В октябре 1916 г. в Петербурге состоялся суд, рассмотревший дело по обвинению профессора Петроградского университета А.И. Введенского в клевете. Оно было возбуждено по иску приват-доцента Харьковского университета И.С. Продана. В статье называются участники этого суда, выясняются обстоятельства его подготовки и проведения и главная причина, вызвавшая его: несправедливое решение Ученой комиссии Министерства народного просвещения, присудившей премию Петра Великого А.И. Введенскому за его учебник логики для гимназий в обход другого претендента на премию - И.С. Продана. В статье делается предположение, что судебная тяжба двух представителей науки могла повлиять на становление философии «наивного реализма» в России.

In October 1916, in Saint Petersburg a court session heard the libel case concerning prof. of Petrograd University A.I. Vvedensky. A claim filed by privat-docent of Kharkiv University I.S. Prodan commenced the suit. The article provides the list of participants and parties to a case, clarifies circumstances of preparation and proceeding of the hearing, and cites the main reason for the trial. That reason, in fact, was an unfair judgement of the Academic Board of the Ministry of National Education which awarded Peter the Great’s prize to A.I. Vvedensky for his textbook on logic for gymnasiums, whereas I.S. Prodan had been another candidate to receive it. The author suggests that the litigation between two scientists could have an influence upon establishing philosophy of «naïve realism» in Russia.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: логика-наука и учебный предмет, кантианство, философия здравого смысла, закон противоречия, метафизика, дидактика, университет, гимназия, научная экспертиза, А.И. Введенский, И.С. Продан.

KEY WORDS: logic (science) as a school subject, Kantianism, philosophy of common sense, law of contradiction, metaphysics, didactics, university, gymnasium, scientific investigation, A.I. Vvedensky, I.S. Prodan.

Тринадцатого октября 1916 г. главные петербургские газеты – «Биржевые ведомости», «Новое время», «Речь», «День» подробно сообщали о состоявшемся накануне, т.е. 12 октября, в Окружном суде (на углу Преображенской  улицы, ныне Радищева и Озерного переулка) разбирательстве дела по обвинению известного философа А.И. Введенского в клевете. Оно было возбуждено по заявлению харьковского приват-доцента И.С. Продана. «Дело двух профессоров», – сообщало суворинское «Новое время».

А хроника «Биржевых ведомостей» извещала: «Суду приходится решить, кто из них двоих оклеветал другого. Г. Продан обвинил проф. Введенского в плагиате из учебника логики, составленного г. Проданом. Проф. Введенский, опровергая это обвинение, доказывал, что оно составляет “умышленную неправду” со стороны г. Продана» [Олег 1916, 4 ]

Вот об этом неприглядном событии в жизни русской философии и пойдет речь в предлагаемой статье.

I

Имя Александра Ивановича Введенского не нужно представлять читателю. Статьи о нем регулярно появляются в наших изданиях. О нем как о философе, логике и психологе защищена не одна диссертация.

Имя другого участника судебного заседания – Исидора Саввича Продана в наши дни ничего не говорит рядовому читателю, а специалисты  только сейчас начинают оценивать его наследие[i]. Дело в том, что, хотя в начале ХХ в. о его книгах писали и доныне уважаемые авторы – В.М. Каринский, И.И. Лапшин, Г.И. Челпанов, Г.Г. Шпет, Б.В. Яковенко – известность И.С. Продана в небольшом кругу логиков, психологов и философов того времени была, по-видимому, своеобразной. То скорее была известность не очень удачливого претендента на значимое место в университетской науке. А скандал с маститым А.И. Введенским и начавшаяся революция в России «задвинули» Продана и его философию на дальние задворки истории – вплоть до наших дней.

Согласно продановской «Сurriculm vitae» 1903 г. Исидор Саввич родился 27 апреля 1854 г. в Австрии, на Буковине, в местечке Подзахарин в семье православного священника. Закончив гимназию в Черновцах, он продолжил обучение в университете в Вене, у профессоров Р. Циммермана[ii]  и Ф. Брентано. Один семестр 1875 г. в качестве вольнослушателя он посещал лекции М.М. Троицкого в Московском университете и затем работал учителем (древние языки, немецкий язык и др. вплоть до математики) в гимназиях. В 1887 г. в университете Франца-Иосифа в Черновцах он выдержал испытания на ученую степень доктора философии. К сожалению, автору неизвестно, почему произошла такая задержка на его жизненном пути – ведь ему исполнилось уже 33 года.

В 1899 г. Исидор Саввич «перебирается на службу» в университетский город Юрьев, где собирался напечатать результаты своих психологических изысканий о памяти  и стал готовиться к магистерским экзаменам по философии. Увы, 31 мая того же года первый же экзамен он не выдержал. Комиссия поставила ему «неудовлетворительно». Это не помешало Продану активно работать в Учено-литературном обществе при университете. Учитель гимназии выступает с научными сообщениями: «О памяти в связи с современными психологическими теориями», «Очерк экспериментальных исследований памяти» и «Организация души по новой эволюционной монадологии». Помимо того, он участвует в обсуждении докладов своих коллег и ревностно исполняет обязанности члена ревизионной комиссии Общества.

Магистерский экзамен по философии он выдержал только в феврале 1903 г. – спустя четыре года после первой попытки. На этот раз экзамен происходил в Московском университете. Не откладывая дела в долгий ящик, он тогда же, в апреле 1903 г., предложил свои услуги в качестве приват-доцента в Юрьевском университете. По каким-то причинам желаемое трудоустройство здесь не состоялось; возможно, «аукнулся» провал на экзамене.

Доподлинно известно, что в том же 1903 г. второго сентября с просьбой об освидетельствовании его на право быть приват-доцентом он обратился на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Он присылает заверенную нотариусом справку о сдаче магистерских экзаменов в Московском университете, называет свою пробную лекцию – «Психология внутреннего опыта как основание философских наук. Исторический очерк» и просит назначить ему тему для второй лекции.

Увы, лекции И.С. Продан «завалил», и 25 октября 1903 г. по его настоятельному требованию Ученый совет направил сообщение с мотивировкой своего отказа в предоставлении ему права на приват-доцентуру. Так был еще раз приостановлен карьерный рост соискателя.

Но вот в 1905 г. И.С. Продан издает книгу «О памяти. Психологическое исследование» и предоставляет ее Ученому совету Киевского университета Св. Владимира в качестве диссертации на степень магистра философии. Рецензировал представленную работу Г.И. Челпанов, и он дважды опубликовал свой отзыв – в «Трудах Психологической семинарии»  (т. 1, вып. 4 за 1907 г.) и в «Университетских известиях» (№ 3 за 1906 г.). Рецензия была солидной, тщательно написанной, с указанием на большое количество недостатков. Однако, делал вывод Г.И. Челпанов, «приведенные мною недостатки... в значительной степени перевешиваются достоинствами книги, которая является, на мой взгляд, бесспорно ценным вкладом в русскую психологическую литературу». Г.И. Челпанов пояснил свой вывод: опередив европейских психологов, И.С. Продан выразил сомнение во всеобщем законе ассоциации и, воспользовавшись явлениями колебания памяти и внимания, доказал возможность самопроизвольного возникновения представлений. «Его способ доказательства нужно признать совершенно новым» [Челпанов. 1906, 20]. C Челпановым согласился другой оппонент – А.Н. Гиляров.

С 1 июля 1906 г. И.С. Продан становится приват-доцентом Харьковского университета –желаемое достигнуто. Он активен. Например, в осенний семестр 1909/1910 учебного года практические занятия по философии у И.С. Продана состояли из чтения и обсуждения избранных мест «Memorabilia» Ксенофонта и студенческих рефератов по истории древней философии. Он регулярно публикуется. В 1907 и 1908 гг. он печатает две части «Руководства по психологии», в следующем году публикует «Лекции по истории новейшей философии» и тогда же «Учебник логики для среднеучебных заведений и для самообразования».

С этого учебника и началась наша история. Дело в том, что Ученый комитет Министерства народного просвещения уже несколько лет проводил конкурс на лучший учебник по логике для восьмых классов гимназий. В 1908 г. победителем конкурса стал Г.И. Челпанов, представивший третье издание своей «Логики для гимназий». Рецензировал челпановскую логику А.И. Введенский. Рецензия была суровой, но по заключению положительной. Г.И. Челпанову была присуждена малая премия Петра Великого (в размере пятисот рублей).

Этим результатом Ученый комитет не был удовлетворен и тогда же продолжил конкурс на 1910 г. На этот конкурс  И.С. Продан и подает свою книгу, изданную в апреле 1909 г.

Возможно, позже Исидор Саввич пожалел, что ввязался в это предприятие. Дело в том, что его соперником стал Александр Иванович Введенский. После работы в комиссии 1908 г. профессор хорошо потрудился и предложил комитету свою «Логику для гимназий с дополнениями для самообразования». Этот учебник был не чем иным, как упрощенным, приспособленным для учащихся-гимназистов вариантом его университетского курса, который не раз выходил в литографированном виде, а первым и полноценным изданием с названием «Логика как часть теории познания» вышел в феврале 1909 г.

Итак, в Ученом комитете Министерства народного просвещения оказываются два учебника логики. И… конкурсная комиссия в составе Э.Л. Радлова, И.И. Лапшина и Н.О. Лосского присуждает большую премию Петра Великого в 2000 рублей учебнику  Введенского. Заключение конкурсной комиссии было почти эпичным и, разумеется, авторитетным: «Нельзя отрицать того, что в изложении проф. Введенского логика получила характер убедительной связности, последовательности и индивидуальности, а к этому преподавание логики, конечно, и должно стремиться» [От Ученого комитета 1910, 105]. Естественно, одобренный учебник был позже издан еще два раза; возможно, с каким-то гонораром автору.

Исидор Саввич взбунтовался. Он очень ценил себя как преподавателя и ученого. Возможно, вспомнились прежние «сбои» на его тернистом ученом и педагогическом пути. Расстроенный очередной неудачей, он полез в драку. Он требует от ученого комитета Министерства опубликовать ту самую рецензию, на основании которой конкурсная комиссия отклонила его учебник. Автором ее был друг А.И. Введенского Иван Иванович Лапшин. Естественно, Продан просит опубликовать и свои возражения рецензенту, конечно, в том же «Журнале Министерства Народного просвещения», редактором которого был другой друг А.И. Введенского – Эрнест Львович Радлов.

Продан возмущен. По его учебнику рецензент дал 17 критических замечаний, но в 11 из них он приписывает автору то, чего Продан никогда не говорил. «Такая рецензия официального рецензента, притом не упоминающая ни одного достоинства моего учебника, очевидно, должна вызвать совершенно превратное мнение о нем, – не только у обыкновенных читателей, но даже и у специалистов. Вот почему я счел своим долгом напечатать настоящий ответ», – пояснял И.С. Продан [Продан 1911^а, 117].  На каждое «да» в рецензии И.И. Лапшина имелось решительное «нет» в возражении И.С. Продана.

Но и этого мало. Жалуясь, что его отвлекают от большого труда «Познание и его объект», Исидор Саввич пишет «анти-Введенское» сочинение «Новая логика: критическое исследование и разъяснение новых и старых заблуждений и ошибок» (Харьков, 1911). Автор проделал огромную работу, буквально постранично проанализировав гимназический учебник А.И. Введенского, сделав это не только в тесной связи с содержанием его университетского курса «Логика как часть теории познания», но и вообще с историей логики. И трудился он только для того, чтобы показать, что Ученый комитет жестоко ошибся, присудив А.И. Введенскому почетную большую премию Петра Великого. В плохо написанном учебнике, – мстительно сообщил Продан, – содержится не только огромное количество ошибок и противоречий – не меньше 209-ти, но и 40 совпадений в примерах, которые на деле являются не чем иным, как заимствованием из его, Продана, «Учебника логики для среднеучебных заведений», который  вышел на девять месяцев ранее учебника петроградского профессора.

«Новая логика» Исидора  Саввича завершается вызывающе: «… Проф. Введенский не пощадит и меня… Он разразится своими обычными приемами полемики, которые ничего общего не имеют ни с логикой, ни с логичностью. Он разразится ими, несмотря даже на настоящее мое предсказание. “ Naturam expellas furca, tamen usque recurret” (Ovid.)[iii]. Но я не боюсь его гнева: благо, нас отделяют более тысячи верст! Еще менее боюсь я его логичности мышления; читатели видели, какова она!» [Продан 1911^б, 222].

II

О книге И.С. Продана узнает А.И. Введенский и сразу пишет письмо Э.Л. Радлову. Здесь профессор сообщает о «Новой логике», «посвященной исключительно ругани на меня, а рикошетом и на Вас с Лапшиным» [Введенский 2006, 243]. Далее А.И. Введенский излагает уже знакомый сюжет о «заимствованиях». Он недоумевает: «во многих совпадениях наших мыслей я легко могу оправдаться тем, что воровал эти мысли не у Продана, а у множества других авторов, начиная с Аристотеля… Есть немногие совпадения в таких пунктах, про которые я искренне думал, что здесь сочинил что-то новое» [Введенский 2006, 241].

«Ругань на мое невежество и тупоумие… я принимаю молча», – иронизирует Александр Иванович, – но дело в том, что Продан «нахально лжет и плутует», заявляя, что его учебник вышел на год раньше моей «Логики как части теории познания». Я, –  продолжает Александр Иванович, – сличал даты, заглянул в счета типографии и обнаружил, что учебник Продана вышел на два месяца позднее моей «Логики как части теории познания».

В это время Александр Иванович готовил второе издание этого главного своего труда, и он добавляет к нему небольшое «Послесловие», названное очень решительно – «Умышленная неправда, которую И.С. Продан утверждает обо мне». Здесь Александр Иванович, категорически отрицая все продановские обвинения в плагиате, приводит свой главный аргумент: по данным Главного управления по делам печати его «Логика как часть теории познания» вышла в свет на неделе от 11 по 18 февраля 1909 г., а продановский учебник – на неделе от 31 марта по 7 апреля 1909 г., т.е. на два месяца позже. Профессор, кажется, ставит точку: «Так что ни о каком заимствовании мной из учебника И.С. Продана не может быть речи» [Введенский 1910^б].  И, следовательно, все, что пишет И.С. Продан  о «заимствованиях» оказывается «умышленной неправдой». Профессор, сдерживая негодование, вежлив: не «клевета», а «умышленная неправда».

Но нет, точка не получилась. По принятому тогда обычаю А.И. Введенский разослал своим коллегам в университетских городах России объявление о предстоящем выходе второго издания «Логики как части…», а к объявлению приложил эту самую «Умышленную неправду».

Настала очередь Исидора Саввича подложить поленце в разгоревшийся огонь. Он пишет «Открытое письмо профессору С.-Петербургского университета А.И. Введенскому», публикует его в газетах и 4 марта заказным отправляет в Петербург на домашний адрес Александра Ивановича – дом 46 по Девятой линии Васильевского острова.

Письмо грубое. Коротко содержание его может быть передано в следующем виде. Профессор кое-чего не понял. В исследовании «Новая логика», – отмечает Продан, – я анализирую не его университетский курс «Логика как часть теории познания», а учебник логики для гимназий. Мое обвинение в ошибках и заимствованиях относится как раз и только к «Логике для гимназии». А раз так, «отпадает весь обвинительный акт с доводами прокурора и свидетельскими показаниями» [Продан 1912, 4]. Теперь, профессор, получается, что «Ваше утверждение, будто я приписываю сорок заимствований Вашему универс. курсу (т.е. Логике как части теории познания), сделано Вами заведомо ложно, как я это доказал. Между тем, приписывая мне “умышленную неправду” (т.е. заведомо ложное обвинение Вашего унив. курса в плагиате), Вы приписываете мне “деяние, противное правилам чести”. Это заведомо ложное обвинение относительно меня Вы распространяете путем печати; а таковое деяние предусмотрено нашим уголовным кодексом; оно называется клеветой и по 1535-ой статье Улож. О наказ. Угол. Суд. наказуется тюрьмой на время от двух до восьми месяцев» [Там же, 8]. Наконец, Исидор Саввич делает последний решительный шаг и ставит ультиматум: «Так как я дорожу своим добрым именем больше, чем всеми благами мира, то я не могу остаться равнодушным к опозориванию моего имени. Поэтому я от Вас требую удовлетворения, в первый раз – самого меньшего, а именно: 1) Тем же путем, каким Вы распространили клевету, объявить печатно безо всяких перетолкований и разглагольствований следующее: “Обвинение меня И.С. Проданом в сорока заимствованиях из его Учебника логики не относится к моей «Логике, как части теории познания», а к моей «Логике для гимназий» СПб., 1910 г. Поэтому беру назад напечатанное мною Послесловие 2-го издания моей «Логики как части теории познания» и в особенности выражение «умышленной неправды», будто утверждаемой обо мне И.С. Проданом”. 2) Я требую уничтожения Вашего послесловия во всех экземплярах Вашей “Логики как части теории познания”, еще не проданных. Если же Вы этих двух требований не исполните до 26 марта с.г., то я возбужу против вас уголовное преследование» [Там же, 8].

Сразу видно – очень рассердился Исидор Саввич. Друживший с харьковскими черносотенцами, он припомнил Введенскому радикальные грехи его молодости и полугодичную отсидку в Петропавловской крепости. Злоба застила глаза. Продан делает абсолютно оскорбительное предположение, будто бы во время работы конкурсной комиссии 1909/1910 гг. И.И. Лапшин мог передать А.И. Введенскому продановскую рукопись, чем последний и воспользовался при сочинении своей логики для гимназий. Большой выдумщик этот Продан! Знал же, что никакой рукописи не было, а была книга, и без Лапшина Введенскому доступная.

И после этого Продан требует, чтобы Введенский принародно признался в плагиате – если не в «Логике как части теории познания», то в «Логике для гимназий». «А если Вы, профессор, не признаетесь,- то я возбужу против Вас уголовное преследование!» – грозит он. Абсурд какой-то.

Александр Иванович даже не ответил на письмо И.С. Продана. Тогда последний подает «Прошение» прокурору С.-Петербургского окружного суда. Изложив обстоятельства дела, указав на срок действия своего ультиматума Введенскому, истец заключал: «Поэтому мне не остается иного способа восстановить мою честь, опозоренную проф. А.И. Введенским, как обратиться к гласному суду… Почтительнейше прошу Вас… возбудить против проф. А.И. Введенского… уголовное преследование по ст. 1535 Улож. О наказаниях угол. суд» [РО РНБ 1916,  13]. При этом Продан уверяет его превосходительство господина прокурора, что «клевета проф. А.И. Введенского очевидна», и для решения такого вопроса даже экспертиза специалистов совсем не нужна.

Прошение было подано 5 апреля 1912 г., и судебная машина пришла в движение. Поначалу А.И. Введенский хотел избежать разбирательства. Ему, автору множества известных статей, книг, учебников и университетских курсов, не раз издававшихся и переиздававшихся, совсем не нужно было что-то заимствовать у какого-то Продана. Судебное разбирательство не входило в его планы. Быть может, он вспомнил ссору с А.П. Нечаевым, которая стоила ему стольких нервов. И потому в ответ на заявление Продана А.И. Введенский сам обращается в Окружной суд: «Покорнейше прошу Окружной суд отклонить без судоговорения поданную против меня от 5 апреля 1912 г. жалобу харьковского приват-доцента И.С. Продана как явно несоответствующую действительности» [Там же, 10] Александр Иванович убежден в своей очевидной правоте. А вот «уверения И.С. Продана будто бы в его книге “Новая логика, критическое исследование и т.д.” нет никакого обвинения против моего университетского курса в заимствованиях из его “Учебника логики”, представляет собою простое голословное запирательство в дурном поступке, которое он несомненно совершил против меня в означенной книге» [Там же, 10]. Взгляните на страницы 208, 209, 216, 217 и 219 продановской  критики, – призывает профессор, – пригласите экспертов – ими могут быть Э.Л. Радлов, В.М. Каринский и Н.О. Лосский; они установят точный смысл продановских высказываний. К тому же мой университетский курс, о котором Продан распространяет умышленную неправду, появился на свет ранее, чем учебник Продана.

Очень могло быть, что на этом дело и прекратилось бы. Но оно не прекратилось, возможно, из-за какого-то очередного демарша Продана, обиженного совместным выступлением А.И. Введенского и С.О. Грузенберга в журнале «Вестник знания» № 5 за 1912 г. Публикация называлась «О харьковском приват-доценте И.С. Продане». Здесь А.И. Введенский, ссылаясь на официальные документы, показал совершенную несостоятельность продановских подозрений относительно И.И. Лапшина, почему и не собирается отказываться от своего «Послесловия» ко второму изданию «Логики как части». С.О. Грузенберг, в свою очередь, уверил читателей, что Продан в «Открытом письме» выборочно цитировал его книжку, искажая смысл всего написанного о Введенском [iv].

Возможно, объявившаяся коалиция придала сил Продану, и он принудил судейскую машину к ускорению. Либеральная «Речь» сообщала, что «дело это несколько раз назначалось к слушанию, но откладывалось». Через четыре с половиной года после первого обращения И.С. Продана к российской юстиции слушание, наконец, состоялось.

Ответчиком был А.И. Введенский, обвинителем И.С. Продан. Положившись на очевидность своей правоты, он решился сам, без приглашенных им экспертов, поддерживать обвинение. Его адвокат, известный деятель «Союза русского народа», присяжный поверенный П.Ф. Булацель[v]  отсутствовал.

Зато А.И. Введенского защищал не менее известный в Петербурге адвокат В.А. Плансон[vi].  В зале, естественно, были приглашенные Введенским эксперты – все те же коллеги и друзья профессора – проф. Э.Л. Радлов, приват-доценты С.И. Поварнин, С.О. Грузенберг, А.И. Гребенкин [vii], готовые разъяснить непонятные суду научные проблемы.

Суду же предстояло решить две задачи. Первая – установить, оклеветал ли проф. А.И. Введенский приват-доцента И.С. Продана, назвав «умышленной неправдой» утверждение последнего о «заимствованиях», якобы сделанных профессором из учебника Продана. Для этого следовало решить другую задачу – установить, имело ли место такое заимствование. Решение последней автоматически снимало обвинение Продана в клевете, предъявляемое им Введенскому.

Председатель суда, П.А. Инфлянд[viii] предложил сторонам примириться. «По существу заявления И.С. Продана было видно, что он не прочь и помириться, но проф. А.И. Введенский категорически отказался от разрешения вопроса миром», – сообщал Ив.Д. в газете «День» [Ив.Д. 1916, 5]. Корреспондент другой газеты иронизировал: И.С. Продан «оказался в положении охотника, который поймал слишком большого медведя: и рад бы отпустить медведя, да медведь его не пускает» [Олег 1916, 4].

Разбирательство длилось до   позднего вечера. Исидор Саввич иск проиграл. В путаной обвинительной речи «он доказывает, что проф. Введенский клеветал на него, но признает и свою ошибку: ему нужно было сказать, что проф. Введенский пользовался его трудом для учебника логики в сред. уч. зав., а он написал, что “в университетском курсе”. Проф. Введенский, по его мнению, понял его ошибку, но умышленно не считался с ним» [Ив.Д. 1916, 3]. В остальном И.С. Продан, беспомощный в судебных делах, все старался пояснить свои научные расхождения с Введенским, а не правовое содержание претензий к нему. При этом он более обращался к публике, а не к судьям. «”Прошу Вас помнить, что здесь суд, а не аудитория”, – напоминал председатель, но через несколько минут обвинитель, не замечая улыбок судей и с трудом подавляемого смеха “аудитории” заявлял: “Прошу публику иметь в виду, что мы с проф. Введенским – представители разных философских школ и в этом смысле являемся врагами”» [Олег 1916, 4]. Корреспондент «Дня» так комментировал поведение обвинителя: «Нельзя, например, не смеяться, когда г. Продан с гордостью заявляет, что он научный противник проф. Введенского, т.к. он кантианец, а я Канта разбил уже давно в нескольких своих сочинениях. Нельзя не смеяться, когда г. Продан весьма похвально отзывается о своей учености, и притом в таких выражениях, которые не позволяет себе не только ученый, но и просто толковый человек» [Ив.Д. 1916, 3].

И.С. Продану очень повредили выступления его коллег по историко-филологическому факультету Харьковского университета – профессоров А.А. Погодина, А.И. Кадлубовского и С.М. Кульбакина[ix]. Они выступили свидетелями со стороны А.И. Введенского и рассказали об отрицательном впечатлении, произведенном на харьковскую ученую корпорацию «Открытым письмом Продана». Особенно огорчило их то место «Письма», где автор напоминал, что когда-то А.И. Введенский отсидел в Петропавловке за грехи своей радикальной молодости. Свидетели сообщили, что, имея в виду достоинство ученой коллегии и руководствуясь интересами преподавания, факультет отстранил Продана от чтения его обязательного курса.

Все было против истца. Не дожидаясь заключения суда, Продан покинул зал заседаний и не слышал, как по вынесении оправдательного приговора А.И. Введенскому молодежь устроила своему профессору горячую овацию.

И.С. Продану в очередной раз не повезло...

III

И все-таки нельзя не заметить некоторых странностей в поведении А.И. Введенского, выигравшего процесс. Несмотря на то, что Продан прямо говорит о критике премированного гимназического учебника Введенского 1910 г., сам Введенский воспринимает ее как критику главного дела своей жизни – его университетского курса, известного под названием «Логика как часть теории познания». Он будто не слышит своего оппонента даже тогда, когда тот в своем «Открытом письме профессору Санкт-Петербургского университета» еще раз настоятельно подчеркивает: «Я не обвиняю в заимствованиях Ваш университетский курс, т.е. “Логику как часть теории познания”... а Вашу новую логику, т.е. “Логику для гимназий”» [Продан 1912, 4]. Он просит извинения за то, что в своем критическом исследовании несколько раз неосторожно указывал на «обе логики» А.И. Введенского. Однако профессор этих слов в расчет не принимает, неизменно ведет речь о своем университетском курсе и, ссылаясь на более раннюю публикацию последнего, постоянно трубит об «умышленной неправде» Продана.

Имеется и другая странность в этой истории. Профессор не мог не видеть, что «Новая логика»  Продана – пускай и злобное и въедливое, но очень серьезное исследование. Почему  А.И. Введенский за все четыре года ни разу не выступил в печати с анализом, критикой и опровержением этой работы своего оппонента?

Наконец, смущает настолько основательная подготовка А.И. Введенского к судебному заседанию, что она выглядит чрезмерной: разговор-то, с его точки зрения, пойдет об очевидном отсутствии у него плагиата. Но как выстроена оборона! Здесь и полный зал дружественно расположенных студентов и курсисток, и вызванные из Харькова свидетели – трое профессоров-словесников, и группа экспертов – коллег и друзей Александра Ивановича, и, наконец, известный адвокат Виктор Антонович де Плансон.

Эксперты, разумеется, дали ожидаемое заключение: ни грана заимствований – ни в гимназическом учебнике, ни в университетском курсе. Более того, эксперты нашли, что не исключается возможность того, что сам обвинитель заимствовал кое-что из более ранних произведений А.И. Введенского.

Несмотря на известный читателю персональный состав экспертной комиссии, ее выводы следует признать правильными. В 1910 г. теоретическая площадка логики была столь небольшой, а тропы ее были настолько исхожены, что говорить о приоритетах и заимствованиях представлялось делом трудным, а порой и невозможным. Да и сам Продан признавался: «Совпадения проф. Введенского касаются как раз мелочей и второстепенных вопросов логики. А вот главного усовершенствования моего учебника логики проф. Введенский не принял, а именно, относительно гипотетических силлогизмов и понятия о действующей причине» [Продан 1911^б, 218].Значит, не боязнью обнаружения в его работах плагиата объясняются такие особенности поведения профессора. Плагиат был выдуман нервным и самолюбивым Проданом. Если у Введенского «что-то» и имелось, то этим «что-то» было хозяйское употребление попавшегося под руку материала.

Скорее всего, профессор понимал, что харьковский приват-доцент прав в главном: учебник «Логики для гимназий» был написан торопливо, а потому непродуманно и даже просто плохо. Знаменитая Петровская премия должна была достаться не ему, Введенскому, а другому претенденту. И Александр Иванович переключает внимание ученой публики на «Логику как часть теории познания».

Действительно, сравнение двух учебников – Продана и Введенского – говорит не в пользу последнего. Если иметь в виду требования, предъявляемые к учебнику для «среднеучебных заведений» – доступность и последовательность материала, которые позволяют воспринять преподаваемый предмет в его целостности, то учебник И.С. Продана был, безусловно, предпочтительнее, нежели его знатного соперника.

Стройна и прозрачна его структура. Он состоит из двух разделов. В первом, названном «Формальная логика», поясняются предмет и задачи логики, затем – учение о понятиях, о суждении, об основных законах мышления и наконец о простых и сложных умозаключениях. Второй раздел – «Методология», состоит из глав «Систематика», «Критика» и «Эвристика». Теперь гимназист понимает, что изучаемая им логика является первой ступенью в построении науки. Весь материал разделен автором на девять глав (шесть выпадают на первый раздел «Формальная логика», а  три на второй –  «Методология») и 62 четко поименованных параграфа, вполне «подъемных» для гимназиста в течение учебного года. Любое вводимое автором понятие имеет лаконичное и строгое определение, исключающее неясности и недоговоренности. Методологическая основа продановского учебника близка сознанию подростка. Учебник признает существование созданной Творцом объективной реальности, законы которой выражаются в законах логики. При определении предмета и задач логики (глава  «А») имеется подраздел «Что такое истина». Не случайно, что авторы современных учебных пособий по формальной логике – А.Д. Гетманова, Д.П. Горский, В.И. Куликов и др.– в той или иной степени повторяют структуру изложения материала, предложенную И.С. Проданом.

Напротив, учебник А.И. Введенского в дидактическом отношении проигрывает продановскому. Сравнивая их, можно уверенно утверждать, что конкурсная комиссия Ученого комитета министерства народного просвещения в 1910 г. непоправимо ошиблась, присудив премию Петра Великого учебнику Введенского, а не Продана. Чтобы понять это, достаточно одного взгляда на его оглавление. Шестнадцать глав – от «Задач логики и ее отличии от психологии» до «Системы как формы изложения науки» – не выделены в содержательные разделы, как это нужно для учебника, а монотонно следуют одна за другой. Названия некоторых из них громоздки и невнятны. Так, тринадцатая глава – это «Индуктивные доказательства, или доказательства, соединенные с установкой данных опыта, разнородные и несоединимые». Нужно очень большое терпение, чтобы просто вникнуть в смысл такого названия. Все главы скреплены сплошной нумерацией двухсот десяти параграфов, излагающих какие-то конкретные темы. Но параграфы не названы, а внутри глав они не отделены даже набором. Возникает впечатление неодолимой монотонности учебного материала. Не напугает ли она гимназиста?

Более серьезна претензия к структуре изложения материала. После глав о рациональных доказательствах (это шестая глава под названием «Доказательства, не соединенные с установкой данных опыта, или доказательства чисто рациональных наук»),  об умозаключениях (глава седьмая) и силлогизмах (глава восьмая) у Введенского наконец идет изложение «Логических законов мышления» (глава девятая). Но разве не эти последние выстраивают знания о доказательствах, умозаключениях и силлогизмах?

Невозможно не почувствовать размытости и неясности определений в учебнике профессора. Вот как, например, Введенский определяет «природу»: «Обыкновенно под “природой” подразумевают совокупность тех данных опыта, которые остаются за вычетом человека и всего, что обусловлено в своем существовании человеком…» [Введенский 1910^а, 114]. Неужели это определение предназначено для гимназиста? Неудачно определение предмета логики. Профессор полагает, что «логика есть наука о правильном мышлении. Правильным называется мышление, пригодное для расширения знания» [Введенский 1910^а , 4]. Приват-доцент из Харькова посвящает пятнадцать страниц своей книги разбору этого определения, справедливо показывая, что каждое слово в нем нуждается в дополнительных пояснениях.

Можно поставить неудовлетворительную оценку и языку премированного учебника. Это не язык учебника, предназначенного для гимназистов, когда необходимы краткость и ясность. Например, в одном из параграфов Введенский выдвигает один из любимых им агностических тезисов: «Нельзя доказать, по крайней мере в настоящее время, ни принципа причинности, ни принципа единообразия природы, и, подобно аксиомам, их приходится допускать без всяких доказательств».  Отвлекаясь от оценки содержательной стороны этого тезиса, признаем, что выражен он удовлетворительно, вполне приемлемо. Но ниже следует его пояснение: «Вместе с тем, легко заметить, что подобно аксиомам они допускаются без всяких доказательств вовсе не потому, чтобы нельзя было сомневаться в них, и поэтому было бы крайней нелепостью требовать от них своего доказательства. Явная нелепость в подобных сомнениях и требованиях была бы только при каком-либо их двух следующих условий: во-первых, если эти принципы уже подразумевались в самом понятии явления природы; во-вторых, если бы они оправдывались уже простой установкой данных опыта. Но в понятии явления природы еще вовсе не подразумевается, чтобы оно непременно находилось в законообразной связи с каким-нибудь другим явлением; относительно же простой установки данных опыта мы сейчас говорили, что она бессильна оправдать эти принципы» [Введенский 1910^а, 151]. Это говорит не преподаватель гимназии, а университетский профессор, не стесненный рамками учебного времени… Не оттого ли почти на каждой странице мы встречаемся с заверениями такого типа: «очевидно, что…», «разумеется, что…» или «конечно». В этом учебнике много больших-пребольших предложений, которые в напечатанном виде занимают 8-14 строчек.

Возможно, гимназист не заметит более серьезных, методологических «сбоев» у Введенского, когда он постоянно смешивает логический и психологический подходы к проблемам учебника. Но специалист их заметит: быть может, заметит и студент университета.

И.С. Продан правильно написал: едва ли «хороший учебник логики можно написать в несколько месяцев, и, в особенности, лицу, не преподававшему в гимназии и недостаточно осведомленному в вопросах дидактики… таковое лицо может и десятки лет читать лекции студентам и курсисткам… и все же не быть в состоянии хорошо преподавать логику гимназистам» [Продан 1911^б, 181].

Итак, возвращаясь к особенностям поведения профессора за время этой тяжбы, мы пожалуй, скажем следующее: укоряя Продана за подкоп под свой университетский курс, не хотел ли А.И. Введенский переключить внимание читателей и избежать пересудов вокруг Петровской премии, незаслуженно им полученной?

Продан тоже хорош! И с чего это он уверял, что его критика совсем не относится к университетскому курсу Введенского? На деле-то, критикуя учебник, разве не нападал Продан на университетский курс? Конечно, так и было, и быть по-другому не могло. Более того. Последовательность ученого просто обязывала Продана к широкому фронтальному наступлению на «Логику как часть теории познания», на это «новое и легкое» «русское доказательство» критицизма. Но он не сделал этого. Обида за неполученную премию оказалась сильнее мужества исследователя.

В процессе судебной подготовки судья П.А. Инфлянд отклонил рассмотрение одного из вопросов Продана: «Имеет ли критическое исследование Продана “Новая логика” научное значение, или является голословною полемикою?».

Товарища председателя Окружного суда П.А. Инфлянда понять можно. Суд не был местом выяснения теоретической позиции Продана. Но мы-то можем утвердительно ответить на этот вопрос. Да, работа Продана имела научное значение. Она утверждала философию наивного реализма, которая позволяла не только противостоять агностицизму петербургского профессора, но и разрушить логический механизм его «русского доказательства критицизма».

Рассуждения А.И. Введенского просты. Научное знание существует только в форме умозаключений, обусловленных действием логических законов. Если в умозаключении встретится противоречие, то оно, умозаключение, должно быть исключено из области знания. Что касается метафизической реальности, которая, конечно, не представима, а только мыслима, то ее можно мыслить как угодно – мыслимое одинаково доказательно или одинаково бездоказательно. Закон противоречия здесь молчит, а это означает, что метафизика располагается вне области знания. Говоря грубо, признание метафизической реальности есть дело вкуса, нравственной потребности, а не научного знания. Например, наука «оставляет вопрос о существовании Бога открытым в обе стороны и предоставляет нам полную свободу выбора между верой в Бога и верой в атеизм» [Введенский 1996, 207]. С такой же степенью достоверности или, если хотите, недостоверности, можно говорить о чужой душевной жизни или, допустим, о бессмертии души.

В глазах Продана, сторонника иной философии, а именно, философии «здравого смысла», эти соображения были совершенно неверны. Все проще. Мир создан Богом, вечным и всемогущим Разумом. За это говорит всестороннее рассмотрение мира, об этом с определенностью и ясностью говорят гениальные философы. Предвечный Создатель зажег в человеческом уме священный огонь – здравый смысл – и форму его действия – логическое мышление. Его законы только нормативны. Основание нормы, или правила, – Божественный разум, единообразно и необходимо воплощенный в объективном мире: «все верят, что каждое явление имеет свою причину, что, не будь определенной причины, не было бы и данного явления, то есть ее действия» [Продан 1913, 144]. При толковании логических законов как объективных совершенно несостоятельно понимание нормативности у Введенского: дескать, законы таковы потому, что их исполнение зависит от нашего пожелания. Но тогда «русское доказательство» критицизма развеивается как дым. «Научная метафизика, – утверждает И.С. Продан, – возможна и необходима».

Кто знает, может быть, судебный процесс 12 октября 1916 г. помешал И.С. Продану написать вторую часть книги «Познание и его объект» и хотя бы так утвердиться на русском философском Олимпе? Ведь написал же Э.Л. Радлов, что книга выявила «общую тенденцию русских гносеологических трудов», а именно – оправдать наивный реализм, отметив С.А. Алексеева-Аскольдова, Ф.Ф. Бережкова[x] и добавив к ним И.С. Продана [Радлов 1920, 54].

***

Уже в 1916 г. И.С. Продан покинул Харьков и перебрался в Варшавский университет, к тому времени эвакуированный в Ростов. Университет – с мая 1917 г. он станет Донским – испытывал большую нужду в квалифицированных кадрах. Но вот начались революции, первая, вторая… Гражданская война… Незаметным ее эпизодом стала трагическая гибель И.С. Продана 27 декабря 1919 г. (10 января 1920 г. по ст. ст.).

Литература

Абашник 2011– Абашник В.А. И.С. Продан (1854–1919/1920) как критик И. Канта  // Вiснiк Харькiвського нацiонального унiверситету iм. В.Н. Каразина. Серия «Фiлософiя. Фiлософськi перипетii». 2011. № 984.

Абашник 2012–  Абашник В.А. Философия “здравого смысла” И.С. Продана и современность  // Вiснiк Харькiвського нацiонального унiверситету iм. В.Н. Каразина. Серия «Фiлософiя. Фiлософськi перипетii». 2012. № 992.

Введенский 1910^а – Введенский А.И. Логика для гимназий с дополнениями для самообразования. СПб., 1910.

Введенский 1910^б – Введенский А.И. Умышленная неправда, которую И.С. Продан сообщает обо мне // Введенский А.И. Логика как часть теории познания. СПб., 1910.

Введенский 1996 – Введенский А.И. Статьи по философии. СПб., 1996.

Введенский 2006 – Введенский А.И. « … При том замкнутом образе жизни и абстрактных  наклонностях  моего ума…». Письма А.И. Введенского Э.Л. Радлову // Вече. Альманах русской философии и культуры. СПб., 2006. № 17.

Грузенберг 1911 – Грузенберг С.О. Очерки современной русской философии. Опыт характеристики современных тенденций русской философии. СПб., 1911.

Ив. Д. 1916 – Ив.Д. Дело философское. Из зала суда // День. 1916. 13 октября. № 282.

Олег 1916 – Олег. Философский диспут на суде. Из зала суда // Биржевые ведомости. Утренний выпуск. 1916. 13 (26) октября. № 15859.

От Ученого комитета 1910 – От Ученого комитета Министерства народного просвещения. Тридцать первое присуждение премий Императора Петра Великого, учрежденных при Министерстве народного просвещения //  Журнал Министерства народного просвещения. 1910. № 6.

Продан 1911^а   – Продан И.С. Ответ И.И. Лапшину // Журнал Министерства народного просвещения. 1911. № 1.

Продан1911^б – Продан И.С. Новая логика. Критическое исследование и разъяснение новых и старых заблуждений и ошибок. Харьков, 1911.

Продан 1912 – Продан И.С. Открытое письмо профессору Санкт-Петербургского университета А.И. Введенскому. Харьков, 1912.

Продан 1913 – Продан И.С. Познание и его объект. Оправдание здравого смысла. Часть I.  Харьков, 1913.

Радлов 1920 – Радлов Э.Л. Очерк истории русской философии. Петербург, 1920.

РО РНБ 1916 – Рукописный отдел Российской национальной библиотеки. Фонд 626. 1916. Ед. хр. 86. Радлов Эрнест Львович.

Челпанов 1906  – Челпанов Г.И. Рецензия на: Продан И.С. О памяти. Психологические исследования. Ч. 1 и 2. Юрьев, 1905 // Университетские известия. 1906. № 3.