Возвращение к природному, естественному становится яркой тенденцией последнего времени не только в западном, но и в российском обществе, что во многом определяется внутренним посылом каждого человека, сознательным или несознательным отказом от искусственного, технологически-ориентированного мира. Также это является важным фактором, влияющим сегодня на создание определенного социального климата. Расширение сферы современных технологий вступает в острое противоречие с обратной тенденцией, необходимостью природосообразного гуманитарного и социального развития. Экологический, а вслед за ним и антропологический кризис ставят перед всем научным сообществом целый ряд вопросов, требующих научного, системного решения. Глубина и всеохватность кризисной ситуации влекут за собой необходимость пересмотра философско-методологических оснований построения экологического знания, формирования новой, эколого-ориентированной и экоответственной стратегии развития общества. Вместе с тем технологическое развитие, применение технологических новаций в самых разных областях человеческой жизни является определяющим моментом новейшей истории и важнейшим катализатором социальных изменений. Технологическая экспансия усиливается в конце XIX – начале XX в. Открытия, сделанные в эту эпоху, задали тон всему последующему периоду в науке. Одновременно происходят серьезные теоретические переосмысления и практические изменения цивилизационного развития.

Конец XX в. ознаменовался широким и масштабным распространением сети Интернет, развитием современных информационно-коммуникационных технологий, биотехнологий, нанотехнологий, увеличением информационного потока, что оказывает сегодня непосредственное влияние на все общественные процессы, на характер межличностных коммуникаций, на процесс гносеологического освоения действительности. Изменилось отношение к прогрессу как таковому, если соотносить его с теми чаяниями, которые были у ученых по отношению к прогрессу, к примеру, в первой половине XX в. Впервые уже в начале 30-х гг. прошлого столетия зазвучали критические высказывания философов по поводу направления развития технологической цивилизации, прогресса, технократического сознания. Размышления по поводу необходимого «поворота к человеку» пронизывают работы Ю. Хабермаса, Й. Хейзинги, О. Шпенглера, Л. Мэмфорда и др.

Х. Шельски еще в 1960-е гг. писал о необходимости разрыва с историей, о построении новой социокультурной реальности, целостности, о создании постиндустриального общества. Сегодня мы находимся в этой реальности, и задача научного сообщества – оценить перспективы современного пути развития. Постиндустриальная реальность в ее социальном разрезе такова: меняется характер межличностных коммуникаций, меняется качественно и количественно весь информационный поток, возрастает роль личности. А главным производственным ресурсом становится информация. Авторы концепции постиндустриального общества (Э. Тоффлер, Д. Белл, М. Кастельс) исходили из того, что развитие человеческой цивилизации проходило несколько этапов, связанных с преобразованием окружающей действительности, ее материальной, вещественной составляющей. Теоретическому знанию уделялось огромное место, это осевой принцип, благодаря которому осуществляются нововведения. В период создания концепции постиндустриального общества появляются различные воззрения на технологический прогресс и всеобщую технологизацию. К примеру, Льюис Мэмфорд, описывая становление неотехнического периода в конце XX столетия, выражал свойственный тому времени (30–40 гг. XX в.) социальный оптимизм в отношении к прогрессу цивилизации. Главная его мысль – развитие техники должно улучшить жизнь общества, раскрепостить его, направить цивилизационный рост к новому гуманизму, новой эре гуманистического общества. Почти 100 лет назад философ, историк цивилизации, считал, что современное ему общество, «уперлось в тупики машинизма». Согласно Мэмфорду, техника должна стать человекоразмерной.

В ходе развития технологий и научно-технического прогресса меняется отношение к самому научному освоению и постижению мира, человек становится в своем познании практически всевластным и осознает эту власть. Возможности проникновения в тайны Вселенной благодаря современным научным исследованиям становятся безграничными. Раскрываются тайны мозга, творческого процесса; научный подход применяется к области межличностных коммуникаций, эмоциональной сферы, под лупу научных исследований попадают даже те направления жизнедеятельности человека, которые ранее считались неподвластными рациональному постижению и инструментальному изучению. Быстрыми темпами развивается развлекательно-досуговая индустрия, сфера услуг, в том числе и с применением самых современных технологий (ЗD, 4D, различные интерактивные панели в музеях, ресторанах, мобильные приложения и т.д.).

Однако, бурное развитие научной мысли последних лет имеет и подводные камни. В первую очередь меняется соотношение фундаментальных наук и прикладных исследований. Ориентация современной науки на осуществление прикладных конкретных задач, с одной стороны, начала приобретать глобальный характер, с другой стороны, вызывает тревогу ученых-теоретиков, так как речь идет о таком новом явлении, как «прикладнизация» научного поиска. Глубокие корни и философские основания проблемы «прикладнизации» наук детально обсуждались недавно в рамках «круглого стола» «Науки. Технологии. Человек» [Лекторский, Пружинин 2015]. Увеличивающееся количество прикладных исследований и новаторских решений, имеющих четкую прикладную задачу, а значит, и экономически выгодный результат, ставит вопрос о чистоте научных изысканий, о перспективах фундаментальных исследований. Гуманитарные науки также находятся под влиянием социального запроса и зачастую рассматриваются с точки зрения общественно-политической выгоды. Рыночная система взаимоотношений превратила научные изыскания, в том числе и в гуманитарной сфере, в своеобразный товар, что оказывает негативное влияние на научный поиск, решение теоретических задач и осуществление философской рефлексии. Изобретаются различные гуманитарные и социальные технологии, с помощью которых пытаются преобразовывать социальную реальность, воздействовать на общество и конкретных индивидов. Их, как правило, используют в менеджерской деятельности для достижения так называемого «социального эффекта» (см.: [Юдин 2005]). Общественное развитие, а также формирование личности рассматривается учеными с точки зрения технологии процесса, жестко заданных алгоритмов достижения определенной практической, рациональной и социально-выгодной цели, а зачастую и определенного «заказа» извне.

Научная мысль последнего десятилетия говорит о возникновении новых гуманитарных технологий, характеризующих современные тенденции проникновения технологического и прикладного образа мышления в гуманитарную сферу. «Заказной», прикладной характер исследований гуманитарной сферы и воздействие на социальные взаимоотношения не может коррелировать с понятиями свободы выбора, самоопределения, свободы личности, творчества и т.д., т.е. с понятиями, заложенными в основу построения гуманистического общества.

В то же время в рамках постнеклассической методологии наблюдается процесс «очеловечения» современной науки, учитываются личностные ценностные установки ученого. Во многих научных исследованиях поднимаются вопросы о необходимости введения аксиологических принципов в современную науку, поскольку технологические достижения последних лет могут ставить под угрозу жизнь человека и цивилизации в целом. Процесс гуманизации техники тесно связан с преодолением разрыва между человеком и природой, между субъектом и объектом. Человек предстает в новой научной действительности как высшая ценность.

Информация и знания – основа концепции постиндустриального общества. Однако ни в информации, ни в знании как таковом нет места духовно-нравственным началам. А именно эти ценностные составляющие являются ключевыми в необходимом процессе гуманизации и гуманитаризации общества. Процесс гуманизации в современном обществе связан с изменением вектора развития в сторону человека, в качестве высшей ценности выступает свобода человека, его выбора, принятие его ценностей, интересов и идеалов. Вместе с тем Б.Г. Юдин, считает, что прилагательное «гуманитарный» может выражать и отнесенность к гуманитарным наукам, и фокусированность на человеке (см.: [Юдин 2005]). Таким образом, для контекста нашего рассуждения одинаково важны оба термина.

Гуманитарные технологии в первую очередь находят применение в образовательно-воспитательной среде. Возрастает роль человеческой субъективности, в образовании делается ставка на развитие личностных характеристик, на творческом саморазвитии. Необходимо вспомнить в этой связи теорию «третьей волны» Э. Тоффлера, в которой философ подробно описывал процесс накопления и распространения знания, образования как ключевого момента этого типа общества. Сегодня быстрыми темпами развиваются образовательные услуги, в том числе различные онлайн курсы, интернет-курсы по самообразованию и т.д. Ставки делаются на личностно-ориентированные технологии обучения, индивидуализированность образовательных практик. Человек находится на «пьедестале» истории, технологии призваны обеспечить максимальный комфорт, избавить его от трудоемких работ, способствовать быстрым и легким путям коммуникации. В то же время возникает зависимость от техники, вошедшей в каждодневное обращение и составляющей новую окружающую, высокотехнологичную среду человека, все более отдаляющую его от естественной среды.

При всей мощи воздействия технологий на современное общество, очевидным является процесс дегуманизации: утрата четких моральных и духовных ориентиров, нравственных ценностей, подрыв прежних культурных устоев. Техногенная цивилизация в XX в. негативно влияла на человека, природу и общество. Благодаря быстроразвивающимся технологиям подвергаются существенному пересмотру ценностные ориентации, этические нормы, многие культурные постулаты; рушатся привычные формы коммуникации, что является, с одной стороны, последствием глобализации и имеет целый ряд положительных моментов, а с другой, приводит к дисбалансу привычных межкультурных взаимосвязей. Негативные социальные тенденции – террористическая угроза, религиозный радикализм, пересмотр семейных устоев, феминизация общества и т.д. – нарастают именно в последние десятилетия вместе с бурным развитием технологий. А потому можно предположить, что существует прямая зависимость между технологическим подъёмом постиндустриального периода истории и процессом смещения духовно-нравственных ориентиров на периферию. Меняется также соотношение естественного и искусственного, в особенности с развитием биотехнологий.

Все эти процессы делают актуальной разработку особой концепции экологической культуры. Причины обострившегося экологического кризиса, ставшие очевидными во второй половине XX в., постепенно приводят к осознанию связанности экологической проблематики с проблемами общественного развития. Само понятие антропологического кризиса было сформулировано еще в 1920–1930-х гг. прошлого столетия в связи с негативными тенденциями в европейской культуре, о чем писали К. Ясперс, К. Манхейм, Х. Ортега-и-Гассет, О. Шпенглер и др. Сегодня мы переживаем новый виток антропологического кризиса, в рамках которого возникает опасность потери биологической идентичности человека вследствие различных изменений (изменение генофонда,, влияние мутагенных факторов и т.д.), а также происходят деформационные процессы в культурно-историческом сознании, что приводит к духовно-нравственной нестабильности в обществе. В этих условиях именно концепция экологической культуры может помочь человеку осознать свое положение в мире техники и технологий.

Термин «экологическая культура» возник в последней трети XX в. в ответ на острую необходимость культурных преобразований, вызванную обостряющимся кризисом во многих сферах человеческой действительности. Семантическое поле, создаваемое вокруг него, расплывчато, а множественность интерпретаций на этапе определения понятийного аппарата порождает различие в целевых установках и разнонаправленность в поиске решений проблемы. «Мы можем говорить лишь об определенном понятийном поле с нечеткими границами, которое де-факто используется сегодня в научной литературе. Экологическая культура – это способность людей пользоваться своими экологическими знаниями и умениями в практической деятельности» [Ясвин 1999, 7]. Сегодня господствует прагматический взгляд на экологическую культуру как на формирование новых правил хозяйствования человека в природе, необходимых для снижения негативных последствий предыдущей формы хозяйствования. В данном определении нет места общественным и индивидуальным этическим нормам, взглядам, установкам и ценностям, касающимся взаимоотношения человека и природы. Между тем, именно они лежат в основании Проекта Федерального закона N 90060840-3 «Об экологической культуре». В нем для нас важны два ключевых момента: 1) экологическая культура – это система взаимоотношений, в понятийный аппарат которой включена этическая составляющая; 2) экологическая культура выделяется как часть общечеловеческой культуры, способствующая гармонизации отношений человека и природы. Примечательно, что проблема формирования экологической культуры тесно связывается в первую очередь с образовательными практиками. Тогда как современная система образования нацелена в основном на освоение определенных умений и навыков.

Экологическая культура, на наш взгляд, связывается, прежде всего, с пересмотром ценностных установок, с мировоззренческой революцией, со сломом социокультурной системы, которая сложилась за весь период противостояния, противоборства и разобщения человека и природы. Об этом писал Э.В. Гирусов в статье «Экологическая культура как высшая форма гуманизма» [Гирусов 2009 web]. Он задается целью сместить вектор рассмотрения проблемы с антропоцентризма в сторону экоцентризма и усматривает в этом высший, новый гуманизм. Новый гуманизм в такой интерпретации предполагает самоценность жизни и свободы не только человека, но и всех живых существ, всех природных объектов. Э.В. Гирусов говорит также о необходимости создания теории экологической культуры. Именно в сформированной экологической культуре философ видит основную гуманистическую тенденцию и фундамент нового общества.

О новом гуманизме как стратегической задаче мирового сообщества говорила и Ирина Бокова, генеральный директор ЮНЕСКО, в 2010 г. Она полагает, что «…устойчивый мир и всеобщее процветание невозможны без интеллектуального и духовного сотрудничества человечества» [Бокова 2010 web], подчеркивая тем самым информативно-коммуникативную функцию построения современного общества, глобального сообщества людей. Рассуждая о новом гуманизме как стратегической задаче мирового сообщества в новом веке, Бокова исходит из понимания гуманизма с точки зрения места и роли человека в обществе.

В новой реальности постинформационного общества (как его описывал Ж. Бодрийяр) происходит потеря смысла, потеря «социального» из-за экспансии технологических средств массовой передачи информации. Очевидным становится факт смены эпох и существенных общественных трансформаций.

В последнее время все чаще слышны мнения специалистов, которые видят выходы из кризисной ситуации через подъем гражданского самосознания, через создание патриотических настроений и рост общественных движений. Можно говорить о начале гуманитаризации общественных процессов. Стоит также отметить важность консолидирующей роли происходящих социальных трансформаций, необходимость выстраивания новых коммуникативных связей внутри общества на основе определенных общественно значимых целевых установок, повышении роли духовно-нравственных начал. При всей трудности и длительности процесса культурных преобразований уже сегодня можно говорить о нарастающей волне экологической активности, создании многочисленных онлайн и оффлайн сообществ, объединенных тематикой улучшения качества окружающей среды, защиты своих экологических прав и прав животных, снижения антропологической нагрузки и перехода к устойчивому развитию. Опыт последних лет показывает увеличивающуюся востребованность различных публичных интеллектуальных площадок, просветительских массовых мероприятий, интеллектуального досуга. Большие обороты набирают мероприятия философской тематики. И это является еще одним доказательством социального сплочения и интеллектуального развития общества.

Некоторые современные биологи и этологи (специалисты по поведению животных) весьма обоснованно считают, что «прогресс социальности способствует росту мозга, индивиды, включённые в более сложную социальную организацию, имеют тенденцию прогрессировать лично в плане мозга и поведения» [Фридман 2015 web]. Из этого можно сделать вывод, что именно усиление социальных связей, сплочение единиц в социуме, объединенных общей проблемой глобального порядка, может свидетельствовать о начале нового этапа гуманитарного и интеллектуального развития мирового сообщества.

Ссылки – References in Russian

Бокова 2010 web – Бокова И.Г. Новый гуманизм в XXI веке // http://unesdoc.unesco.org/images/0018/001897/189775r.pdf

Гирусов 2009 web – Гирусов Э.В. Экологическая культура как высшая форма гуманизма// http://www.socionauki.ru/journal/files/fio/2009_4/ekologicheskaya_kultura.pdf

Лекторский, Пружинин 2015 – Наука. Технологии. Человек. Материалы «круглого стола». Участники: Лекторский В.А., Пружинин Б.И., Автономова Н.С. и др. // Вопросы философии. 2015. № 9. С. 5‒39.

Фридман 2015 web ‒ Фридман В.С. Направления эволюции социальной организации животных // http://www.socialcompas.com/2015/12/26/napravleniya-evolyutsii-sotsialnoj-organizatsii-zhivotnyh/

Юдин 2005 ‒ Юдин Б.Г. От гуманитарного знания к гуманитарным технологиям // Знание. Понимание. Умение. 2005. № 3–4. С. 6‒13.

Ясвин 1999 ‒ Ясвин В.А. История и психология формирования экологической культуры. (Удобно ли сидится на вершине пирамиды?) / Отв. ред. В.М. Захаров. М.: Наука, 1999.

References

Bokova, Irina G. (2010) ‘New humanism’, http://unesdoc.unesco.org/images/0018/001897/189775r.pdf (In Russian).

Fridman, Vladimir S. (2015) ‘Directions of evolution of the social organization of animals’, http://www.socialcompas.com/2015/12/26/napravleniya-evolyutsii-sotsialnoj-organizatsii-zhivotnyh/

Girusov, Eduard V. (2009) ‘Ecological culture as the highest form of humanism’, http://www.socionauki.ru/journal/files/fio/2009_4/ekologicheskaya_kultura.pdf (In Russian).

Lektorsky Vladislav A., Pruzhinin Boris I. et al. (2015) “Science. Technology. Man ‘Materials of round table’” (2015), Voprosy Filosofii, Vol. 9 (2015), pp. 5‒39 (In Russian).

Yasvin, Vitol’d A. (1999) ‘The history and psychology of formation of ecological culture. (If sit on top of the pyramid?)’, Nauka, Moskow. (In Russian)

Yudin, Boris G. (2005) ‘From humanitarian knowledge to humanitarian technologies’, Znanie. Ponimanie. Umenie, Vol. 3‒4, pp. 6‒13. (In Russian)