А.Б. БАЛЛАЕВ. Маркс размышляющий. М.: Канон+, 2014. 360 с.

В этой книге К. Маркс предстает как теоретик, обдумывающий острые проблемы своего времени – проблемы государства, революции, гражданского общества, которые стали и нашими проблемами.

Изложению своих взглядов А.Б. Баллаев предпосылает критический разбор наиболее известных работ, посвященных Марксу. Прежде всего это книга известного венгерского марксиста Д. Лукача «История и классовое сознание», появившаяся в 1923 г. Наряду с важными достоинствами этой книги А.Б.  Баллаев видит её недостаток в том, что автор придает единичному историческому событию – пролетарскому перевороту в России – всемирно-историческое значение. Неверно оправдывать, далее, как это делает Лукач, все действия пролетарской партии. Ведь и сам В.И. Ленин признавал за ней ряд ошибок. Кроме того, Д. Лукач преувеличил роль гегелевской диалектики в трудах К. Маркса.

Критическому разбору подвергаются автором также современные книги зарубежных и российских марксистов; это помогает широкому читателю выработать собственные ориентиры. Так, по мнению А.Б. Баллаева, Л. Альтюссер заставляет Маркса сказать больше, чем он говорил на самом деле; Л. Альтюссер также преувеличивает значение «раннего Маркса». Невысоко в теоретическом отношении оцениваются работы Ж. Деррида «Призраки Маркса» и «Маркс и сыновья».

Из отечественных марксистов автор справедливо, как думается, выделяет исследования В.М. Межуева; его работы наиболее интересны в теоретическом отношении, так как он рассматривает результаты важных Марксовых раздумий в ориентации на будущее. Прежде всего В.М. Межуев причисляет Маркса не к философам, а к историкам – с этим можно спорить, но отнесение это достаточно обосновано. Для В.М. Межуева наибольшую роль в осмыслении марксизма приобретает культура, в связи с чем анализируется феномен свободного времени как времени развития индивида – и это верно, как считает автор рецензируемой книги.

Внимание уделяется и работам К.С. Кара-Мурзы («Маркс против русской революции»), в которой объясняется отрицательное отношение Маркса к России: относиться серьезно к нашей стране Маркс стал в последние годы жизни, когда начал переписываться с Верой Засулич и изучать русский язык. Известная осторожность Маркса в высказываниях о России вполне понятна, так как он не занимался специально русской историей.

В книге отдается должное и тем авторам, которые еще в 60-е гг. ХХ в. рассмотрели  вопрос об отчуждении; это Э.В. Ильенков, Г.С. Батищев; именно они позволили восстановить в восприятии советских читателей  аутентичного Маркса. Работы А.В. Бузгалина и А.И. Колганова (например, «Глобальный капитал». М., 2004) привлекают внимание А.Б. Баллаева своей глубокой критикой реалий постсоветской жизни.

Высоко оцениваются автором книги исследования Т.И. Ойзермана, который внимательно проследил все стадии становления марксизма. Однако в «Оправдании ревизионизма» (2005) Т.И. Ойзерман считает идею Маркса о социалистическом перевороте и мысли о близком крахе капитализма и близости социалистической революции утопическими, что вряд ли верно, как считает А.Б. Баллаев.

Затем автор переходит к освещению последовательных этапов развития Марксовой мысли. Должное внимание уделяется, в частности, вопросу о формировании среднего класса, что занимает существенное место в наследии Маркса. А.Б. Баллаев не довольствуется здесь вычленением наиболее важных и известных моментов, он детально исследует соотношение производительного и непроизводительного труда в обществе. Так, непроизводительные потребители – это земельные собственники, присваивающие “под титулом ренты” изрядную часть продукта нации. Далее это крупные собственники и обслуживающий их государственный аппарат. От работников непроизводительного труда Маркс отличает еще группы крестьян и ремесленников, так как они соединяют в одном лице и хозяина, и работника, т. е. их труд не подчинен капиталистическому производству.

Группу художников, писателей, т. е. представителей «нематериального производства», Маркс специально не рассматривает, хотя уже намечает динамику постепенного подчинения её общим стандартам труда и капитала, отмечает автор. 

Вследствие роста производительности труда растет число непроизводительных работников, и А.Б. Баллаев иронически замечает, что Маркс – при верном общем историческом прогнозе – представляет их себе еще по-диккенсовски: как кучеров, гувернанток, содержателей работных домов и проч. «Гигантский пирог всемирного дохода… делится с огромной иерархией непроизводительных работников» (с. 179), превращая большую их часть в представителей «средних классов».

Исправления, которые вносит наш автор в Марксовы предсказания, весьма существенны и отвечают изменившимся социальным условиям; кое-что в теории Маркса о «средних классах» отпало. Что?

Ушел в прошлое слой «рантье», социологи стали делить «средние классы» на старые и новые, причем детища компьютерной эпохи и вовсе были неизвестны во второй половине XIX в. С ростом материального богатства появились «вторично–третичные» сферы труда – туризм, спорт, киноиндустрия, развитие пережили образование и здравоохранение, наука, обслуживание. Расходы государства на армию, чиновничество, пенитенциарную систему увеличились. Да и  производство сверхприбыли некоторых корпораций позволили превратить ряд работников в акционеров. Сочетание в заработной плате компонента «платы за пользование рабочей силой» (с. 181) – новое явление. Но везде сохранились фундаментальные характеристики капитализма как дихотомии труда – капитала.

Призыв Маркса к тому, чтобы считать «производственными затратами» затраты на медицинское обслуживание и образование, был услышан и во многих странах воплощен в жизнь. Маркс прав и в том, что заработной платы рабочих недостаточно, чтобы оплачивать услуги непроизводительных сотрудников, но благодаря государственной перераспределительной политике с привлечением средств от налогов «имущих» непроизводительные работники оплачиваются. Это означает, что вместе с государственными чиновниками, офицерами, полицией средства бюджета получают врачи, учителя и т. д. Это новый подкласс, или особый вид «среднего класса»,  замечает А.Б. Баллаев.

Глава о социальном критицизме Маркса будет интересна читателям  тем, что позволит уяснить, каким путем Маркс шел от критики  к новой теории, от неприятия действительности – к гуманизму.

Автор напоминает, что критика Маркса начинается уже с 1842 г., с работы в «Новой Рейнской газете», когда в философском и экономическом смысле он пытался определить свою позицию. Маркс начинает с критики подходов Канта, Гегеля и Фейербаха; ему надо было преодолеть гегелевское примирение с действительностью и фейербаховское антропологическое будущее. Его негативное отношение к немецкой действительности превращается в желание практического действия.

А.Б. Баллаев называет подход Маркса критицизмом, соединенным с историческим исследованием; то новое, что вносит Маркс в критику – историзм. Автор книги останавливается на изучении Марксом предшествующих капитализму форм: Марксом внимательно рассматривается тысячелетняя сельскохозяйственная община и фиксируется  постепенное выделение внутри нее мелких крестьянских индивидуальных собственников. Со временем представителем богатства становится крупный земельный собственник, возникает не экономическое, а прямое принуждение, которое сохраняется веками. Затем из анализа английского капитализма становится видно, что возникновение его основано на экспроприации крестьянских хозяйств. «Капитал» подтверждает внеисторичность сознания младогегельянцев и прежних экономистов.

В книге верно отмечается, что Маркс считает капитализм необходимым этапом в развитии человечества;  начинается небывалый  рост производства, правда, прогресс достигается за счет страдания и даже гибели целых поколений. Маркс раскрывает загадки товарного фетишизма и заработной платы, пользуясь здесь, как он говорит, отрицательной диалектикой Гегеля. При этом Маркс характеризует сам капитализм как промежуточную фазу, в недрах которой вызревает новое общество. Предположение Маркса о том, что централизация производства и обобществление труда достигнут со временем такого пункта, где станут несовместимыми с капиталистической оболочкой, высоко оценивается автором. А.Б. Баллаев предполагает, что современная глобализация и есть уродливая форма такой централизации.

Интересны в книге разделы о государстве, гражданском обществе и революции. Ряд важных мыслей высказан в главе с любопытным названием «Практические вопросы, для теории неразрешимые».

А.Б. Баллаев напоминает читателям, что раздумья Маркса о государстве начинаются с 1842 г., со знакомства с гегелевскими «Философией права» и «Философией духа». Как известно, для Гегеля государство – высшее воплощение на земле абсолютной Идеи, шествие Бога на земле. Оно идеальная форма существования человечества, гражданское же общество появляется позднее; в нем господствуют материальные интересы, их столкновения, вследствие чего туда необходимо вводятся  полиция и суды. Маркс же утверждает, что гражданское общество первично по отношению к государству. Он принимает различие между членом буржуазного общества (буржуа) и гражданином государства (гражданин) и подробно рассматривает права граждан – свободу совести, равноправие, свободу слова, право на собственность.

К 1850-м гг. у Маркса полностью складывается убеждение, что формы государства коренятся в экономических отношениях; буржуазное государство защищает интересы буржуазии. Выделяется понятие класса как общности образа жизни, работы, интересов. Не индивиды, а классы составляют политические ячейки государства.

А.Б. Баллаев, далее, обращает внимание на то, что в «Коммунистическом манифесте» у Маркса еще очень слабые представления о государстве будущего, он ошибается, говоря о зрелости капитализма в то время (см. с.252). Хотя нельзя не отметить прозорливости Маркса в общих вопросах; удивительно даже, что на своем ограниченном материале он сумел разглядеть фундаментальные тенденции капитализма.

Нельзя не оценить усилий А.Б. Баллаева открыть неожиданные социальные феномены в результате приложения выводов Маркса к новым условиям. Речь идет прежде всего о социальном государстве.

Под этим имеется в виду государство, которое перераспределяет свои доходы в пользу бедных, малоимущих слоев. Оно зарождается в начале XX в. и достигает высокой степени развития после Второй мировой войны.

Автор справедливо называет мероприятия первых лет Советской власти действиями социального государства: ведь была уничтожена крупная частная и финансовая собственность, оставлены в собственности только мелкие домостроения, сады и огороды, мелкие домашние животные – но последнее идет под титулом личной собственности. Государство вводит бесплатное образование и здравоохранение, устанавливает 8-часовой рабочий день, вводит мероприятия по охране детства и семьи и др.

Правда, здесь же (с. 301) автор книги высказывает мнение, что эти инновации в собственном смысле социалистическими не являются; они, скорее, негация, самоотрицание прежнего, а не «решительное скачкообразное действие с рождением новой формы». Но даже оно минимально вводит зародыши нового.

Социальное государство со временем расширяет свои пределы, и одна из его целей, по мнению Ф. Джеймисона, «скромный социальный минимум для всех». Можно говорить о разных формах такого «коммунизма». Практика социального государства расширяется благодаря перераспределению доходов вследствие «перенакопления» прибыли, уже не вмещающейся в расширение производства и потребление частных собственников. Такое накопление, согласно И. Валлерстайну, дает импульс для продвижения капитала в ранее не затронутые им сферы, как в географическом плане, так и в плане разделения труда.

Заслуга Маркса в том, что он увидел эксплуататорскую суть государства очень рано – уже с начала 1840-х гг. Государство было понято как политическое орудие угнетения господствующим классом всех других классов. Маркс горячо приветствовал возникновение и действия Парижской Коммуны. Что можно сказать о государстве современного «переходного» периода? Автор книги пишет о том, что государство как таковое, даже в виде демократической республики – организация древняя, архаичная и опасная для своих же граждан (см. с. 342). Даже при больших достижениях социального государства оно не исключает экономической принудительности. Национализация производства не уводит далеко от стандартов обычного капитализма. «Возврат» в капитализм (в частности, нашей страны) породил капиталистов, которым не меньше, чем государству, нужна дешевая рабочая сила. Для того, чтобы государство стало другим, по мысли автора, нужна социально ориентированная деятельность. Основное дело государства – общественное производство, образование, культура, здравоохранение, и все это для удовлетворения базовых, а затем и других многообразных потребностей людей.

Особое внимание в книге уделяется тому, что в обществе еще сохраняется в большой мере нетворческий труд, поэтому государство должно сокращать рабочий день для увеличения доли творческого труда, по отношению к которому не требуется никакое принуждение. Технический прогресс здесь помогает, но мало: ведь Маркс видел в нем прямое средство увеличения прибавочного труда.  В принципе, пишет автор, рабочий день должен быть отменен, должен стать частным делом творческого человека (см. с. 349) – это одно из основополагающих социальных прав.

С вопросом о государстве тесно связан вопрос о социалистической революции.

Взгляды на нее автор излагает в разных разделах, что, может быть, затрудняет целостное их восприятие. Сначала читателя знакомят с мыслями К. Каутского, Р. Люксембург, Д. Лукача, В.И. Ленина на Октябрьскую революцию, а затем излагается понимание самого автора.

Согласно «Коммунистическому манифесту», социалистическая революция есть совершаемый пролетариатом политический переворот в сочетании с коренными социальными преобразованиями: уничтожением частной собственности, обобществлением средств производства, установлением всеобщества равенства; пролетариат устраняет классовое общество и самого себя. В реальном историческом процессе XX век представил множество революций, в которых соотношение политический переворот – социалистические преобразования весьма различны. Возникают вариации относительно классической формы. В «Критике Готской программы» Маркс говорил о том, что переход к новому обществу должен занять некий исторический период, в котором будут смешиваться капиталистические и социалистические элементы. Пролетариат на первых порах хорошо осознает свои экономические интересы, но не политические. Надо поэтому учитывать, что развитие капитализма не закончилось. Периферия земного шара индустриализируется, а центр превращается в центр потребления, в центр финансовой и военной власти.

Еще раз в книге обращается внимание на то, что Маркс, признававший зрелость капитализма и, следовательно, готовность социалистической революции, ошибался. В.И. Ленин выдвинул тезис об особых условиях в России. Он  был согласен с экономической неготовностью России к революции, но указывал на своеобразие момента: в результате мировой войны создалась ситуация, позволяющая соединить рабочее движение с крестьянским, а захват власти и национализация, как он считал, позволяют начать движение к социализму; утверждается диктатура пролетариата. Это казалось Ленину основной спецификой будущих революций Востока.

Изложение в книге  взглядов К. Каутского, Р. Люксембург, Д. Лукача важно не только для выяснения смысла полемики их с Лениным, но и в плане понимания сущности социалистической революции. Здесь А.Б. Баллаев выделяет самое главное и излагает его достаточно четко.

Автор книги делает серьезный вывод: «Сам характер обсуждения проблемы революции марксистами XX в. весьма наглядно демонстрирует их явную неготовность, как теоретическую, так практическую к данной проблематике» (с. 286); в революции видели по большей части только обретение власти. Теоретически действия после захвата власти были почти полностью непродуманными, в то время как они в действительности составляют важную часть пролетарской революции; они стали методом проб и ошибок, в чем Ленин признавался, а его последователи – нет.

К нашему времени, пишет А.Б. Баллаев, распад СССР и социалистических режимов в Восточной Европе как бы «полностью закрыл вопрос о социалистической революции как в праксисе, так и в теории», хотя, по мысли автора, эта проблема настоятельно требует своего разрешения, особенно в наше время революционных действий в различных уголках планеты, что он и рассматривает в последнем параграфе «Общее понятие социалистической революции», дав верный подзаголовок «Историческая новизна проблемы». Автор на самом деле предлагает новое понимание этой проблемы в соответствии с изменившимися условиями. Возможны совершенно новые революции, локальные революции не исключены из порядка дня. Но когда говорят о революциях, то прежде всего имеют в виду смену власти, политический переворот. Революции в основном концентрируются в городах, оставляя в стороне «мировую деревню». Социалистическая революция или нет, это, по мысли автора книги, выясняется после переворота; он утверждает, что социальные революции и начинаются только после переворота. Первый акт – захват власти, второй акт – преобразования. Если прав Маркс, говоря о длительности существования структуры между капитализмом и социализмом, то ясно, что она должна быть смешением, микстом того и другого.

В Марксовом представлении о социализме в переходном периоде нет «равенства в бедности», нет «единой фабрики труда», нет принудительного труда, нет частных собственников. Но в истории, замечает автор, многое теоретически разумное требует большего времени. И действительно, быстро штурмуются президентские дворцы, а для глубинных социальных преобразований нужно больше времени. По отношению к переходному периоду это означает динамику, а не статику.

Видимо, успехи социалистической революции измеряются улучшением жизни большинства населения. В этом и состоит коренное отличие социалистических революций от буржуазных. Обобществленное производство должно быть ориентировано на это.

Именно «свобода от труда» (нетворческого) во многом определила Марксову историко-философскую концепцию. Но не породит ли эта свобода лентяев и паразитов? Об этом писали и В. Межуев, и А. Бузгалин. Массовая культура при капитализме блокирует усилия людей по овладению подлинной культурой. Но в общественном масштабе речь должна идти о фундаментальных изменениях в материальном производстве и системе распределения, о реализации нового проекта просвещения.

В заключение нужно сказать, что книга А.Б. Баллаева интересна тем, что автор, подробно разбирая взгляды К. Маркса, не боится иногда упрекать его в ошибочных выводах. А.Б. Баллаев  выставляет на суд читателей свои, в значительной степени новые, учитывающие нынешние социальные условия, прогнозы и выводы.

Т.Б. Длугач