В основе гипотезы о природе и принципе разумности лежит понятие «сложное ощущение», предположительно возникающее в организме человека в качестве «подробного» ответа организма на внешние раздражители. Источником сложных ощущений может служить дополнительная сенсорная система с бóльшим разрешением, чем известные органы чувств, и способная генерировать общий сигнал от раздражителей с разной модальностью. В результате последовательного преобразования этих сигналов, и сопоставления с эталонными сигналами, генерированными структурами памяти, происходит идентификация внешних раздражителей, сопровождаемая появлением ощущений психического комфорта или дискомфорта, стимулирующих направленное поведение, называемое разумным.

Гипотеза впервые схематически объясняет все проявления разумности с единых позиций и позволяет высказать предположение о нейрофизиологической первопричине поведения, погрузившего цивилизацию в состояние системного кризиса.

The hypothesis about the nature and the principle of reasonableness is based on the concept of “complex sensation", which supposedly arises in the human body as a "detailed" response of the organism to external stressors. The immediate source of complex sensations might be an additional sensory system with a higher resolution than known systems, and is able to generate a united signal from stimuli with different modalities. As a result of consistent transformations of these signals and comparison of them with the benchmark signals produced by the structures of memory an identification of the external stimuli occurs and a sensation of mental comfort or discomfort appears. Those sensations stimulate directional behavior called reasonable.

For the first time the hypothesis not only schematically explains all the manifestations of the reasonableness with one voice, but also allows assumptions about the neurophysiologic root reason of human behavior leading the civilization to systemic crisis.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: разумность, сложные ощущения, эталонные ощущения, поведение, системный кризис.

KEYWORDS: reasonableness, complex sensations, benchmark sensations, behavior, system crisis.

Разумность

Несмотря на многовековую историю употребления понятий разумность, сознание, мышление и память, их природа и принцип не ясны. Подавляющему большинству людей разумность представляется имманентно присущей человеку способностью, а мышление - ее бестелесной эманацией, позволяющей совершать оптимальные и целесообразные поступки. В результате разумностью считается способность «понимания и осмысления», «приходить к правильным выводам...», «самостоятельно бороться с хаосом...», «обнаруживать и преодолевать противоречия...» и т.п. О пристрастности таких «определений» говорит масса межличностных и социальных конфликтов, в которых не только нет «понимания и осмысления», но скорее свидетельствующих о том, что разумность вообще достаточно редко оказывается «разумной»! Более того, многотысячелетняя история человечества свидетельствует, что даже решение проблемы достижения стабильности, спокойствия, обеспеченной и осмысленной жизни, практически не удается сдвинуть с места. Дело в том, что возможности природных образований, явлений и процессов, к которым относится и механизм разумности, определяются последовательностью естественных физико-химических взаимодействий и случайными влияниями, а не заранее запланированной целью. Поэтому такие представления о разумности - иллюзия! Явление «жизнь», например, существует лишь поскольку природная последовательность процессов однажды привела к образованию соединения, способного к наследуемой саморепликации. Дальше - случайная эволюция. Действительно, к увеличению вероятности успешной саморепликации - прямо или опосредованно, сводятся все функции любого организма и органа без исключения. Казалось бы, разумность также должна удовлетворять этому императивному условию, однако многие проявления разумности ему противоречат. Именно разумности человечество обязано иррациональной межличностной и межплеменной враждебностью, взаимоуничтожением в войнах, разгулу преступности, изобретению религии с ее реакционной и деструктивной сутью, и сознательным ограничением рождаемости. Такое возможно, только если «разумность» является лишь побочным свойством, проявляющимся в избыточной для выживания способности реагировать на внешние раздражители. Аналогом может быть побочность явно избыточной способности глаза человека различать до десяти миллионов оттенков. Поэтому «разумность» следует рассматривать как проявление избыточности в функционировании некоторого биологического механизма, в норме существующего и у многих других животных. Но именно этой «побочной избыточности» цивилизация обязана своим возникновением. Поэтому со второй половины ХIХ в. начались попытки систематического обобщения частных идей и инструментальных исследований, связанных с разумностью. Однако один из участников этих событий вскоре отметил: «Вереница сырых фактов; немного разговоров и споров вокруг отдельных мнений; немного классификации и обобщения на скорее описательном уровне; ...ни одного закона в смысле законов физики, ни одного утверждения, из которого можно было бы вывести надежные следствия. Мы даже не знаем терминов, в которых можно описать то, по отношению к чему эти законы могли бы быть установлены». [Величковский 2006а, 52]. Прошло более столетия, но по-прежнему все исследования природы и принципа разумности сводятся к попыткам обнаружения психологических, биохимических или приборных корреляций между проявлениями загадочной разумности и деталями либо поведения, либо химических превращений в тканях, либо метаболизма в нервной системе и мозге - мозгового картирования. Кроме того, произвольная и разнородная интерпретация наблюдаемых частностей породила настолько несъедобную мешанину понятий и терминов, что это вынудило членкора АН Б.М. Величковского недавно отметить: «Каждый, кто попытался бы читать современную литературу о когнитивных репрезентациях, довольно скоро пришел бы в недоумение... Эта область запутана, плохо определена и крайне дезорганизована. Среди наиболее популярных терминов можно найти следующие: зрительные коды, вербальные коды, пространственные коды, физические коды, наименования, образы, аналоговые, цифровые и векторные репрезентации, изоморфизмы первого и второго порядков, многомерные пространства, шаблоны, признаки, структурные описания, семантические сети и даже голограммы. ...Факт состоит в том, что они не ясны и не соотносимы между собой...<> ...Вопреки ясно осознанной задаче дать гомогенное объяснение отдельным феноменам, ...конечным итогом ...усилий вновь и вновь оказывается множество относительно несвязанных между собой фактов и минитеорий...» [Величковский 2006б, 287-288 ].
Таким образом, создается устойчивое впечатление, что попытка понять природу, принцип и механизм «разумности» на пути накопления хаотических и сомнительных данных, к успеху привести не может. Идет лишь складирование результатов экспериментов, постановка которых, взаимозависимость, интерпретация и отношение к разумности в целом настолько поверхностно, неоднозначно и даже недостоверно, что разработать на такой основе общую концепцию разумности невозможно. Не исключено, что даже для схематического понимания необходимо предварительное создание общей гипотезы о принципе и природе явления в целом. Именно такой попыткой и является предлагаемая гипотеза. Но сначала сделаем несколько замечаний.
 

Ощущение

Фактически, ни одна работа, связанная с психологией, нейропсихологией человека и непосредственно с разумностью, не обходится без многократного использования понятий «чувство» и «ощущение» (различающихся лишь традициями словоупотребления). Широчайшая распространенность и общеизвестность обозначаемых ими физических и психических состояний приводит к наделению «ощущений-чувств» статусом первичности, что как бы эквивалентно пониманию их природы. Не случайно, даже в специальной литературе можно встретить выражения типа: ощущение - «простейший психический процесс», являющийся психическим отражением отдельных свойств и состояний внешней среды. Воистину: «кирпич - это то, что неожиданно падает с крыши на голову»! Тем не менее понятия чувство и ощущение в дальнейшем будут широко использоваться, но необходимо учитывать, что «ощущение и чувство» не «простейшие психические процессы», а за этими словами стоят пусть неизвестные, но сложнейшие нейрофизиологические взаимодействия.
Предполагается, что физические ощущения возникают в результате воздействия внешних раздражителей на специализированные рецепторы одной из шести известных сенсорных систем: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус и вестибулярный аппарат. В журнале «Вестник РАН» отмечается: «По существу, органы чувств (сенсорные системы) способны воспринимать и преобразовывать сигналы трех модальностей: электромагнитные поля в видимой (зрение) и инфракрасной (температурная чувствительность) областях спектра; механические возмущения - звуковые волны (слух), силу тяжести (гравитационная и вестибулярная чувствительность), механическое давление (осязание); химические сигналы - обнаружение веществ в жидкой фазе (вкус) и в газовой фазе (обоняние)» [Варфоломеев, Евдокимов, Островский 2000, 99]. Однако каждое из ощущений: свет, звук, вкус, запах, физическое воздействие и пространственное положение, не способно передать подробную информацию о внешних объектах или явлениях окружающего мира, кроме самых общих характеристик. Поэтому каждое из этих ощущений может быть вызвано только относительно простыми сигналами, генерированными в сенсорных системах. Отметим, что, как правило, человек может локализовать то место в организме, откуда, как ему кажется, исходят физические ощущения.
Психические ощущения, к числу которых относятся интуиция, эмоция и настроение (см. ниже), не обязательно являются следствием внешних воздействий. В бодрствующем состоянии эти ощущения осознаются человеком как непредсказуемо меняющиеся фоновые состояния организма разной длительности и интенсивности. Например, ощущения уверенности, печали, гордости, умиротворенности и т.п. Психические ощущения полностью отсутствуют во время глубокого сна, под общим наркозом, вследствие потери сознания или вытеснения физическим ощущением, представляющим опасность для жизни. Выражение «фоновые состояния» означает, что человек не может локализовать место в организме, откуда исходят психические ощущения. Они - «нигде» конкретно и, в то же время - «везде». В целом, не вызывает сомнения, что любое психическое ощущение не бестелесное «психическое отражение», а проявление каких-то «телесных» и вполне определенных нейробиологических взаимодействий и превращений.

 
Поведение

О наличии разумности можно судить только по характеру поведения в широком смысле слова. Т.е. понимание и познание также следует рассматривать, как виды разумного поведения. Из наблюдений следует, что между ощущением и разумным поведением всегда есть причинно-следственная связь. Для того чтобы поведение под влиянием десятков одновременных осознаваемых ощущений не превратилось бы в беспорядочный и бессмысленный хаос, мозг автоматически должен:
1. Идентифицировать ощущения с соответствующими объектами, явлениями или понятиями.
2. Решить, какое из ощущений требует первоочередной поведенческой реакции.
3. Если поведенческая реакция допускает несколько вариантов, то выбрать оптимальный вариант.
4. И лишь затем генерировать сигналы управления поведением.
Действительно, сначала человек должен идентифицировать природу возникшего ощущения, что эквивалентно его осознанию. Допустим, ощущается запах дыма, идентифицируемый с «лесным пожаром». Сначала надо решить, что приоритетно: продолжать прогулку или бежать. Если бежать, то куда? В одном направлении непроходимое болото, в другом - пропасть и в третьем - берег реки. Очевидно, оптимальным будет третий вариант. Только после этого мозг сможет вырабатывать целенаправленные сигналы, управляющие поведением - самим бегом к реке.
На любом этапе предварительного анализа необходимо сравнение с внутренним эталоном (трафаретом, стереотипом - как бы его ни назвать), соответствующим мысленному этапу решения. Сравнение - обязательное условие выработки адекватного управляющего сигнала, необходимого для продолжительной и стабильной работоспособности любого устройства, механизма или биологического объекта. При отсутствии сравнения невозможна идентификация раздражителя, а сигнал для перехода к следующему этапу может оказаться либо хаотическим, либо недостаточным, либо запредельным, либо ложным, что неизбежно приведет к поломке устройства или гибели биологического объекта.
В биологических объектах опорными сигналами, необходимыми для идентификации, могут быть только генерируемые самим организмом «эталонные ощущения».

Эталонные ощущения

Сходные идеи о необходимости эталонных ощущений можно найти и в литературе. Согласно взглядам на познание Рене Декарта, например, в самом разуме есть изначальные, наследуемые, интуитивно ясные и отчетливые идеи, уже содержащие информацию о мире. Опираясь на эти идеи, полагал Декарт, мы можем получать истинное и детальное знание. Несмотря на то что утверждение Декарта о наследственности этих идей представляется нам сомнительным, подчеркнем важность самого предположения, что для познавательной деятельности необходима опора на некоторые априорные, эталонные знания.
С начала XX в. начали развиваться взгляды школы психологии, основанной в 1912 г. Максом Вертгеймером, названной гештальт-психологией. Согласно ей, первичными элементами восприятия являются целостные структуры (гештальты), в принципе «не выводимые из образующих их компонентов». Что это значит - остается только гадать... Поэтому ссылкой на гештальт-психологию автор также лишь хотел подчеркнуть, что для объяснения идентификации раздражителей потребовалось введение опорных элементов.
Наиболее близка понятию эталонных ощущений идея, сформулированная Ричардом Докинзом в широко известной книге «Эгоистичный ген». Он предложил термин «мемы» для гипотетических структур, образующихся в мозгу под действием внешних влияний. Мемы начинают сами определять поведение, которое становится для других людей «внешним влиянием», образующим - в свою очередь, такие же мемы. Т.о., мемы как бы передаются от человека к человеку в результате обычной коммуникации, уподобляясь своеобразным «ментальным вирусам».
Далее следует очевидное умозаключение, что сами эталонные ощущения - как бы их не назвать, могут быть порождены только уже существующими в организме биологическими субстратами. Вероятно, они и представляют собой память, генерируя эталонные ощущения для идентификации и оперативного управления поведением организма. Вывод о существовании субстратов подтверждают и экспериментальные результаты нейропсихологов, постепенно выявлявших «...все более полную связь мозгового субстрата и психологических функций. Тесная связь с субстратом обнаружилась не только для сравнительно элементарных сенсомоторных процессов, но и в случае более сложных функций, таких как самосознание, принятие решений и понимание поэтических метафор» [Величковский 2006б, 293].
Таким образом, внутренняя организация механизма разумности должна быть связанной только с ощущениями , и поэтому какой-либо иной специфической сложности в нем не может быть. Последнее предположение также совпадает с выводами психологии поведения, отмеченными в монографии Б.М. Величковского: «...равнодействующая ...подходов указывает в направлении концепций, ставящих под вопрос сложность внутренней организации и свободу действий человека... < > человек в качестве поведенческой системы так же прост, как муравей, а кажущаяся сложность его развертывающегося во времени поведения отражает в основном сложность окружающей среды» [Величковский 2006б, 297]. Окончательный вывод сводится к утверждению, что разумность нужно изучать как обычный природный механизм, случайная функциональная избыточность которого привела к появлению сознания. Именно этому непредвзятому подходу и постараемся следовать в попытке схематически изложить гипотезу о принципе и природе разумности, исключая какие-либо мистические, фантастические или противоречащие наблюдениям и законам природы утверждения и предположения.

Принцип разумности

1. Разумное поведение отличается практически не алгоритмизируемым уровнем сложности. Такое поведение невозможно без идентификации раздражителей. Причем такая идентификация должна быть равносильной отождествлению мысленного образа с самим раздражителем.
2. Методы идентификации сигналов любой природы основаны на сопоставлении с эталонными сигналами, хранящимися в соответствующей базе данных. То же относится к процессу идентификации разумностью, база данных которой должна быть способной генерировать эталонные сигналы.
3. Сигналы, порождающие идентифицируемые ощущения, должны быть сложно-модулированными сигналами, т.к. только такие сигналы способны в закодированном виде нести подробную информацию о внешних раздражителях. Поэтому сами отождествляемые ощущения также будут сложными ощущениями . Вся совокупность «сложных ощущений» называется сознанием.
4. Сложно-модулированные сигналы предполагают существование особой (седьмой) сенсорной системы, способной к образованию таких сигналов.
5. Сложные идентифицированные ощущения автоматически комбинируются в еще более сложные (составные) ощущения, называемые мышлением. Частные случаи мышления называют пониманием или новым знанием. Т.е. мышление - это динамика комбинаций сложных ощущений, а не психический процесс особой природы.
6. Эталонные сигналы (и эталонные ощущения) могут быть порождены только некоторым, уже существующим в организме, материальным источником - нейробиологическим субстратом. Одно неизбежно предполагает другое. Субстраты образуют «субстратную среду», называемую памятью .
7. Субстраты возникают непрерывно в течение всей жизни под влиянием внешних раздражителей, добавляя к памяти - «базе данных», нейронный отпечаток еще одного сложного ощущения, составляя содержание памяти.
8. Субстраты характеризуются мерой устойчивости, т.е. периодом между образованием и разрушением. Субстраты, сохраняющиеся долгие годы или всю жизнь, в основном формируются в детстве в результате влияния разумного окружения и ситуаций, складывающихся во время игры .
9. Автоматическое сопоставление сложных ощущений с эталонными ощущениями, порождает чувство психического комфорта (консонанса, гармонии) или чувство психического дискомфорта (диссонанса, дисгармонии).
10. Чувство комфорта автоматически побуждает к поведенческим реакциям, усиливающим это чувство. Чувство дискомфорта побуждает к поведенческим реакциям, уменьшающим дискомфорт вплоть до его полного исчезновения .
11. При достаточно высоком уровне интенсивности ощущений комфорта или дискомфорта соответствующие поведенческие реакции могут стать автоматическими (как говорят, машинальными), т.е. неуправляемыми. Физиологические реакции, связанные с чувствами комфорта или дискомфорта, практически неуправляемы вне зависимости от их интенсивности. На этом и основана работа так называемого «детектора лжи» - полиграфа.
12. Незнакомое или неисследованное явление или понятие означает отсутствие соответствующих эталонных субстратов, необходимых для идентификации такого раздражителя и возникновения ощущений комфорта или дискомфорта. Поэтому в этом случае поведенческая реакция отсутствует (во всяком случае - адекватная).
13. Сложно-модулированные сигналы, на всех этапах их возникновения и преобразования (идентификация, образование субстратов и т.д.), условно можно разделить на четкие и нечеткие. По аналогии, предметы при хорошем освещении могут быть видны четко (резко, с высоким разрешением), а в тумане - нечетко (расплывчато, с низким разрешением).
14. Динамику комбинаций нечетких сложных ощущений можно назвать нечетким мышлением . Оно ничем не отличается от обычного мышления, кроме «расплывчатости» возникающих образов.
15. Разная степень «расплывчатости» образов позволяет ввести понятие «уровни нечеткого мышления». Именно эти уровни нечеткого мышления и принято обозначать терминами: интуиция, эмоция и настроение.
16. Уровни нечеткого мышления по обычной схеме приводят к возникновению нечетких ощущений комфорта или дискомфорта, стимулирующих моторные «нечеткие поведенческие реакции»,
17. Внешне «нечеткие поведенческие реакции» ограничены позами, жестами, мимикой и спонтанными сокращениями мышц гортани. Рисунок этих поведенческих реакций - универсален. Например, радость, гнев, удивление и т.д. сопровождаются похожими позами, жестами, мимикой и звуками вне зависимости от этнической принадлежности человека, языка общения или конкретного раздражителя. В этом, кстати, генезис речи, воплощенной в случайных звуковых символах - «родном языке» .
18. Четкие и нечеткие сложные ощущения принципиально неотделимы друг от друга, т.к. никакие раздражители не могут восприниматься одинаково четко во всех деталях, не говоря уж о вербальных раздражителях. Следовательно, и четкие-нечеткие чувства комфорта-дискомфорта существуют только совместно. Это подтверждается и общеизвестным фактом: обычное поведение всегда сопровождается характерными позами, мимикой, жестами и звуками.
19. В каждый данный момент «объемы» четких и нечетких сложных ощущений обратно пропорциональны друг другу .
20. Разумность не наследуема. Наследуется сенсорная система и мозг, но заведомо не наследуется содержание памяти, без которой сознание невозможно, т.к. эталонные субстраты формируются и накапливаются только после рождения, оставаясь прижизненными.
21. Число субстратов априорно лимитировано числом структурных элементов мозга, поэтому возможности разумности принципиально ограничены.
Резюмируя, можно сказать, что разумностью называется механизм по автоматической обработке мозгом сложных сигналов, что вызывает появление сознания и чувства психического комфорта или дискомфорта, стимулирующего поведение, называемое разумным . Таким образом, гипотеза схематически объясняет все проявления разумности с единых позиций, практически идеально вписывая разумность в картину эволюционного развития мозга и сенсорных систем.
Гипотеза приводит и к пониманию истинной причины усиливающегося системного кризиса цивилизации. Как следует из гипотезы, направленность поведения человека определяет индивидуальная нейрофизиология, а не возможная внешняя оценка явления или события. Поэтому разумности, как биологическому механизму, безразлично каким будет поведение. Так же, как автоматическому станку безразлично, из какого материала и для чего обрабатываются на нем детали: из дерева, пластмассы или металла, для детской коляски, мясорубки или атомной бомбы. Поэтому же и попытки с помощью аргументов изменить восприятие события или отношение к нему, так же безнадежны, как попытки словами изменить анатомию человека. Ситуацию лишь ухудшает культивирование нечеткого мышления (особенно характерное для гуманитарной среды), подменяющего рациональный анализ мутной эмоциональностью и подчеркнутой субъективностью. В таких условиях стабильность современного общества фактически удается сохранять либо манипуляцией и оглуплением, либо только силой. Сила может принимать форму откровенной диктатуры, или быть закамуфлированной под запретительное демократическое законодательство, т.е. детальную регламентацию поведения и отношений в обществе. Поэтому, если не будут предприняты действительно адекватные шаги, следующие из понимания принципа разумности, все неизбежно закончится крупномасштабной и необратимой социальной катастрофой.

Литература

Величковский 2006а - Величковский Б.М. Когнитивная наука. Т. 1. М.: Изд. дом «Академия», 2006.
Величковский 2006б - Величковский Б.М. Когнитивная наука. Т. 2. М.: Изд. дом «Академия», 2006.
Варфоломеев, Евдокимов, Островский 2000 - Варфоломеев С.Д., Евдокимов Ю.М., Островский М.А. Сенсорная биология, сенсорные технологии и создание новых органов чувств человека // Вестник РАН. М., 2000. Т. 70. № 2.