Предисловие к публикации

Впервые на русском языке публикуется перевод предисловия Цянь Дин-аня к «Книге о Великом Единении» его учителя Кан Ю-вэя, ранее не переводившегося на европейские языки. Трактат был впервые опубликован в 1935 г., через семь лет после кончины автора.

For the first time in European languages ​​published a translation of the preface to the "Book of the Great Unity" by Kang Youwei written by his disciple Qian Dingan. The book was first published in 1935, seven years after its author's death.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: утопия, социализм, Великое Единение (Да тун), Цянь Дин-ань, Кан Ю-вэй.

KEY WORDS: Utopia, Socialism, The Great Unity (Datong), Qian Dingan, Kang Youwei.

(Предисловие, перевод с китайского и примечания Д.Е. Мартынова)

Так получилось, что трактат, в полной мере выражающий специфику философских и общественно-политических взглядов крупнейшего китайского мыслителя Кан Ю-вэя (1858–1927), вышел в свет уже после его кончины: зимой 1935 г. последовало первое издание полного текста «Книги о Великом единении» («Да тун шу»). Полностью он никогда не переводился на западные языки: в 1958 и 2008 гг. издавался английский перевод-пересказ Лоуренса Томпсона (1920–2005) [Томпсон 1958][i], включающий примерно треть оригинального текста. Некоторые выдержки в переводе С.Л. Тихвинского вышли в сборнике «Избранные произведения прогрессивных китайских мыслителей Нового времени» [Избранные 1961, 115–129]. «Книга о Великом единении» впервые была переиздана в Китае в 1956 г. Это издание по сей день считается эталонным, поскольку там были исправлены все опечатки и разночтения, а текст издания 1935 г. был тщательно сверен с сохранившимися рукописями. После этого переиздания следуют регулярно, нам известно не менее десяти, изданных в 1958–2005 гг. Факсимиле рукописей было впервые опубликовано в 1985 г., в составе Полного собрания сочинений Кан Ю-вэя 2007 г. текст печатался по рукописи. Тем примечательнее, что предисловие к первому изданию не воспроизводилось ни в одном из известных нам переизданий. Оно заслуживает внимания как минимум по трём причинам. Во-первых, это достаточно корректное изложение основных идей Кан Ю-вэя, во-вторых, это источник, дающий понимание, что именно в учении Кана казалось существенным его ученикам. В-третьих – это памятник уходящей китайской книжной традиции, которая ещё в середине 1930-х годов пыталась наставлять современников, используя терминологию китайской традиционной философии. Отметим также, что читатель сможет составить мнение и о страстно-полемическом стиле «Книги о великом единении», в котором эмоциональные суждения перемежаются причудливо «смонтированными» цитатами из китайских классиков и современных западных мыслителей.

Кан Ю-вэй родился 19 марта 1858 г. в южной провинции Гуандун, в уезде Наньхай, в 70 км от Гуанчжоу в семье землевладельцев и чиновников[ii]. Они возводили свою родословную ещё ко II тыс. до н.э., а к моменту рождения Кана в семье насчитывалось тринадцать поколений учёных. После смерти отца Кан Ю-вэй оказался на попечении деда, начальника департамента просвещения, и получил классическое конфуцианское образование, удостоившись первой учёной степени в 13 лет. В возрасте 21 года Кан Ю-вэй после длительной медитации испытал просветление (в буддийском смысле этого слова) и прозрел в себе «совершенномудрие», поставив себя в один ряд с Буддой и Конфуцием. В 1880-е гг. он сделался довольно известным в Южном Китае наставником и комментатором классических конфуцианских текстов, и уже в 1888 г. направил первый меморандум императору Гуан-сюй (правил в 1875–1908 гг.). Посетив Гонконг, Кан заинтересовался западной наукой и культурой, в том числе астрономией, а также предложил на рассмотрение правительству проект китайской колонизации Бразилии. С 1891 г. он содержал частную школу в Гуанчжоу, в которой преподавались конфуцианские науки, буддизм, даосизм и некоторые естественнонаучные дисциплины Запада. В 1895 г., после поражения Китая в войне с Японией, он прибыл в Пекин для сдачи экзамена на высшую конфуцианскую учёную степень. В столице он возглавил движение собравшихся из провинции чиновников, и подал императору коллективный меморандум с проектом реформ. Потерпев неудачу с обращением к государю, Кан Ю-вэй удостоился учёной степени, стал издавать первую в Пекине частную бесцензурную газету, и даже организовал политический клуб, вскоре запрещённый. Три года спустя мыслитель организовал «Общество защиты государства» и бомбардировал государя своими меморандумами (всего он направил их семь). 16 июня 1898 г. Кан Ю-вэй удостоился императорской аудиенции, после чего был назначен секретарём Главного управления иностранных дел[iii]. До 20 сентября, на протяжении 100 дней, Кан Ю-вэй с учениками и коллегами определял линию государственной политики; император издал более 60 указов, которые полностью перестраивали все сферы жизни государства (например, был основан Пекинский университет). 20 сентября генерал Юань Ши-кай (будущий президент Китайской республики) и вдовствующая императрица Цы-си произвели государственный переворот, поместив государя под домашний арест и отменив все реформы. Кан Ю-вэй, его ученики и соратники были приговорены к смертной казни, жертвой узурпаторов стал его младший брат – Кан Гуан-жэнь. Самому Ю-вэю удалось скрыться с помощью англичан. Следующие 16 лет его жизни прошли в эмиграции, в бесконечных странствиях по миру. Он трижды совершил кругосветное путешествие, долго жил в Малайе, Индии, Швеции, Мексике и США, а всего посетил более 30 стран, включая Италию, Францию, Марокко, Турцию и Палестину (но не Россию, связанную с Китаем обязательством о его выдаче). В Канаде он основал первую китайскую политическую партию «Общество защиты императора», которая в годы расцвета имела более 300 отделений во всех частях света (включая Африку и Южную Америку). После падения империи, в 1913 г. Кан Ю-вэй вернулся на родину, став ярым апологетом восстановления монархии на конституционной основе и принял участие в неудавшемся перевороте генерала Чжан Сюня в 1917 г. В 1915 г. он разработал проект конституции Китайской республики, в котором конфуцианство провозглашалось государственной религией, но проект так и не был принят. Разочарованный Кан Ю-вэй пытался проповедовать собственное мистическое учение, основав в 1926 г. «Академию небесного странника». Там он проповедовал эклектическую теорию, в которой смешивались постулаты философии А. Бергсона, европейской астрономии, теории относительности и буддийской космологии. 31 марта 1927 г. Кан Ю-вэй скончался от пищевого отравления на банкете по случаю собственного 70-летия (по китайскому счёту, ведшемуся от зачатия).

Главной задачей Кан Ю-вэя как философа было разрешение противоречия между модернизацией страны и сохранением её культурной идентичности. Это накладывалось на его собственные взгляды, например, он был расистом, но высшей расой полагал белую, и сообщал, что будущее человечество должно иметь европейскую внешность, китайскую культуру (поскольку «жёлтая раса самая мудрая») и единый язык, представляющий собой синтез фонетики романских языков с китайской грамматикой и иероглифической письменностью. Одним из немногих он занял радикально феминистскую позицию, но при этом упорно считал Конфуция вероучителем и революционным деятелем, пропагандистом эволюционного учения. Всё перечисленное он пытался отыскать в китайском классическом каноне. Он увязывал прогресс с началом жэнь-гуманности – основной конфуцианской социальной категорией, но придавал гуманности отчасти материалистический смысл, полагая ее действие как аналог электромагнетизма. Скандальную известность приобрели его историко-филологические теории, обнародованные ещё в 1890-е гг. Доказывая, что Конфуций был оригинальным социальным философом и «некоронованным владыкой» (су ван), Кан Ю-вэй заявил, что конфуцианский канон был фальсифицирован в начале I в., а «реконструированная» версия следовала идеологии самого Кана. Неудивительно, что его труды запрещались к распространению и стали переиздаваться только после падения монархии в Китае.

«Книга о Великом единении» писалась долго. Впервые о ней упоминается в «Автобиографии» Кана, в разделе от 1884 г. Первые проспекты, в которых излагались философские идеи Кан Ю-вэя, датированы началом 1890-х гг. В 1913 г. Кан недолго издавал в Шанхае журнал «Бу жэнь» («Не могу переносить!»), в котором публиковались только его собственные материалы, там и увидели свет две части книги из десяти. В 1919 и 1929 гг. эти же материалы были опубликованы в виде отдельной брошюры.

Прозрев в себе совершенномудрие, Кан Ю-вэй заявил, что его задачей является спасение всего человечества, и в первую очередь – Китая. Использовав древний идеал Великого единения (Да тун), описанный в 9-й главе конфуцианского канона «Ли цзи», Кан Ю-вэй разработал оригинальную историософскую схему, впервые в истории китайской философии заменив конфуцианскую инволюцию эволюцией мира от стадии Хаоса и упадка до самого Великого единения. Собственно описание общества Великого единения является утопическим, и до полной публикации текста «Да тун шу» оно было известно в пересказе ученика Кана – Лян Ци-чао (1873–1929), воспроизводясь в биографии Кана, изданной в 1901 г., и в «Очерке учений династии Цин» («Цин дай сюэ шу гай лунь», 1920). Надеемся в недалёком будущем представить эти материалы читателям.

Ввиду того что «Книга о Великом единении» объёмна (около 150 тыс. иероглифов, в среднем 300 страниц китайского текста), её перевод и подготовка к публикации займёт немало времени. Тем более важно представить русскому читателю переводы оригинальных источников, по которым образованная китайская публика знакомилась с учением Кан Ю-вэя. Исторически получилось так, что Кан оказывался в интеллектуальной изоляции: консерваторам 1890-х гг. его учение казалось чрезмерно радикальным, революционерам 1920-х – слишком консервативным (впервые об этом написал ещё Ху Ши в статье 1918 г. «Впечатления вернувшегося на родину»). Кан Ю-вэй не участвовал в дискуссии о науке и метафизике 1923–1925 гг., хотя косвенно откликнулся на неё трактатом «Лекции о небесах» («Чжу тянь Цзян»). В 1934–1935 гг., когда шла подготовка издания «Книги о Великом единении», этот текст тем более должен был казаться анахронизмом. В 1920-е гг. китайские интеллектуалы нового поколения перешли со старого литературного языка вэньянь на новый язык, приближенный к нормам разговорного. Поднимаемые Кан Ю-вэем проблемы будущего казались слишком далёкими от бурных 1930-х, дискуссий о социализме, Великого похода китайской Красной армии, борьбы марксистского и анархического коммунизма (характерно, что Цян Дин-ань делает выпады именно против анархистов), японского вторжения. Тем не менее, эта книга не затерялась во мраке прошлого; так, Мао Цзэ-дун уже в 1949 г. назвал Кан Ю-вэя «провозвестником мирового коммунизма», а страстный пафос борьбы и стремление принести счастье всему человечеству делают учение Кан Ю-вэя актуальным и в наши дни.

Перевод предисловия Цян Дин-аня[iv] выполнен с китайского языка по первому изданию [Да тун шу 1935, 1–6][v]. При цитировании древнекитайских классических источников мы, как обычно, старались использовать существующие русские переводы.

Д.Е. Мартынов

Предисловие [к первому изданию «Книги о великом единении» Кан Ю-вэя]

Цян Дин-ань

Это – «Книга о Великом Единении» покойного учителя – господина Кана Наньхайского[vi]. [В ней] трактуется[vii] о сердце, не переносящем [чужих] страданий (бу жэнь), и о [достижении] предела [мира] небожителей (тянь жэнь). Первоначально о Трёх эрах говорилось в летописи «Вёсен и осеней»[viii], а в [главе] «Ли юнь» [«Канона церемоний»][ix] был явлен принцип «Поднебесная – общее достояние» (тянь ся вэй гун). Затем многие поколения [мудрецов] стремились уничтожить страдание (ку нао), но лишь через мириады поколений наступит Великое спокойствие (тай пин), осуществится наивысшее блаженство (цзи лэ). О, сколь гуманен (жэнь жэнь) был учитель! Столь же гуманны его слова, запечатлённые в этой книге.

Все люди рождаются в страдании и погружены в горе, они погрязли в хаосе и суете; они желают радости (лэ), и только. Те, [кто зовутся] совершенными мудрецами, добродетельными, героями, гуманистами и благотворителями, стремятся реализовать лучшие качества человека (вэй жэнь), искоренить страдание, добиться[x] радости, и только. Потому-то способности хороших людей (лин жэнь) добавляют радости и уменьшают страдание, их правление ясно и спокойно, их учение – эволюция (цзинь хуа). Напротив, люди, лишённые радости, не могут уменьшить количество страдания. Если они добиваются власти, правление их приводит к хаосу, их учение – инволюция (туй хуа). Хотя бы они и медленно эволюционировали, но не смогут добиться успеха.

Мир эволюционирует в соответствии с всеобщим законом (гун ли), по которому первоначальные Хаос и упадок (цзюй луань) сменяются Становящимся равновесием (шэн пин), пока не доходят до высшей степени развития – Великого равновесия-спокойствия (тай пин). В эру Хаоса и упадка (цзюй луань) горести народа многочисленны, а радостей мало; в эру Становящегося равновесия (шэн пин) у народа горестей и радостей пополам; когда же достигнута эра Великого спокойствия, весь народ сообща наслаждается счастьем (гун лэ), всё сущее цветёт и полно радости.

В эру Хаоса и упадка классовые барьеры в обществе непреодолимы, а государствами правят самодержцы; те, в чьих руках бразды правления, сплошь аристократы и обладатели наследственных титулов; народ порабощён, и даже чиновники не обладают свободой; мужчины и женщины рассматриваются как разные по положению существа, нравы суровы [и основаны] на Трёх устоях (сань ган)[xi]. В эту эпоху люди поклоняются героям, и всякий, кто способен убивать людей, основывает собственное государство, что и является успехом, а молва именует таких «выдающимися личностями» (хао цзе). Все сословия – земледельцев, рабочих и торговцев – являются рабами (сы шу) правителя. «Стихотворения» (ши)[xii] гласят: «Вся Поднебесная есть земля государя, и живущие на ней – все слуги его»[xiii], что и имелось в виду. Горести народа в эту эпоху достигают наивысшего предела, поэтому человеческие личности мало чем отличаются [для властей предержащих] от насекомых и рыб, в законах[xiv] [люди] приравниваются к соломе и горчичным зёрнам[xv], так происходит повсюду в эру Хаоса. Людей умерщвляют по собственному произволу миллионами (это подобно тому, как Сян Юй похоронил живьём 200 тысяч сдавшихся циньцев)[xvi]. Встретились два тирана, и городские стены немедля обращаются в пепел и золу (подобно тому, как Бисмарк предал огню французский Седан). В эру Хаоса и упадка даже существующие государственные границы причиняют горесть. Что же говорить о семейных ссорах на женской половине, вражде старших и младших братьев, хотя любовь к людям доступна всякому?! Но терпимость – всё ещё слишком высокая добродетель. Даже танский Тай-цзун, прославленный добродетелью и мудростью, убил двух старших братьев[xvii]. Таким образом, в эру Хаоса даже семья служит источником страданий.

«Перемены»[xviii] гласят: «Небо и Земля соединяют свои животворные силы, и мириады вещей зачинаются. Мужское и женское сочетается семенем, и мириады вещей рождаются»[xix]. Хотя мужчины и женщины различаются [началами] инь и ян, но [в равной степени обладают] телесной формой (синь ти), поэтому их юридические права (цюань ли) должны быть уравнены. Мужчина, хотя бы и был глуп, как олени и кабаны, является устоем общества (ган) и источником закона; женщина, хотя бы и обладала просветлённым духом и совершенной мудростью, следует за мужем и подчиняется [взрослому] сыну. Добродетельность Цзин Цзян[xx] и учёность Бань Чжао[xxi], смелость и решительность Цинь Лянь-юй[xxii], глубочайшая мудрость Синь Сянь-ин[xxiii], литературное дарование Ли И-ань[xxiv], наставления Сун Жо-сянь[xxv] разве не сделали их равными мужчинам? Так почему же женщины должны подчиняться мужчинам? Ведь женщины не могут занимать самого мелкого чиновного поста, и даже самые талантливые из них – в угнетении, и никто не сожалеет об этом. Различия между мужчинами и женщинами в эру Хаоса причиняют огромные страдания. Добавим к этому ещё кое-что. Железное лицо и серебряные зубы, скошенный подбородок и шишковатый нос, иссиня-чёрные руки и ноги, и глупость, подобная оленьей и кабаньей[xxvi]. Разве не даст такому [существу] отпор утончённая белая женщина? Также увидев [такое чудовище], разве не умрёт на месте[xxvii] жёлтая красавица? Как смогут они сидеть за одним столом, да ещё и вкушать яства при этом?! Следует запретить им даже находиться рядом. Расовые различия в эру Хаоса причиняют огромные страдания.

Учитель [Кан] глубоко размышлял надо всем этим, думы и заботы печалили его, в результате он решил избавить [человечество] от горя и помочь ему достичь вершин радости, промежуточной стадией к которому станет Поднимающееся равновесие.

В эру Поднимающегося равновесия человечество ещё не почувствует всей полноты радости. После наступления этой эры сотрутся классовые различия, исчезнут монархи-самодержцы и чиновники-аристократы. В будущем уравнены в правах будут мужчины и женщины, расы постепенно сольются воедино, а большие семьи-кланы постепенно сменятся малыми семьями. Но даже это не приведёт окончательно к [достижению вершин радости]. Монархи хотя и исчезнут, но останутся демократически [избранные] президенты; хотя и будут искоренены наследственные титулы, но политическая власть останется в руках немногих представителей партий, не весь народ будет пользоваться полнотой прав. Хотя мужчины и женщины постепенно получат равные права, но женщины всё равно будут выходить замуж, а главой семьи останется мужчина. Пока вся политическая власть будет оставаться в руках мужчин, женщины не смогут стать подлинно равными им по положению. Хотя монархи в эту эпоху утратят политическую власть, но сохранят право собственности на землю. Подхватят их власть капиталисты, которые встанут на место аристократов; в обществе сохранится классовое деление, богатые и бедные. [Хотя все формально равны], но некоторые будут выделяться особыми правами[xxviii]. Богатство [в век Поднимающегося равновесия] обеспечит положение не менее важное, чем у владык [эры Хаоса], они будут наслаждаться радостью, не меньшей, чем у святых бессмертных (шэнь сянь). У неимущих средства к существованию мало отличаются от скотских, а образ жизни [бедных людей], будет такой же, как у собак и свиней. Они будут связаны болезнями и нищетой, им некому будет пожаловаться на обездоленность. Поистине, об этом говорится в стихотворении [Ду Фу]: «Вина и мяса слышен запах сытный, а на дороге – кости мертвецов»[xxix]. Те, кто владеют капиталом, обирают тех, кто трудится, увеличивая свой без того существующий избыток, так возникают особенные социальные барьеры, создаются тресты (толасы)[xxx] для дальнейшего угнетения народных масс. Это вызывает периодические кризисы рыночной экономики и приближает мировую войну. Поэтому в эру Поднимающегося равновесия частная собственность порождает страдание.

Чжан-цзы сказал: «Народ (у юй) полагаю роднёй единоутробной, с вещами нахожусь в союзе»[xxxi]. Мэн-цзы сказал о том же: «Любящий родителей гуманно относится [и] к народу (жэнь минь), а гуманно относящийся к народу испытывает приязнь ко всему живому и всем вещам (ай у)»[xxxii]. Да, это так, но как часто обладатель проницательного и светлого ума бахвалится перед людьми. Смерть и рождение – закон жизни; войдя на кухню, [увидим], как варят баранину и режут говядину, потрошат кур и рубят свинину. Человек рождает нового человека, обладающего теми же жизненными силами, сложённого из того же ци, что и я. У всех людей одинаковое нутро[xxxiii], и в равной степени всем нужно есть и спать; почему же следует терпеть социальное неравенство?

В чём польза от огнедышащих гор, уничтожающих водоёмы, сжигающих [при извержении] птиц и зверей? А ведь поколения людей воспевали гимны (гэ) в их честь. Чжоу-гун[xxxiv] охотился[xxxv] на тигров и барсов, слонов и носорогов, даже на удавов и драконов; отпустив [пойманное животное для вида], кромсал его. Как же могли последующие поколения прославлять его добродетели?! Всякий, способный убить живое существо, возводит свою способность в род подвига, и это после того, чему учили совершенномудрые! Все перечисленные разновидности страдания имеются в эру Поднимающегося равновесия.

Учитель Кан таился и не выказывал своих интересов и раздумий [о конечных судьбах мира]; пребывая в тоске и печали, в размышлениях дошёл до способа уничтожить страдание до самого конца, чтобы все живые существа взошли на вершину блаженства. Потому-то [он создал учение] об эре Великого спокойствия [которое есть также] Великое единение (Тай пин Да тун чжи ши). В эру Великого единения Поднебесная – общее достояние, не существует общественных классов, все равноправны, вовсе не существует самовластных правителей, также нет и президентов, избираемых всенародным голосованием. [В эру Великого единения] уже сломаны государственные границы и не существует правительств, издающих законы. Весь народ свободен и равноправен, и совершенно отсутствуют чиновники, назначаемые на должность. Мужчины и женщины свободны и самостоятельны в действиях (ду ли), выказывая чувства лишь по обоюдной приязни, их отношения напоминают мирный договор [между нынешними государствами] и заключаются на определённый срок, [партнёры] не называются «женатый мужчина» и «замужняя женщина». До трёх лет младенца вскармливают, до двадцати лет человека обучают и воспитывают. Все без исключения проходят последовательно через Палату человеческих корней, вскармливаются в яслях, растут в детском саду, получают начальное, среднее и высшее образование в соответствующих заведениях. Поэтому ни один человек не испытывает обязанности (энь) за родительские чувства, путь сыновней почтительности (сяо дао) отвергнут. Когда человек достигнет старости, к его услугам общественный дом призрения. Для заболевших имеются общественные лечебницы. Когда человек подойдёт к завершению жизненного пути, он поступит в общественный крематорий. Поэтому сыновья не зависят (као) от родителей, и отбрасывается принцип воздаяния за благо (цы и). Все люди получают общественное содержание и воспитываются до двадцатилетнего возраста, а затем общество подыскивает им занятие. Хотя имеются и нерадивые от природы [личности], но их карают, помещая в заведения для неимущих, где они занимаются тяжёлой работой. Поэтому [в мире Великого единения] не будет вечных безработных и бездомных, как у нас.

Когда у человека нет семьи, легко приносить пользу обществу, поэтому [в мире Великого единения] совершенно не будет частной собственности, также там не будет сокровищниц и стяжателей. Таким образом, не будет господства частной собственности, как у нас, а капитализм исчезнет сам собою.

В эту эпоху человечество будет жить в успокоении и высшей радости, человеческая мысль будет прогрессировать каждодневно, эволюции не будет никаких пределов, каждый день будут появляться новые изобретения, которые каждодневно будут внедряться в производство. Непременно изменится питание: на смену мясу придут наилучшие продукты, и все будут одинаково хорошо питаться, благодаря чему [человечество] перестанет пожирать мясо птиц и зверей, и восторжествует высшая степень гуманности (чжи жэнь). Люди и все живые существа, происходя от одного корня, станут ближайшей роднёй друг другу (чжи цинь) и перестанут питаться друг другом, и даже хищники постепенно перестанут питаться птицей и рыбой, и вообще перестанут питаться одушевлёнными существами.

Люди и все мириады существ и вещей – суть порождения Неба, и всегда были едины в сущностном отношении (тун и ти). Любовь ко всему живому (ай у) в Великом единении станет высшей гуманностью (чжи жэнь). В эту эпоху люди и все сущности (жэнь у) станут совершенно равными, что и будет именоваться Великим единением. Таково прозрение гуманного сердца учителя.

Учитель Кан – гуманный человек, потому для руководства последовательным продвижением на пути к Великому единению непременно следует пользоваться его книгой, однако нельзя перескакивать через стадии общественного развития (ле дэн). Нынешний коммунизм, призывающий к ликвидации государства, не есть истинное и благое, поскольку коммунисты занимаются терроризмом и поднимают бунты,  призывают к уничтожению существующего порядка. По этому поводу Бакунин сказал: «Одна граната пропагандирует лучше, чем 100 000 газет»[xxxvi]. Как же это бесчеловечно! Это высшая степень негуманности (бу жэнь). В России когда-то начали пропаганду коммунизма, и всё это закончилось революцией, приведшей к огромному кровопролитию и жертвам, и уже не только капиталисты, но и сами рабочие и интеллигенция стали уничтожаться, в результате чего государству и его обитателям был нанесён огромный ущерб. Учитель всю свою жизнь больше всего ненавидел войну и очень ценил слова господина Цзы-юя (Мэн-цзы): «Тот, кто искусен в войне, заслуживает суровой кары»[xxxvii]; поэтому даже Бисмарка и ему подобных причислял к разбойникам и душегубам[xxxviii], ненавидя за тот вред, что они нанесли единосущным (тун бао) с собой людям. Обращаясь мыслями к прошлому, учитель так наставлял своих последователей: «Человек губит собственных детей ради того, чтобы содержать внуков, разве можно это назвать истинно родительской любовью (цы)? Стремления соответствуют ли словам? Гуманность должна им соответствовать!». Учитель создал учение о Великом единении (да тун чжу и), которое сильно отличается от нынешнего коммунистического учения (гун чань чжу и). Мэн-цзы сказал: «Есть только два пути – человеколюбия и нечеловеколюбия»[xxxix]. К этому надо добавить, что Дао-путь Великого единения не принадлежит нашему времени, и неосуществим [немедленно].

Ныне буддисты и индуисты дают обеты не убивать живого и отпускают на волю [даже паразитов] (фан шэн). Тот человек гуманен, кто следует Дао-пути гуманности (жэнь дао). Индус, если увидит муравья, не наступит на него ногой, а заметив змею, не убьёт её; это неизбежно ведёт к жэнь-гуманности. Когда-то Будда отрезал себе руку, чтобы накормить орла, разве это не то же самое, что вырезывать мясо с бедра, чтобы выкормить тигра? И это всё – путь к высшей гуманности, однако в эру Великого единения станет ненужным. Ведь индийское государство, придерживаясь таких принципов, одряхлело и прекратило существование, и не может быть возрождено в наше время. По этому поводу учитель Кан некогда сказал: «В эру Хаоса государства борются с государствами, семьи борются с семьями, люди борются с людьми. Доходит до того, что люди пожирают человечину, даже дикие звери и птицы не поступают так!»[xl]. Мэн-цзы мог рассуждать о человеколюбии, только живя далеко от поварни, и только так смог оказаться в шаге от совершенства[xli].

Время и намерения выражаются в словах. Наставления нашего учителя о Великом единении совершенно отличаются от учения Будды. Его учение подпирают из прошлого тридцать поколений конфуцианцев, он взял из их учения основное и употребил на великие цели; конфуцианское учение было рано передано учителю в его семье и отточило его огромные способности, дарованные Небом (тянь цзун). Получив известность как наставник, он путешествовал, исследовал сокрытое и предавался аскезе на горе Си[шань], пестовал душу и тело и воспринял всю полноту многотысячелетней культуры нашего государства, побывал в Индии и постиг слова древних мудрецов Персии, Греции и Рима, отобрал лучшее у наставников современных Англии, Франции, Германии и Америки[xlii]. Изучив достижения и недостатки древности и современности, он осмыслил то, что было в высшей степени целесообразно, и в результате написал эту книгу. Поэтому [в ней говорится] о большом и малом, утончённом и грубом, о Шести приобретениях (лю тун)[xliii] и Четырёх запретах (сы пи)[xliv], достижении бессмертия и устранении материальных привязанностей. В будущее обращены слова о Великом единении, они идут от самого сердца покойного учителя. 

Всего в этой книге 10 цзюаней[xlv], первые два были напечатаны уже давно, но не несли главного, [они подобны] былью и соломе[xlvi]. В год [под циклическими знаками] цзя-сюй (1934) ученики [Кана] Ю У-цзин и Цзян Чжу-чжуан раздобыли [рукопись], замыслив обнародовать её для нынешнего поколения, и передали Цзюнь Синь-чэну из [фирмы] «Чжунхуа шуцзюй»[xlvii]. От кончины учителя минуло уже семь лет. Дин Ань-фу умер в начале необъятной работы над рукописью, пришлось заниматься подготовкой в одиночку, проливая горькие слёзы, но всё-таки работа по сверке и корректуре всей книги была доведена до конца. Работа окончена, осталось сделать оглавление и предисловие и передать современникам эту книгу. Зимой года цзя-сюй ученик Цян Дин-ань почтительно написал [это] предисловие[xlviii].

Литература

Да тун шу 1935 — Кан Ю-вэй чжу Да тун шу. Шанхай, 1935.

Да тун шу 2005 — Да тун шу Кан Ю-вэй чжуань. Тан Чжи-цзюнь даоду (Книга о Великом единении, соч. Кан Ю-вэя. Предисловие Тан Чжи-цзюня). Шанхай, 2005.

Ду Фу 1999 — Ду Фу. Сто печалей. СПб., 1999.

Избранные 1961 — Избранные произведения прогрессивных китайских мыслителей Нового времени. Общ. ред. Н.Г. Сенина и Ян Хин-шуна. М., 1961.

И цзин 2005 — И цзин («Канон перемен»): Перевод и исследование. Сост. А.Е. Лукьянов. Отв. ред. М.Л. Титаренко. М., 2005.

Мартынов 2010 — Кан Ю-вэй: Жизнеописание. Пер. с кит. и англ. Казань, 2010.

Мартынов 2012 — Мартынов Д.Е. Труд Кан Ю-вэя «Книга о Великом Единении»: история исследования // Восток (Oriens). 2012. №2. С.41–48.

Оруэлл 1992 — Оруэлл Дж. 1984: Роман. Скотный двор: Сказка. Пер. с англ. Д. Иванова, В. Недошивина. Пермь, 1992.

Томпсон 1958 — Ta T’ung Shu. The One World Philosophy of K’ang Yu-wei. Tr. by L.G. Thompson. L., 1958.