И.А. ГЕРАСИМОВА. Единство множественного (эпистемологический анализ культурных практик). М.: Альфа-М., 2010, 304 с.

Актуальные проблемы современности заставляют нас задуматься о том, что такое целостность: целостность человека, целостность человечества, целостность общества, целостность культуры, целостность природы. Охватывающая мир и планету глобализация ставит перед философами вопрос о связи всего со всем – человека, природы, общества, космоса. Целостность предполагает множественность и как категория без нее не мыслима. И.А. Герасимова предпринимает попытку осмыслить фундаментальные принципы, которые составляют основу динамичной и развивающейся целостности. Эти принципы в истории философии осмысливались как проблема единого и многого,  проблема противоположностей, проблема двойственности.

Придерживаясь установок неклассической эпистемологии, автор вводит новые измерения в традиционную проблематику. Новые направления в эпистемологии, такие как эволюционная эпистемология и социальная эпистемология, нашли отражение уже в названии подзаголовка монографии - «Эпистемологический анализ культурных практик». Согласно парадигме социальной эпистемологии, выделяемые классической эпистемологией три источника знания – объект, субъект и социально-культурные условия познания, по существу сводимы к одному – социальным условиям познания. И объект, и субъект с его познавательными способностями, мыслятся социальными конструкциями, частью человеческого мира. В монографии И.А. Герасимовой широко представлены разные культурные традиции – европейская, китайская, индийская и отчасти арабская. Автор не скупится на пространные пояснения и иллюстрации, демонстрируя, как культурные традиции и особенности менталитета оказывали влияние на понимание того, что такое целостность, единое и многое,  на отношение к противоположностям.

Идеи эволюционной эпистемологии, представители которой сосредоточены на исследовании исторических трансформаций восприятия, мышления, памяти, сознания, повлияли на исходные предпосылки концепции автора. Основу ее составил «принцип сопряженности среды (природной, социокультурной), генно-культурных факторов, опыта (практик), мышления и языка» (с. 12). Предпринята попытка соединить в одну систему биологические, биофизиологические, психоментальные и языковые факторы. Сложное понятие «сознание-среда-тело», возможно, наилучшим образом отражает идею дополнительности указанных компонентов в жизни личности. Особый интерес для автора представляет вопрос о взаимообусловленности типов познавательного и творческого опыта с одной стороны, и человеческих способностей, с другой стороны. Любой род деятельности и занятий предполагает наличие и развитие определенных способностей. Специфический набор способностей обусловливает успешность и жизнестойкость в повседневной жизни и общении. Разнообразие психоментальных и духовных практик, обнаруживаемое в истории культуры, свидетельствует о многообразии сочетаний способностей. Различие практик, творческого опыта и способностей во многом определяют мировоззрение, а в случае изучаемого вопроса, как считает автор, и отношение к противоположностям.

Важную часть развиваемой Герасимовой концепции составляет детальное уточнение методологии и языка  «говорения». Анализируя интеллектуальную ситуацию XX-XXI вв., автор выделяет наиболее существенные философские направления, высказывающие свое отношение к оппозициям, противоположностям и противоречиям. Интерес к вопросу о первобытном мышлении, поднятый в свое время структурной антропологией (Л. Леви-Брюль, К. Леви-Строс), задал импульс для последующих работ постмодернистов,  эволюционных эпистемологов, а также компаративистских исследований культурных ментальных моделей. Как показывает автор, введенные в научный оборот термины «двойственность» и «недвойственность» составляют фокус дискуссий, но не являются однозначными. Любая парность (дополнительность) мыслится как двойственность (в постмодернизме), под двойственностью может пониматься  противоположность, антиномия. Понимание недвойственности  имеет градации от абсолютного единства или тождества до двуединства противоположностей (дополнительности). Развивая собственную методологическую базу,  И.А. Герасимова предлагает различать стили: аналитику, диалектику, дуализм, холизм. При этом делается оговорка: каждый из стилей имеет своеобразие, но между ними не всегда можно установить точные границы. Другими словами, предлагаемый язык «говорения» способен внести ценные уточнения, но все-таки оказывается условным. Решающим критерием выбора методологической модели становится конкретная познавательная, социокультурная ситуация.

В основе аналитического стиля, по определению автора, лежит разделение противоположностей, их рассмотрение как отдельных сущностей, причем возможен последующий синтез «отдельностей». В крайнем случае, когда возникновение одного начала означает уничтожение другого, имеет место так называемый дуализм (или аналитический дуализм). Ситуации последнего типа хорошо описаны средствами классической логики, четко разделяющей истину и ложь как значения высказываний. В речи, в одном и том же отношении, высказывание не может быть истинным и ложным одновременно, гласит классический принцип непротиворечия. В неклассической логике, имеющей дело с возможностью и неопределенностью и описывающей теоретические ситуации, конструируются сложные сочетания значений истинности и ложности (по типу единства множественного, соединения анализа и синтеза). Диалектический стиль отвечает потребностям описания и объяснения развития, в нем принимаются предпосылки о взаимодействии и взаимопереходах противоположностей. Холистический стиль мышления имеет два распространенных варианта: модели на основе монады, с акцентом на единстве и модели на основе диады или двуединства (дополнительности). Разные культурные традиции отдавали приоритет тому или иному стилю мышления, при этом, как подчеркивается в книге, развивались разные грани сознания.

После первой вводной главы структурно книга подразделяется на две части, одна из которых посвящена анализу выделенных стилей на примере культурных традиций (главы 2-5), а в другой части обсуждаются вопросы практической философии, задействующие принципы единого, многого и противоположностей (главы 6-7).

В главе, посвященной аналитической традиции, обсуждаются особенности логического мышления на материале истории и теории таких дисциплин, как логика и теория аргументация. Не вызывает сомнений тот факт, что на язык современной логики оказало влияние учение Аристотеля. В то же время Стагирит наиболее четко выразил европейский стиль мышления в своем учении о противоположностях и противоречии. Автор книги приходит к следующему выводу: «Понятие противоположностей у Аристотеля многозначно, в нем задействованы логический, методологический, познавательный, онтологический, а также практический аспекты. Понятие противоречия в его логическом учении используется в контексте речи, тогда как родо-видовые противоположности мыслятся как конституенты бытия. Метафизическое понимание середины допускает смысл “выхода в глубинную реальность”. В отношении противоположных понятий (характеризуемых линейным свойством интенсивности) середина мыслится как промежуточное. «Середина обеспечивает гармоничность и равновесие в политике и этике, избегание  нестабилизирующих крайностей» (с. 61). Другими словами, Аристотель выступил новатором в логическом учении, и в то же время отразил в своих философских произведениях идеи античности о гармонии и мере как фундаментальных принципах космического порядка и человеческой жизни. Последнее во многом созвучно всем древним мировым философиям и как никогда востребовано в переживаемое время глобального кризиса.

Аналитический стиль отнюдь не прерогатива европейской ментальности, как утверждаются некоторые исследователи. В иных вариантах и в иных целях он развивается и в древнем Китае, и в древней Индии. Если говорить о целях использования логических средств, то здесь Герасимова выделяет четыре позиции: использование логики в познании (что характерно для науки), в творчестве (логические парадоксы), в общении (рациональные основы коммуникативной аргументации), а также в трансцендировании. В последнем случае речь идет об организации рационального мышления в предельно парадоксальных формах, когда преследуют цель достичь «остановки ума» в практиках китайского чань-буддизма и буддизма Махаяны, стимулировать выход в иные измерения сознания. Межкультурный диалог приводит к тому, что линии Запада и Востока пересекаются, взаимно обогащая друг друга. Разбираемый в книге пример с чатушкотикой – тетралеммой в традиционном индийском споре – представит несомненный интерес для компаративистских исследований. Логико-методологические интерпретации тетралеммы многочисленны. На заре формальной логики идея четырехзначности прозвучала в трудах Дж.Буля (XIX в.), а на заре компьютерных наук эта идея получила завершение в логике Н. Белнапа. Фигура чатушкотики претендует на полное логическое описание реальности, охватывая ситуации определенности, неопределенности, возможности. Итоговый вывод, к которому приходит Герасимова: аналитический стиль востребован в научном мышлении; в практиках, где требуется точность мысли и действия (например, юриспруденция, инженерное дело); в ситуациях выбора (определенность действия); в рациональной коммуникации; в духовных практиках трансцендирования или доведения ума до его «остановки» с помощью антиномий и парадоксов.

Глава, посвященная тождеству противоположностей, начинается с обсуждения особенностей восточного холистического мышления. Выявление этих особенностей, как считает автор, позволяет приблизиться к пониманию феномена недвойственности мышления. При всем разнообразии стилей восточного мышления можно выделить одну общую черту, а именно - приоритет единства множественного или дополнительности перед явным следованием принципу логического непротиворечия, что характерно для аналитического европейского стиля. Идея древних философов о единстве Вселенной-макрокосма и человека-микрокосма выражала понимание того, что все связано со всем. Сама идея столь глобальной связности и целостности, как показывает автор, пришла как результат осознания созерцательного или экстатического опыта в посвящениях, ритуалах, психопрактиках, предполагающих развитость форм непосредственного целостного восприятия и постижения. Практики боевых искусств, визуализации, медитации были связаны с работой с внутренними, психическими энергиями, что привело к доминированию энергийной установки. Важное значение в этих практиках придавалось воспитанию чувства ритма и гармонии, которое считалось «ответственным» за восприятие целостности и гармоничную встроенность в жизнь целого. Во всеобщей ритмической динамичной текучести как во внешнем мире природы и социума, так и во внутреннем мире чувств, обучали находить точки опоры. Отсюда в философских систематизациях категория неподвижности или покоя берется как первичная, а категория движения становится вторичной.

Наиболее ярко идея недвойственности была выражена в индийской философской традиции веданты. Данная традиция сохранила и перенесла через века древнейшие представления о единой, неизменной основе мира. В практиках альтернативного адвайте-веданте учения - кашмирском шиваизме, адепты на высшей ступени сознания переживают единство с Абсолютным Сознанием. Считается, что мир погружен в Абсолютное Сознание или Бога, мир есть божественная игра, а любая игра (как подробно раскрывается в следующей главе книги) находится за пределами двойственности. Многие выводы философии недвойственности, считает автор книги, созвучны в европейской традиции учению Плотина о Едином.

В век научно-технического прогресса вновь пробуждается интерес к выводам мистиков, таким, как существование единой, простой основы мира и сознания, связь всего со всем на Земле, взаимосвязь жизни Земли и человека с жизнью Солнца, с космосом. Недвойственное, целостное мышление находит поддержку в научном мире. К сожалению, эта тема только намечена в монографии, ей стоило бы уделить большее внимание.

Принцип дополнительности в XX в. впервые был осознан в квантовой физике, а позднее завоевал прочное место в методологии естественных и гуманитарных наук. Данному принципу посвящена  отдельная глава книги. С методологической точки зрения дополнительность выражает более фундаментальный принцип единства множественного, а исторически наиболее систематически развит в китайской диалектике инь и ян. Стратегии дополнительности выстраиваются не по принципу противопоставления, а по принципу взаимной согласованности. Энергийное восточное мышление принимает формулу «всё в одном и одно во всём». Установка на целостность «сознания-средо-тела» наиболее ярко проявилась в боевых искусствах и даосской йоге. Анализ языка европейской диалектики привел Герасимову к выводу о существовании альтернативных культурных стилей. Отмечая их своеобразие, автор вполне обоснованно считает неправомерным исследовать восточное мышление в категориях европейской диалектики, как это зачастую делается в философской и культурологической литературе. Например, если в гегелевской диалектике принцип единства и борьбы противоположностей (диалектическое противоречие) является центральным, то в китайской диалектике категория «борьбы» отсутствует. Дифференцируясь в многочисленных сочетаниях, изначальные энергии инь и ян пронизывают и взаимно дополняют друг друга. Одно не переходит в другое, а достигая великого предела (тай цзи), как бы начинает обратный путь в вечной смене ритмик жизни, чтобы не выродиться в противоположность и односторонность.

Анализ философских учений о целостности и противоположностях в монографии дополняется отражением философских идей в разных сферах культуры, в том числе и в повседневной жизни. Освоению целостного мировидения, овладению поляризацией в жизненных ситуациях посвящена специальная глава. В несовершенном мире и жизнь природы, и жизнь социума, и внутренняя жизнь человека далеки от идеальной гармонии.  Конфликты, катастрофы, вечная борьба за существование – вот что видит обычный человек. Иначе к жизни учили относиться в духовных школах самореализации и самосовершенствования. Важной частью воспитания учеников была работа с противоположностями, ведь овладеть ими означало научиться управлять собой, а без умения управлять собой не мыслилось, в частности, воспитание властной элиты, которой предстояло управлять другими людьми по идеалам гармонии. В исследовании этих вопросов И.А. Герасимова обращается к разным культурным традициям, собирая и обобщая бесценный опыт работы над собой. Показано, что язык бинарных оппозиций составляет основу рационального рассуждения или аргументации, другими словами, выстраивания моделей в условиях неопределенности большинства познавательных ситуаций. Очень интересен и полезен параграф о социальной поляризации и отношении к врагам. Анализ многочисленных традиций привел автора к выводу о необходимости соизмерять свой уровень интеллектуального и духовного развития при определении своего отношения к врагу и выборе тактический действий.

 Специалистов по социальной философии и этике, возможно, заинтересует глава книги, посвященная анализу философских споров о добре и зле. Герасимова предпринимает попытку разобраться в этом сложном вопросе, принимая во внимание введенные ею различения аналитического и холистического стилей мышления. Предварительно автор предлагает различать локальную (микромасштабную) и глобальную (макромасштабную) позиции. Локальная позиция соответствует ограниченности кругозором отдельного человека, в этом случае субъективность и относительность понятий добра и зла обусловлены самой человеческой природой. Для локальной позиции верна формула «одно не существует без другого, добро познается через свою противоположность – зло». При глобальной позиции встает вопрос о мировой природе зла. Для монотеистических религий он выражен в проблеме теодицее: как совместить физическое и моральное зло с тем, что мир сотворен и управляется всезнающим и всемогущим Богом? Для учений, признающих влияние на жизнь человека мировых космических сил, встает вопрос о субстанциальности зла.

Наиболее характерно аналитический стиль мышления проявился в зороастрийском миропонимании, разделявшем космические силы добра и зла, между которыми не могло быть середины.

Холистический стиль мышления, определивший отношение к добру и злу, характерен для духовных философий, а в европейской традиции, как показывает автор, наиболее четко выражен в труде неоплатоника Прокла «Платоновская теология» (СПб., 2001). Ряд важный аргументов в понимании добра и зла как естественных сил, приводимых Проклом, в дальнейшем стали классическими. Перечислим их: отсутствие абсолютного зла, аргумент от конечной цели космической динамики, этический аргумент, аргумент от восприятия, аргумент от космического права Целого, высший контроль за злом.

Монография И.А.Герасимовой вошла в новую серию «Библиотека журнала “Эпистемология и философия науки”». В ней развивается оригинальная концепция, помогающая осмыслить настоящее и ориентиры будущего. Думается, что она займет достойное место в новейших философских исследованиях.

П.И. Бабочкин