В этой статье исследуются две точки зрения на эволюцию капитализма, лежащего в сердцевине современного индустриального общества. Мы обязаны Марксу и Пикетти двумя крупномасштабными, крайне важными, но очень разными исследованиями природы и функции капитала в современном мире. В настоящей статье я сравниваю и противопоставляю взгляды их авторов, обрисовывая некоторые последствия вероятной эволюции современного индустриального капитализма для завтрашнего мира. Я буду доказывать, что Маркс больше интересовался теорией практики, в то время как Пикетти больше интересуется практикой, и что это различие имеет важные следствия.

Маркс, один из самых важных мыслителей Нового времени, внес свой вклад в целый ряд дисциплин. Но самый важный его вклад содержится в первом томе «Капитала» – единственной его части, которую он успел закончить. Этот том, «Капитал: критика политической экономии: процесс капиталистического производства», широко и справедливо признается шедевром Маркса.

В «Капитале» Маркс обосновывает упадок и крах современного индустриального капитализма, ссылаясь на ряд оснований. Этот взгляд косвенным образом критикуется в недавней книге Пикетти «Капитал в XXI веке». Эта книга, неожиданно ставшая международным бестселлером, появилась лишь недавно. Еще слишком рано судить, станет ли она, как и работа Маркса, классической. Но она уже выделяется как единственное недавнее полномасштабное экономическое исследование, а может быть, и как единственное полномасштабное экономическое исследование капитала в современной индустриальной эре, учитывающее современные экономические стандарты, включая использование соответствующих баз данных.

В «Капитале» Маркс проводит комплексный анализ анатомии современного ему индустриального капитализма, рассматривая его не как устойчивый, а как неустойчивый с течением времени, двигающийся к внутреннему коллапсу по ряду причин, самой важной из которых, очевидно, является так называемая тенденция понижения нормы прибыли. В предлагаемой статье рассматриваются тезис Маркса и ответ на него Пикетти. В ней делается вывод, что взгляд Маркса на понижение нормы прибыли, напоминающий философскую дедукцию, эмпирически неправдоподобен, а конкурирующий с ним взгляд Пикетти эмпирически правдоподобен.

Критика понижения нормы прибыли

Современная экономическая теория, начиная с Адама Смита, в основном направлена на подержание краткосрочной или среднесрочной устойчивости индустриального капитализма. Маркс, предлагающий альтернативный, нестандартный анализ индустриального капитализма, доказывает, что по внутренним причинам он в долгосрочной перспективе неустойчив, прежде всего в силу тенденции к понижению нормы прибыли. Тезис о понижении нормы прибыли, никогда четко не сформулированный, основан на Марксовой теории стоимости. По Марксу, прибыль извлекается из труда, а рост производительности – из замены человеческих существ машинами, что требует возрастающих капиталовложений и по структурным причинам, внутренне присущим капитализму, порождает тенденцию к понижению нормы прибыли, а следовательно, подрывает капитализм.

Тезис Маркса о тенденции к понижению нормы прибыли всегда был спорным. Колаковский отмечает, что против него выступал ряд русских марксистов, в том числе Струве, Булгаков и Туган-Барановский. См. [Kolakowski 1978, 69]. Выступала против него и Роза Люксембург на основе своей теории накопления, которую ее оппоненты иногда ошибочно называли теорией автоматического краха капитализма[i]. Люксембург, которая не придерживалась такого взгляда, доказывает, напротив, что функционирование капитализма зависит от постоянного доступа к некапиталистическим рынкам. А это предполагает, что существует естественный предел или конечный пункт, в котором капитализм в силу нехватки некапиталистических рынков должен обрушиться.

Позиция Розы Люксембург, согласно которой крах капитализма неизбежен, повторяет тезис Маркса об исторической неизбежности упадка и падения капитализма. Маркс высказывает разные варианты этого тезиса во многих местах, включая «Парижские рукописи», «Манифест коммунистической партии» и первый том «Капитала». В последнем, например, он пишет, что «…капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание» [Маркс 1960, 773]. Этот спорный тезис отвергался, в частности, некоторыми из марксистских критиков Розы Люксембург. Например, Туган-Барановский выступал против идеи исторической неизбежности краха капитализма и считал, что накопление может продолжаться неограниченно. К другим марксистам, отвергавшим аргумент от исторической неизбежности, относятся Гильфердинг, Каутский, Экштайн, Бауэр, Паннекук и Ленин.

Р. Люксембург, представляющая собой исключение, отрицает, что капитализм сохранится до тех пор, пока не будут исчерпаны некапиталистические рынки. Хотя теоретически верно, что это может произойти, она считает, что на практике этого не случится. Она полагает, что в силу политических причин капитализм падет от собственных внутренних противоречий, которые приведут к его экономическому краху задолго до этого рокового момента. «Накопление капитала прогрессирует и расширяется за счет некапиталистических слоев и стран, выжимая их со все возрастающей скоростью. Общей тенденцией и конечным результатом этого процесса будет полное всемирно господство капиталистического производства. Когда дойдет до этого, начнет действовать Марксова схема: на этом этапе накопление – т.е. дальнейшая экспансия капитала – становится невозможным. Капитализм заходит в тупик. <…> Может ли эта ситуация когда-нибудь реально возникнуть? В общем и по большей части это только теоретическая фикция, именно потому, что накопление капитала – процесс не только экономический, но и политический» [Luxemburg 2015, 445].

Современная критика понижения нормы прибыли

Взгляд Розы Люксембург на упадок и падение капитализма в силу возрастающей нехватки некапиталистических рынков указывает на последствия перепроизводства и недопроизводства. Маркс, указавший на эти проблемы, особенно интересовался воздействием на капитализм тенденции понижения нормы прибыли.

Маркс работал во второй половине XIX в. Роза Люксембург была убита в 1919 г. Что мы можем сказать об их взглядах с позиций начала XXI столетия? Поскольку Маркс строит свою аргументацию на абстрактных соображениях, его теория открыта для теоретического, так же как и для эмпирического опровержения. Теоретическое обсуждение, длительное и сложное, не может быть подытожено здесь.

Достаточно будет выделить три стандартных направления критики: во-первых, при росте производительности норма прибыли также может расти, так как по мере роста производительности меньшее число рабочих сможет производить больше. Эту точку зрения может подкрепить знаменитый пример Адама Смита с производством булавок. Во-вторых, среднюю норму прибыли невозможно предсказать, поскольку она зависит от конкретных экономических условий, преобладающих в данное время и в данном месте. Так, неспособность французской экономики расти на продолжении большей части 2014–2015 гг. отчасти может быть приписана настоянию Германии на применении классических мер жесткой экономии в рамках Европейского Союза, а не капиталовложений в духе Кейнса для содействия росту экономики. Наконец, утверждается, что трудовая теория стоимости ошибочна, поскольку на практике, по мере того как прежние капиталовложения консолидируются, снижая тем самым изначально высокую норму прибыли, инвесторы быстро обращаются к новым возможностям. Например, тот, кто хочет инвестировать теперь в мобильную телефонную связь, может захотеть обратиться к компании Apple, которая, как кажется, преодолевает прежние трудности, проникая на китайский рынок, но не к Samsung, которая быстро теряет свою долю этого рынка в пользу двух китайских компаний – Xiaomi и Huawei.

Более конкретные аргументы против марксистского взгляда на прибыль выдвигаются независимо немарксистскими наблюдателями, в том числе Нобуо Окисио и Тома Пикетти. Маркс, который измеряет стоимость в терминах рабочего времени, принимает производительность за постоянную. Окисио и Пикетти обращаются к вариациям на очевидную тему того, что если при постоянных издержках предельная производительность возрастает, при прочих равных условиях норма прибыли будет возрастать.

Согласно Окисио, рассматривающему результаты технического прогресса, «если новая вводимая технология удовлетворяет критерию стоимости» (т.е. сокращает затраты на единицу продукции при заданных текущих ценах), «а уровень реальных зарплат остается постоянным, то норма прибыли должна возрасти» [Okishio 1961, 92]. Интуитивно кажется, что если реальная зарплата постоянна, то технические новшества должны снизить издержки производства, побуждая другие расходы снижаться и норму прибыли расти. В такой ситуации норма прибыли будет падать, только если рост производительности заставит реальные зарплаты расти. Тогда очевидно, что у работодателей есть финансовый стимул никогда не поднимать зарплату, а везде, где возможно, снижать ее. Это объясняет постоянные конфликты в первом мире по поводу целесообразности минимальной зарплаты. Этот взгляд иногда рассматривается как неорикардианский, поскольку этот английский экономист считал, что понижение нормы прибыли может иметь место лишь в том случае, когда зарплата растет.

Похожий аргумент высказывает Пикетти в своем исследовании «Капитал в XXI веке». Его основной тезис состоит в том, что однажды возникнув, капитал воспроизводит себя быстрее, чем растет выпуск. Прошлое пожирает будущее. Этот тезис побуждает его отказаться от точки зрения Маркса на понижение нормы прибыли [Piketty 2014, 227–230]. Согласно Пикетти, тезис Маркса трудно понять, а потому и оценить, поскольку он не сформулирован четко и опирается не на математическую модель, а использует скорее эпизодический подход.

Предположение, что тезис Маркса не сформулирован четко, правдоподобно, судя по тому, что нам известно о стиле работы Маркса. Хотя объем трудов Маркса огромен по любому стандарту, за исключением первого тома «Капитала» он не смог закончить бóльшую часть своих работ. Его взгляды высказываются в основном во фрагментарной форме, редко достигающей законченного вида, и в совокупности представляют собой ряд заметок, в которых Маркс вырабатывает свои идеи, но в большинстве не подготовленных к публикации. Хорошо известно, что тезис о понижении нормы прибыли упоминается мимоходом в первом томе «Капитала», который он опубликовал, но набросан более подробно, но все еще неполно, в его третьем томе, который, поскольку Маркс не сумел его закончить, не получил окончательной формы и был отредактирован после его смерти Энгельсом.

Пикетти полагает, что Марксов анализ лучше всего подходит для случая отсутствия структурного роста, необходимого для накопления капитала. Он указывает, что до работы Солова (Solow) в 1950-х гг. концепция структурного роста через постоянный рост производительности понималась плохо. Он думает, что мы теперь понимаем, что только рост производительности ведет к долгосрочному увеличению роста. Далее он предполагает, молчаливо возражая на эмпирических основаниях против тезиса Маркса о понижении нормы прибыли, что «опыт подсказывает, что предсказуемый рост отношения капитал/доход не обязательно ведет к существенному понижению дохода на капитал» [Piketty 2014, 223].

Следствия теории капитала по Пикетти

Работа Пикетти существенно влияет на Марксову теорию современного промышленного общества в разных направлениях. В своей книге Пикетти критикует тезис Маркса о понижении нормы прибыли, указывая, как я уже отмечал, что он сформулирован неясно, в нематематических терминах, бессистемно и не имеет эмпирического подтверждения. Утверждение, что тезис Маркса неясен, правдоподобно.

Тезис Маркса, который он в «Очерке критики политической экономии» называет самым важным законом политической экономии, предвосхищен в опубликованном им первом томе «Капитала», но наиболее полно развит в его третьем томе, который он не успел закончить. Поскольку ни «Очерк критики политической экономии», ни третий том «Капитала» не были подготовлены Марксом к публикации, это значит, что у нас нет зрелой формулировки понижения нормы прибыли, которую есть основания считать центральным элементом в обосновании им экономического краха современного индустриального общества по внутренним причинам.

Пикетти, современный экономист, прав и в отношении математически примитивного характера экономических работ Маркса. Маркс работал до развития все более математического подхода, господствующего в наше время в экономике. Он, конечно, интересовался экономическими явлениями, разбирался в них и внес важный вклад в их изучение. Но как экономист он лишь в отдельных случаях использовал математику, так что теперь нет основания называть его экономистом в сегодняшнем смысле. Но отсюда не следует, что его мысли о современном индустриальном обществе неверны.

С современной экономической точки зрения указание Пикетти на то, что закон понижения нормы прибыли не подкрепляется экономическими данными, важно и, возможно, фатально для тезиса Маркса. С одной стороны, это наводит на мысль, что Марксова критика неприемлема с точки зрения современных экономических стандартов. Маркс воспитывался и в некоторых отношениях так и остался классическим немецким философом. Есть основания считать, что кульминацией его философского подхода был тезис о том, что приемлемая теория должна не только объяснять, но и изменять реальность. Его философский фон проявлялся во многих отношениях много позже того, как он, как предполагается, оставил философию позади, в том числе в его склонности искать в теории решений, которым предположительно предстоит изменить мир на практике.

С другой стороны, это наводит на мысль, что Маркс, зачастую утверждающий, что использует эмпирический подход, часто работает скорее теоретически. Например, так называемый закон понижения нормы прибыли выступает как спекулятивное решение проблемы перехода от капитализма, который, как предполагает этот закон, должен в конце концов потерпеть поражение по экономическим причинам. Этот закон представляет собой самое внушительное, но, быть может, чисто теоретическое решение предполагаемой внутренней тенденции современного индустриального общества к краху. Еще одним спекулятивным выводом является Марксова теория революционного пролетариата, сформулированная им еще до выхода пролетариата на арену, в начале 1840-х гг. как предлагаемое им решение проблемы перехода от капитализма к коммунизму, прежде чем он обратился к экономическому решению проблемы этого перехода.

Поскольку позиция Маркса по вопросу о внутреннем крахе капитализма является существенным элементом обоснования им перехода от капитализма к коммунизму, подрыв тезиса о тенденции нормы прибыли к понижению имеет важные системные следствия. С одной стороны, он подразумевает долгосрочную устойчивость капитализма, так же как и маловероятность предлагаемого перехода к коммунизму от капитализма, внутренне неустойчивого, согласно его тезису. С другой стороны, поскольку тезис о падающей норме прибыли очевидным образом вытекает из трудовой теории стоимости, это подрывает также и эту теорию. Трудовая теория стоимости, спорная и энергично оспариваемая, не может подробно обсуждаться здесь. Достаточно сказать, что критика, которой подвергает Пикетти тезис Маркса, особенно значима, поскольку она вытекает не просто из теоретического обсуждения, но скорее из очевидного следствия этой теории. Говоря коротко и в соответствии со стандартным пониманием логического вывода, если следствие теории ложно, то ложна и теория.

И прямая критика Пикетти закона понижения нормы прибыли, и косвенная критика им трудовой теории стоимости представляют собой серьезные вызовы позиции Маркса. Тезис о понижении нормы прибыли, основанный на трудовой теории стоимости, близок к эпицентру всей позиции Маркса. Не следует забывать, что позиция Маркса, о которой напоминает его взгляд на современное индустриальное общество, не является самоцелью. Скорее она, о чем напоминает одиннадцатый тезис о Фейербахе, имеет целью не просто понять социальный контекст, оставляя все в нем на месте, а наоборот, прежде всего – на чем он, как всем известно, настаивает – изменить мир. Точнее, Марксова теория современного индустриального общества имеет целью вызвать переход от капитализма к коммунизму как необходимую предпосылку развития конечных человеческих существ до подлинных личностей. Напротив, если закон понижения нормы прибыли практически неверен, то основная причина подозревать капитализм в том, что он сам себя губит, попросту исчезает. А отсюда следует, что хотя бывают хорошие моменты и плохие моменты, включая периоды, когда капитализм работает на пользу всем и каждому, так же как времена экономических кризисов, современному индустриальному обществу ни сейчас, ни возможно никогда не будут угрожать внутренне присущие ему структурные факторы. Будут еще экономические проблемы, в том числе и такие тяжелые, как великая депрессия 1929 г. или великая рецессия 2008 г. Но в целом есть основания отрицать, что капитализм когда-либо рухнет под своей собственной тяжестью. Поэтому в отличие от Маркса, пессимистически настроенного по поводу долгосрочных перспектив капитализма, который, по его мнению, неизбежно рухнет, Пикетти скорее прав в том, что нам следует скорее с оптимизмом смотреть на современное индустриальное общество, которое не обязано неизбежно рухнуть, а если обстоятельства окажутся благоприятными, то может даже процвести.

И все же Пикетти настроен, как и Маркс, скорее не оптимистически, а пессимистически к долгосрочным перспективам капитализма. Его пессимизм основан на причине, о которой Маркс не упоминал. Оптимизм Маркса по поводу будущего человечества строится на его пессимизме по поводу будущих перспектив капитализма. А его пессимизм по поводу будущего капитализма основан на мысли, что в долгосрочной перспективе прибыль, получаемая от конфискации стоимости неоплачиваемого труда, будет убывать и, в конце концов, со временем исчезнет. Короче говоря, он полагает, что капитализм не сможет продолжать эксплуатировать рабочих в такой степени, чтобы сохранить институт частной собственности. Пикетти, не разделяющий этот взгляд и не подозревающий, что капитализму когда-нибудь не хватит прибыли, полагает, в отличие от Маркса, что, в конечном счете, сам успех капитализма покончит с ним.

Точка зрения Маркса, что капитализм в итоге рухнет, выводится из его убеждения в том, что рост производительности труда потребует таких издержек, каких собственники средств производства, т.е. сам капитализм, не смогут выдержать. Таково ожидаемое практическое последствие тенденции закона понижения нормы прибыли. Пикетти, напротив, полагает, что, поскольку успехи капитализма превышают самые смелые мечтания, частный капитал, приобретаемый отдельными лицами самыми разными способами – от наследства до успеха в делах и т.д. – воспроизводит себя быстрее, чем растет выпуск продукции. А это наводит на мысль, что капитализм рухнет не потому, что он неуспешен или недостаточно успешен, например, недостаточно успешен, чтобы кому-то стоило владеть частной собственностью, и потому не может поддерживаться в долгосрочной перспективе. Напротив, он рухнет, потому что он слишком успешен.

Но в некоторых других отношениях они согласны друг с другом, отвергая капитализм как решение проблемы благосостояния человечества. Согласно и Марксу, и Пикетти, проблема капитализма состоит в неравном распределении капитала. Маркс, в некоторых отношениях моралист, убедительно доказывает, что рабочие получают неравную и, конечно, несправедливую плату – меньшую, чем стоит то, что они производят. Маркс, кажется, нереалистически полагает, что экономическая стоимость производится и заслуживается рабочими в процессе производства, но при этом она не производится и потому не заслуживается, а довольно-таки несправедливо конфискуется собственниками средств производства. В отличие от Прудона, Маркс не думает, что собственность как таковая есть кража, а скорее что присвоение прибавочной стоимости в процессе производства приводит к морально преступному накоплению неоплаченного труда в форме прибыли. Поэтому его аргументация одновременно и моральная, и экономическая.

Пикетти, напротив, меньше беспокоится о моральности процесса производства, чем о том, что он считает его самосохраняющимися отрицательными последствиями. Описывая, подобно Марксу, нормальное функционирование современного индустриального капитализма, он делает из этого другой вывод. В отличие от Маркса, он не выносит морального суждения об этом процессе, но скорее, опять-таки в отличие от Маркса, выносит моральное суждение о его результате: продолжающемся увеличении различия между теми, кто контролирует частный капитал, и теми, кто его не контролирует, происходящем посредством того, что очень похоже на самоумножение частного капитала. Короче, Пикетти меньше, чем Маркса, интересует процесс производства при капитализме, нежели результаты накопления капитала, которые, как он считает, внутренне обречены порождать проблемы.

Будет полезно подробнее рассмотреть этот пункт, являющийся основным выводом Пикетти. Согласно ему, в рыночной экономике действуют силы, направленные как на конвергенцию, так и на дивергенцию. Основная сила дивергенции – то, что со временем норма прибыли собственников капитала существенно превышает рост дохода и продукции. Пикетти, как ни странно, считает это фундаментальным логическим противоречием. Но это будет логическим противоречием, только если имеет место логическая или хотя бы квазилогическая несовместимость, которую он не демонстрирует, и даже не пытается продемонстрировать. Он имеет в виду противоречие между обещанием общества, основанного на институте частной собственности, такого как знаменитая «невидимая рука» Адама Смита, которая предположительно должна обеспечивать благоприятную ситуацию для всех – и рабочих, и капиталистов, но которая, по мнению Пикетти, в конечном счете, приводит не к равенству, а скорее к возрастанию неравенства. В таком обществе напряжения, которые могли бы возникнуть, если бы интересы всех или хотя бы большинства находили удовлетворительные решения, предположительно не возникали бы. Наоборот, в обществе, в котором интересы каждого не соблюдаются, в данном случае в обществе, в котором различия между богатыми и бедными не уменьшаются, а скорее имеют тенденцию быстро возрастать, несоразмерности со временем будут расти, приводя к росту социальной напряженности. Другими словами, рост, в теории и на практике, экономического неравенства между теми, кто владеет частным капиталом, и теми, кто владеет только способностью работать в рамках процесса производства, порождает растущее социальное напряжение, угрожающее, как указывает Пикетти, демократическим обществам и лежащим в их основе ценностям социальной справедливости[ii].

Между двумя рассматриваемыми мыслителями есть немало сходного. И Пикетти, и Маркс согласны, что обещаемое демократическим образом жизни улучшение жизни следующего поколения маловероятно по причинам, внутренне присущим капитализму. Оба, далее, соглашаются, что существует основанная на экономических причинах тенденция скорее к возрастанию, чем к снижению напряженности. Она работает против гомеостатических эффектов современной ортодоксальной экономики, стремящейся стабилизировать или хотя бы минимизировать кризисы и, если возможно, увеличить продуктивность современного индустриального капитализма.

Пикетти и Маркс расходятся по вопросу о долгосрочных перспективах капитализма. Маркс полагает, что со временем открыто эксплуататорская система, основанная на институте частной собственности и процветающая за счет неоплаченного труда, неизбежно сменится другой, неэксплуататорской системой. Он имеет в виду переход от капитализма к коммунизму. Пикетти же считает, что явно эксплуататорская система, непропорционально вознаграждающая не всех, а некоторых, неизбежно будет становиться хуже, однако нет гарантии или даже большой вероятности, что она неизбежно или хотя бы вероятно сменится другой, лучшей системой. Теоретическая точка зрения Маркса и глубоко реалистична в том смысле, что он стремится, по его словам, раскрыть анатомию капитализма, и в то же время безнадежно романтична. Ибо он думает, будто можно с уверенностью предвидеть, что – не в краткосрочной, а в долгосрочной перспективе –капиталистическая экономическая система потерпит крах.

Необходимость, или неизбежность, – логические термины. Предвидимый Марксом неизбежный крах капитализма есть, очевидно, принятие желаемого за действительность, поскольку он зависит от представления, что логическое понятие неизбежности применимо к экономическому контексту современного индустриального общества. Но сейчас нет и никогда не было способа каким бы то ни было образом предсказывать социальные явления с уверенностью или опять же необходимостью. Социальные контексты разворачиваются такими путями, которые, как погода, лучше предсказываются за короткий срок, чем за средний срок, а за средний срок лучше, чем за долгий срок, но просто никогда не могут предсказываться с уверенностью. Если это верно, значит, Маркс был чрезмерно оптимистичен и даже неправ, применяя логический критерий неизбежности к ситуации, к которой он не подходит.

Пикетти, который не верит, что капитализм с необходимостью или хотя бы вероятностью рухнет, думает, что явно несправедливая ситуация будет скорее ухудшаться, чем улучшаться. Его оценка поддерживается исследованием долгосрочных экономических данных, отражающих сильную тенденцию продолжающегося роста экономической дивергенции. Согласно Пикетти, это происходит не потому, что капитализму как таковому угрожает кризис экономического характера, и не потому, что некоторые личности злоупотребляют своим положением, как по имеющемуся мнению действуют банкиры и другие, вызывая или по крайней мере способствуя великой рецессии тем, что предлагают несправедливые условия ипотек, но потому, что ситуация постоянно ухудшается из-за сравнительно большей продуктивности частного капитала по сравнению с экономикой в целом.

Пикетти, Маркс и проблема Руссо

Что мы можем сказать о различии взглядов Маркса и Пикетти? Это важное различие касается реальных, или практических, условий того, что я называю благосостоянием человека. Эта тема существует на всем протяжении западной традиции. Ранние греческие философы считали, что благосостояние человека проистекает из добродетели, ненамеренным последствием которой является счастье. В то время философия, практикующая интеллектуальную добродетель, считалась высшей формой жизни.

Эта тема проникает всю последующую традицию. Ее заново высказал во время промышленной революции Руссо, которого заботило, почему современному ему миру не удалось породить новые типы свободы.

Кант, Гегель и Маркс, каждый из которых прямо или косвенно реагировал на Руссо, не согласны между собой по поводу условий человеческого благосостояния. Кант связывает эту тему с полностью автономным моральным образом действия. Гегель связывает ее с этической активностью в контексте современного индустриального общества, которое служит горизонтом современного мира. Маркс, который в этом отношении является постмодернистским мыслителем, верит, что благосостояние человека, невозможное, по его мнению, при капитализме, станет возможным лишь после того, как тот уступит место коммунизму.

Марксово ви́дение человеческого благосостояния предполагает, что его минимальное условие заключается в переходе от капитализма к коммунизму. Это ви́дение воплощено в китайской мечте, проповедуемой нынешним китайским правительством. Пикетти, в отличие от Маркса, подобно Гегелю полагает, что поскольку мы вряд ли осуществим переход от капитализма к коммунизму, на практике мы можем лишь надеяться, если это вообще возможно, достигнуть благосостояния в условиях современного индустриального общества. В целом он отличается от Маркса, который считает, что для достижения благосостояния человека мы должны изменить общество путем перехода от капитализма, основанного на институте частной собственности, к коммунизму, при котором частной собственности уже не будет. Однако, если Пикетти прав, мечта о переходе от капитализма к коммунизму есть только мечта, так что благосостояние человека должно либо быть достигнуто при капитализме, либо от него придется отказаться вообще.

Заключение

В этой статье были рассмотрены различия между ви́дением капитализма у Пикетти и Маркса. В ней отмечено скептическое отношение Пикетти, покоящееся на эмпирических основаниях, к Марксову закону понижения нормы прибыли. Этот закон является существенным элементом базисной веры Маркса в неизбежность исчезновения капитализма. В ней указывается также, что оптимизм Маркса, выражаемый в этой вере, а именно его убеждение, что, в конечном счете, он неизбежно обречен, отрицается более реалистичной оценкой Пикетти, согласно которой сравнительно более быстрый рост частного капитала по сравнению с экономикой в целом будет обострять напряжение, существующее между богатыми и бедными, между теми, кто владеет частным капиталом, и теми, кто владеет только собственными руками, усиливая социальные напряжения и подрывая, далее, оправдание так называемого демократического образа жизни.

По сравнению с Пикетти Маркс оптимистически полагает, что мы сможем осуществить мечту о переходе от капитализма к коммунизму, чтобы достичь благосостояния человека. Пикетти, настроенный пессимистически по поводу конца капитализма, пессимистичен, соответственно, более, чем Маркс, по поводу возможности революционного преобразования общества, а потому пессимистичен и по поводу возможности благосостояния человека и при капитализме, и при коммунизме.

Позиция Маркса основывается на идее теории, изменяющей мир во имя практического осуществления благосостояния человека, если и не в сияющем будущем, то, по крайней мере, в лучшем мире, основной предпосылкой которого будет преодоление института частной собственности. Но если прав Пикетти, тогда теория Маркса, не отличающаяся от других теорий, предположительно оторванных от практики, поскольку они только объясняют, но не изменяют общество, сама тоже оторвана от практики, а потому в конечном счете не того рода теория, которую имел в виду Маркс.

Ссылки (References in Russian)

Маркс 1960 – Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. М., 1960. Т. 23 (Marx K., Engels F. Capital. Russian translation).

References

Kolakowski 1978 –Kolakowski L. Main Currents of Marxism II: The Golden Age. New York: Oxford, 1978.

Luxemburg 2015 – Luxemburg R. The Accumulation of Capital. An Anti-Critique // Complete Works of Rosa Luxemburg. Verso, 2015. V. II.

Okishio 1961 – Okishio N. Technical Change and the Rate of Profit // Kobe University Economic Review. 1961. № 7.

Piketty 2014 – Piketty T. Capital in the Twenty-First Century. Cambridge: Belknap Press of Harvard University Press, 2014.