Российская философская среда, философская ситуация наконец, кажется, дозрели до настоящей встречи с творчеством Владимира Вениаминовича Бибихина. Такая встреча – всегда непростое событие. Мандельштам о своей встрече с русской поэзией писал так: «Вот уже четверть века, как я … наплываю на русскую поэзию; но вскоре стихи мои сольются с ней, кое-что изменив в ее строении и составе». Думается, эти известные слова можно отнести, mutatis mutandis, и к судьбе философии Бибихина. Сегодня эта философия – как некая расширяющаяся галактика в российском философском пространстве. В августе этого 2013 г. философу исполнилось бы 75 лет. В следующем, 2014 г. минует десятилетие его кончины. И все эти десять лет, благодаря неустанным усилиям О.Е.Лебедевой, жены философа, в культурном сообществе непрерывно вводятся в распространение его новые и новые труды. Появилось уже более десятка больших книг! Это – курсы лекций, читавшиеся В.В. Бибихиным пятнадцать-двадцать и даже более лет назад, но в большинстве своем они сегодня воспринимаются как совершенно актуальные, говорящие на самые нужные и важные темы дня: «Собственность», «Введение в философию права», «Энергия»…  Книги живо расходятся, читаются, обсуждаются – и нет сомнений, что уже вплотную приблизилась та грань, когда капитальный корпус текстов, появившийся на наших глазах, начнет что-то изменять в строении и составе  философии и русской, и европейской.

Философская мысль В. В. Бибихина отличается такой оригинальностью, что вопрос  отнюдь не только в определении ее места и значения в контексте европейской философии. Мы безнадежно ошибемся с самого начала, если будем искать это место в таксономии «измов» или «логий». Скорее уж наоборот: понятия, ставшие приемами, заученные силлогизмы и дискурсивные фигуры испытываются мыслью В.В. Бибихина на философскую изначальность и серьезность. Испытание это происходит в свободе мысли, в ее неустранимом персональном авторстве. Философское наследие В.В. Бибихина  содержит не оригинальное учение, а то самое событие начинания, в котором вызревают начала возможных систем. Это начало начал со времен Аристотеля зовется первой философией. Значимость мысли В.В. Бибихина для философии в том, что здесь на деле припоминается само существо (die Sache selbst) этого дела: первофилософствования.

Зримый и крупный знак наступающего нового этапа в судьбе наследия Бибихина – первая международная конференция, посвященная этому наследию: «Философское наследие В.В. Бибихина. К 75-летию со дня рождения», состоявшаяся в Санкт-Петербурге в мае 2013 г. Инициатива ее созыва, равно как и главные усилия по ее организации принадлежали А.В. Магуну (Европейский Университет в Санкт-Петербурге). Наряду, разумеется, с всесторонним обсуждением идей мыслителя, приоритетными задачами конференции должны были стать, по замыслу устроителей, организация переводов его трудов на западные языки, активное продвижение его творчества, вслед за российской, в европейскую и мировую философскую жизнь, а также определение главных целей и путей дальнейшего изучения его мысли.

Конференция получилась непохожей на многие события такого порядка - на ней собрались люди, имевшие непосредственное отношение к жизни и работе Владимира Вениаминовича: близкие друзья, коллеги, студенты. Принимали участие в работе конференции и некоторые иностранные друзья и корреспонденты Бибихина: присутствовавший на конференции без доклада Петер Травны и Франсуа Федье (приславший свой доклад в письменном виде). Поэтому конференция была наполнена не только рассуждениями о содержательной стороне работ Бибихина, но и личными воспоминаниями и рассказами о российском мыслителе.

В конференции приняли участие как российские ученые из Москвы, Санкт-Петербурга, Саратова, так и гости из Франции, Австрии, Германии, Польши и Испании.

Первое заседание открыли организаторы конференции: ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге Олег Хархордин и декан факультета политических наук и социологии этого университета Артемий Магун.

В докладе “Бибихин и Хайдеггер: две революции” А.В. Магун сравнил понимание события у Бибихина, Хайдеггера и Бадью. Докладчик проанализировал отношение Бибихина к его собственной исторической ситуации через призму его понятия ренессанса или революции: Бибихин открылся для слушателей в свете его размышлений о реалиях 90-х годов. А.В. Магун показал, в своем докладе что Бибихин дает более сложное и более иронически остраненное понятие события, чем у таких разработчиков этого же понятия, как Хайдеггер и Бадью. Консервативная революционность Хайдеггера преломляется у Бибихина, в контексте российских 90-х, в более амбивалентное, консервативно-либеральное понимание исторического сдвига. «Захваченность» событием имеет для Бибихина прежде всего эстетический характер, и оставляет, наряду с субъектом энтузиазма, субъекта, остающегося пассивным созерцателем своего события. Событие может, развертываясь, на пике интенсивности привести к отказу от действия, оставляя тем самым вакантным собственное место. В ответ на вопрос о значении в этом контексте категории свободы, докладчик отметил, что свобода представляет собой своеобразный люфт, оставляемый полюсами события, которое Бибихин сравнивал с «качелями».

О.В. Хархордин выступил с докладом «Понятие собственности в философии В.В. Бибихина и современная Россия». Понятие собственности, разработанное Бибихиным в лекционном курсе «Собственность. Философия своего», предстало в докладе на пересечении философии и социологии. О.В. Хархордин поставил вопрос о юридической собственности - каким образом она становится сущностной и как присвоение и захват собственности переходит в захваченность самой вещью.

Доклад С.С. Хоружего (Институт синергийной антропологии, Институт философии РАН) на тему «Бибихин, Хайдеггер, Палама в проблеме энергии» имел отличия от обычного академического выступления: наряду с текстами В.В.Бибихина, он в немалой мере питался опытом личного общения с мыслителем, которое длилось с молодых лет и в котором тема энергии всегда служила одним из основных предметов обсуждений (и расхождений). Прежде всего, докладчик постарался раскрыть и подчеркнуть стержневую роль проблемы энергии для всей философской мысли Бибихина. Затем была описана аристотелианская основа концепции энергии у Бибихина, причем указано, что Аристотелев примат энергии покоя Бибихин делает заметно более радикальным. Главной же частью доклада был разбор трактовки Бибихиным учения о Божественных энергиях Паламы. Была представлена историческая критика этой трактовки с привлечением как первоисточников, так и современных исследований. Докладчик стремился показать, что концепция Паламы, вопреки Бибихину, никак не является неожиданной и неоправданной новацией, но прочно принадлежит всему руслу святоотеческой и православной мысли об энергии. В концептуальном же плане показывалось, что данная трактовка неявно постулирует прямой перенос античной концепции энергии в христианское богословие, и этот постулат некорректен, ибо в действительности античная концепция подвергается трансформации, «переплавке», причем в этой переплавке принцип примата энергии покоя существенно модифицируется и ослабляется. Но докладчик сделал и важное наблюдение о том, что позиция Бибихина эволюционировала: некоторые радикально антипаламитские суждения в его лекционном курсе 1990 г. были сняты или сильно изменены в курсе 2002 г., который, к сожалению, философу не суждено было довести до конца.

Л. Леонкевич (Польша) также посвятил свой доклад вопросу об отношении Бибихина к паламизму и пониманию Бибихиным догмата Г. Паламы о сущности и энергии в Боге. Л. Леонкевич обозначил сомнения Бибихина как переводчика «Триады в защиту священно-безмолствующих» Паламы и как автора книги «Энергия» в необходимости разделения божественной сущности и энергии. Бог, по мнению автора доклада, понимается Бибихиным как всегда актуальный и тем самым энергийный. В своей критике паламизма Бибихин сближается с мыслителями христианского неоплатонизма – и все же в отличие от Плотина он отдает предпочтение понятию «энергия», а не понятию «δύναμις».

К.С. Пигров (Санкт-Петербург) рассказал о концепте дневника в творчестве Бибихина. В качестве примеров докладчик ссылался как на изданные фрагменты собственных дневников Бибихина, так и на его работу «Дневники Льва Толстого». Дневник был проанализирован в понятиях заботы о себе: автор предложил расценивать ведение дневника как технологию свободы, единственный способ обретения и поддержания самосознания. По мнению К.С. Пигрова, одной из черт такого литературного жанра, как дневниковые записи, можно также считать манифестацию индивидуальности. Такие характеристики можно вывести из разбора бибихинской трактовки дневника – в ней дневник оказывается совершенно особенным видом выражения смысла. Докладчик считает, что причиной тому служит форма изложения - солилоквий, или речь, обращенная к себе.

Доклад А.А. Погребняка (Санкт-Петербург) был посвящен «софии» и «интересу» как основным понятиям метафизики Бибихина, развиваемой прежде всего в курсах «Собственность» и «Лес (hyle)». Оба курса объединены выявлением «фундаментального настроения» эпохи 90-х — первая философия вырастает из исторической герменевтики «духа времени». Так, Бибихин говорит о «ранней», греческой софии как о «хватке»; с другой стороны, ведущийся захват собственности отсылает к нашей захваченности — но чем? Если по Хайдеггеру мы захвачены настроениями «ужаса» и/или «скуки», то по Бибихину – не чем иным, как стремлением к... захвату! В этом рефлексивном удвоении феномен настроения окончательно депсихологизируется и дегуманизируется, представая как некий всеобщий способ бытия. В «Лесе» Бибихин описывает материю как «мировой автомат» (синоним «софии мира»), в ключевых пунктах впадающий в «амеханию» как высшую форму своей деятельности. В этот «праздничный» момент живое существо как бы оставлено автоматизмом своей жизнедеятельности и выставлено в некий иной «событийный топос». В результате сущность софии раскрывается Бибихиным с помощью слова «странность» (в нем слышится «сторона», а также «инаковость», «друговость» и избыточность — когда, кроме «вот этого», есть «что-то еще»). Так понятая странность и есть  «интерес», в онтологическом смысле inter-esse, «бытие между».  Бибихин как бы специфически преломляет осуществленную Хайдеггером аналитику способа бытия животного. По Хайдеггеру, аналогия между человеком и животным – между «скукой» первого и «оцепенением» второго – отрицательная, базирующаяся на операции лишения: человек обладает «миром», животное – его лишено. Бибихин же позволяет себе вполне позитивное сравнение, скажем, между петухами, яростно клюющими зерно перед схваткой, и ресторанно-фуршетным питанием «новых русских». Их отношение здесь мыслится не как привативное, но скорее как проблематическое – животное выступает по отношению к человеку в качестве своего рода ревизора, как бы ставя под вопрос «удачность», «годность» человеческого случая. Амехания, явленная животным человеку, и есть тот феномен, в опоре на который может быть осуществлена «ревизия» человеком своего псевдо-автоматического существования. Операция, осуществляемая путем «вставки» образа «леса» в нашу экзистенцию, может быть названа «монтажным мимесисом» - в направлении которого, по мнению А.А. Погребняка, и указывает мысль Бибихина.

В.Г. Косыхин (Саратов) выступил с докладом «Полюс события: Бибихин и феноменология». Рассуждение было выстроено на различении двух феноменологических традиций – феноменологии события и феноменологии созерцания. Рассматривая хайдеггеровский и гуссерлевский варианты феноменологии, автор определил их основные черты – событие, или поступок, и созерцание, или интеллектуальную деятельность – как взаимоисключающие.

Докладом профессора университета Страны Басков (Витория) М. Мардера, специалиста по философии вегетативной жизни, завершился первый день конференции, в течение которого участники затронули самые разнообразные стороны творчества Бибихина. В докладе «Близость леса» М. Мардер обратился к проблематике леса у Бибихина через призму экзистенциализма. Он сравнил бибихинское и хайдеггеровское трактование понятий «мир», «просвет», «материя», «экзистенция» и выделил наиболее характерные черты проекта Бибихина: сам лес оказывается у него просветом бытия, обнаруживается идентичность человека с лесом. «Близость леса» тематизируется в терминах захваченности миром, соотношения человеческого бытия с пространством леса-материи.

Второй день конференции открыл докладом «Диалогическая природа истины в европейской культуре» А.В. Ахутин (Москва). Он видит значимость наследия Бибихина в безусловной аутентичности его философской мысли, на собственном опыте и со знанием дела припоминающей само существо первофилософствования.  Говорить о философии Бибихина – значит вступать с ним в разговор. Существо философии – мысли с начала – коренится в существе человеческого бытия как бытия всегда самоначинающего. Именно эту способность культивирует в человеке европейская культура как целое, именно поэтому философия входит в само существо европейской культуры.  Здесь нет единой «софии-мудрости», но есть фило-софия, не только стремящаяся к универсальной мудрости, но и отстраняющаяся от «мудрости», исследуя основания ее претензии на универсальность. Философия восстанавливает странность «софии». Фундаментальная странность, онтологическая разно-сторонность «софии» раскрывается в принципиальной разности  умов или софийных (умопостижимых) миров, связанных друг с другом «филией» философии. А.В. Ахутин предлагает такую формулу философского сообщества: другие друг другу друзья другого. Начало, которое превращает «софийный» ум в философский, это «софия-в-себе» как всегда другое. Европейская культура философична, потому что не автохтонна, а средиземна. Она располагается на границах разных этнических культур, разных конфессий, разных традиций. Там, где она сбывается в качестве культуры, она устроена диалогично.  Сверх того, и в собственной истории европейская культура как бы среди-временна. Ее эпохи не уходят в прошлое, а возвращаются в новом настоящем. Историчность европейской культуры имеет, по слову В.В. Бибихина, ренессансный характер. Истина, раскрываемая философским существом европейской культуры, принципиально диалогична.

На конференции выступила и О.А. Седакова –известный российский поэт и филолог. Она напомнила, что одна из основных тем Бибихина – это принципиальное отличие языка и миропонимания детей от языка и миропонимания взрослых. Бибихин «вопрошает» младенца, страстно произносящего в одиночестве монологи из звукосочетаний, не имитирующих взрослую речь. Без  внимания Бибихина к этому феномену, полагает Седакова, мы не поймем до конца его общую мысль о человеческом языке и общении (младенческую, обращенную «в никуда» речь он называет «общением без субъекта»).  Смысл или функция «лепета» (здесь Бибихин расходится с лингвистическими гипотезами) – сообщение о мире, о самой наличности мира. Кому? Эту неопределимую инстанцию Бибихин называет «держателем языка». Человек для Бибихина – по преимуществу носитель вести. Он соглашается с Данте в том, что «говорить – более естественное занятие человека, чем слушать». Известно, что Бибихин в своей философской мысли отказывается от метаязыка – от говорения  готовыми смысловыми  единицами. Он хочет говорить на языке, в котором слово прямо соотносится с тем, что оно называет, без посредующего слоя концептов. Это стремление О.А. Седакова связывает с тем, что язык для Бибихина – не только культурное, но в каком-то смысле природное явление, принадлежащее самой человеческой природе. И главная тема языка и говорения, равно младенческого и взрослого, - «показание, свидетельство о мире, каким человек его видит». И потому самое раннее обращение младенца с окружением проходит не под знаком просьбы, а под знаком вопроса. Этим по существу и объясняется философское вопрошание о мире, как его понимает Бибихин.

Доклад А.В. Михайловского (Москва) носил название «Онтологическая герменевтика В.В. Бибихина». Здесь в очередной раз была поднята тема «собственности» и «своего». Разработка Бибихиным понятия «собственности» и «захваченности миром» оказывается своего рода переформулировкой основного вопроса европейской философии – вопроса о субъекте. Учитывая то, что Бибихин не использовал в своих рассуждениях понятие «субъект», автор доклада попытался продемонстрировать, как можно выстроить разговор о субъекте с помощью метода феноменологической деструкции, новый проект которой предложил Бибихин. Понятия «собственное» и «мир» у него неразрывно связаны, поскольку человек узнает себя – узнает, что значит быть собственно подлинным, - в опыте захваченности миром. В рамках такой исторической герменевтики призыв «γνῶθι σεαυτόν» означает не желание сделать себя предметом знания, но стремление увидеть себя в другом. Поэтому захваченность миром, или открытость миру, указывает у Бибихина и на то, что свое собственное в онтологическом смысле есть божественное, и познать себя – это то же самое, что познать Бога.

С.Л. Фокин (Санкт-Петербург) выступил с докладом «Бибихин и Беньямин о сущности перевода». Проблемным полем стала неоднократно затрагивавшаяся во время конференции тема «захвата» и «захваченности». У Фокина эта тема предстала в контексте философии перевода Бибихина. Перевод как форма захвата мысли другого разворачивается в рассуждениях Бибихина о языке философии и языке философов. Отсюда возникает неразрешенный пока вопрос – как собственная философия Бибихина определена его языком и его переводческой деятельностью. Докладчик рассказал об онтологии перевода Бибихина и вспомнил о его идее универсального языка: в ранних работах Бибихина прослеживается мысль о самодостаточности родного языка, способного исполнить роль всеобщего. Здесь С.Л. Фокин указал на несогласие собственной переводческой стратегии с бибихинской и отметил, что положения Бибихина вступают в конфронтацию с теорией языка Беньямина, который отождествлял переводческую деятельность с философией и настаивал на том, что задача переводчика – подвергать родной язык испытанию чужим.

Доклад Франсуа Федье (Франция) «Владимир Вениаминович Бибихин» прочла Ольга Лебедева. Представленный вниманию аудитории текст носил совсем не академический характер - это был дружеский рассказ о рабочем и личном общении с Владимиром Вениаминовичем. Ф. Федье, который не смог лично присутствовать на конференции, поделился воспоминаниями о первой встрече с Бибихиным, диалогах о русской литературе, а также с благодарностью вспомнил о тех темах своего философского творчества, которые он почерпнул из бесед с Бибихиным. Одной из таких тем стала тема диссидентства, и именно ее Федье сделал центральной в своем докладе. Он размышлял над тем, почему Бибихин относился к этому явлению с подозрением. Одна из основных черт русской интеллектуальной культуры для Федье – особое понимание справедливости. Он отметил, что для него было важным понять отношение Бибихина к советскому диссидентскому движению: Бибихин не принимал в нем участия и относился к нему сдержанно, поскольку не разделял стремления самовольно решать, что справедливо, а что нет: это неизбежно должно привести к несправедливости. Именно в этом отношении, по мнению Ф. Федье, способ противостояния советской власти у Бибихина отличался от диссидентского.

В докладе «Возрождение как историческая неудача: концепция европейской истории В.В. Бибихина и ее истоки» И.И. Евлампиев (Санкт-Петербург) обратился к книге Бибихина «Новый Ренессанс». По его мнению, Возрождение в этой работе описывается как неудавшееся историческое движение, подавленное в равной степени и Реформацией, и Контрреформацией. Суть Ренессанса для Бибихина не столько в возвращении к античности, сколько в прорыве к подлинному христианству и отказу от ложного церковного догматизма. В истинном христианстве, которое пытались восстановить итальянские гуманисты, отвергается идея греха, ведущая в традиционной церковной доктрине к полному отделению человека от Бога, – человек провозглашается божественным существом, находящимся в неразрывном единстве с Богом и поэтому способным самостоятельно определять свою судьбу (и личную и историческую). Автор доклада сопоставил такой подход Бибихина с представлениями о европейской истории, которые были характерны для А. Герцена и Ф. Достоевского, и высказал предположение о том, что Бибихин, возможно, использовал их идеи в своей интерпретации Ренессанса. Доклад вызвал серьезную полемику; в частности указывалось на то, что книга «Новый ренессанс» является сборником различных текстов, в том числе полуреферативных (содержащих изложение работ Г. Зедльмайра и Ж. Эллюля), и можно усомниться, что все указанные И.И. Евлампиевым идеи принадлежит самому Бибихину. Однако докладчик возразил, что книга подготовлена самим Бибихиным к печати в зрелый период его творчества и не содержит никаких критических замечаний по поводу обсуждаемых в ней работ Зедльмайра и Эллюля.

В докладе К. Штекль (Австрия) «Религиозная философия? Различные способы рецепции философии В. Бибихина на Западе» поднималась проблема современного отношения к изучению русской философии в европейской академической среде. К. Штекль упомянула о своей работе по исследованию русской религиозной философии и поставила вопрос о том, можно ли относить творчество Бибихина к этому направлению. Она охарактеризовала его работы как направленные против идеологизации философской мысли: почти все  изданные книги Бибихина – конспекты лекций, тексты открытые, адресованные слушателю. Собственную интерпретацию Бибихиным традиции православной патристики и русской религиозной философии К. Штекль считает скорее критической. Именно в этом контексте она и предлагает рассматривать творчество Бибихина как часть этого философского движения.

В завершение второго дня конференции М. Денн (Франция) выступила по видеосвязи с докладом «О роли творчества Хайдеггера в возобновлении онтологического вопроса и о значении его рецепции в России». Она рассказала об общении с Владимиром Вениаминовичем и о своих исследованиях русской философии и филологии. По ее словам, ее объединяют с Бибихиным общие усилия по возрождению «онтологического вопроса» Хайдеггера: она, как и Бибихин, много времени посвятила переводу и интерпретации его трудов. М. Денн считает, что в русской рецепции Хайдеггера есть своя специфика, и для ее изучения необходимо обращаться к Бибихину. В чем возобновленный онтологический вопрос, возникающий из сопоставления Гуссерля и Хайдеггера, может иметь отношение к различиям между Россией и Западом? Ответить на этот вопрос автор доклада считает возможным, если отойти от позиции Хайдеггера, что история западной метафизики тождественна самой истории Запада. В истории России можно усмотреть иной модус историчности, иные экзистенциальные основы истории и метафизики. И этот модус формируется не в последнюю очередь под влиянием философии Бибихина.

В заключение конференции был проведен Круглый стол с участием всех докладчиков. На нем состоялся широкий, основательный обмен мнениями по всему кругу проблем, связанных и с прозвучавшими философскими темами, и с задачами дальнейшей работы над творческим наследием Бибихина. Намечены были и конкретные перспективы решения стоящих задач по переводу трудов мыслителя и системному подходу к освоению его наследия.

Конференция ярко продемонстрировала, что корпус философской мысли Бибихина – необычайной, впечатляющей широты: здесь в полном своем диапазоне philosophia prima, но здесь также философия языка и философия права, философия культуры и философия собственности, штудии по истории философии и по творчеству отдельных философов, самостоятельная и оригинальная герменевтика… Труд философа объемлет едва ли не весь универсум философии, и его освоение потребует масштабных усилий. Но общий взгляд на событие конференции показывает и нечто другое, еще более важное: в философии Бибихина достигается то качество, которое в истории мысли всегда бывало присуще ее ведущим фигурам: теснейшее сопряжение Актуального и Фундаментального.

Это персонально пережитое и продуманное, всею жизнью исполненное, в средоточие жизни вдумывающееся и радикальное, как в Начале, философствование. Оно насущно и требовательно. Оно требует от нас припомнить персональный исток философской экзистенции, захватывающий смысл философского уморасположения, изменить не «дискурсивные практики», а саму настроенность и строй философствования. Конечно, на конференции разбирались и необходимые темы о том, как входит мысль философа в российский и европейский контекст (К.Штекль, М.Денн), какое содержание несли ключевые отношения «Бибихин и античность», «Бибихин и Хайдеггер» (А.В. Магун, М. Денн, А.В. Ахутин, С.С. Хоружий), каков был вклад Бибихина – не только философа, но и лингвиста, переводчика, человека с литературным дарованием – в проблемы языка, жанра, стиля (О.А. Седакова, К.С. Пигров, С.Л. Фокин). И все же нерв события, его главный внутренний смысл – именно в раскрытии названного сопряжения. Полюс Актуального в философии Бибихина был ярко подчеркнут и выдвинут на авансцену уже в начале конференции, в докладе О.В. Хархордина, где в обсуждение проблематики собственности у Бибихина совершенно органично вплетались примеры и эпизоды сегодняшней экономической жизни России. С неожиданной стороны этот же полюс возникал и в заочном докладе Ф.Федье, в воспоминаниях и размышлениях на тему гражданской позиции Владимира Вениаминовича. Доклад же А.В.Михайловского показал – без всяких деклараций, сугубо в материале – что неразделимость двух полюсов заложена в самих основаниях бибихинской мысли: ибо собственность равно важна для философа в обоих своих полярных аспектах, как фундаментальная онтологическая категория (автор раскрывает тесную связь «собственного» и «божественного» у Бибихина) и как острейшая практическая тема российской жизни. Полюс Фундаментального раскрывался глубоко, в разных своих фокусах: в фокусе события (А.В.Магун, В.Г.Косыхин), фокусе энергии (С.С.Хоружий, Л.Леонкевич), фокусе оснований культуры (А.В.Ахутин).

Трудно не признать, что союз, сопряжение этих двух вечных полюсов – это также и насущная задача сегодняшней русской мысли, необходимый залог, без которого ей не обрести нового творческого дыхания. Поэтому успешный опыт сопряжения, которое достигнуто было в наши дни, в творчестве нашего современника,  – это живая помощь, которую нам сегодня оказывает Владимир Вениаминович Бибихин. Его замечательные курсы сквозь годы продолжают и продолжают к нам доходить, как обращенные прямо к нам послания. Жак Лакан – не из числа мыслителей, близких Бибихину. Но в данном случае он прав: «Письмо всегда приходит по назначению».

А.В.Ахутин, А.В.Магун, С.С.Хоружий