Статья посвящена концепции науки и научной философии в работах В.Н. Ивановского (1867–1939).

The article deals with the conception of science and of philosophy as science in the papers of Vladimir Ivanonsky (1867–1939).

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Ивановский, философия науки.

KEY WORDS: Ivanovsky, Philosophy of science.

В 1922 г. профессор М. Шлик, возглавивший кафедру философии индуктивных наук Венского университета, организовал на базе семинара при кафедре группу единомышленников, которой предстояло войти в историю под именем «Венского кружка».

В 1923 г. профессор Ивановский, работавший в Белорусском государственном университете, опубликовал книгу «Методологическое введение в науку и философию».

Выдвинутая членами Венского кружка программа создания научной философии и реконструкции языка науки (программа «логического позитивизма») приобрела мировую известность. На протяжении десятилетий «философия науки» ассоциировалась с реализацией установок «Венского кружка», породивших формалистичную и статичную модель науки. Следующий этап в философии науки, получивший название «постпозитивизм», связан с такими достижениями, как отказ от одномерного образа науки, обращение к истории науки как источнику философско-методологических идей, внимание к социальным и психологическим факторам развития научного знания. Это происходит в 60-е годы XX в.

Созданная Ивановским к началу 1920-х гг. многомерная модель науки как «живого целого» охватывала социальные, психологические, логико-методологические, мировоззренческие аспекты науки, учитывала разнообразие типов, методов и содержаний разных наук, связывала их развитие как с внутренними факторами, так и с взаимодействием с другими науками и другими областями культуры.

Сегодня имена и идеи представителей логического позитивизма занимают достойное место в научных публикациях, в учебных пособиях по философии науки и истории философии. Имя же Владимира Николаевича Ивановского почти забыто. Как правило, о нем не знают даже исследователи, работающие в области философии науки, и даже те из этих исследователей, кто живет в пределах России и Беларуси. Это несправедливо. Концепция науки и научной философии, созданная В.Н.Ивановским, заслуживает того, чтобы быть не «музейным экспонатом», но полноправным участником современных дискуссий о будущем науки и философии.

* * *

Концепция научной философии, органично связанная с общей концепцией науки и культуры, изложена В.Н. Ивановским в книге «Методологическое введение в науку и философию» [Ивановский 1923]. Книга эта написана на основе курса «Ведение в философию», неоднократно читанного автором в Московском, Казанском и Белорусском университетах. «Мой курс, — пишет Ивановский во вступительной части работы, — читался в последнее время студентам всех отделений Педагогического университета: и математикам, и естественникам, и словесникам, и историкам. И если бы мне удалось каждую из этих групп специалистов до известной степени заинтересовать науками, изучаемыми остальными группами, я счел бы себя удовлетворенным. Это было бы приближением к идеалу более широкого научного образования, скрепляемого в некоторое единое целое научно-философским рассмотрением методологии и истории знания» [Там же, VII].

Для В. Н. Ивановского «научная философия» и «философия как наука» — синонимы. Он противопоставляет собственную научно-философскую позицию тем, кто ищет в философии главным образом удовлетворения эмоциональных запросов и настроений, кто превращает эту область знания в «смесь поэзии с пророческими вещаниями». Однако для автора неприемлемо и сведение философии к простой сумме положений и законов отдельных наук, равно как и стремление основать философию лишь на какой-то одной науке или группе наук.

Научная философия, по В.Н. Ивановскому, обладает следующими чертами. Во-первых, она является такой же теоретической дисциплиной, как и отдельные частные науки. Во-вторых, такая философия строится научными методами. В-третьих, она считается с положениями и выводами частных наук, делает эти положения исходным пунктом и объектом своего анализа. В-четвертых, использует историю науки и философии как материал для общей теории научно-философского мышления.

Следует подчеркнуть, что предмет изучения так понимаемой философии – не только наука, но и вся культура. Ивановский характеризует философию в целом как «осознание человеком основ той культуры, которою он живет», как «самосознание культуры в человеке».

Теория культурных систем

Миссия философии определяется ее положением среди других основных областей культуры, которые В.Н. Ивановский называет «культурными системами». Автор настаивает, что выражение «культурные системы» больше подходит для обозначения этих областей, чем «ценности» («как иногда называют немецкие мыслители») или «факторы» (в смысле Е.В. Де-Роберти). В.Н.Ивановский выделяет девять культурных систем. Первые три имеют дело, прежде всего, с «мотивами человеческих действий». Сюда относятся: 1) сфера личных (эгоистических) интересов субъекта; 2) сфера интересов альтруистических; 3) этическая система, предполагающая действие в соответствии с осознанными нормами. Вторую «тройку» культурных систем образуют те, в которых центральное место принадлежит чувствованиям, «эмоциональному» мышлению и творчеству. В эту «тройку» входят: 4) «жизненная лирика»; 5) искусство; 6) религия. Следующие три культурные системы имеют своей основой знание, «истину в собственном смысле». Здесь мышление приобретает характер не эмоционально-волевой, а познавательный. Эти системы: 7) наука; 8) философия; 9) техника. Философия, будучи одной из наук, обладает особенностями, позволяющими выделить ее в особую культурную систему и сопоставить с областью наук «отдельных», «частных».

Каждая из перечисленных систем имеет свою историю, развитие каждой начинается с элементарных, грубых, порой близких к зоологическим, проявлений и ведет ко все более тонким, сложным, дифференцированным и богатым содержанием формам. Каждая культурная система, подчеркивает В.Н.Ивановский, «коренится в особых сторонах человеческой природы, развивается по свойственным ей законам, имеет свои критерии положительного и отрицательного, — словом, представляет собою область, принципиально отличную от других сфер культуры, хотя и стоящую со всеми ими в теснейшем взаимодействии. На это их взаимодействие в значительной мере сводится развитие, усложнение и усовершенствование каждой из них» [Там же, 3–4].

Характер философии как одной из «знаниевых» систем выявляется в соотнесении ее с двумя другими – техникой и наукой. Техника как культурная система трактуется В. Н. Ивановским весьма широко. Технические системы в его понимании могут иметь дело с природой неорганической, с живой природой, а также и с человеком. К сфере техники Ивановский относит и медицину как систему приемов заботы о здоровье человека, и педагогику как учение о способах содействия воспитанию людей, и право как систему норм, с помощью которых общество стремится заставить людей выполнять одни действия и воздерживаться от других, и политику как систему планомерного воздействия одних групп людей на другие группы людей или на сферы жизни. Технической системой, по В.Н. Ивановскому, является та, где на первый план выдвигаются соображения целесообразности, эффективности, практичности, пригодности. Подобными соображениями определяется и выбор теоретических положений, которые можно использовать для «выдвигаемых жизнью целей». Философия и наука противопоставляются технике на том основании, что их главной целью является не эффективность, а истина как таковая.

Многомерная модель науки

Многомерная модель науки, представленная В.Н. Ивановским, описывает и социально-психологические, и логико-методологические, и собственно философские аспекты науки как «культурной системы». Социально-психологический план в целом характеризуется как влияние «жизни» на науку (автор берет слово «жизнь» в кавычки). Ивановский подчеркивает, что науку создают люди, и условия жизни людей, природные и социальные, обеспечивают саму возможность научной деятельности. Условия жизни не могут не сказываться на содержании знания — ведь они дают изучающим запас опыта, снабжают аналогиями, пригодными для объяснения неизвестного, для формулирования гипотез. От «жизни» зависит и то, какие воззрения ученых будут признаны в науке в ту или иную эпоху. Ученый всегда рискует опередить эпоху, быть не понятым, не оцененным, не признанным современниками. Наука, подчеркивает Ивановский, есть система взглядов, не только проверенная и доказанная, но также и признанная за истинную известным (хоть никогда не очерченным с достаточной четкостью) множеством людей. Проблема признания научных истин характеризуется как родственная проблеме признания технических изобретений. Изобретатель может придумать техническое устройство, способное породить при известных условиях чудодейственные эффекты. Если же этих условий в окружающей действительности нет, то изобретение останется свидетельством гения его творца, но не превратится в социальный факт.

Почти за четыре десятилетия до выхода в свет «Структуры научных революций» Т. Куна русский ученый обращал внимание на значимость психологических предпочтений и традиций в развитии социальных и естественных наук, на роль научного сообщества («коллектива» в широком смысле слова). «Реально наука воплощается в деятельности тех, кто над нею работает. А эти работники могут иногда (хотя бы бессознательно) отдавать предпочтение одним решениям вопросов перед другими, руководствуясь, напр., политическими соображениями, <…> религиозной ревностью, разного рода бытовыми, психологическими предпочтениями, привычкой и т.д.» [Там же, XIII]. Сознавая, что влияние социально-психологических факторов сказывается на форме и содержании научного знания, определяет его общественную роль и значение, В.Н. Ивановский выступал против проявлений вульгарного «классового подхода» к науке, имевшего место в советском марксизме послереволюционного периода. Критикуя утверждения Бухарина о том, что пролетарская наука выше буржуазной, ибо пролетариат не заинтересован в сохранении старого и оттого якобы более дальнозорок, Ивановский подчеркивает значение научной традиции, отмечая, что традиция эта не составляет одного общепризнанного «кодекса», в ней неизбежны колебания, внутренние трения, «смена господства одних принципов господством других».

Характеризуя науку как многомерную систему, русский ученый высказывает ряд идей, относящихся к психологии познания и творчества. В.Н. Ивановский пишет о «теоретическом инстинкте любознательности» как психологической основе стремления к истине, указывает на сходство этого «инстинкта» со свойственным высшим животным удивлением, вызываемым новым, неизвестным и непривычным. Теоретический инстинкт любознательности» мыслится как включающий «логический мотив», характерный именно для человека. Это мотив высшего порядка, переносящий познавательный интерес на систематическое развитие знания, на изучение того, что не имеет непосредственного отношения к жизненным потребностям, но обусловлено ранее познанными отношениями связности, цельности и т.д.

Логику В.Н. Ивановский называет «горнилом», через которое мысль должна пройти, чтобы стать «наукой». Требования доказанности, истинности, «значимости» обезличивают все достижения мысли, отрывают их от их субъективных корней и мотивов. Исследователь может быть движим чисто теоретической любознательностью, побуждениями общественно-этического, религиозного, эстетического или иного характера. Все это касается психологии исследователя, однако остается вне содержания научного знания. «Логической проверкой» (которую В. Н. Ивановский трактует достаточно широко, относя к ней и процедуры подтверждения опытом, то есть проверку эмпирическую) обеспечивается объективность науки. В научный капитал человечества входят и содержащие объективное знание элементы идейных систем, не являющихся научными в целом (алхимик, желая обогатиться, пробует получить золото из менее ценных материалов, и в этой работе обнаруживает ряд научных, относящихся к химии фактов и законов). Истина не потому истина, что она выработана таким-то лицом, а потому, что она истинна, т.е. проверена и доказана, — подчеркивает В. Н. Ивановский.

Систематичность — необходимое свойство науки, отличающее ее от совокупности разрозненных сведений. В основе науки всегда лежат определенные принципы, общие предпосылки. Сведения становятся научными, когда они включаются в логическое целое, подчеркивает Ивановский, ссылаясь, вслед за А.В. Васильевым, на историю возникновения геометрии: древние восточные цивилизации накопили многочисленные факты и правила для целей землемерия и архитектуры, но не создали из них науки, возникновение науки геометрии стало возможным благодаря «греческому гению». «Каждая развитая наука есть систематическое целое, в котором чем дальше, тем больше элементы содержания, прямо подсказываемые жизненным процессом, как таковым, тонут в массе данных, обусловливаемых «реальной жизнью» лишь косвенно, ближайшим же образом возникающих из теоретико-систематического интереса» [Там же, XV].

Автор подчеркивает, что далеко не все результаты науки находят и должны находить практическое применение — примером служит математика, многие из теорий которой (будучи под влиянием «жизни» в своей динамике) по содержанию совершенно чужды всякой «практике». Выступая против узкого практицизма в отношении к науке, В.Н. Ивановский утверждает, что общественная ценность подлинного научного творчества безмерна, — ведь именно здесь «совершается медленное поступательное движение человеческого ума, движение несомненное, как бы пессимистически кто ни смотрел на прогресс в других областях жизни». Как «вещь известную» характеризует ученый и педагог благотворное влияние науки и научных интересов на нравственность человека («этическое влияние»). Внутренняя дисциплина, критическое отношение к своим и чужим мыслям, отказ от субъективных, непроверенных взглядов и предрассудков — положительные результаты научных занятий. Здесь раскрывается творческий потенциал человека, «развиваются внутренние силы, направляемые на служение общему благу».

Настаивая на необходимости учитывать разнообразие типов, методов и содержаний наук, В.Н. Ивановский объясняет особенности общественных наук тем, что они имеют дело с социальными фактами и, отражая в своем содержании существующие отношения, могут оправдывать их, но могут критиковать, и наконец, преобразовывать, творить новое.

Своеобразие философии

Философия — настоящая, научная философия в понимании В. Н. Ивановского — обладает всеми свойствами, присущими науке вообще. На эти свойства указывает следующее определение науки: наука есть «совокупность общих и частных “познаний”, систематически охватывающих какую-либо область действительности или мысли или деятельности человека, создаваемая, помимо всякого внешнего авторитета, разумом человека, состоящая частью из достоверных, частью из предположительных утверждений, опирающихся на проверку и доказательства и сопровождаемых указаниями относительно того, кем, когда и как эти положения были выработаны и установлены» [Там же, 36]. Философия вполне соответствует этому определению. Философия содержит общее и (в известном смысле) частное знание, систематизирует собственное содержание, апеллирует к разуму человека. Суждения философов аргументируются и дискутируются, принимаются или опровергаются. Знание о том, кем, когда и как были созданы учения и концепции или высказаны отдельные чем-либо интересные мысли, не только присутствует в философии, но составляет весьма значительную часть ее содержания.

Вместе с тем, Ивановский отстаивает понимание философии как особой науки, отличающейся от остальных, частных наук своей всеобщностью, «изучающей с своих, специфических точек зрения, предметы всех наук, и не только всех наук, но и содержание всех вообще культурных систем» [Там же, 48]. Философия занимается, прежде всего, вопросами предельными, пограничными в системе человеческих знаний, «пограничность» ее вопросов делает более необходимым и неизбежным, чем в других науках, применение гипотез, шансы же этих гипотез на доказательность слабее, чем в других науках.

Выделяя в качестве общих для всех наук и всех культурных систем предметов, или проблем, проблемы метода, системы и оценки, Ивановский утверждает, что философия, поскольку она занимается первою из этих проблем, есть всеобщая методология. В методологический отдел философии входят логика, гносеология и методология наук. Второй раздел философии — систематический — обнимает проблемы систематизации данных науки и других культурных систем в «некоторое общее и цельное представление о мире, природе, человечестве и о самом индивидууме в его отношении к миру, природе и обществу». Совокупность этих данных составляет «мировоззрение», которое служит основой субъективного «мироощущения». В третьем, оценивающем разделе философии, выделяются общая теория оценивающей функции человеческой психики и теории частных, специальных оценок.

Философия как самосознание культуры должна быть принципиально независима от внешнего авторитета. Научная философия обращается к разуму, к мысли человека. Последней основой философии не могут быть ни «откровение», ни «мудрость веков», ни традиции старины, ни инстинктивные уверенности, ни эмоции и настроения. В принципиальной независимости философии от отдельных культурных систем, в возвышении ее точек зрения над каждой такой системой и восприятии динамики культуры автор «Методологического введения» видит главный источник благотворного влияния философии на человека — влияния, освобождающего умственные силы, отучающего человека от косного догматизма, делающего его воззрения и оценки более широкими, более способными «схватывать истинный дух и смысл явлений».

* * *

Масштаб, глубина и ясность концепции научной философии, разработанной В.Н. Ивановским, определяется рядом факторов. Несомненно, в этом ряду — разносторонняя образованность автора. В.Н. Ивановский получил историческое образование в Московском университете, занимался в зарубежных научных центрах (Берлин, Лондон, Оксфорд, Париж), слушал лекции Дильтея, Зиммеля, Бергсона, изучал состояние культуры (в частности, организации университетов и средней школы) в европейских странах. В 1900 г. выступал с докладом на I Международном философском конгрессе в Париже [Ивановский 1901] и до начала 1920-х годов представлял Россию в Бюро философских конгрессов. В 1902/1903 учебном году В. Н. Ивановский читал лекции по истории, теории наук и философии в «Парижской русской школе общественных наук». В переводе В.Н. Ивановского вышли «Система логики силлогистической и индуктивной» Дж.Ст. Милля, «Основы этики» Фр. Паульсена, «Современное мировоззрение и естествознание» М. Ферворна.

Внимание к психологическим и педагогическим аспектам при разработке концепции науки и научной философии не могло не быть связано с профессиональными занятиями В.Н. Ивановского в области истории психологии и педагогики. Им опубликованы работы по истории ассоцианизма [Ивановский 1893; Ивановский 1897; Ивановский 1909], по истории образования [Ивановский 1900], перевод «Психологии» А. Бэна, «Психологии в беседах с учителями» У.Джемса. С уроков педагогики началась преподавательская деятельность В.Н. Ивановского в 1894 г. в Московском училище ордена св. Екатерины, психологию он стал преподавать в 1897 на Высших женских курсах. Впоследствии В.Н. Ивановский преподавал в Казанском, Московском, Самарском и Белорусском университетах и вел занятия не только по философии, но также по психологии, истории педагогики, дидактике. В.Н. Ивановский был секретарем журнала «Вопросы философии и психологии» (1893–1896 гг.), секретарем Московского Психологического общества (1983–1900 гг.), работал в комиссии по реформе средней школы (1899–1900 гг.). Работая в Казанском университете, В.Н. Ивановский энергично занимался общественной деятельностью. Он стал одним из инициаторов создания в Казани Высших Женских курсов и Казанского общества народных университетов [Основные моменты б/г, 3]. «Состоя членом Совета семейно-педагогического кружка, — вспоминал А. А. Красновский, — он с группой студентов организовал площадку для игр беднейшей городской детворы и тем положил в Казани начало внешкольной работе с детьми и дошкольному воспитанию детей трудящихся» [Красновский 1939].

Излагая в начале 1920-х гг. концепцию научной философии, В.Н. Ивановский демонстрирует сочетание русского универсализма, стремления к европеизации и лояльного отношения к Советской власти. «Пройти хорошую философскую школу, — подчеркивает он, — это значит понять частичность всех философских достижений, уметь выделить в них истинное и синтезировать эти частичные истины в новое, более широкое целое. При этом окажется, что частично правы различные школы и направления <…> Нужна каждая частная истина: ибо целое слагается из таких частных достижений, создаваемых отдельными мыслителями в зависимости от всех моментов, под влиянием которых жила их мысль» [Ивановский 1923, 140]. Мягко критикуя богдановскую идею «пролетарской науки», Ивановский замечает: «Но тут, очевидно, недоразумение: автор имеет в виду не особые, пролетарские науки, а некоторые факты и теории в сравнительной филологии и астрономии, психологические корни которых, быть может, доступнее психике пролетариев, чем других классов общества». И здесь же предлагает собственное истолкование «пролетарской науки» как «вклада нового общественного класса в исторический капитал истин, отнюдь не отменяющего всего того, что было, как проверенное и доказанное, установлено при других общественных условиях». В.Н. Ивановский констатирует свое расхождение с «большинством представителей материалистического направления», поскольку выдвигает на первый план методологию и гносеологию, и кроме того, не видит необходимой (в логическом смысле) связи между материализмом общественным и собственно философским.

Считая, что Россия, «несмотря на случайные уклонения, в общем европеизируется быстрее, чем это было ранее», философ подчеркивает, что «усвоение западной теоретической науки отнюдь не должно отставать от горячего стремления быстро усвоить промышленную технику Запада Европы и Америки». Критикуя идею «русской национальной философии», он замечает, что, во-первых, содержание национальной мысли народов непрерывно меняется, а во-вторых, «национальность» есть естественная форма освоения и творчества — от нее никуда не уйти, поэтому ее надо умственно «вынести за скобки» и «просто заняться научной работой искания истины». Недостаток религиозной (в том числе православной) философии В.Н. Ивановский видит в стремлении «оправдать веру отцов», в то время как задачей философии должно быть познание истины в действительности, а не оправдание чьих-либо верований.

Литература

Ивановский 1893 — Ивановский В.Н. Ложные вторичные ощущения // Вопросы философии и психологии.1893. №5.

Ивановский 1897 — Ивановский В.Н. К вопросу об апперцепции // Вопросы философии и психологии.1897. №1

Ивановский 1900 — Ивановский В.Н. Движение к распространению университетского образования в России // Вестник воспитания. 1900. № 3.

Ивановский 1901 — Ивановский В.Н. Первый международный философский конгресс в Париже // Журнал министерства народного просвещения. Апрель 1901.

Ивановский 1909 — Ивановский В.Н. Ассоцианизм психологический и гносеологический. Ч.I. Казань, 1909.

Ивановский 1923 — Ивановский В.Н. Методологическое введение в науку и философию. Т. 1. Минск, 1923.

Красновский 1939 — Красновский А.А. Памяти Владимира Николаевича Ивановского // Советская педагогика, № 3. 1939.

Основные моменты б/г — Основные моменты деятельности и жизни проф. Вл. Ник. Ивановского. Архив Е. В. и Т. В.Ивановских.