А. ПОМА. Критическая философия Германа Когена. Пер. с итал. О.А. Поповой. М.: Академический Проект, 2012, 319 с.

Книга Андреа Помы, профессора университета г. Турина (Италия) посвящена философии Германа Когена (1842–1918), главы Марбургской школы неокантианства. В числе наиболее значимых исследований А. Помы следует назвать книги: «Диалогическая философия Мартина Бубера» (1974), «Миф в философии символических форм Э. Кассирера» (1980), «Томление по форме и другие работы о мышлении Германа Когена» (2006).

О возросшем интересе к философии неокантианства свидетельствуют многочисленные международные научные конференции в Германии и в России. Кантовский критицизм и трансформация неокантианцами кантовской трансцендентальной философии становятся, в частности, предметом исследования Т.Б. Длугач, В.А. Жучкова, Л.А. Калинникова, Н.В. Мотрошиловой. Возобновлены переводы и переиздания классиков немецкого неокантианства Э. Кассирера, Г. Когена, П. Наторпа, В. Виндельбанда, Г. Риккерта. Развитию традиции философского диалога посвящена монография З.А. Сокулер «Герман Коген и философия диалога» (2008).

Рецензируемая книга впервые была опубликована в Милане в 1988 г., затем была издана в США (1997) и вот теперь – в России. Предисловие к книге написано В.Н. Беловым, саратовским профессором, признанным специалистом в области неокантианской философии Г. Когена. Появление книги в России – символично, интерес к различным проектам трансформации современного трансцендентализма, кантовской критической философии в немецком и русском неокантианстве возрастает из года в год.

Неокантианская философия Германа Когена по праву считается системой единства сознания субъекта и его активности в различных формах культуры, которые включают в себя связанные между собой сферы науки, нравственности и эстетического освоения мира. Критическая интерпретация в книге А. Помы неокантианской философии Г. Когена обладает выраженным своеобразием. Автор считает, что Г. Коген создал собственную систему критической философии, в которой нашел место для логики, этики и эстетики. Начальным этапом неокантианской философской системы выступает теория познания и логика познания, вторым – обоснование этики, открывающей ту истину познания, что человек познается в единстве со всем человечеством. Позднее система была дополнена философией религии, утверждающей истину исключительной индивидуальности человека и единственности Бога. Философия религии Г. Когена не является отходом от философской системы, но есть ее уточнение и углубление. Сложность, возникающая в интерпретации его неокантианского наследия, объясняется религиозно-философским мышлением самого марбургского мыслителя.

А. Пома выявляет важнейший методологический момент философской системы Г. Когена: религия своей связью с этикой позволяет утверждать значимость этики в философской системе. Проблема границы между религией и философией есть граница опыта («мышление в границе»), которая имеет свое истолкование в единстве бытия и долженствования. Именно понятие единственности Бога, а не понятие одного Бога, согласно А. Поме, помогает Г. Когену выявить специфику иудейского монотеизма и определить основы этики. Уже в «Kants Begründung der Ethik»(1877) мыслитель усиливает кантовский принцип простого своеобразия и отличия между логикой и этикой. При этом этика представляет собой «центр философии», она занимает «центральное систематическое положение». Этика является точкой пересечения всех проблем философии. А. Пома указывает на важность когеновского понимания «обратного действия» этики на логику: как возможно этическое обоснование принципа истины? Как возможно отношение между бытием и долженствованием? Связана ли истина с трансцендентностью Бога? «Философия границы – это философия религии», уточняет итальянский профессор. И если человеческий разум сталкивается с задачей решения проблемы границы, то он уже должен рассуждать о факте религии. Этика в этом смысле может выступать только гарантом возможности реализации нравственного действия (см. с. 220).

Согласно исходным положениям А. Помы, в интерпретации философии религии Г. Коген исходит из иудейского понимания религии: она есть прежде всего «отношение между человеком и человеком». Открытие человека как индивидуума, другого человека как со-человека есть первоначальный факт религиозного сознания, но не есть любовь к Богу, а есть любовь к униженному и нищему человеку – «это страдание за человека как за собственное состояние и состояние других людей» (с. 281). В одном случае, доказывает итальянский исследователь, Г. Коген стремится реализовать идею иудаизма как религии разума, в другом, – ищет этическое априори субъекта и задает критическую формулировку проблемы человека. Этика имеет своим объектом человека, прежде всего она должна определять его понятие, поскольку человек «всегда является единичным во множественности». Истинной этической проблемой остается, следовательно, определение человека как множественности и как всеобщности (см. с. 165).

Важным моментом преобразования критической философии Канта у Г. Когена становится трансцендентальный метод, который он обосновывает, исходя из двух проекций – критического рационализма и научного идеализма. Трансцендентальный метод призван исследовать не просто вещи внешнего мира, но научные факты, т.е. исходить из факта опыта, его рациональных и возможных условий. Критическая философия, считает Г. Коген, – это прежде всего рефлексия, и верно оценивать различные моменты данного метода можно только внутри этого горизонта. Иное толкование, полагает А. Пома, только усложняет исходный замысел философской системы неокантианца. Уже в первом издании «Kants Theorie der Erfahrung»(1871) Г. Коген определяет собственную позицию по отношению к критической философии Канта и решает «превзойти самого Канта». Переход от трансцендентального идеализма к критическому, подчеркивает автор книги, представляет собой, с одной стороны, развитие главным образом кантовской философской позиции, а с другой – преодоление Канта, которое Г. Коген воспринимает прежде всего как «очищение своего идеализма» (с. 87).

Как уточняет автор собственную позицию, в исследовании критической философии он сам пытался учесть многие аргументы, которые способствовали рассматривать философию Г. Когена одновременно и как развитие принципов идеализма, и как возможность критицизма. Книга действительно может быть понята и в целом и в деталях, если учитывать этот исходный замысел автора. Сначала он предлагает проследить интерпретацию Г. Когеном критической философии Канта. Она сопоставляется с традицией «критического идеализма» – прежде всего с идеализмом Платона и Лейбница. Выделив далее существенные черты критического идеализма Г. Когена, автор последовательно развивает его философскую систему в области логики, этики, эстетики и психологии. Особое внимание уделяется интерпретации религиозно-философских положений марбургского мыслителя. А. Пома предлагает в качестве кульминационного момента своего исследования философии Г. Когена развернутый анализ моральных и религиозных размышлений марбургского философа о проблеме страдания, нравственности и истории. Разум, доказывает Г. Коген, проявляет в истории свою способность к достижению границы и поддержанию себя в ней не как всемогущий, теоретически доминирующий над ней, но как неспособный самостоятельно обосновать ее практическую достоверность.

Книга итальянского профессора А. Помы расширяет границы привычного восприятия кантовской критической философии и немецкого неокантианства, а также проливает новый свет на основы критического идеализма и еврейской философии.

Л.И. Тетюев