ВФ: Аза Алибековна, имя Алексея Федоровича Лосева стало известно за рубежом еще в 20-е годы. Однако оно было достоянием прежде всего русских эмигрантов – вспомним хотя бы рецензии С.Л. Франка на первые тома лосевского «восьмикнижия». А были ли у Лосева контакты с иностранными учеными в это время?

А.А. Тахо-Годи: На этот вопрос я ответила бы так. Лосев всегда самым пристальным образом следил за новейшей западной научной литературой – об этом свидетельствуют хотя бы его обширнейшие примечания к книге 1927-го года «Диалектика художественной формы». Что касается личных контактов, то мы, к сожалению, не знаем, встречался ли он с кем-либо из западных ученых в свой единственный короткий визит в Германию накануне объявления Первой мировой войны, или нет. Существовала ли у него какая-либо научная переписка с западными коллегами в 1920-е годы, тоже очень сложно сказать. Лосевские личные бумаги были изъяты при его аресте в 1930-м году и бесследно исчезли на Лубянке. Чудом уцелели письма к Лосеву главы Кантовского общества профессора-неокантианца Артура Либерта. Я писала об этом в книге «Лосев», вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей». Потом это письмо печаталось в Бюллетене «Дома А.Ф. Лосева».

ВФ: А позднее были какие-то контакты?

А.А. Тахо-Годи: В 1930-е или 40-е годы?! Да что вы! Это было просто немыслимо! Время-то было какое: в 40-е годы борьба с космополитизмом – приходилось вообще избегать упоминаний западных ученых, не то что с ними общаться!

ВФ: Нет, конечно, не 1930-е или 40-е годы, а позже, в оттепель?

А.А. Тахо-Годи: Ну, это другое дело. В 1957-м году вышла книга А.Ф. Лосева «Античная мифология в ее историческом развитии», а в 1960-м году – книга «Гомер». Обе книги были написаны более свободно – цензура ослабла. Это время, самое начало 60-х годов, действительно было «оттепелью». А.Ф. Лосев смог использовать в этих книгах новейшую западную литературу. И знаете благодаря кому? Благодаря книжному отделу АН СССР, через который доктора наук и профессора имели право выписывать любую научную литературу (на это Отделу выдавалась валюта, а мы оплачивали покупку рублями).

После вынужденного долгого, многолетнего молчания А.Ф. Лосеву, конечно, хотелось общаться с коллегами, быть в курсе современной классической филологии и философии, главным образом немецкой. В эти годы было две Германии – ГДР и ФРГ. Однако ученые, разделенные политически – государственно, – все-таки общались между собой. ГДР имела свою Академию наук в Берлине, а на западе, в ФРГ, Академия наук была в Геттингене. В СССР приезжали из ГДР немецкие ученые. Среди них большую роль играл профессор Иоганн Ирмшер.

ВФ: Аза Алибековна, а Вы знаете, что после распада СССР и воссоединения Германии, но еще до смерти Ирмшера в 2000-м году, стали появляться публикации, в которых утверждалось, что его обширные международные контакты были связаны с тем, что он был внештатным сотрудником Госбезопасности ГДР?

А.А. Тахо-Годи: Внештатным сотрудником Госбезопасности ГДР? Не знаю, так это было или нет, но, конечно, мы об этом в 1950-е годы даже подозревать не могли. Тем более общение это было достаточно официальным. Обычно мы к нему обращались «Herr prof. Irmscher». Однажды, когда он приезжал в Москву, мы с ним встречались. Для нас он был ведущим филологом-классиком, членом Академии наук, издателем журнала Bibliotheca Classica Orientalis. Если взять «Библиографический указатель лосевских трудов», изданный Библиотекой истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева» к 120-летию Алексея Федоровича, то там как раз на 1960-е годы и приходятся лосевские публикации в этом журнале.

ВФ: А какие, к примеру?

А.А. Тахо-Годи: Это краткие авторефераты на немецком языке таких работ, как «Олимпийская мифология в ее социально-историческом развитии», «Античная мифология в её историческом развитии», «Эстетическая терминология ранней греческой литературы. (Эпос и лирика)», «Гомер», «Античная музыкальная эстетика». В 1966-м году там была опубликована и рецензия на первое издание нашего коллективного учебника «Античная литература» под моей общей редакцией. Потом этот учебник переиздавался раз семь или восемь. В том же 1966-м году была там напечатана и моя публикация «Некоторые вопросы эстетики Лукиана».

ВФ: А это был единственный гэдээровский журнал по классической филологии?

А.А. Тахо-Годи: Нет, почему же? Там же в Берлине выходил и другой журнал по классической филологии Deutsche Literaturzeitung (Deutsche Literaturzeitung für Kritik der internationalen Wissenschaft. – В.Ф.), куда профессор И. Ирмшер также пригласил А.Ф. Лосева участвовать. Тут появился целый ряд лосевских рецензий – на книгу В. Кульмана об источниках «Илиады», рецензия на «Лексикон раннегреческого эпоса» (Lexikon des frühgriecheschen Epos), основанный профессорами Бруно Снеллем и Гансом Иоахимом Метте. Так именно значится на I выпуске (Lieferung) этого замечательного словаря. У нас дома есть таких 13 больших выпусков. Этот Словарь (Гомер, Гесиод, так называемые Kyklos, фрагменты) начал выходить в 1955-м году. В дальнейшем имя Метте уже не упоминалось, но зато стояла Геттингенская академия, включившая Словарь в «Тезаурус греческого языка» и назначавшая редактора для каждого выпуска. Рецензия А.Ф. Лосева вышла в 1962-м году. Она отмечена в «Библиографическом указателе трудов А.Ф. Лосева». Здесь же была напечатана рецензия на издание менандровского «Дискола», подготовленное Дж. Бингеном  и вышедшее в Лейдене в 1960-м году.

ВФ: Открытие папируса с этой комедией в частном собрании коллекционера из Швейцарии действительно произвело тогда большое впечатление?

А.А. Тахо-Годи: Безусловно! Когда в 1958-м году швейцарским ученым Виктором Мартеном был найден кодекс III в. н.э. с единственной дошедшей полностью комедией Менандра «Дискол», все филологи-классики стали ее изучать с большим энтузиазмом. Профессор Метте, который тоже бывал у нас в Москве, прислал мне свое издание этого текста 1960-го года по почте с дарственной надписью: «С наилучшими чувствами» («Mit besten Empfidungen. Ihre H.J. Mette»). Эта книга хранится в моей библиотеке по сей день. У меня есть все издания этой комедии Менандра, я ее читала на занятиях со студентами пятого курса классического отделения.

ВФ: А кого Вы хотели бы еще назвать?

А.А. Тахо-Годи: В конце 1970-х – начале 1980-х появились на нашем горизонте Александр Хаардт и Михаэль Хагемейстер – их усилиями в Германии вышло русскоязычное переиздание «Диалектики художественной формы» к лосевскому 90-летию.

ВФ: А помимо немцев, с кем из западных ученых общался Алексей Федорович в 60-е или 70-е годы?

А.А. Тахо-Годи: Кроме немцев, мы близко сошлись с польским профессором Казимиром Куманецким, известным в Европе. Он бывал у нас в гостях, когда приезжал в Москву. Именно он включил А.Ф. Лосева в почетные члены Общества польских филологов. Я общалась с ним по-французски, а Лосев – по-немецки. В Варшаве, во время свой единственной загранкомандировки, я была у него в гостях. Он рассказал, что во время оккупации фашистами он вместе с другими студентами занимался в подпольном Университете. Замечательный был человек. Поляки его очень чтут и в наше время. Чтут они и Лосева. Недавно вышел целый том, посвященный Алексею Федоровичу, главным инициатором издания которого была профессор Лилианна Киейзик. В этом томе перепечатана и статья еще одного нашего с Алексеем Федоровичем давнего польского друга профессора Евгения Чаплеевича. Он еще при жизни Лосева пришел к нам, а после смерти Алексея Федоровича был на кладбище. Он написал прекрасную статью «Лосев, или Титанизм XX века». Я до сих пор получаю от него письма в дни памяти Лосева.

ВФ: А из Америки кто-либо интересовался Лосевым?

А.А. Тахо-Годи: Ну а как же! Мы в те же годы «оттепели» подружились с профессором Джорджем Клайном (G. Kline), он бывал у нас в гостях – и в Москве, и на даче, – обменивались книгами. Он написал о своих встречах с Лосевым мемуары, они опубликованы. А недавно скончавшийся профессор Скенлен – как его не вспомнить? О тех, кто занялся изучением Лосева уже после его кончины, я даже не говорю – тут и Эдит Клюс, и профессор Маристани из Испании, и Мариза Денн из Франции, и Фумиказду Осука из Японии. Всех и не перечислишь. Признаться, когда Вы предложили мне такую тему для беседы, я даже недоумевала – какие там западные ученые, советская действительность старательно нас изолировала от подобных контактов. А как поговоришь – оказывается это достаточно обширная тема. Вот, можно было бы книжечку сделать лосевских работ, напечатанных в зарубежных журналах, – совсем неизвестный русскому читателю Лосев. Кстати, хорошая идея к грядущему в 2018-м году 125-летию со дня рождения Алексея Федоровича.