Главная arrow Все публикации на сайте arrow Свобода воли и предсказуемость. Философский анализ современных исследований в нейронауке
Свобода воли и предсказуемость. Философский анализ современных исследований в нейронауке | Печать |
Автор Секацкая М.А.   
07.04.2016 г.

Вопросы философии. 2016. № 3.

 

Свобода воли и предсказуемость. Философский анализ современных исследований в нейронауке

М.А. Секацкая

 

Современные исследования в нейронауке демонстрируют, что произвольные движения человека можно предсказать при помощи компьютерного анализа данных об электрохимической активности мозга. Многие ученые и философы полагают, что если действие человека может быть предсказано до того, как он сам осознает, что собирается осуществить это действие, то это продемонстрирует каузальную вторичность сознательных интенций и докажет, что мы не способны контролировать свои действия. В статье делается попытка показать, что это рассуждение строится на устаревшем различении между причиной и мотивом и на неявно принимаемой концепции мотивов как существующих только и исключительно в феноменальном поле сознания, «здесь и сейчас». Вывод состоит в том, что если отказаться от этих предпосылок, то окажется, что предсказуемость действий не лишает нас статуса рациональных агентов.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: свобода воли, нейронаука, детерминизм, причинность, диспозициональные и проявляющиеся свойства, диспозициональные мотивы, рациональность, ответственность.

 

СЕКАЦКАЯ Мария Александровна ‒ кандидат философских наук, старший преподаватель, кафедра философии науки и техники, Институт философии Санкт-Петербургского государственного университета.

 

Цитирование: Секацкая М.А. Свобода воли и предсказуемость. Философский анализ современных исследований в нейронауке // Вопросы философии. 2016. № 3.

 

 

Voprosy Filosofii. 2016. Vol. 3.

 

Free Will and Predictability. A Philosophical Analysis of the Current Research in Neuroscience

Maria A. Sekatskaya

 

Current research in neuroscience has demonstrated that it is possible to predict voluntary movements based on the computer analysis of electrochemical brain activity. Many scientists and philosophers believe that if it would prove possible to predict someone’s action before this person realizes that she is going to perform this action then it would demonstrate that our conscious intentions don’t cause our actions. It would also demonstrate that we aren’t able to control our behavior. In the article I am trying to show that this argument is based on the old-fashioned distinction between causes and reasons and on an implicit conception of reasons as necessarily occurring “right now”, in the phenomenal field of consciousness. The conclusion I draw from it is that we should abandon both of these premises. If we do so we will see that predictability of our actions is not a danger to our status of rational agents.

KEY WORDS: free will, neuroscience, determinism, causality, dispositional and occurent properties, reasons as dispositional motives, rationality, responsibility.

 

SEKATSKAYA Maria A. ‒ CSc in Philosophy, senior lecturer, Institute of Philosophy, Saint-Petersburg State University.

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

Citation: Sekatskaya M.A. Free Will and Predictability. A Philosophical Analysis of the Current Research in Neuroscience // Voprosy Filosofii. 2016. Vol. 3.


 

Благодаря прогрессу в области нейронаук выявлены нейронные процессы, лежащие в основе многих форм человеческого восприятия и поведения. Было продемонстрировано, например, что электрическая стимуляция премоторной области коры ведет к появлению у человека осознанного намерения осуществить определенное движение, а более интенсивная стимуляция той же области ведет к осуществлению этого движения [Fried... 1991]. Было показано, что при помощи компьютерной расшифровки данных ФМРТ можно предсказать преднамеренные движения человека за 10 секунд до того, как человек осуществит эти движения [Soon… 2008]. Некоторые ученые интерпретируют эти открытия как свидетельство того, что человек не обладает свободой воли [Mele 2009; Soon… 2008; Filevich... 2013].

Эти открытия показывают, что действия человека можно предсказать при помощи новейших методов анализа нейрохимической активности мозга. Однако сам по себе факт, что действия человека можно предсказать, иногда с высокой точностью, не должен никого удивлять. В самом деле, если бы действия людей вокруг нас были непредсказуемы, мы не могли бы жить так комфортно, как живем. Какие были бы у нас основания ожидать, что продавец в магазине нас обслужит в соответствии с прейскурантом, водитель в автобусе довезет по маршруту, а преподаватель в университете прочитает нам лекцию, более или менее соответствующую заявленному названию? С таким же успехом от любого из них мы могли бы ожидать чего угодно другого.

Но если действия людей в обыденной жизни статистически предсказуемы, то почему эксперименты Бенждамена Либета [Libet… 1983; Libet 1985] и последовавшие за ними вызвали такую бурную реакцию? Эксперимент Либета выглядел следующим образом. Испытуемых просили следить за перемещением красной точки на миллисекундном циферблате. Их задача состояла в том, чтобы в какой-то момент по произвольно возникшему желанию (spontaneous intention) сжать руку в кулак и, что особенно важно, запомнить положение красной точки на циферблате в тот момент, когда у них возникло желание сжать кулак. Этот момент Либет именует W. Эксперимент построен на том, что, как показали Корнхубер и Деке [Kornhuber, Deecke 1965], за 800 миллисекунд до действия в мозге возникает так называемый «потенциал готовности» – повышается электрическая активность моторных областей мозга, что можно измерить при помощи ЭЭГ. Эксперименте Либета показал, что потенциал готовности предшествует действию, воспринимаемому как спонтанное, в среднем на 550 мс. Но самое интересное не в этом – на основе анализа данных своего эксперимента Либет приходит к выводу, что испытуемые осознают желание сжать руку в кулак приблизительно за 200 мс до того, как они ее действительно сжимают. Т.е. момент W наступает в среднем через 350 мс после того, как приборы фиксируют возникновение потенциала готовности, но за 200 мс до самого действия. Таким образом, нейроученые могут предсказать движение испытуемых на 350 мс раньше, чем они сами могли бы предсказать его на основании осознаваемого ими желания его осуществить.

Последующие эксперименты Сун и коллег показали, что временной интервал предсказания может быть расширен – на основании компьютерного анализа полученных при помощи ФМРТ данных об активности соответствующих зон коры головного мозга движение испытуемого может быть предсказано за целых 10 секунд – правда, всего с 60% точностью [Soon… 2008]. В целом следует отметить, что на данный момент проведено большое количество эмпирических исследований возможности предсказания действия на основании фиксации предшествующей мозговой активности [Soon… 2008; Filevich... 2013; Fried... 2011; Haggard 2005; Haggard 2008].

Почему это важно? В конце концов, представим себе, что я ловлю такси. С вероятностью куда выше, чем 60%, я могу предсказать, что таксист остановится, когда я подниму руку, хотя сам таксист еще не знает об этом и не может предсказать, что он собирается остановиться именно сейчас. Без всяких приборов я могу предсказать действие таксиста, ему самому пока не известное, даже раньше, чем за 10 секунд до момента совершения им этого действия. Почему-то этот факт никого не удивляет и не вызывает ожесточенных споров. В чем разница между моим предсказанием поведения таксиста, и предсказанием поведения испытуемого в результатах Либета?

Видимо, разница в том, что в случае с таксистом мы полагаем, что он действует на основании мотива. Наше предсказание строится на знании этого мотива. Мотив, предположительно, состоит в том, чтобы выполнить свою работу и получить деньги. Если я правильно угадала мотив, движущий таксистом, я могу предсказать его действия. Тем не менее я могу ошибаться относительно его мотива. Может быть, таксист уже отработал смену и спешит домой, в таком случае, скорее всего, он не остановится и мое предсказание не сбудется. В эксперименте Либета предсказание делается не на основании мотива. Потенциал готовности, возникающий за 550 мс до действия, не является мотивом, на основании которого субъект совершает действие. Тем не менее, по этому потенциалу готовности мы можем предсказать действие субъекта, а сам субъект, в лучшем случае, может лишь отменить его в последний момент[i].

В целом можно заключить, что исследования Либета и других нейроученых показывают, как вместо предсказания действий на языке мотивов предсказывать действия на языке физических причин. Именно поэтому, видимо, они и воспринимаются как угроза представлению о свободе воли, автономии субъекта, моральной ответственности и прочим существенно важным для нас вещам. Ведь, как писали многие выдающиеся философы, именно действие на основании мотива является свободным действием, отличающим нас от неразумных животных и вводящих нас в сферу ответственности и морали. Этой точки зрения придерживались философы различных эпох и направлений, здесь достаточно будет напомнить часто цитируемые слова Лейбница о том, что «мотивы склоняют, не принуждая» (Пятое письмо к Кларку, параграф 9)[ii].

Несмотря на то, что различие между мотивом и причиной имеет почтенную историю и принималось как должное многими великими философами, я надеюсь продемонстрировать, что от него следует отказаться. Это различие представляет собой не что иное, как пережиток дуализма[iii]. В самом деле, почти любая натуралистическая теория в философии сознания признает как минимум локальную супервентность сознания по отношению к состояниям мозга. Иными словами, большинство натуралистически мыслящих философов сознания полагают, что всякое ментальное состояние реализовано в каком-то материальном состоянии (будь то состояние мозга или состояние иной системы, обладающей сознанием)[iv]. Соответственно, любой рациональный мотив представляет собой состояние материальной системы (или, по крайней мере, супервентен по отношению к состоянию материальной системы). Но если мотив имеет физическую реализацию в нашем мозге, если этот мотив привел к совершению действия, то тогда предсказание на основании состояния нашего мозга в тот момент, когда в нем проявлял свою действующую силу этот самый мотив, и будет предсказанием, в котором язык мотивов переведен на естественнонаучный язык причинности. При этом следует иметь в виду, что мотив не является полной причиной действия: для совершения действия, как правило, необходимо и многое другое. Тем не менее, мотив является действующей причиной. Так, для того, чтобы таксист остановился, недостаточно, чтобы я подняла руку и он решил остановиться – нужно еще, чтобы его рефлексы функционировали нормально, чтобы тормоза сработали, чтобы на машину не упал метеорит, чтобы не случился Апокалипсис. То же самое верно и относительно потенциала готовности – он является лишь частичной причиной действия, и форс-мажорные обстоятельства всегда могут помешать тому, чтобы действие осуществилось.

Единственный способ отказаться от этого умозаключения – это сказать, что мотив, хотя и имеет физическую реализацию, тем не менее, не приводит к совершению действия, потому что к совершению действия приводит только физическая реализация мотива, а не сам мотив (как он субъективно осознается). Возможно, так должны рассуждать эпифеноменалисты относительно сознания[v], однако все те, кто признает и минимальную супервентность, и каузальную эффективность сознания, должны признать, что всякий мотив, на основании которого было совершено действие, был одновременно и причиной действия [Левин 2013].

Может показаться, что рассуждения о мотиве и причине, даже если они верны, не имеют отношения к дебатам вокруг экспериментов Либета и других ученых, работы которых я упоминала выше. В самом деле, в этих экспериментах речь идет не просто о мотиве, а об осознании мотива. Испытуемые осознают желание поднять руку (желание здесь и является мотивом, потому что таковы условия эксперимента – поднимать руку, когда возникнет такое желание) уже после того, как начался нейрофизиологический процесс, ведущий к поднятию руки. Т.е. осознание мотива происходит уже после того, как процесс движения запущен. Отсюда делается вывод, что мотив не играет каузально значимой роли, или, используя более сильные выражения, наше сознание не является причиной наших действий.

Существует большое количество литературы, критикующей экспериментальную парадигму Либета как в связи с тем, что момент «осознания решения» очень сложно объективно зафиксировать, так и в связи с тем, что условия его эксперимента искусственные, не характерные для обычного процесса принятия решений [Dennett 2003, Mele 2009, Trevena, Miller 2009]. Вне зависимости от того, верна ли эта критика, я бы хотела подчеркнуть: такие эксперименты докажут, что наши мотивы не имеют каузальной силы, только в том случае, если мы будем считать, что мотивы существуют только в тот момент, когда мы их осознаем. Если мотив существует только в момент «переживаемого настоящего», тогда, действительно, весь простор для принятия решения сужается до крохотного окна возможностей[vi]. Однако такая теория мотивации не кажется оптимальной.

Уилфрид Селларс, разрабатывая идею диспозициональных свойств сознания, предложенную Гилбертом Райлом в «Понятии сознания», выделил два типа ментальных состояний – диспозициональные и проявляющиеся [Sellars 1956]. Диспозициональные свойства – это свойства, которые проявляются в подходящий момент. Так, например, диспозициональное свойство стекла – хрупкость. Проявляющиеся свойства, соответственно, те свойства, которые проявляются прямо сейчас. Хрупкость стекла станет проявляющимся свойством, если стеклянный стакан разобьется, упав на пол. Не всякое имеющееся у нас ментальное свойство должно быть проявляющимся. Так, например, я диспозиционально знаю русский язык, даже когда сплю без сновидений, и я диспозиционально понимаю английский язык, даже когда говорю с кем-то по-русски. Диспозициональное знание английского языка проявится в тот момент, когда я увижу фразу, написанную по-английски. В целом, проявляющиеся свойства моего сознания сейчас – это все то, что я субъективно ощущаю как находящееся в так называемом «феноменальном поле» сознания.

Наши мотивы, как мне кажется, нередко являются диспозициональными свойствами – они присущи нам, как черты характера, привычки и пристрастия, но не проявляются, пока не настанет подходящая ситуация[vii]. Поэтому, если мы будем считать мотивы диспозициональными свойствами, имеющими определенную физическую реализацию в мозге (выраженную, например, в специфической архитектуре нейронных сетей, сформировавшихся в результате опыта, накопленного конкретным человеком), то предсказание поведения человека на основе анализа активности его нейронных сетей не будет опровержением того, что он поступает в соответствии с мотивами. Это предсказание будет подобно сделанному мной предсказанию поведения таксиста: на основании суждения о том, каков его диспозициональный мотив (выполнить свою работу и получить деньги), я предсказываю его проявляющийся мотив (остановиться) и его действие – остановку. Можно предположить, что в случае экспериментов Либета так называемое «желание поднять руку», зафиксированное в момент W, было просто проявлением диспозиционального мотива «поднять руку в произвольный момент», сформированного на основании инструкции экспериментатора и вполне осознаваемого испытуемым.

Важно, таким образом, не только то, в какой момент сам человек осознает один из своих мотивов. Важно и то, какие еще мотивы у него есть и как именно они будут влиять на его действия – от этого, в том числе, зависит, будет ли он действовать, руководствуясь только проявляющимся мотивом А, или есть шанс, что у него проявится также и диспозиционально имеющийся мотив Б.

Когда-нибудь, возможно, нейроученые смогут выявлять чьи-то диспозициональные мотивы и предсказывать следующие за ними действия на основании анализа активности нейронов. Подобные технологии, если они будут возможны, имеют огромный потенциал по изменению нашей жизни. Этические последствия таких изменений чрезвычайно важны. Именно поэтому следует правильно понимать проблему. Она состоит не в том, что нейронаука докажет, что у нас нет свободы воли и поэтому мы не действуем на основании мотивов и не несем ни за что моральной ответственности (соотношение свободы воли и моральной ответственности – это отдельный вопрос, нуждающийся в особом рассмотрении[viii]). Она состоит в том, что люди получат непосредственный доступ к диспозициональным мотивам других людей – последствия такого положения дел и следует тщательно продумать.

 



[i] Желая спасти свободу воли субъекта, Либет предлагает гипотезу так называемого «права вето». Право вето заключается в том, что между моментом W, когда субъект осознает решение, и моментом осуществления действия у субъекта есть «окно возможностей» – приблизительно 150 мс, на протяжении которых действие еще можно отменить сознательным решением воли. Однако ряд исследователей сомневается в существовании такого окна возможностей: есть данные в пользу того, что решение отменить запланированное движение, т.е. применить «право вето», также возникает на основании предшествующей ему бессознательной нейронной активности и, следовательно, не может быть примером сознательного контроля над бессознательными процессами [Velmans 2003; Kühn, Brass 2009; Filevich... 2013 web].

[ii] Практически все участники современных дебатов о свободе воли согласны, что свободный поступок – это поступок на основании мотива. Если субъект не поступает в соответствии с мотивом, то его действие либо случайно (не имеет причины), либо это вообще не действие, а претерпевание – нечто, что происходит с субъектом (имеет причину, внешнюю по отношению к нему). Спор идет о том, достаточно ли наличия мотива для того, чтобы присутствовала свобода воли, или необходима еще некая особая субъектная каузация (agent causation – см., напр., [Clarke 2003; OConnor 2000]). Или, если субъектная каузация не требуется, то годится ли всякий мотив, или нужен мотив, особым образом интегрированный в систему ценностей субъекта [Frankfurt 1969; Frankfurt 1971]. Есть и другие требования к мотивам, но в целом можно отметить, что авторы, рассуждающие о свободе действия, уделяют особое внимание мотивам, на основании которых это действие совершается.

[iii] Идею о том, что сопротивление натурализации морального выбора субъекта связано с сохраняющимся дуалистическими интуициями, я высказывала в статье «Моральная ответственность без свободы воли. Аргумент в пользу натуралистической этики» [Секацкая 2014]. В настоящей статье я разбираю эту связь более подробно.

[iv] Понятие супервентности было введено в философию сознания Д. Дэвидсоном [Davidson 1970]. Подробный анализ понятия супервентности в сфере ментального дан в работе Дж. Кима «Супервентность и сознание» [Kim 1993]. В отечественной литературе тезис о супервентности применительно к проблеме сознания проанализирован в работах Н.А. Блохиной [Блохина 2013], В.В. Васильева [Васильев 2009], А.В. Кузнецова [Кузнецов 2009] и Н.С. Юлиной [Юлина 2009; Юлина 2010].

[v] Позиция, изложенная в статье Фрэнка Джексона «Эпифеноменальные квалиа» [Jackson 1982].

[vi] Яркий художественный образ человека, вынужденного принимать решения только на основании той информации, которая на данный момент присутствует в его сознании и не способный перевести в долговременную память ничего нового – герой фильма «Помни» (Memento), страдающий антероградной амнезией и вынужденный жить в состоянии «вечного сейчас».

[vii] Альфред Миле предлагает похожий анализ, используя термины «присутствующих» и «проявляющихся» интенций (standing and occurent intentions). В соответствии с анализом Миле, «присутствующие» интенции могут быть причиной и «проявляющихся» интенций и следующих за ними действий [Mele 2009].

[viii] По этому поводу существует большое количество литературы, например: [Dennett 1984; Dennett 2003; Pereboom 2001; Pereboom 2014; Mele 2006; Mele 2009; Bok 1998; Секацкая 2014].

 

Ссылки – References in Russian

 

Блохина 2013 – Блохина Н.А. Метафизический смысл понятия супервентности в аналитической философии сознания // Российский научный журнал. 2013. № 7. С. 91–103.

Васильев 2009 – Васильев В.В. Трудная проблема сознания. М., 2009.

Кузнецов 2009 – Кузнецов А.В. Что такое супервентность? // Философия сознания: аналитическая традиция. Третьи Грязновские чтения. Материалы Международной научной конференции (6–7 ноября 2009 г.). М.: Современные тетради, 2009. С. 165–170.

Левин 2013 – Левин С. М. Физикализм, субъект и метафизическая свобода воли // Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина. Серия: Философия. 2013. Т. 2. № 2. С. 67–77.

Секацкая 2014 – Секацкая М.А. Моральная ответственность без свободы воли. Аргумент в пользу натуралистической этики // Вопросы философии. 2014. № 10. С. 151–161.

Юлина 2009 – Юлина Н.С. Супервентность // Энциклопедии эпистемологии и философии науки / Под ред. И.Т. Касавина. М.: Канон+: Реабилитация, 2009.

Юлина 2010 – Юлина Н.С. Эмерджентизм: сознание, редукция, каузальность // Вопросы философии. 2010. № 12. С. 127–143.

 

References

 

Blokhina N.A. Metaphysical Sense of the Notion ‘Supervenience’ in Analytic Philosophy of Mind // Russian scientific journal. 2013. Vol. 7. P. 91–103 (in Russian).

Bok 1998 – Bok H. Freedom and Responsibility. Princeton: Princeton University Press, 1998.

Clarke 2003 – Clarke R. Libertarian Accounts of Free Will. New York: Oxford University Press, 2003.

Davidson 1970 – Davidson D. Mental Events / Experience and Theory. L. Foster, J.W. Swanson (eds.). Amherst: University of Massachusetts Press, 1970. P. 79–101.

Dennett 1984 – Dennett D. I Could Not Have Done Otherwise – So What? // The Journal of Philosophy. 1984. Vol. 81. № 10. P. 553–565.

Dennett 2003 – Dennett D. Freedom Evolves. London: Penguin Books, 2003.

Filevich... 2013 web – Filevich E., Kühn S., Haggard P. There Is No Free Won't: Antecedent Brain Activity Predicts Decisions to Inhibit // PLoS One. 2013. Vol. 8. № 2.

Frankfurt 1969 – Frankfurt H. Alternate Possibilities and Moral Responsibility // Journal of Philosophy. 1969. Vol. 66. Issue 23. P. 829–839.

Frankfurt 1971 – Frankfurt H. Freedom of the Will and the Concept of a Person // Journal of Philosophy. 1971. Vol. 68. Issue 1. P. 5–20.

Fried... 1991 – Fried I. et al. Functional organization of human supplementary motor cortex studied by electrical stimulation // Journal of Neuroscience. 1991. Vol. 11. № 11. P. 3656–3666.

Fried... 2011 – Fried I., Mukamel R., Kreiman G. Internally Generated Preactivation of Single Neurons in Human Medial Frontal Cortex Predicts Volition // Neuron. 2011. Vol. 69. Issue 3. P. 548–562.

Haggard 2005 – Haggard P. Conscious intention and motor cognition // Trends in Cognitive Sciences. 2005. Vol. 9. Issue 6. P. 290–295.

Haggard 2008 – Haggard P. Human volition: Towards a neuroscience of will // Nature Reviews Neuroscience. 2008. Vol. 9. Issue 12. P. 934–946.

Jackson 1982 – Jackson F. Epiphenomenal Qualia // Philosophical Quarterly. Vol. 32. Issue 127. April 1982. P. 127–136.

Kim 1993 – Kim J. Supervenience and Mind. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.

Kornhuber, Deecke 1965 – Kornhuber H.H., Deecke L. Hirnpotentialänderungen bei Willkürbewegungen und passiven Bewegungen des Menschen: Bereitschaftspotential und reafferente Potentiale // Pflügers Archiv für die Gesamte Physiologie des Menschen und der Tiere. 1965. № 284. P. 1–17.

Kühn, Brass 2009 – Kühn S., Brass M. Retrospective construction of the judgment of free choice // Consciousness and Cognition. 2009. T. 18. № 1. P. 12–21.

Kuznetsov A.V. What Is Supervenience? // Filosofiya soznaniya: analiticheskaya tradiciya. Tret’i Gryaznovskie chteniya. Materialy’ mezhdunarodnoj konferencii (6–7 noyabrya 2009 г.). [Analytic Philosophy of Mind. Materials of the Third Conference in memoriam of A.F. Gryaznov (6–7 November 2009)]. Moscow, 2009 (in Russian).

Levin S.M. Physicalism, Subject and Metaphysical Freedom of Will // Vestnik LGU im. A.S. Pushkina. 2013. Vol. 2. № 2. P. 67–77 (in Russian).

Libet… 1983 – Libet B., Gleason C.A., Wright E.W., Pearl D.K. Time of conscious intention to act in relation to onset of cerebral activity (readiness-potential). The unconscious initiation of a freely voluntary act // Brain. 1983. Vol. 106. P. Issue 3. P. 623–642.

Libet 1985 – Libet B. Unconscious cerebral initiative and the role of conscious will in voluntary action // Behavioral and Brain Sciences. 1985. Vol. 8. Issue 04. P. 529–566.

Mele 2006 – Mele A. Free Will and Luck. New York: Oxford University Press, 2006.

Mele 2009 – Mele A. Effective Intentions: The Power of Conscious Will. Oxford University Press. 2009.

O’Connor 2000 – O’Connor T. Persons and Causes: The Metaphysics of Free Will. New York: Oxford University Press, 2000.

Pereboom 2001 – Pereboom D. Living Without Free Will. Cambridge: Cambridge University Press, 2001.

Pereboom 2014 – Pereboom D. Free Will, Agency, and Meaning in Life. Oxford University Press, 2014.

Sekatskaya M.A. Moral Responsibility without Free Will: An Argument for Naturalistic Ethics // Voprosy Filosofii. 2014. Vol. 10. P. 151–161 (in Russian).

Sellars 1956 – Sellars W. Empiricism and the Philosophy of Mind // Minnesota Studies in the Philosophy of Science. Vol. I: The Foundations of Science and the Concepts of Psychology and Psychoanalysis. H. Feigl, M. Scriven (eds.). Minneapolis, MN: University of Minnesota Press, 1956. P. 253–329.

Soon… 2008 – Soon C.S., Brass M., Heinze H.-J., Haynes J.-D. Unconscious determinants of free decisions in the human brain // Nature Neuroscience. 2008. Vol. 11. Issue 5. P. 543–545.

Trevena, Miller 2009 – Trevena J., Miller J. Brain preparation before a voluntary action: Evidence against unconscious movement initiation // Consciousness and Cognition. 2009. Vol. 19. issue 1. P. 447–456.

Vasilyev V.V. The Hard Problem of Consciousness. Moscow, 2009 (in Russian).

Velmans 2003 – Velmans M. Preconscious Free Will // Journal of Consciousness Studies. Vol. 10. № 12. P. 42–61.

Yulina N.S. Supervenience // Encyclopedia of Epistemology and Philosophy of Science. Moscow, 2009 (in Russian).

Yulina N.S. Emergentism: Consciousness, Reduction, Causality // Voprosy Filosofii. 2010. Vol. 12. P. 127–143 (in Russian).

 

 

 
« Пред.   След. »