ЛИ ШАНДЭ. Марксистская философия в Советском Союзе в двадцатом веке. Пекин: изд-во Шэхуэй кэсюэ вэньсянь чубаньшэ, 2009, 516 с. (на кит. языке).

            Автор этой книги − профессор философского факультета Университета имени Сунь Ятсена в Гуанчжоу Ли Шандэ − является известным в Китае специалистом по истории советской, русской философии. Ему принадлежат несколько монографий[1] и большое количество статей, посвященных данной теме. Его последняя монография состоит из двух разделов. Первый является своего рода введением к основной проблематике исследования. В нем автор декларирует свои методологические установки: «Мы изучаем марксистскую философию советского периода главным образом для того, чтобы, исходя из научных позиций, объективно и реалистично отразить ситуацию с развитием советской философии, выяснить закономерности этого развития, отыскать положительный опыт советской философии, разобраться с ошибками, имевшими место в её истории, и на этом основании дать правильную оценку марксистской философии советского периода. Тем самым мы сможем извлечь необходимые уроки» (с.5).

Необходимость изучения советской философии, по мнению Ли Шандэ, объясняется тем, что хотя с распадом Советского Союза она закончила своё существование, её влияние будет еще долго ощущаться, ибо она не только является важным этапом в развитии русской философии, но и занимает свое место в истории всей мировой философии, которое нельзя игнорировать. Это тем более важно для изучения  марксистской философии в Китае, подчеркивает автор (см. с.148).

            Следует подчеркнуть, что автор в своем исследовании стремится придерживаться объективного подхода. Прежде всего, он указывает на то, что советские философы творчески развивали марксистскую философию, в результате чего она превратилась в самостоятельную систему, что позволило ей «встать как равной в один ряд с мировой философией» (там же). Одновременно автор признает, что за 74 года своего существования «советская философия прошла извилистый путь». По его словам, в силу идеологизированности  сферы общественных наук и прямого вмешательства в неё партийного руководства это не могло не сказаться на развитии марксистской философии. Он упоминает в этой связи, во-первых, культ личности Сталина, когда в 30-50-е годы прошлого столетия философские исследования «носили на себе явный отпечаток догматизма, схематизма, поверхностности, упрощенчества, слепого поклонения, комментаторства и огромного самомнения», и, во-вторых, период Хрущева и Брежнева в 60-70-е годы, когда царил волюнтаризм в политике, что не могло не отражаться на философии (см. там же). Целый ряд одаренных марксистских философов подвергались в те времена преследованиям.

Говоря об особенностях советской философии, автор упоминает следующие: отказ от главной темы русской традиционной философии – проблемы человека, познания его сущности, его бытия и т.д. Для советских марксистов содержание философских исследований было связано с онтологией и гносеологией, очевидная связь философии с идеологией, и, наконец, союз философов и естествоиспытателей, философское обобщение результатов естествознания. В качестве примера приводятся исследования Б.М. Кедрова, П.В. Копнина, И.В. Кузнецова, И.Т. Фролова.

            Всю историю марксистской философии в Советском Союзе проф. Ли Шандэ делит на 6 периодов:

            первый – утверждение её в качестве государственной философии (1917 –середина 20-х гг. ХХ в.). Это период борьбы двух линий – материализма и идеализма;

            второй – дальнейшее её укрепление в качестве государственной философии (середина 20-х гг. – начало 30-х гг. ХХ в.). Это период двух больших дискуссий;

            третий – окостенение и догматизация развития философии (середина тридцатых  –  середина 50-х гг. ХХ в.). Это период комментирования в советской философии;

            четвёртый – сведение счетов с философией, связанной с культом личности Сталина (конец 50-х гг.  – середина 60-х гг. ХХ в.). Это период относительного оживления советской философии;

            пятый – философское обоснование развития социалистического общества (конец 60-х гг. – начало 80 гг. ХХ в.). Это период неправильной интерпретации советского общества;

            шестой – всесторонние размышления о прошлом советской философии (середина 80-х гг. – начало 90-х гг. ХХ в.). Это философия периода перестройки.

            Большое место в первом разделе Ли Шандэ уделяет процессу «русификации марксистской философии». Предпосылки его он усматривает в материалистических по своей сути учениях Ломоносова и Радищева. По мнению китайского философа, передовые русские мыслители – Ломоносов и Радищев не только заложили основу для прочных материалистических традиций в русской философии, но и проложили путь к их соединению впоследствии с марксистской философией (см. с. 37). Сам процесс русификации марксистской философии, по мнению автора, начинается с Герцена, Чернышевского, Добролюбова и других революционных демократов. Они были в активном поиске «теории, соответствующей русскому освободительному движению и вплотную подошли к истине, но в силу исторических и субъективных причин не смогли овладеть ей». Их заслуги в пробуждении революционных настроений русской интеллигенции неоспоримы. «Углубление русификации» в книге связывается с народниками, которым посвящена специальная глава. Основное внимание Ли Шандэ уделяет практической реализации процесса русификации марксизма. И здесь он прежде всего подробно рассматривает взгляды Бердяева. По его мнению, хотя у русского философа во многом существовало адекватное понимание теоретических положений Маркса тем не менее из-за того, что он рассматривал личность как философ-идеалист, подходил к ней с религиозных позиций, у него возник принципиальный конфликт с Марксом (см. с.74).

            Естественно, что главными «русификаторами» марксизма выступают у автора Плеханов, Ленин и Сталин. Первый сделал очень много для распространения и пропаганды марксизма в России, интерпретации его положений, а второй – имеет заслуги в соединении марксистской теории с практикой российского общества, он придал марксизму конкретную форму, осовременил его.

            Если с идеями, развиваемыми Ли Шандэ относительно вклада Плеханова и Ленина в развитие марксистской философии, можно в основном согласиться, то его точка зрения на роль Сталина в истории марксистской философии вызывает возражения. Сам автор признает, что стиль философских произведений Сталина излишне популярен, что в его философии отсутствует необходимая теоретическая глубина; более серьезным является то, что из-за популярного стиля его философские рассуждения и философские взгляды страдают схематизмом, догматизмом и упрощенчеством (см. с.95). Поэтому философию Сталина, пишет автор, можно назвать «практической философией». Тем не менее, автор называет систему философских идей Сталина «одной из теоретических форм  русификации марксистской философии» (там же). В качестве ее достоинств он называет отстаивание Сталиным принципа партийности марксистской философии и единства теории и практики. Однако, как известно, Сталин не мог здесь сказать ничего нового, поскольку до него об этих двух принципах постоянно говорили  Маркс, Энгельс, а в России – Плеханов и Ленин.

            В книге подробно рассказывается об идейной борьбе в кругах философской общественности, имевшей место в советский период, – критике религиозного идеализма, дискуссии между диалектиками и механистами, наконец, критике школы Деборина. Следует подчеркнуть, что в оценке этих событий автор занимает объективную позицию. Он справедливо указывает, что обсуждение научных проблем было не философскими дискуссиями, а носило характер политических кампаний, борьбы за власть между различными группами научных работников.

            В монографии китайского ученого подробно рассказывается о формировании в Советском Союзе системы «основ марксистской философии». В работах классиков – Маркса и Энгельса, пишет он, отсутствовало систематическое изложение основных принципов философии марксизма, в одних работах они обсуждали проблемы материализма, в других – диалектики, в третьих – материалистического понимания истории; они, как замечает автор, вообще не употребляли понятие «диалектический материализм». По его мнению, систематизация различных положений философии Маркса и Энгельса – это заслуга Ленина, Плеханова, Сталина, Бухарина (имеется в виду его книга «Теория исторического материализма). Одновременно Ли Шандэ называет целый ряд популярных работ давно уже забытых сегодня советских авторов, в которых, как он пишет, было дано систематическое изложение диалектического и исторического материализма. Он называет следующие работы: Сарабьянов «Исторический материализм» (1922), Семковский «Основы преподавания исторического материализма» (1922), Вольфсон «Диалектический материализм» (1922), Асмус «Диалектический материализм и наука логики» (1924), Раевский «Введение в исторический материализм» (1928), Зигерт «Краткий учебник по историческому материализму» (1928), Курасов «Исторический материализм» (1929), Айзенберг «Диалектический материализм» (1933), Гониксман «Исторический материализм» (1931), Медведцев «Краткий очерк исторического материализма» (1931), Трахтенберг «Диалектический материализм» (1932), Широков «Законы материалистической диалектики» (1934)[2], Митин, Разумовский (ред,) «Исторический материализм» (1933) и «Диалектический материализм» (1934). Несмотря  на присущие этим популярным работам недостатки, они сыграли свою положительную роль в формировании системы основ марксистской философии, отмечает китайский ученый. Серьезным изъяном советских учебников и научных работ по марксистской философии после 1938 г. он считает отсутствие в них изложения такого закона материалистической диалектики, как закон отрицание отрицания, что объяснялось влиянием работы Сталина «О диалектическом и историческом материализме».

            В заключение первого раздела автор останавливается на трёх вопросах – дискуссии по книге Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии» критике советской философской общественностью культа личности Сталина и обсуждении в 1987 г. журналом «Вопросы философии» темы «Философия и жизнь». Вывод автора по первому вопросу следующий: критика должна быть реалистической, не должна преследовать политических целей; «у философии должно быть пространство, где она должна нормально развиваться по своим собственным законам» (с.160). Что касается второго вопроса, то автор отмечает здесь расширение проблематики исследований советских философов и налаживание международного сотрудничества  с философами других стран. Однако, пишет он, с критикой культа личности Сталина традиции административного вмешательства в философскую жизнь не уходят в прошлое. В этой связи упоминается обсуждение советскими философами под влиянием установок Хрущева, а затем Брежнева проблематики перехода от социализма к коммунизму и развитого социализма. Автор приходит к выводу: «Хотя размышления советских философов о культе личности и стимулировали развитие философии, однако продвижение вперед было небольшим, в философских исследованиях не были радикально преодолены стиль начетничества и догматизма» (с. 171). Что касается третьего вопроса, то следует подчеркнуть, что автор высоко оценивает дискуссию в журнале «Вопросы философии». По его мнению, она имела троякое значение. Во-первых, продемонстрировала новое понимание марксистской философии; в ходе дискуссии было признано, что подлинной сущностью философии является критическая форма человеческого познания; во-вторых, на первый план в философских исследованиях была выдвинута проблема человека; в-третьих, была подчеркнута необходимость конструктивной критики западной философии, выяснение и обсуждение затрагиваемых ею проблем в целях обогащения и развития собственной философии.

            Второй раздел книги посвящен социальной философии, философии науки, философии экономики, философии языка, философии человека. В каждой главе раздела рассматриваются отдельные проблемы каждой темы, обозначенной в названии главы: например, в главе о социальной философии такими темами являются соотношение теории социальной философии и исторического материализма, этапы изучения социальной философии, входящие в нее отдельные дисциплины, предмет изучения социальной философии и ее система, общественно-экономическая формация, теория культуры, научно-техническая революция, глобальные проблемы, диалектика развития социалистического общества, в том числе его основное противоречие, взаимосвязь неантагонистических и антагонистических противоречий, обоснование теории развитого социалистического общества, новое прочтение социализма при Андропове и Горбачеве, философское осмысление перестройки социалистического общества.

            Содержание каждой из глав свидетельствует о том, что автор хорошо знаком с советской литературой по рассматриваемым темам. В центре его внимания действительно те проблемы, которые интересовали советских философов. Вслед за многими советскими авторами Ли Шандэ отождествляет социальную философию с историческим материализмом, при этом он указывает на различные точки зрения советских авторов относительно создания новой системы исторического материализма. Говоря об исследованиях марксистской теории общественно-экономических формаций, он упоминает работы Багатурия, Бородая, Келле и Плимака; в этой связи он останавливается также на обсуждении советскими учеными вопроса об азиатском способе производства. В главе о социальной философии значительный интерес представляет раздел, посвященный перестройке. Автор подробно излагает здесь взгляды советского руководства и советских теоретиков на связанные с ней различные проблемы.

            По мнению Ли Шандэ, в течение многих лет советские теоретики обращали внимание лишь на экономические факторы, игнорируя фактор человека. Поэтому вполне понятно, почему в период перестройки упор был сделан на проблему человека, «его освобождение» (с. 261). Это было усвоением уроков прошлого, серьезным прорывом в теории, подчеркивает автор.

            Проблема человека затрагивается им также в специальной главе. В ней Ли Шандэ подробно излагает историю изучения этой проблемы в Советском Союзе, упоминая труды Какабидзе, Ананьева, Григоряна. Однако главное внимание он уделяет исследованиям И.Т. Фролова, которого называет основателем науки о человеке в марксистской философии.

            В главе второго раздела, посвященного философии экономики, заслуживает внимания подробный анализ взглядов Бухарина (см. с. 313-367). Ли Шандэ считает, что «если смотреть на различия в разъяснении Лениным и Бухариным новой экономической политики, подход Бухарина является более современным и более приемлемым для использования в дальнейшей практике (см. с. 341). Он обосновывает свою точку зрения тем, что Бухарин отводил новой экономической политике длительный исторический период. Подобный вывод автора неслучаен, ибо фактически мы наблюдаем в чем-то схожий процесс в современном Китае. В 80-90-е годы прошлого столетия взгляды Бухарина были весьма востребованы в кругах китайских экономистов и философов.

            В специальной главе Ли Шандэ останавливается на исследованиях советскими учеными философии языка. Здесь в центре его внимания взгляды М.М. Бахтина (см. с. 371-414). Его металингвистика в последние 15-20 лет весьма популярна в Китае, издано полное собрание его сочинений, публикуются статьи и книги, посвященные творчеству этого выдающегося русского мыслителя, проводятся всекитайские и международные конференции о нем. Подробно излагая различные аспекты взглядов Бахтина, автор  высоко оценивает их.

            Говоря о монографии Ли Шандэ в целом, нельзя не признать, что она является серьезным исследованием. Автором собран и проанализирован богатый материал, касающийся истории советской философии. Конечно, не со всеми его суждениями можно согласиться, о чем уже говорилось выше при рассмотрении его оценки теоретической и политической деятельности Сталина. Одновременно нельзя не сказать, что в работе проявляется давняя симпатия автора к советской, русской философии, проблематикой которой он занимается вот уже почти сорок лет, к философам России, со многими из которых знаком лично, поддерживает дружеские отношения, встречался в Москве и в Гуанчжоу.

Буров В.Г.