В журнале «Вопросы философии» в №11 за 2014 год напечатана статья А.В. Бузгалина «Цивилизационный подход и «провалы» марксизма: Человек и культура». Статья остро дискуссионная, в ней рассматривается довольно большой круг вопросов, некоторые из них затронуты мимоходом, но основное внимание уделено доказательству того, что цивилизационный подход несовместим с марксизмом, с формационным учением К. Маркса. Здесь к месту сказать, что гораздо более полное изложение позиции автора по этому вопросу содержится в недавно вышедшем третьем издании двухтомника А.В. Бузгалина и А.И. Колганова «Глобальный капитал». В книге не указывается авторская принадлежность тех или иных глав, но по текстуальному совпадению можно говорить о том, что опубликованная в «Вопросах философии» статья является сокращенной версией главы книги «Социальная философия марксизма: снятие «цивилизационного подхода?», которая, без сомнения, принадлежит А.В. Бузгалину и которая посвящена критике «цивилизационного подхода». По этой причине к содержанию указанной главы мы также будем обращаться с целью прояснения при необходимости его позиции.

Итак, общая оценка А.В. Бузгалиным как «критическим марксистом» цивилизационного подхода в целом негативная. Вот как он формулирует своё исходное кредо: «…соотношение цивилизационного подхода и марксистской социальной философии есть не только академический спор, но и столкновение теоретико-методологических парадигм, адекватных для принципиально различных социо- и геополитических линий – неолиберальной глобализации, превращающейся в протоимперскую гегемонию и альтерглобализма – другой. Впрочем, в нашем Отечестве, и за рубежом есть и иные представители цивилизационного подхода, чья методология и теория…предлагают в некоторых аспектах плодотворную версию цивилизационного подхода» [Бузгалин, Колганов 2014, 283].

Но не будем обольщаться этой казалось бы важной уступкой. Отнюдь, уступка эта мизерная, как мы увидим в дальнейшем, и никак не отражается на общей – жесткой и бескомпромиссной позиции автора. А.В. Бузгалин бросается буквально в «кавалерийскую атаку» на тех авторов, которые считают, что цивилизационный подход может представлять собой, так или иначе, неотъемлемую сторону материалистического понимания истории, важную часть марксизма, что только формационный и цивилизационный подходы в своей совокупности позволяют глубоко и всесторонне понять всю сложность современной истории. Но верна ли эта позиция, занятая А.В. Бузгалиным, когда цивилизационный подход, по большому счету, без всяких сомнений выводится однозначно за пределы марксизма? А нельзя ли саму проблему поставить по-другому?

Предназначение и главный смысл формационного учения К. Маркса состоит в том, что оно раскрывает логику процесса исторического развития человеческого общества. «С чего начинается история, – пишет Ф. Энгельс, – с того же должен начинаться и ход мыслей, и его дальнейшее движение будет представлять собой не что иное, как отражение исторического процесса в абстрактной и теоретически исправленной форме; отражение исправленное, но исправленное соответственно законам, которые дает сам исторический процесс» [Маркс, Энгельс 1959, 497].

В статье А.В. Бузгалина была бы вполне уместной, как нам представляется, постановка вопроса о том, помогает ли обращение к цивилизационному подходу полнее и глубже понять логику исторического процесса или нет. Уместной по той причине, что сложившаяся классическая интерпретация учения К. Маркса о формации как этапе однолинейного развития оказалась в ситуации кризиса. В ситуации, когда поставлена под сомнение не просто однолинейность исторического прогресса, но вместе с ней и само формационное учение. Под однолинейностью имеются в виду сопоставимые пути развития отдельных государств по принципу опережение – отставание, передовые государства – отстающие государства. Последние способны при благоприятных условиях встать на путь догоняющего развития с целью преодоления отставания в своем, прежде всего, экономическом развитии.

Об истории цивилизационного подхода в отечественной мысли последних десятилетий

Когда А.В. Бузгалин утверждает, что в ХХ в. цивилизационный подход был господствующим в mainstream’е мировой философии истории, то для такого утверждения нет достаточных оснований. Главной особенностью XX в. было фронтальное столкновение марксизма (коммунизма) и буржуазного либерализма. Шла гигантская битва двух универсальных проектов преобразования мира – буржуазно-либерального и пролетарско-социалистического.

Конечно, в течение первой половины XX в. издавались и изучались работы О. Шпенглера, П. Сорокина, А. Тойнби, но всё же, смеем утверждать, в целом цивилизационная проблематика была на периферии исследовательского интереса и к ней с недоверием относились сторонники как того, так и другого проекта. А вот такие работы, как «Открытое общество и его враги» и «Нищета историцизма» К. Поппера, «Дорога к рабству» Ф. Хайека, «Социализм: экономический и социологический анализ», «Либерализм в классической традиции» Л. Мизеса были тогда и остаются сегодня в идейном мейнстриме западного общества.

В статье А.В. Бузгалина обращается внимание на то, что появление цивилизационного подхода в центре общественной мысли как на Западе, так и в нашей стране, было вызвано причинами объективного характера, но он делает выводы, с которыми мы не можем согласиться.

В середине XX в. происходят серьезные изменения в мире в связи с деколонизацией стран Азии, Африки и Латинской Америки. Появляется и вновь становится центральной в общественном сознании практически всех стран тема Запад – Восток. В 50-е гг. XX в. американскими учеными была создана идеологическая по своей сути теория догоняющей, т.е. капиталистической модернизации. В 60-е гг. неудачи как теории капиталистической модернизации, так и модели некапиталистического пути развития для стран Азии, Африки, Латинской Америки, предложенной советским учеными и идеологами, исходя из опыта Советского Союза, вызвали огромную литературу и нескончаемую полемику. В странах, освободившихся от колониальной и полуколониальной зависимости, появился целый ряд теорий зависимого развития, в которых ставятся вопросы действительных причин отставания этих стран в своем историческом развитии. А главное, появились различные версии немарксистского социализма, непонятые нашими тогдашними партийными идеологами, – африканского (Франц Фанон, Луи Сенгор), арабского социализма (Каддафи, Насер, режим партии БААС в Сирии), буддийского, латиноамериканского социализма, движения «новых левых» и т.д. Особняком стоит здесь еврокоммунизм. По мере осознания глубины возникавших проблем в марксистской мысли появляется потребность в какой-то новой интерпретации формационного учения, преодоления негативного отношения к теориям так называемых локальных цивилизаций, встраивания цивилизационной проблематики в саму идею формационного взгляда на историю. Эта работа в мировой марксистской мысли проходила сложно, до сих пор она не завершена, а в лице «критического марксиста» А.В. Бузгалина встретила решительное неодобрение и противодействие.

В центре внимания отечественных ученых – социальных философов, историков – с середины 60-х гг. XX в. примерно до конца 70-х гг. оказывается теория общественно-экономических формаций. В воздухе носится идея неоднолинейности исторического развития, и от теории формаций требуется адекватное объяснение этого обстоятельства. Огромный интерес в нашей стране вызвало появление книги «Принцип историзма в познании социальных явлений» (М.,1972). Главным инициатором её написания и одним из авторов был В.Ж. Келле, зав. отделом исторического материализма Института философии АН СССР. Книга подверглась трем идеологическим проработкам, каждая из последующих оказывалось все более разгромной. Об этом автор статьи написал отдельную работу [Шевченко 2011]. На основе тщательного изучения текстов К. Маркса было предложено новое, современное понимание эволюции его взглядов на формационное членение общества, на Восток, на возможности применения формационного подхода за пределами западной Европы, в частности, к истории России.

Что касается цивилизационной проблематики, то в пятом томе отечественной «Философской энциклопедии» в 1970 г. была опубликована небольшая статья о цивилизации. В ней цивилизация считается синонимом культуры, совокупностью материальных и духовных достижений общества (со ссылкой на Ф. Энгельса) в его историческом развитии. В XIX в. цивилизация обозначала высокий уровень развития культуры западноевропейских народов и была частью концепции европоцентризма [Философская энциклопедия 1970, 465].

Но в целом проблематика цивилизаций рассматривалась главным образом в контексте изучения проблем мировой культуры. К концу 70-х гг. в центре внимания ученых оказывается собственно цивилизационная проблематика.

Отдел актуальных проблем исторического материализма Института философии стал одним из инициаторов Всесоюзного координационного совещания "Цивилизация и исторический процесс". На совещании обсуждались вопросы правомерности интерпретации цивилизации как социально-философской категории, ее познавательного потенциала в объяснении исторического процесса в прошлом и настоящем. Были изданы обширные тезисы докладов к совещанию [Цивилизация и исторический процесс 1983].

В 1982 г. Л.И. Новикова опубликовала в «Вопросах философии» статью «Цивилизация и культура в историческом процессе», которая четко обозначила новые веяния в обсуждении соотношения понятий «общественно-экономическая формация» и «цивилизация». «…если теория формаций передает дискретную, прерывную сторону единого мирового процесса, то в теории цивилизации делается акцент на его непрерывности, на единстве человеческого рода, на проблеме наследования, сохранения и обогащения общечеловеческого достояния», – приводит она тезис М.П. Мчедлова [Новикова 1982, 55].

Постепенно складывается такая ситуация в науке, когда позитивная разработка проблем цивилизации начинает подминать под себя теорию формаций, когда ставится под сомнение в духе А.Я. Данилевского единство исторического процесса. Справедливости ради следует сказать, что А.В. Бузгалин не был бы настоящим марксистом, если бы он прошел мимо такого странного умаления формационного взгляда на историю. Опасность в полной мере проявила себя с началом перестройки. Поэтому его весьма критическое отношение к цивилизационным теориям разного рода выросло не на пустом месте.

Перестройка и цивилизационный подход

С начала перестройки во взглядах многих сторонников цивилизационного подхода стало обнаруживаться всё более негативное отношение к формационной теории. В критике советского социализма цивилизационный подход занял одно из главных, если не самое главное место в наборе порочащих социализм «доказательств».

Трактовка цивилизационного подхода как методологии социально-философского и исторического познания очень быстро перешла от признания дополнительности этого подхода формационному к их противопоставлению. И здесь обнаружилось два противоположных решения проблемы.

Одна группа сторонников цивилизационного подхода указывала на игнорирование советским истматом исторических традиций российского общества. С тех пор на протяжении почти тридцати лет на место формационного анализа российской истории выдвигается необходимость признания глубокого своеобразия русской (российской) цивилизации. На этом основании делались и делаются самые разные выводы относительно формационной характеристики российского общества – от необходимости русского православного социализма для страны до полного отрицания социализма в любом его виде, значимости вообще формационной его принадлежности. Огромную популярность приобрели идеи классического евразийства 20–30-х гг., появляется неоевразийство, которое пересматривает многие идеи классиков евразийства.

Другое и, пожалуй, главное направление «действий» сторонников цивилизационного подхода было связано с проводимой ими линией на признание единства человеческой цивилизации, на необходимость построения «общей теории человеческой цивилизации», что привело к соответствующим выводам в конце перестройки о необходимости возвращения страны в мировое цивилизационное сообщество. Конечно же, имелась в виду западная, т.е. буржуазная, капиталистическая цивилизация. В предельно ясном виде эту позицию среди философов выразил в августе 1991 г. А.С. Панарин в статье «Возвращение в цивилизацию или “формационное одиночество”».

Он пишет о неизбежности возвращения страны «в цивилизационное мировое сообщество», «в общецивилизационный ряд», «на дорогу цивилизации», о «цивилизационном видении перестройки» после того, как социализм в СССР провалился. «Оба важнейших механизма современного цивилизованного общества – рынок и парламентская демократия – основаны на безусловном доверии к массовому обыденному сознанию» [Панарин 1991, 4–5].

Автор настоящей статьи спорил с ним в том же номере журнала «Философские науки» и пытался доказать, что нет универсального пути развития для всех стран, но Россия никогда не мыслила себя вне мировой цивилизации и не находилась вне её [Шевченко 1991, 27].

В рамках этого «единого общецивилизационного пути развития» была реанимирована более чем столетней давности антитеза цивилизация – варварство. С тех пор пошла у нас «ученая» мода, особенно в 90-е гг. прошлого столетия, противопоставлять западную цивилизацию остальному нецивилизованному, в том числе и российскому, варварству. Впоследствии, с началом нового века эта мода сошла на нет, но время от времени о ней вспоминают, но теперь чаще всего в ангажированной политической журналистике.

После перестройки

А.В. Бузгалин неоднократно говорил о том, что нужно восстановить реальное понимание Марксовых идей, Марксова социализма, сделать учение Маркса марксизмом современным. Во второй половине 90-х гг. появляются первые публикации основателей школы «критического марксизма». Как пишут А.В. Бузгалин и А.И. Колганов, взгляды представителей этого течения «в некотором смысле перпендикулярны традиционной стратификации левых теоретиков. Мы заявляем себя как те, кто стремится к диалектическому снятию-развитию методологии и теории Карла Маркса. […] В отличие от догматического советского (и не только) «марксизма» мы исходим из того, что критика К. Маркса и его сподвижников, развитие этого блока идей через их существенное обогащение и изменение в соответствии с изменяющейся реальностью и делает нас не просто марксистами, но марксистами критическими, не боящимися подвергать сомнению всё, с чем они сталкиваются в своей общественно-теоретической практике» [Бузгалин, Колганов 2014, 23, 25–26].

Следует подчеркнуть, что сторонниками «критического марксизма» была проделана огромная позитивная работа по возвращению в общественное сознание и общественную мысль страны марксистской теории и методологии, восстановлению и обновлению смысла многих его идей. Особо также следует отметить, с какой настойчивостью и последовательностью они доказывали и доказывают актуальность идей Маркса, актуальность марксизма для XXI в.

Это всё так. Но тем более становится труднообъяснимым сам факт нетерпимого отношения к цивилизационному подходу, который, по их мнению, несовместим с марксизмом. А.В. Бузгалин задумал очистить марксизм, понимаемый как европейский марксизм, от всего неевропейского, и в частности, очистить марксизм и в сегодняшней России от ненужных и вредных цивилизационных примесей. В условиях тотального наступления цивилизационного подхода теперь уже европоцентристский марксизм попытался отвоевать утерянные ранее позиции.

Как решает вопрос А.В. Бузгалин? Довольно просто. Он утверждает, что «в добуржуазных обществах, которые, на наш взгляд, можно считать различными моделями и различными этапами единого добуржуазного способа производства, возникают и упрочиваются основные “цивилизационные” различия. Конкретные добуржуазные социумы и есть так называемые “цивилизации”» [Бузгалин, Колганов 2014, 230]. Всё правильно, но почему эти цивилизации «так называемые»?

Дело в том, что марксизм, как пишет автор, раскрыл своего рода закономерность: «чем меньше нынешний социум ушел от добуржуазных отношений, тем более значимы для его жизни внеэкономические (так называемые «цивилизационные») параметры» [Бузгалин, Колганов 2014, 231].

Капиталистический способ производства активно «съедает» добуржуазные формы общественной жизни, как следствие, он «съедает» то, что кажется цивилизационной спецификой. Какой можно сделать вывод? От локальных так называемых цивилизаций прямая дорога в истории ведет к капитализму. «По мере включения в рыночно-капиталистическую жизнь и русские, и китайцы, и иные народы постепенно все более становятся похожи на американцев» [Бузгалин, Колганов 2014, 291].

Особенности этой дороги, по А.В. Бузгалину, выглядят так. Он формулирует «нечто вроде закона-тенденции большей, чем у экономико-политических отношений, инерционности таких сфер как социальный тип личности (ценности, мотивы и т.п. человека), семейные отношения, общественное сознание и т.п. Эти сферы более инерционны и в условиях радикальных социальных трансформаций, как правило (речь идет о законе-тенденции), изменяются медленнее…«запаздывают» в переходе к новому качеству по сравнению с изменениями экономики, социальной структуры, политической системы» [Бузгалин, Колганов 2014, 256–257].

Получается так, согласно А.В. Бузгалину, докапиталистическое общество, его структуры и духовные особенности (религия, в первую очередь) и есть специфический предмет цивилизационных теорий.

Ну, а если автор призывает переходить к социальному творчеству в духе учения К. Маркса народы тех стран, которые не стали капиталистическими хотя бы в том смысле, что в них сохраняются огромные массивы добуржуазных общественных отношений и общественных способов производства материальных благ (архаических и аграрных), тогда как быть?..  А.В. Бузгалин как убежденный сторонник европоцентристского прочтения формационной теории К. Маркса показал, как ему представляется, полную научную несостоятельность цивилизационных теорий. Но что самое удивительное, что принципиальными противниками цивилизационных теорий являются и сторонники либерально-западных взглядов. Над этим странным совпадением стоит задуматься.

Многие отечественные либералы активно выступают против цивилизационного подхода, не без оснований усматривают в нем основную антитезу либеральной концепции истории и решительно отвергают её. Они считают, что усиленное внимание в стране к концепции локальных цивилизаций в 80-е гг. было ангажировано теми политическими силами, которые выступали против стремления к национально-государственному самоопределению тогда ещё советских народов, освобождавшихся от «имперских» оков и «имперского» мышления. К примеру, В.А. Шнирельман прилагает огромные усилия для того, чтобы опровергнуть значимость цивилизационного подхода. Он утверждает, что на самом деле последний «является попыткой научного оправдания национализма, порой именно этнического национализма» [Шнирельман 2007, 82]. Этот подход дорог его сторонникам якобы тем, что утоляет ностальгию по былому величию России. Настаивая на особом пути России, он изымает её из обычной универсальной эволюционной схемы (в его трактовке либерально-позитивистской), основанной на социально-экономических критериях. А отказ от линейной схемы развития в пользу циклической якобы дарит России надежду на возрождение и взлет. Одним словом, получается так, нанесем удар русским национализмом по всем поискам России выйти из схематики линейной эволюции. И ни слова о том, что появление цивилизационной парадигмы было вызвано реальными потребностями в объяснении причин того, почему страны незападного мира не в состоянии следовать западным ценностям, нормам, моделям поведения и устройству общества. Это в полной мере относится и к российскому обществу. Другое дело, что цивилизационный подход не является исчерпывающим для объяснения всех «странных» поворотов в истории незападных стран, что его необходимо дополнить другими подходами.

Кажется, теперь можно сделать вывод о том, что попытку внешнего соединения формационного подхода с цивилизационным нельзя признать успешной, она приводит к их взаимному отторжению. Видимо, ответ следует искать на путях обнаружения в рамках формационного подхода новых представлений о логике исторического процесса. Но о логике истории в разобранной выше позиции А.В. Бузгалина речь не идет, отсутствуют логические, теоретические обоснования для соединения цивилизационного подхода с формационным. Их можно соединить так, а можно иначе. В такой ситуации А.В. Бузгалин прав в том, что цивилизационный подход в его сегодняшней интерпретации реально противостоит единству истории, угрожает его разрушением. И «цивилизационщики» не предоставили доказательств сохранения исторической необходимости этого единства. Но ответ А.В. Бузгалина нельзя считать удовлетворительным.

А.В. Бузгалин из всего многообразия цивилизационных концептов как превращенных форм (идея превращенных форм им заявлена, но в статье не прописана) выбирает лишь один интересующий его кластер. Новая реальность, пишет он, порождает уже в наше время «четыре интеллектуальных тренда, характерных для сторонников цивилизационного подхода» [Бузгалин 2014, 5], они же четыре превращенных формы. Общее основание у приводимых ниже четырех трендов не просматривается, это произвольный набор, который можно принять к сведению, да и только. Что же это за интеллектуальные тренды?

Первый тренд – это сторонники праволиберального тезиса о конце истории, их отличает одномерность мышления.

«Вторая ветвь сторонников «цивилизационного подхода» представлена теми философами и методологами, для кого цивилизационный подход стал основой для выделения многообразия исторических процессов и попыткой объяснения несводимости новейшей истории к незавершенности экспансии “универсальных (мы бы сказали капиталистических норм)”» [Бузгалин 2014, 5]. С одной стороны – это сторонники столкновения цивилизаций, с другой, сторонники альтернативной идеи (представители альтерглобализма и не только) – диалога цивилизаций. Заметим в скобках, альтерглобалисты тоже в числе представителей превращенных форм.

Третий тренд типичен для российских авторов, которые выдвигают «теории относительной независимости и самоценности особых неповторимых цивилизаций, которым предначертан особый, не повторяющий дорогу “запада” путь» [Бузгалин 2014, 5].

Наконец, четвертый тренд связан с тем кругом ученых, «для которых цивилизационный подход стал следствием их столкновения с феноменом, который можно назвать “провалами” марксизма, который они в большинстве своем считают преимущественно “западной” теорией (к числу последних относится, в частности, В.Ж. Келле, в этом ключе же работает В.Н. Шевченко и другие исследователи)» [Бузгалин 2014, 5]. Неотчетливость суждений автора бросается в глаза. Описанную им ситуацию просто трудно понять, о каких провалах марксизма идет речь у этого круга ученых, и дальнейшие рассуждения А.В. Бузгалина по этим вопросам особой ясности не добавляют. Впрочем, эти ученые не марксизм считают «преимущественно западной теорией», а ту интерпретацию взглядов К. Маркса на формационное членение исторического процесса, которую дает группа А.В. Бузгалина и его единомышленников, хотя действительно формационное учение есть главный смысловой стержень всей социальной философии марксизма. Смысл моей позиции состоит в том, что точка зрения А.В. Бузгалина не дает ответа на вопрос, почему никакая незападная страна не стала капиталистической по западному образцу, почему Россия дважды бросалась вдогонку за капиталистическим Западом и дважды, (в том числе в постперестроечное время) терпела поражение. Почему получается так, что удел всех незападных стран – быть и оставаться странами периферийного, а стало быть, зависимого и отсталого капитализма, причем именно зависимого, а потому и отсталого.

Перечисленный А.В. Бузгалиным ряд цивилизационных трендов свидетельствует только о том, что огромный исследовательский интерес к цивилизационному подходу в мире является далеко не случайным. И потому он должен быть органически включен в социальную философию, в марксистскую философию истории, но не внешним образом. «Примирить» оба эти подхода можно только через использование мир-системного подхода. Здесь на этом пути возможно более глубокое постижение резко усложнившейся логики, характерной для современного этапа всемирной истории.

Цивилизация и мир-системный подход

В последние десятилетия получила широкое распространение концепция мир-системного анализа или мир-системного подхода, создателями которого стала известная четверка ученых И. Валлерстайн, А.Г. Франк, С. Амин, Дж. Арриги, ряд других авторов. Сегодня насчитывается целый ряд интерпретаций этой «западной неомарксистской» концепции как зарубежными, так и отечественными авторами. Серьезную попытку применения мир-системного анализа к истории России предпринял Б.Ю. Кагарлицкий. [Кагарлицкий 2004; Кагарлицкий 2013]. Он обратил особое внимание на то, что эта концепция носит экономический характер, хотя выводы И. Валлерстайном делаются нередко далеко выходящие за пределы экономики. Философское осмысление мир-системного анализа оказалось для современной марксистской мысли весьма сложной и далеко не решенной задачей.

В работах К. Маркса и его последователей – В.И. Ленина, Р. Гильфердинга, Р. Люксембург, Н. Бухарина – основное внимание было обращено на особенности накопления капитала в эпоху империализма и отсюда на растущую неравномерность развития всемирной истории. В итоге марксистская мысль сделала вывод о том, что социалистическая революция вполне закономерно произойдет сначала в тех слаборазвитых капиталистических странах, в которых возникнет предельное обострение общественных противоречий, вызванное наложением исторических эпох в развитии этих стран. Строительство нового общественного строя в них будет сильно осложнено, но сохранялось твердое убеждение в том, социализм по своей природе будет посткапиталистическим в главном и основном. Такой взгляд получил широкое распространение и в советском марксизме, хотя отечественная практика строительства социализма заставляла во многом сомневаться или многого не замечать. Интерес к мир-системному взгляду на мир, так же как и к цивилизационному подходу появляются в 70–80-е гг. прошлого столетия в связи с кризисом однолинейной интерпретации формационного прогресса человечества.

Наиболее важные положения мир-системного анализа (подхода), если брать его марксистскую интерпретацию, в самом кратком виде представляются нам следующими.

В мировой истории существует принципиальной важности рубеж между добуржуазными, доиндустриальными и капиталистическими, индустриальными обществами. Всемирная история в собственном смысле возникает в XV–XVI вв., когда начинаются великие географические открытия, приводящие к появлению первых колоний, бурному развитию торгового обмена и в итоге раннебуржуазных отношений в странах Западной Европы. Интенсивное развитие в них капитализма приводит в середине XIX в. к возникновению в ней государств, базирующихся на либеральной (буржуазной) парламентской демократии и на рынке. Эта матрица западного общества родилась на развалинах или точнее в результате глубокой трансформации позднего феодального общества.

Становление капиталистической мир-экономики как системы связано с возникновением в ней центра и периферии. Центр мировой системы составляет ряд тесно взаимодействующих между собой европейских государств, которые поочередно становятся лидерами в коллективном процессе формирования буржуазных отношений в Европе. Центр и периферия оказываются связанными неразрывными торгово-финансовыми узами, которые становятся всё более многообразными и необходимыми для их существования. Смысл возникающей системы заключается в том, что внутри неё возникает устойчивое, международное (межгосударственное) разделение общественного труда, которое имеет решающее значение для понимания коренных различий в историческом развитии Европы и остального мира, в том числе и Российского государства.

Его история после окончания ордынского ига самым непосредственным образом связана с историей становления европейского капитализма. К середине XVII в. Московское царство начинает занимать место на периферии европейской экономической системы. Наряду с Россией на её периферии оказываются и такие империи, как Австро-Венгерская, Китайская, Османская, Персидская, империя Великих Моголов и другие государства (империи-цивилизации). Вследствие этого обстоятельства характер отношений между Западом и Россией, другими периферийными империями носит изначально асимметричный характер. Запад в принципе не может существовать без возникающих торговых, экономических, финансовых связей, чего нельзя сказать про незападный мир. Для Европы Россия становится источником дешевого сырья и продуктов сельского хозяйства и рынком сбыта промышленных товаров, особенно предметов роскоши. В этом истоки зависимого развития её экономики и общества в целом, которое начнет осознаваться в полной мере только в пореформенной России.

В этих государствах-цивилизациях начинают протекать под воздействием экономического давления со стороны западных колониальных империй процессы модернизации, но это были не догоняющие модернизации, как сегодня утверждают либерально-ориентированные авторы, а выборочная модернизация отдельных отраслей производства. Периферийный капитализм есть зависимый и отсталый капитализм, который не имеет самостоятельных импульсов к развитию. Преодоление одного вида отсталости приводит к появлению другого вида отсталости при сохранении, что важно отметить, зависимого типа развития (названное развитием недоразвитости). Отношения центра и периферии не укладываются в систему координат опережение – отставание. Для стран периферийного капитализма того времени характерен принципиально иной путь развития, чем для стран, входящих в Центр европейской (впоследствии евроатлантической) капиталистической мир-системы. Распад империй-цивилизаций предопределен экономическими причинами. Но каждой из них была уготована в XX в. своя судьба. Главное состоит в том, что периферийный капитализм – это тупиковый путь развития.

Россия попала в исторический тупик в начале XX в., для неё были закрыты все пути для перемещения в центр системы. Россия как великая держава не могла стать ни европейской капиталистической страной, ни колонией. Выход из тупика ей дает Октябрьская революция 1917 г. Такая постановка вопроса заставляет по-новому посмотреть и на смысл трансформационных преобразований в страны, помогает понять причины особых сложностей в изучении реформ и революций в России [Шевченко 2013^а].

Позиция А.В. Бузгалина в понимании отношений центра и периферии прямо противоположная. «Само воспроизводство “центра и «периферии” есть не более чем следствие сильно запаздывающего развертывания буржуазной системы в экс-колониальных и иных странах» [Бузгалин, Колганов 2014, 230]. Это утверждение дает нам полное основание говорить о европоцентристском характере взглядов «критического марксиста» А.В. Бузгалина.

Таким образом, мы приходим к пониманию качественного, принципиального различия между западной цивилизацией, носящей уникальный характер в силу исторических условий её возникновения и незападными государствами-цивилизациями.

Цивилизация и социализм

Принципиальное отличие между западной цивилизацией и незападными (докапиталистическими) цивилизациями в связи с господством в российском общественном сознании западного, либерального дискурса остается до сих пор не раскрытым в должной мере. Это чрезвычайно сложная проблема, и мы далеки от мысли рассмотреть её во всей полноте. Принципиальное отличие западной цивилизации от незападных цивилизаций состоит не просто в их отставании от западного мира. Это разные исторические типы цивилизаций. (См. подробнее об отличии уникальной западной цивилизации от незападных цивилизаций в нашей работе [Шевченко 2013^б]). И опять мы должны сказать о прямо противоположной точке зрения А.В. Бузгалина по этому вопросу. «Черты буржуазной общественно-экономической формации…сторонники цивилизационного подхода предпочитают считать особой – западной – цивилизацией, а отнюдь не общецивилизационным инвариантом» [Бузгалин, Колганов 2014, 280].

Остановимся только на двух коренных отличиях этих двух исторических типов цивилизаций. Первое отличие. Известно противопоставление Марксом отношений непосредственного господства и подчинения между людьми и вещного характера отношений между ними, оно указывает на важность исторического подхода для правильного понимания субординации цивилизаций – добуржуазных и западной. Индивиды не могут подчинить себе собственные общественные связи и отношения, пока они их не создали. Эти личные связи, отношения непосредственного господства и подчинения определяют не только властно-управленческую структуру общества сверху донизу, отношения собственности, но и сам тип довещной, т.е., личной формы социальности. Эти суждения кажутся очевидными, их касается в своей статье А.В. Бузгалин, но делает прямо противоположные выводы. Сегодня при навязывании незападным странам либеральной модели государства как оптимальной модели политического и экономического устройства это отличие нередко преднамеренно игнорируется.

Второе отличие связано с отличием между цивилизациями по месту и роли природного фактора. Незападная цивилизация включает в себя тот природный ареал, в котором она живет и развивается и который определяет направленность, канал исторической эволюции цивилизации, а, следовательно, её особое место и особый путь во всемирно-историческом процессе. Западная цивилизация представляет собой исторически новый, социологический тип общества, который не привязан ни к какому конкретному природному ареалу. Агрессивность есть онтологическое свойство самой цивилизации, присущее ей как таковой, поскольку местом её обитания может быть только вся земная природа. Поэтому нынешняя модель капитализма (а другой быть не может по определению) испытывает глубочайший системный кризис, поскольку его развитие достигло пределов, как с точки зрения дальнейшего расширения масштабов получения сырья, энергоресурсов, так и рынков сбыта готовой продукции, если не затрагивать здесь ряд других не менее важных аспектов.

На развилке современной истории складываются различные тенденции дальнейшего развития человечества. Выбор будет зависеть от того, как сможет незападный мир, в том числе и Россия, выстроить отношения с Западом. Путь зависимого и отсталого капитализма всерьёз нельзя рассматривать как антитезу высокоразвитому капитализму. Это тупиковый путь. Но когда речь заходит о социалистической перспективе для незападного мира, то здесь возникают большие сложности в теоретическом плане. Дело в том, что для А.В. Бузгалина не существует другого типа социализма кроме того посткапиталистического социализма, который может вырасти только из развитого европейского, западного капитализма.

Он имеет свою, вполне определенную специфику, которая обуславливается тем, что названо в литературе обществом модерна. России нужно сначала попасть в общество модерна, о чем неоднократно говорил на дискуссиях и обсуждениях В.М. Межуев, а потом уже говорить ей о социализме. А Россия ни 100 лет назад, ни сейчас в общество модерна не попала. В этом якобы и состоит её главная трагедия. Социализм в стране строился от имени Маркса, но не по Марксу, если брать Марксову трактовку перехода от европейского капитализма к социализму. Такое понимание специфики строительства социализма в СССР можно принять. Но из него делается два противоположных вывода. Советское общество было обществом реального социализма при всех его недостатках и искажениях. Другой вывод – прямо противоположный. Поскольку социализм строился не по Марксу, то страна вместо социализма получила то, что и должна была получить в таком случае – тоталитарный строй. Наследие его не преодолено и до сих пор, и сегодня российский народ не желает демократии и не стремится к ней. Страна прямым ходом идет по пути всё более полного восстановления авторитаризма. А.В. Бузгалин называет советский социализм неприличным словом – мутантный социализм.

В итоге оказалось, что негативные оценки советского социализма и видение будущего страны у отечественных европейски ориентированных марксистов и отечественных прозападных либералов практически совпадают: они решительно осуждают тоталитаризм прошлого и авторитаризм настоящего, требуют покончить со всеми их проявлениями в российском обществе. Что касается движения российского общества к социализму, то для А.В. Бузгалина очевидно, что позитивно снимающий капитализм социум будет базироваться на преимущественно творческой деятельности. Тогда и можно будет говорить о постиндустриальном социализме. Одна вещь для него важнее всего – ни в коем случае социализм сверху строить нельзя, а только снизу через развитие демократии и гражданского общества. Специфика как российского пути развития, так и современной ситуации в мире в предвидимом будущем при таком подходе оказываются полностью обойденными.

Сегодня перед незападными странами стоит реальная и острейшая проблема – или зависимый и отсталый капитализм или какой-то другой путь, скорее всего, некапиталистический путь. Но не в том смысле, который придавался ему в советские времена. А что если страны незападного типа пойдут или уже идут этим путем, а не тем, который указывает европоцентристский марксизм А.В. Бузгалина? Но этот путь будет сильно отличаться от европейского пути к европейскому социализму, о возможности и вероятности которого следует поговорить отдельно. Социализм Китая для тех, кто убежден в этом, называется социализмом с китайской спецификой. И чем дальше он развивается, тем больше он «вспоминает», воспроизводит многовековые китайские именно цивилизационные традиции. Мы вовсе не говорим о неких «провалах» марксизма. Здесь перед марксизмом как постоянно развивающейся теоретической системой стоит реальная проблема определения специфических черт современного незападного социализма, в том числе социализма с российской спецификой.

Мы лишь говорим о неспособности той версии марксизма, которая изложена А.В. Бузгалиным в его статье в «Вопросах философии», объяснить некоторые важные реалии XXI в. без обращения к цивилизационному подходу. Другими словами, нельзя объяснить механизм реализации формационной логики в историческом процессе без обращения к цивилизационному проблемам, как и невозможно обратное, т.е. творческое развитие Марксовой теории формаций невозможно без обобщения конкретного материала, который дают особенности развития локальных государств-цивилизаций, как в прошлом, так и в настоящем. Связь цивилизации и формации, как мы видим, в XXI в. становится всё более сложной и противоречивой. Многолинейность современного этапа исторического развития человечества не отменяет логическую природу формационного учения К. Маркса, но раскрывает новый, более сложный механизм реализации логики истории, когда многолинейность складывается в главном из линий, путей развития вполне сложившихся государств-цивилизаций (как правило, имеющих имперское прошлое в своей истории).

Нужна современная марксистская философия истории, которая должна дать объяснение, почему эти государства-цивилизации никогда не были и не станут капиталистическими по западному образцу, почему они шли и будут идти своим собственным путем. Эти государства-цивилизации противостоят сегодня имперским гегемонистским претензиям США, западной цивилизации в целом. Но сделать это можно не поодиночке, а вместе, создавая содружество цивилизаций-государств подобно тому, которое сегодня именуется БРИКС. Поскольку речь идет о марксистском взгляде на историю, то эти государства-цивилизации могут выбрать каждое для себя свои социалистические цели и идеалы. И если они будут соотносить их с общечеловеческой социалистической перспективой, тогда они смогут не только избежать цивилизационного национализма и эгоизма со всеми вытекающими отсюда последствиями для судеб мира, но и дать мощный импульс социалистическим преобразованиям, совсем не похожим на те, которые имели место в XX в. Понять природу этих преобразований и является главной задачей творческого марксизма XXI в.

Источники (Primary Sources in Russian)

Маркс, Энгельс 1959 – Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. М., 1959. Т. 13 (Marx K., Engels F. Works. Vol. 13. Russian translation).

Ссылки (References in Russian)

Бузгалин 2014 – Бузгалин А.В. // Цивилизационный подход и «провалы» марксизма: Человек и культура. Вопросы философии. 2014. № 11. С. 3–13.

Бузгалин, Колганов 2014 – Бузгалин А.В., Колганов А.И. Глобальный капитал. В 2-х тт. М., 2014. Т. 1.

Кагарлицкий 2004 – Кагарлицкий Б.Ю. Периферийная империя: Россия и миросистема. М., 2004.

Кагарлицкий 2013 – Кагарлицкий Б.Ю. История России. Миросистемный анализ. М., 2013.

Новикова 1982 – Новикова Л.И. Цивилизация и культура в историческом процессе // Вопросы философии. 1982. № 10. С. 53–63.

Панарин 1991 – Панарин А.С. Возвращение в цивилизацию или формационное одиночество? // Философские науки. 1991. № 8. C. 3–16.

Философская энциклопедия 1970 – Философская энциклопедия. Т.5. М., 1970.

Цивилизация и исторический процесс 1983 – Цивилизация и исторический процесс. Ответственный редактор Л.И. Новикова. М., 1983.

Шевченко 1991 – Шевченко В.Н. Возвращение в цивилизацию или поиск реального пути? // Философские науки. 1991. №8. С. 17–33.

Шевченко 2011 – Шевченко В.Н. В.Ж. Келле и три дискуссии 70-х годов XX века // Философские науки. 2011. №12. С. 116–120.

Шевченко 2013^а – Шевченко В.Н. В.И. Ленин: исторический тупик Российской империи и будущее России // Русский марксизм: Г.В. Плеханов, В.И Ульянов (Ленин). М., 2013.

Шевченко 2013^б – Шевченко В.Н.. Внешний фактор и развитие российского общества //Динамика взаимодействия внутренних и внешних факторов и вектор развития российского общества. М., 2013. С. 12–19.

Шнирельман 2007 – Шнирельман В.А. Цивилизационный подход как национальная идея. // Национализм в мировой истории. М., 2007.

References

Buzgalin A.V. //. Civilizational approach and the "Failures" of Marxism: Man and Culture. Voprosy Filosofii. 2014, no.11. P. 3–13 (In Russian).

Civilization and the Historical Process. Executive Editor of L.I. Novikova. M., 1983 (In Russian).

Buzgalin A.V., Kolganov A.I. Global Capital. In 2 Vols. Vol. 1. M., 2014 (In Russian).

Encyclopedia of philosophy. Vol. 5. M., 1970 (In Russian).

Kagarlitsky, B.Y. Peripheral Empire: Russia and the World Yystem. M., 2004  (In Russian).

Kagarlitsky, B.Y. The History of Russia. World-systems analysis. M., 2013 (In Russian).

Novikova L.I. Civilization and Culture in a Historical Process // Voprosy Filosofii. 1982. No. 10. P. 53–63 (In Russian).

Panarin A.S. Return to Civilization or Formational Loneliness? // Filosofskie Nauki. 1991. No. 8. P. 13– 16 (In Russian).

Shevchenko V.N. The Return to Civilization or in Search of the Real Way? // Filosofskie Nauki. 1991. №8. P.17–33 (In Russian).

Shevchenko V.N. V. J. Kelle and three discussions of the 70-s of the 20th century // Filosofskie Nauki. 2011. №12. P. 116–120 (In Russian).

Shevchenko V.N. V.I. Lenin: the Historic Impasse of the Russian Empire and the Future of the Russia // Russian Marxism: G.V. Plekhanov, and V. Ulyanov (Lenin). M., 2013 (In Russian).

Shevchenko V.N. The External Factor and the Development of the Russian Society // The Dynamics of Interaction between Internal and External Factors and the Vector of the Development of the Russian Society. M., 2013. P. 12–19 (In Russian).

Shnirelman, V.A. Civilizational Approach as a National Idea // Nationalism in World History. M., 2007( In Russian).