В статье рассматриваются дискуссии о квантовых подходах к сознанию в современной философии и, в частности, концепция Роджера Пенроуза. В ней также представлены критические реакции на нее философов и ученых – Ст. Хокинга, Х. Патнэма, Н. Картрайт, Дж. Серля, Д. Чэлмерса, Г. Стэпа. В заключение сделана попытка оценить то новое, что внес квантовый подход в длящуюся дискуссию о феномене сознания.

The article analyzes some discussions on quantum theories of mind in contemporary philosophy and in particular Roger Penrose’s conception. It pays special attention to cricism of this conception by philosophers and scientists such as S. Hawking, H. Putnam, N. Cartwright, J. Searle, D. Chalmers, H. Stapp. In conclusion it estimates what is the new contribution of quantum perspective to current discussion on mind phenomenon.

Ключевые слова сознание, философия, физика, математика, локальные и глобальные подходы, метафизика, платонизм

KEYWORDS consciousness, mind, philosophy, physics, mathematics, local and global approaches, metaphysics, platonism

Долгое время считалось, а многие и сегодня так полагают, что вопросы о природе мира и о природе сознания, хотя и взаимосвязаны, являются разными вопросами и обсуждаются в разных дисциплинах. Первый вопрос относится к епархии физики, второй – к епархии философии и психологии. В последние десятилетия ситуация изменилась: высказываются мнения, что оба вопроса должны рассматриваться в рамках одной базисной теории, каковой является физика. Ил,и как некоторые говорят, нужно сдвинуть дискуссию от «локального», то есть от индивидуального сознания, к «глобальному» – к миру как реальности, в которую включено сознание.

Внешне это проявляется в том, что начиная с 1970-х гг. на поле философии сознания все активнее проявляет себя новый «фигурант». В разных интерпретациях его именуют по-разному – «квантовым подходом», «квантовым физикализмом», «физицизмом». Его теоретическое кредо сопрягается с квантовой механикой, а связка сознание/мозг обсуждается в паре со связкой сознание/кванты. Исходный посыл квантового подхода прост: поскольку во всем материальном мире, а следовательно и в мозге, происходят квантовые процессы, имеет смысл посмотреть, не прояснит ли знание особенностей квантового мира особенности сознания. Важно иметь в виду следующее. Энтузиасты квантового подхода не выбрасывают понятие «ментальное» из теоретических схем, что свойственно элиминативистам. Они хотят сохранить его, но интерпретировать его так, чтобы интегрировать в рисуемую физикой картину реальности. Предполагается, что таким образом можно решать трудные проблемы, которые оказались не под силу ни Декарту, ни редуктивному или супервентному физикализму, ни функционализму, ни компьютерным концепциям: объяснить источник сознания, интеракцию сознания/тела, ментальную каузацию, свободу воли и др. Далеко не все так называемые «квантисты» клянутся быть верными принципам материализма. Они могут быть дуалистами, нейтральными монистами, панпсихистами или приверженцами религиозного взгляда на мир.

Обращает на себя внимание следующая интенция: сторонники квантового подхода преследуют амбициозную идеологическую цель – доказать приоритетность подхода, опирающегося на «базовую науку» о мире, в сравнении с нейробиологическими, компьютерными и философскими рефлексиями. Только в силу незрелости науки прошлого проблематика сознания оказалась в руках философов; сегодня настало время взяться за нее физикам. Активность «квантового фигуранта», его претензии на приоритетность в объяснении сознания обострили и не без того сложную ситуацию вокруг понимания этого феномена.

В данной работе нашу задачу мы ограничили историко-философским описанием места и статуса квантового подхода в общих дискуссиях о сознании. В отличие от отечественного физика М.Б. Менского[Менский 2004], который ограничился разбором одной концепции квантового подхода к сознанию (Г. Эверетта), нас интересует более широкая картина, включающая философские позиции. Однако авторы, считающие перспективным квантовый подход к сознанию, часто исходят из разных эпистемологических и метафизических посылок, фокусируются на различных феноменах квантовой физики, по-разному толкуют математику, как и точку стыковки физических микросущностей с нейрофизиологическими макросущностями. Каталогизировать все имеющиеся концепции, гипотезы и философские выводы невозможно. Мы ограничимся следующими задачами. Во-первых, дадим краткую историю появления квантовых интерпретаций сознания. Во-вторых, обозначим наиболее примечательную (и широко обсуждаемую) концепцию Р. Пенроуза, известного физика-теоретика, математика и астрофизика из Оксфордского университета. А поскольку нас интересует общая ситуация дискуссий о сознании, третья наша задача – представить критические реакции на квантовый подход. В заключение попытаемся оценить то новое, что внес квантовый подход в длящуюся дискуссию о сознании и ответить на вопрос, прояснил ли он или, наоборот, затемнил феномен сознания.

Философия сознания и квантовые подходы: напряженные отношения

В центре статьи находится концепция сознания Роджера Пенроуза. Сначала мы дадим вкратце историю привлечения физики к объяснению сознания и обрисуем нынешнее отношение физиков и философов к возможностям их дисциплин.

Идея о включении человека (и сознания) в глобальную природу реальности возникла с рождением философии. Первую попытку связать объяснение сознания с оформившимся физическим знанием предпринял в Х1Х в. немецкий философ Г. Фехнер [Фехнер 1861]. Проблема сознания была поставлена им как психофизическая проблема, к которой в принципе применимы точные, в том числе математические методы. Поскольку он не сводил психику к материи, а рассматривал ее как аспект физического, его «психофизика» представляла собой скорее форму панпсихизма, нежели физикализма. Тем не менее, шаг в сторону физики был сделан.

Новый этап обращения к физике для объяснения сознания был связан с появлением в 1920–30-х гг. квантовой механики. Пионеры новой физики – В. Гейзенберг, Н. Бор, Ю. Вигнер, Э. Шредингер, Д. фон Нейман и другие ученые не ограничились революционным взглядом на «вещество» Вселенной. Их также волновал вопрос, как в свете новой квантовой физики следует понимать сознательную свободу воли и старый конфликт детерминизма и свободы. Поскольку принципы старой, не-квантовой физики о «каузальной закрытости Вселенной» и о полноте детерминистического мира не оставляли пространства для свободных волеизъявлений человека, некоторые ученые высказывали мнение, что найти для них лакуну возможно с помощью идей новой физики.

Сегодня мысль о том, что разгадку тайны сознания следует искать одновременно с разгадкой тайны материи, чем занимается квантовая механика, привлекает значительно более широкий круг ученых и философов. Их интерес можно обозначить лозунгом «к пониманию сознания – через понимание квантов». Об интересе свидетельствует содержание и ширящийся поток литературы, и тематика международных конференций (Тусон, США; Зальцбург Австрия, 2007, 2008 гг.). Рефлексиям ученым о сознании предоставляется трибуна престижных научных журналов – «Foundations of Physics», «International Journal of Modern Physics», «Journal of Theoretical Biology», «Kybernetik», « Journal of Chemical Physics», «Journal of Neuroscience». Но основной площадкой для обсуждения квантового подхода является «Journal of Consciousness Studies». Даже беглое знакомство с тематикой данного журнала свидетельствует о наличии дивергентных, часто диаметрально противоположных тенденций в философско-научных дискуссиях о сознании.

Квантовый подход к сознанию оказался заразительным. Некоторые философы посчитали квантовый подход перспективным и упрекают коллег, в особенности аналитиков, за то, что они рассуждают о сознании, будто квантовой механики не существует, и что эта наиболее развитая на сегодня теория реальности не связывается ими с онтологией сознания. Концептуальный анализ, конечно, выполнил важную терапевтическую миссию по освобождению проблематики сознания от фантазий и идеализма, однако в нынешней научной культуре он потерял эвристические потенции. Философские (не-квантовые) теории сознания еще имеют прагматическую ценность на уровне повседневной «фолк-психологии». Однако с точки зрения научной онтологии физики они являются ложными, точно так же как признаны онтологически ложными объяснения старой «фолк-физики» в сравнении с объяснениями научной (квантовой) физики.

При кажущейся фантастичности соединения философии сознания с квантовой механикой, говорят они, уже невозможно игнорировать то, что мозг – физический носитель сознания – включает в себя специфические квантовые феномены. Несмотря на внутреннее сопротивление такому соединению, квантовая физика, говорят они, является единственным перспективным путем к преодолению препятствий, встающих на пути стандартных попыток соединить пропасть между «макро» и «микро», сознательным поведением и физическими микропроцессами. Создание квантовой когнитивной науки сокрушит привычные стереотипы мышления, лишит смысла оппозиции «физическое – ментальное», «детерминизм – ментальная каузация», «субъективное – объективное», «монизм – дуализм» и в целом имеет шансы расчистить дорогу радикально новому представлению о сознании.

Хотя возлагающие надежды на квантовую физику философы сопровождают их серьезными оговорками, они верят в реальные возможности союза философии с физикой. Такой верой в разной степени проникнуты работы М. Локвуда, К. Смита, Б. Лоуэра, Д. Пейджа.

По мнению К. Смита подозрительное и даже негативное отношение философов сознания к квантовому подходу объясняется консерватизмом и нежеланием отказаться от привычной веры в традиционные философские средства. «Квантовый физикализм» представляется им эксцентричной и неработоспособной онтологией, в которую психологически трудно поверить. Смит убеждает философов принять факт, что квантовая механика «это не только наука об электронах, кварках, фотонах и прочем; это наука о нашем сознании, нашем мозге, и обо всем, что существует на свете». А биологов и психологов, тоже подозрительно относящихся к новой «квантовой когнитивной науке» и видящих в ней угрозу автономии своих дисциплин, Смит убеждает, что в свете квантовой теории представление об автономии дисциплин все равно будет коренным образом пересмотрено, «поскольку все виды и свойства на любом уровне иерархии наук являются видами квантово-механических свойств, безотносительно к тому, является ли данная область физикой, биологией или психологией. Согласно квантовой механике не только электроны, протоны и тому подобные объекты, но любой и всякий существующий объект подчиняется законам квантовой механики. Каждый вид свойства той или иной области является подвидом вида общего свойства – Квантово-механического Свойства» [Смит 2003, 417, 415].

Как бы то ни было, участие философствующих ученых в дискуссиях о сознании повлияло на расстановку сил в исследовании сознания. Можно сказать, что в лагере, обычно именуемом «физикализмом», сложились сложные и одновременно напряженные отношения, связанные с претензиями философов и физиков. С одной стороны, грани, отделяющие научно ориентированного философа и философствующего ученого, подчас размываются и создается впечатление о появлении достаточно сильного междисциплинарного движения. С другой стороны, усиливается сопротивление профессиональных философов, настаивающих на исключительности философских средств, не верящих в возможность симбиоза квантовой механики и философии и совершенно не желающих видеть поглощение философии наукой.

Интервенция вооруженных специальным знанием ученых в вотчину философии сознания поставила их в сложное положение. Аналитикам – сторонникам философского физикализма – свойственно приписывать науке онтологический авторитет относительно того, что есть в мире, и эпистемологический авторитет относительно стандартов получения объективного знания. До поры до времени такое толкование, уклончивое в отношении собственно «физического», позволяло оставлять в стороне многие сложные вопросы о связи теорий сознания с микрофизическими теориями и рисуемой физиками космологической картиной мира. В последние десятилетия, когда остро обсуждается вопрос об онтологическом статусе сознания в физической реальности, вместе с ним возникла проблема релевантности физики в решении вопроса об онтологии сознания. В этой ситуации недостаточно признавать авторитет науки, нужно еще знать ее.

Диапазон предложенных за последние десятилетия моделей квантового подхода к сознанию достаточно широк. В большинстве случаев идеи черпаются у классиков квантовой физики. Это индетерминизм, квантовая случайность, «неустранимость наблюдателя», принцип дополнительности, запутанность, декогерентность. Но есть и более оригинальные версии, и одна из них – концепция Роджера Пенроуза.

Роджер Пенроуз: математика, теорема Геделя и сознание:
квантовый подход versus компьютерный подход

О релевантности квантового подхода для объяснения сознания высказывались и раньше, однако активно заговорили в 1980–90-е гг. Самую заметную роль в привлечении внимания к квантовому подходу сыграл Р. Пенроуз. Его появление в интеллектуальных дебатах представлено М. Лонгейром [Лонгейр 2004, 8] следующим образом. «Пенроуз рискнул предложить читателям совершенно новую, временами ошеломляющую возможность существования какой-то (пока даже не сформулированной до конца) теории фундаментальных процессов, позволяющей объединить пока почти не связанные друг с другом теории, относящиеся к самым разнообразным наукам (физике, математике, биологии, нейрофизиологии и даже философии). Неудивительно, что книга 1989 г. “Новый ум короля: О компьютерах, мышлении и законах физики” вызвала ожесточенную полемику, в результате чего автору пришлось в 1994 г. опубликовать другую книгу, “Тени разума: в поисках науки о сознании”, в которой он попытался ответить своим многочисленным критикам и развить дальше свои положения». Его цель – подвернуть ревизии классическую механику и проложить дорогу физике нового типа, основанной на общей идее неисчислимости некоторых операций и объективного восстановления волновых функций, что является основной идеей книги. Уже название книги «Большое, малое и человеческий разум» говорит о том, что Пенроуза интересует связь поведения систем на макроуровне (столов, деревьев, мозгов с их мыслями) с явлениями на микроуровне, или уровне квантовых процессов, так сказать, соединение «большого» и «малого». Центральным является вопрос о сознательном поведении человека в рамках квантовой механики. Любитель полемики, Пенроуз пригласил участию в этой книге в качестве критиков известных ученых – С. Хокинга, А. Шимони, Н. Картрайт.

Для Пенроуза, занимающегося космологией, математикой и квантовой физикой, обращение к проблеме сознания не было побочным делом, по большому счету того требовали его космологические изыскания. В нынешние дискуссии о сознании, где царит сумятица, требуется, полагает Пенроуз, внести порядок. Одни отождествляют людей с компьютерами и ждут создания более совершенных программ, другие – эмерджентисты – сосредоточили внимание на биологических процессах возникновения сознания, третьи полагают, что эмоции, чувство прекрасного, творчество, вдохновение, искусство не поддаются никакому моделированию. Внести порядок в эту сумятицу можно: «Мы обязаны понять мысленный мир на основе физического» [Пенроуз 2004, 100]. Сознание представляет собой нечто глобальное, и любой ответственный за сознание физический процесс должен носить существенно обобщенный характер. Этому в большей мере отвечает квантовая когерентность.

Конечно, оговаривает он, дать четкое определение сознанию вряд ли возможно, однако можно описывать его проявления, не удаляясь от науки, прежде всего базовой науки о реальности – квантовой физики. Но здесь следует проявлять осторожность. В последнее время в литературе появилось много версий квантовых подходов, эксплуатирующих субъективные аспекты исследований (неустранимость наблюдателя и др.). В них утверждается, что «в действительности никакого реального мира – “там, вовне” – вообще нет», а есть только мы, наблюдатели. По мнению Пенроуза, субъективизм малопродуктивен. «Я считаю само собой разумеющимся, что любая “серьезная” философская точка зрения должна содержать, по крайней мере, изрядную долю реализма» [Пенроуз 2003, 243].

Реализм Пенроуза обусловлен тем, что он вышел на проблематику сознания, отправляясь от размышлений о природе математики и ее способности описывать фундаментальные процессы физики. Математизм наложил отпечаток на все его мировоззрение: «правильно выбранные разделы математики позволяют точно описывать физические явления, то есть физический мир ведет себя в соответствии с законами математики… Весь физический мир в принципе может быть описан математически» [Пенроуз 2004, 99].

В этой главной установке есть две посылки. Во-первых, Пенроуз – «платоник» в понимании природы математики. В отличие от ученых, считающих математику конструкцией нашего сознания, он видит в ней некую объективную «платоническую» структуру, управляемую собственными вневременными законами. Что касается физического мира, то в каком-то смысле он – проявление платоновского мира математических идеалов. По мнению Пенроуза, «многие физики и математики предпочли бы считать физический мир порождением “вневременного» математического мира идей”» [Там же, 16], то есть платоновского мира идей, абсолютов и математических истин. Во-вторых, его представление о статусе сознания в физическом мире строится на особом толковании теоремы К. Гёделя о неполноте. В этой теореме доказывается парадоксальная идея, что в рамках данной формальной системы могут содержаться неопровержимые и одновременно неразрешимые и недоказуемые высказывания. В популярном виде теорему записывают так: «Если S когерентна, тогда этот факт не может быть доказан в S». Иными словами, система может быть детерминистической, не будучи алгоритмичной. Такие детерминистические и в то же время неалгоритмичные процессы могут играть роль в квантово-механической волновой функции редукции и могут использоваться мозгом. Из теоремы Гёделя Пенроуз сделал принципиальный для всей его концепции вывод, что не только математические выводы, а все процессы, связанные с работой мозга, сознания и мышления, не поддаются полной формализации и «исчислимости». «Данная способность обязательно должна быть неалгоритмической (доводы Гёделя) и может быть использована (помимо математики) для других самых разных целей» [Там же, 179].

Основываясь на этих двух посылках, Пенроуз категорически отверг плодотворность компьютерных подходов к сознанию. Он солидаризируется с Д. Сёрлем, выдвинувшим аргумент «Китайской Комнаты», которым доказывается невозможность «понимающего семантику» компьютера. Пенроуз стремится показать, что «математическое мышление (а следовательно, и умственная деятельность в целом) не может быть полностью описано при помощи чисто компьютерной модели разума» [Пенроуз 2003, 11].

Некоторые ученые защищают «слабые версии» компьютерного подхода и полагают, что в принципе какая-то часть работы мозга поддается моделированию. Согласно Пенроузу, на нынешнем уровне развития науки это сделать невозможно. Восприятие и сознание в какой-то степени связаны с активностью мозга, то есть с какими-то физическими процессами, однако эти процессы не могут быть смоделированы никакой вычислительной процедурой. «Я хочу сказать, что соответствующие процессы в мозге принципиально не поддаются моделированию» [Пенроуз 2004, 103].

Объективная редукция (OR) состояний сознания к коллапсам волновых функций квантовых состояний

Поставив задачу связать поведение систем на макроуровне (на уровне мозга и сознательного поведения) с квантовыми явлениями микрофизики, Пенроуз предложил вариант квантовой версии физикализма, который он противопоставил всем другим научно ориентированным концепциям – натуралистическим, нейрофизиологическим и компьютерным.

В отличие от других квантовых подходов, постулирующих необходимость введения «наблюдателя» или придающих онтологический статус случайности, Пенроуз высказывает гипотезу об интеракции некоторых структур мозга с квантовыми событиями. Суть гипотезы состоит в следующем. Невозможность математического исчисления характерных для сознания процессов может быть связана с объективным коллапсом волновых функций макроскопических переменных. Отсюда следует вывод о возможности объективной редукции или коллапса волновой функции, в которой происходит редукция состояний сознания к квантовым состояниям.

Физикалистская, точнее, физицистская стратегия Пенроуза строится на эпистемологическом монизме и идеале единой науки (он остался верен идеалам неопозитивистов). Он не признает автономию дисциплин, в частности автономный статус биологических дисциплин с их специфическими законами. «Сложность поведения биологических систем также создает малоприятный “беспорядок”, однако с точки зрения физики он связан не с беспорядком фундаментальных физических законов, и если бы нам удалось свести воедино физические законы, то биологические свойства вытекали бы из физических»; «Помимо этого я иногда совершенно не могу вообразить, чем может быть биология (как, впрочем, и химия), если она не будет естественным образом вытекать из физики» [Там же, 176].

Несмотря на отнесение биологических наук к «вторичным», Пенроуз не смог обойтись без них в объяснении «объективной редукции». Он не ограничился в формулировке общих принципов деятельности мозга по производству сознания ссылкой на объективные коллапсы волновых функций макроскопических переменных. Что бы ни говорила физика о физических источниках сознания, она не может игнорировать сведения о нейрофизиологии мозга. Нужно еще показать, какие именно конкретные биологические структуры соответствуют тем или иным квантовым процессам. А по большому счету нужно ответить на самый загадочный вопрос: как физическое «сцепляется» с биологическим.

Для этого физику Пенроузу потребовался единомышленник, специалист по нейрофизиологии. Им стал американский анестезиолог и нейрофизиолог Стюарт Хамерофф. Они опубликовали совместную статью [Хамерофф, Пенроуз 1996] с интригующим и не очень понятным названием «Сознательные события как гармонично сочетаемые пространственно-временные селекции». В статье предложена более детализированная модель с привлечением нейрофизиологии. Согласно ей сознание возникает в результате квантовых эффектов, происходящих во внутренних субклеточных структурах нейронов, известных как микроканальцы (microtubules). Предполагается, что они есть то возможное пространство, где может происходить редукция квантовых состояний. Внутренние условия микроканальцев, считают Пенроуз и Хамерофф, больше всего подходят для объективных коллапсов, а итоговые само-коллапсы производят когерентный поток, регулирующий нейронную активность мозга и делающий возможными возникновение не-алгоритмических ментальных процессов. Их одновременный коллапс интерпретируется как индивидуальный элементарный акт сознания. Иначе говоря, в предложенной Пенроузом и Хамероффом модели утверждается, что акт сознания является неалгоритмичным, не поддается исчислению, а в нейрофизиологическом отношении реализуется в виде квантово гравитационных эффектов в микроканальцах. Предполагается, что микроканальцы на границах клеток играют организующую роль в работе нейронов (для этого постулируется наличие «запутанных состояний» в микроканальцах). «Запутанные состояния» присутствуют не только в микроканальцах отдельных нейронов, но и во всем ансамбле нейронов.

Многие философствующие физики, рассуждающие о сознании, исходят из status quo нынешней квантовой теории. Пенроуз по большей части апеллирует к будущей квантовой теории. И вот почему. Применение квантового подхода к сознанию остается существенно неполным из-за того, что сегодня мы не располагаем развитой теорией квантовой гравитации и не можем инкорпорировать ее в квантовую теорию. Между тем фактор квантовой гравитации играет существенную роль в интеракциях, происходящих на микроуровнях, где рождается сознание. Пенроуз надеется, что новая теория квантовой гравитации, которая появится с рождением новой революционной физики, больше прояснит ситуацию с интеракцией сознания и физического. Она будет основана на принципиально новом – неисчислимом – типе квантовой механики, которая примирит квантовую теорию с теорией относительности, объяснит гравитацию, установит корреляцию нейрофизиологических процессов с физическими событиями и на этой основе объяснит феномен сознания. Она же сможет показать, каким образом законы всех других дисциплин, в том числе биологии и психологии, могут быть редуцированы к физике.

Круговая метафизика Пенроуза: три мира и три тайны

Широкий резонанс, вызванный концепцией Пенроуза в философской и научной среде, объясняется не только тем, что он применил физическую гипотезу о квантово-волновых коллапсах к сознанию. В совокупности все его гипотезы образуют метафизику, рисующую унифицированную (монистическую) картину бытия, в которой сознание включено в процессы мира в виде глобального свойства. Его метафизика достаточно оригинальна.

Во-первых, как мы уже говорили, в отличие от физикалистов-элиминативистов Пенроуз не освобождает реальность от ментальных свойств, но совершает над ними процедуру «объективной редукции», ведущую к их растворению в процессах физического мира. Ментальные свойства индивида трактуются не как его внутреннее качество, а как «не-локальное» свойство процессов бытия. Как и многие другие авторы, «не-локально» толкующие сознание, он прибегает к понятию «протоментальность». В результате процедуры редукции ментальные свойства приобретают характер панпсихических свойств. Он не видит весомых контраргументов против «рискованного» предположения, что нечто вроде протоментальности является онтологическим свойством Вселенной. «Мне представляется несомненным, что с каждым проявлением операции OR (объективной редукции. – Н.Ю.) должна быть связана какая-то протоментальность, однако она является в каком-то смысле “крошечной”. Во всяком случае “модернизированный уайтхединизм” с его протоментальностью кажется “весьма правдоподобным”» [Пенроуз 2004, 171].

Во-вторых, по старой метафизической традиции и в какой-то мере следуя Карлу Попперу, Пенроуз выстраивает трехчленную иерархию бытия. Напомним, что в свое время Поппер предложил схему, согласно которой в окружающем нас мире можно провести различия или выделить три реалии. Он оговаривал, что реалии являются именно «различиями», а не онтологическими мирами. «Я не предлагаю то, что иногда называют “онтологией”» [Поппер, Экклз 1977, 4]. Различия таковы: Мир 1 – это мир физических явлений, на основе которого возникает Мир 2 – мир ментальных или психических состояний сознания; последний в свою очередь порождает Мир 3 – мир продуктов человеческого сознания или в широком смысле мир культуры. Идеальные обитатели Мира 3 автономны и пребывают вне времени, их статус сходен со статусом платоновских «форм», с той разницей, что они способны к саморазвитию.

Трехчленная схема Пенроуза имеет другую конфигурацию, и «миры» в ней связаны по-другому. Поппер, отмечает Пенроуз, когда-то ввел в науку представление о так называемом «третьем мире» – «мире культуры». Рассматривая его в качестве продукта мышления, он также предложил иерархию миров, в которой мысленный мир связан с физическим (возникает в нем?) и культура каким-то образом возникает из мысленного мира.

Пенроуз предлагает взглянуть на иерархическую систему с иной точки зрения. Вместо того чтобы (вслед за Поппером) считать культуру порождением мышления, он рассматривает и связывает миры по схеме, в которой «третий мир» относится не к культуре, а к миру абсолютов, или платоновских идей, то есть к представлениям некоторых абсолютных математических истин. Из нее видно, что рисуемая Пенроузом схема реальности круговая и состоит из трех «миров»: физического, ментального и математического. Причем каждый мир выступает основой для следующего, а в итоге они образуют замкнутый круг. Физический мир составляет основу ментального мира, ментальный мир составляет основу математического мира, а математический мир составляет основу физического, и так далее по этому кругу.

Глобальные физикалистские системы, как показывает история, обычно подпитываются математикой, истолкование природы которой чревато платонизмом. Пенроуз сознательно берет на вооружение математизм и платонизм. Физический мир соответствует законам математики, а последние представляют собой вневременный платоновский мир идей, абсолютов и математических истин. «Пожалуй, многие физики и математики, – говорит Пенроуз, имея в виду и себя, – предпочли бы считать физический мир порождением “вневременного» математического мира идей”» [Пенроуз 2004, 16]. При этом некоторая малая часть платоновского мира идей заключает в себе законы физического мира. «Сама система комплексных чисел обладает глубокой и вневременной реальностью, выходящей далеко за пределы мысленных конструкций, созданных любым конкретным математиком», и «математики открывают истины уже где-то существующие, чья реальность независима от их деятельности» [Пенроуз 2003, 88].

Нужно сказать, что Пенроуз способен учитывать разумные контраргументы. Например, он согласился с мнением оппонентов, что сходство описываемых им физических процессов с реальной деятельностью мозга не подкреплено сильными и убедительными доводами. «На мой взгляд, это лишь дополнительно доказывает, что очень многие процессы, происходящие при мышлении в мозге, остаются весьма таинственными, странными и лежат вне рамок и привычных нам понятий современной физической картины мира… Разумеется, я и сам понимаю слабость и шаткость таких «отрицательных» аргументов и считаю, что для понимания реальных процессов сознания нам предстоит намного глубже и серьезнее исследовать нейрофизиологию и другие биологические характеристики мозга» [Пенроуз 2004, 178].

Для меня остается загадкой, признает он, каким образом можно связать физику с обычными человеческими чувствами – с восприятием красного цвета или с ощущением счастья. «В сущности таинственными и непонятными представляются все отношения между тремя мирами, показанные пронумерованными стрелками ... Тайной № 1 является связь математики и физики, то есть то, почему физический мир столь четко следует некоторым математическим законам? Тайной № 2 является отношение между физическим и мысленным миром, Тайной № 3 – на чем собственно основана наша способность воспринимать математические истины?» [Там же, 97].

Учитывая смирение Пенроуза перед тайнами природы, мы думаем, что критики чересчур преувеличивают его амбиции и упускают из виду оговорку, что он не претендует на создание теоретически последовательной и эмпирически обоснованной теории сознания. Предлагаемую им вместе с Хамероффом картину ментальности и физического мира он называет «рискованной». Были предложены гипотезы, обозначены возможные пути исследования. И все же, несмотря на наличие тайн и множество непонятного в мире, нарисованная ими картина, по мнению Пенроуза, указывает на выход из нынешних тупиков, в которых оказались как объяснения сознания, так и объяснения физического. Картина «содержит много умозрительных и рискованных предположений, однако этот подход предлагает некий реальный прогресс в установлении связи между сознанием и биофизическими процессами» [Там же, 133].

Р. Пенроуз и его критики

Определяя жанр нашей работы как описание ряда векторов в исследовании сознания, в том числе так называемых «квантовых», мы оговорили, что нас интересуют не только экспликация отдельных концепций, но и развернувшаяся вокруг них полемика, которая иногда сообщает больше об общем контексте исследований, нежели идеи тех или иных авторов. Идеи Пенроуза в силу их необычности и выхода к проблемам разных дисциплин вызвали широкий резонанс в научной и философской среде. Особо бурно обсуждались даже не столько математические, физические или метафизические идеи Пенроуза, сколько опубликованная им совместно с Хаммероффом статья [Хамерофф, Пенроуз 1996], в которой высказана гипотеза о соединения квантово-механического уровня с биологическим уровнем в микроканальцах мозга (автором этой идеи является Хамерофф). Сценарий Пенроуза и Хамероффа был подвергнут острой критике со стороны ученых [Тегмарк 2000]. Не менее резко выступили философы [Граш, Черчлэнд 1995]. Ниже мы приведем только несколько типичных контраргументов.

Сомнения Стивена Хокинга

Серьезные возражения против концепции Пенроуза высказал известный физик и космолог С. Хокинг. Долгое время вместе с Пенроузом Хокинг занимался астрофизикой и в этой области, по его словам, у них было мало разногласий. Они возникли позднее по поводу трактовки квантовой гравитации, методологии исследования сознания, природы математики. «Сейчас [мы] совершенно по-разному думаем о природе, о физике и о человеческом сознании. Пенроуз является убежденным платоником и верит, что существует лишь мир идей, описывающий одну единственную физическую реальность. Я же отношу себя к позитивистам и уверен, что физические теории являются всего лишь создаваемыми нами математическими моделями, вследствие чего вообще не имеет смысла говорить о соответствии теории и реальности. Теории следует оценивать лишь по их способности предсказывать наблюдаемые явления» [Хокинг 2004, 165]. Конструктивистская позиция Хокинга в отношении природы математики и неприятие платонизма, конечно, свидетельствовала о принципиальных несогласиях между двумя учеными.

Возражение Хокинга вызвали три основных положения Пенроуза: предположение, что квантовая гравитация приводит к явлению, которое он обозначил аббревиатурой OR (речь идет об объективной редукции, или коллапсе волновой функции); утверждение, что процесс объективной редукции является важным для объяснения работы мозга и что он связан с эффектом когерентности потоков в микроканальцах. И, наконец, положение, что для объяснения самосознания нам требуется (якобы из-за теоремы Гёделя) некая теория типа OR [Там же, 165–166]. «На самом деле при принятом сегодня понимании эволюции от мозга червя до мозга человека теорема Гёделя в этой схеме вновь оказывается ненужной и бесполезной» [Там же, 167]. Поэтому, полагает Хокинг, все основанные на теореме Гёделя доводы Пенроуза о сознании выглядят шаткими.

Хилари Патнэм: теорема Гёделя не помощник в объяснении сознания

Со стороны философов самые жесткие, прежде всего научные, аргументы против концепции Пенроуза высказал Х. Патнэм. (Патнэм был одним из первых философов-аналитиков, который обратился к философской рефлексии о квантовой физике, как, впрочем, и о компьютерном подходе. Он предупреждал [Патнэм 1965] об обманчивости надежды найти твердую опору в фактах науки, поскольку то, что сегодня считается таковым, завтра будет пониматься по-другому.) После выхода в свет книги Пенроуза «Тени сознания» он выступил с рецензией на нее [Патнэм 1994]. Мишенью критики Патнэма были два важнейших пункта, на которых строится вся концепция Пенроуза в [Пенроуз 1994а], – интерпретация теоремы Гёделя и оценка компьютерного моделирования сознания. Патнэм оговаривает, что в книге много некорректных квазифилософских размышлений, но он оставляет их в стороне и сосредоточивается на научных ошибках. Первая ошибка содержалась в заявлении Пенроуза, что он представил очень четкий аргумент в пользу не-компутационного ингредиента нашего сознательного мышления. Основу для такого заявления он взял у оксфордского философа Д. Лукаса, который попытался доказать в [Лукас 1961], что теорема, известная как «теорема неполноты Гёделя» (см. выше), предполагает, что высказывания в любой формализованной последовательной системе не могут быть доказаны внутри этой системы. Отсюда сделан спекулятивный вывод, что человеческая интеллектуальность не может быть симулирована компьютером. Сам Лукас полагал, что человеческое сознание – нечто мистическое, что химия или физика не имеют к нему отношения. Пенроуз сделал совсем другой вывод из теоремы Гёделя. Он посчитал, что в мозге каким-то образом происходят компутационные процессы, но они неалгоритмичны и для их объяснения требуется новый вид физики, в которую будет инкорпорирована гравитация.

Рассуждая о том, каким образом квантовая физика может сопрягаться с нейронными процессами, Пенроуз, считает Патнэм, не смог привести убедительные доводы в пользу особых «некомпутационных процессов» в мозге. А компутационные процессы представлены им в неверном свете. В доводах Пенроуза Патнэм фиксирует явные пробелы, в частности в них не рассматривается возможность существования машины Тьюринга, которая может моделировать математические способности человека, но одновременно быть столь сложной, что человеческое сознание не сможет ее понять. Пенроуз взялся за объяснение трудных понятий науки квантовой механики, компутационной науки и нейрофизиологии, тогда как живой стиль книги гарантирует ее успешную продажу. Тем не менее, профессионалами книга «Тени сознания» будет воспринята как «противоречивая». Несмотря на ее популярность, утверждал Патнэм, ее появление – печальный эпизод в нашей нынешней интеллектуальной жизни, поскольку, как и в предыдущей книге «Новый ум императора», Пенроуз защищает аргумент, который все эксперты в области математической логики давно признали ошибочным. В ответном «письме» к Патнэму Пенроуз не согласился с его оценкой компьютерного моделирования сознания [Пенроуз 1994].

Нэнси Картрайт. Почему именно физика?

Профессор философии и науковедения Лондонской школы экономики Н. Картрайт задала Пенроузу вопросы: Почему именно физика должна считаться фундаментальной наукой? И почему научное объяснение проблемы сознания обязательно должно быть основано на физике? Конечно, «физицистский монизм» – «программа Пенроуза привлекает смелостью и оригинальностью идей, но она основана на убеждении (я бы сказала – на априорной убежденности), что научное объяснение сознания обязательно должно быть основано на физике» [Картрайт 2004, 157–158]. Между тем точных доказательств в пользу преимущества физики не существует Из того, что физика участвует в процессах мышления, вовсе не следует, что физика способна полностью объяснить процесс мышления. Большинство ученых все же считают, что вопрос о том, какие науки должны лечь в основу понимания природы сознания и мира и какую при этом роль играет физика, остается открытым. Сама Картрайт убеждена, что проблема сознания является скорее биологической, нежели физической.

В связи с предложенным Пенроузом вариантом редукции она поднимает острую и широко обсуждаемую тему совместимости (или возможности сведения друг к другу) законов различных дисциплин. Можно утверждать, что мечта неопозитивистов – обнаружение «связующих законов» разных дисциплин и их трансляция к единой науке так и не осуществилась. Более реалистичным Картрайт считает плюралистический взгляд на науку. Совокупность законов природы действительно похожа на «лоскутное одеяло», и в окружающем нас мире можно обнаружить много специфических закономерностей, которые вовсе не сводятся к законам физики и вместе с тем образуют причинно-следственные связи. Наука охватывает примерно равные по значимости дисциплины, каждая из которых имеет собственное обоснование и исследует разные типы взаимодействий. Биология не является замкнутой наукой и активно занимается биофизическими процессами, но ее особенности невозможно свести к физике. А у Пенроуза получается, что все науки, кроме физики, являются «гражданами второго сорта». «Плюрализм выступает не столько против реализма физики, сколько против своеобразного “имперского шовинизма”, иногда проявляемого физикой по отношению к другим наукам» [Там же, 163].

Джон Сёрль: квантовый подход Пенроуза к сознанию не сокращает, а умножает тайны

Развернутая критика концепции Пенроуза содержится в книге Сёрля «Тайна сознания» [Сёрль 1998]. Поскольку Сёрль является сторонником «биологического натурализма» и рассматривает сознание с его ментальными и субъективными качествами как естественно возникший продукт биологической эволюции, он не согласен отдать приоритет физике. Как и Картрайт он убежден, что биологические науки имеют прямое отношение к объяснению происхождения сознания. Пенроуз считает, что происходящие на нейронном уровне процессы является только «тенью» более глубинных процессов, происходящих на уровне физического базиса. На самом деле, судя по противоречивым интерпретациям квантовой механики, об этом базисе еще мало что известно. Получается, полагает Сёрль, что к двум тайнам – тайне сознания и квантовой механики – Пенроуз добавляет третью тайну, неведомую никому и вряд ли реализуемую некомпутационную квантовую механику, которой надлежит объяснить гравитацию, а заодно и сознание. Но для подтверждения этой гипотезы апелляция к будущей физике не может служить серьезным основанием.

Как мы уже упомянули, в поддержку своей позиции о невозможности объяснения сознания с применением компьютерных моделей, Пенроуз сослался на мысленный эксперимент Сёрля, известный как «Китайская комната», но расширил его. По его мнению, при объяснении сознания ложной является не только идея «сильного ИИ», но и «слабого» ИИ. И вообще никакая компьютерная программа не способна к симуляции каких-то проявлений сознания. Для объяснения сознания требуется обращение к чему-то «подлинно некомпутационному», находящемуся на субнейронном уровне и возникающему на базе квантовых коллапсов.

Сёрль не согласился с таким жестким вердиктом относительного компьютерного моделирования. Он отвергает «сильный ИИ», то есть тезис, что сознание и другие ментальные феномены целиком состоят из компутационных процессов. Однако он отстаивает правомерность «слабого ИИ», то есть тезиса, что «процессы мозга причинно обусловливают сознание и эти процессы могут быть симулированы компьютером. Хотя сама по себе компутационная симуляция не гарантирует наличие сознания» [Сёрль 1998, 60]. Дело в том, что у сознания есть еще такая онтологическая черта, как осознанность и субъективность. Поскольку, с точки зрения Сёрля, мозг является биологической машиной, причинно обусловливающей внутренние, качественные состояния сознания, он не видит логических препятствий для предположения о возможности создания искусственных машин, пусть даже в виде «компьютера», причинно обусловливающих сознательность и мышление. Но компутационный аспект в таком компьютере был бы чем-то вроде дополнения к сознанию, а не заменителем сознания.

Основной изъян подхода Пенроуза Сёрль видит в попытке объяснить сознание через призму математики. По сути Пенроуз имеет в виду мышление математика, а не реальное сознание. Глубинные причины расхождения Сёрля и Пенроуза связаны с разным пониманием не только природы биологии, но и природы математики. Для Сёрля математика – это человеческая конструкция, для Пенроуза математический мир (понимаемый с учетом теоремы Гёделя) составляет основу физического мира, на котором уже возникает мир ментального. Платоник в математике, Пенроуз все многообразие мира видит в свете этой установки. В проблематику сознания, говорит Сёрль, Пенроуз вторгся, вооруженный мандатами науки и математики. И с этими же мандатами попытался построить круговую метафизику, состоящую из трех миров, – физического, ментального и математического. Однако у него нет серьезных аргументов об их связи и взаимодействиях, а его платонизм в этом деле не помощник.

Дэвид Чэлмерс: без феноменологического ингредиента квантовый подход к сознанию несостоятелен

Д. Чэлмерс, как и Патнэм, следил за тем, что происходит в физике. Он категорически не согласен ни с толкованием теоремы Гёделя Пенроузом, ни с возвеличиванием роли квантовой механики, ни с умалением роли философии в понимании сути реальности. Несмотря на поразительные успехи в предсказании эмпирических фактов, теории, образующие квантовую механику, дают самые разные интерпретации одним и тем же фактам и предлагают разные ответы на вопрос, в чем же состоит суть реальности.

Привлекательность квантовых теорий сознания Чэлмерс объясняет «Законом Минимизации Тайн»: сознание является тайной и квантовая механика тоже является тайной, поэтому, может быть, две тайны имеют один и тот же источник Тем не менее, квантовые теории сознания испытывают те же трудности, что и нейронные и компутационные теории» [Чэлмерс 2007, 232]. Квантовые феномены имеют некоторые примечательные функциональные свойства, такие как индетерминизм и не-локальность. Появляется надежда, что эти свойства могут способствовать объяснению когнитивных функций вроде случайного выбора и интеграции информации.

В отличие от многих коллег-философов, не считающих нужным всерьез воспринимать квантовый подход, Чэлмерс обнаруживает большую терпимость. Он считает, что квантовую гипотезу не стоит априорно отбрасывать. Хотя она не в состоянии объяснить возникновение сознательного опыта, в чем-то она проливает свет на динамику когнитивного функционирования мозга. Все дело в том, что сознательный опыт может возникать из физического, но он не определен физическим. Даже если бы аргументы Пенроуза относительно математики не были противоречивыми и свидетельствовали о неалгоритмичном характере процессов мозга, все это было бы только объяснением функций, вовлеченных в математическое рассуждение, и не более того. Ибо при неалгоритмическом процессе, так же как и при алгоритмическом процессе, вопрос остается без ответа. Почему эти процессы должны порождать опыт? В ответе на этот вопрос неалгоритмичные процессы не играют особой роли. Одним словом, «когда дело доходит до объяснения опыта, квантовые процессы оказываются в той же ладье, что и все другие подходы. Вопрос о том, почему эти процессы должны порождать опыт, остается без ответа» [Там же].

Сегодня, говорит Чэлмерс, многие люди понимают, что старые методы уже не работают и для объяснения сознания требуется некий «добавочный ингредиент». Недостатка в кандидатах на такую роль нет. Одни предлагают ввести хаос и нелинейную динамику, другие апеллируют к открытиям в нейрофизиологии, третьи видят ключ ко всему в неалгоритмических процессах квантовой механики. Сам Чэлмерс полагает, что возможен только один «добавочный ингредиент» – «сознательный феноменальный опыт», то есть субъективные аспекты сознания, наши ощущения, чувства, эмоции, наш особый индивидуальный взгляд на мир и многое другое. Без всего этого сознание не есть сознание. Но объяснить его с использованием нейробиологических, компьютерных или квантовых подходов невозможно. Это и есть самая трудная проблема, которую мы пока не в состоянии решить. Поэтому оптимальным вариантом в философии сознания является «натуралистический дуализм», то есть признание законного присутствия этого «добавочного ингредиента» во всех наших объяснениях.

Хотя в литературе идея комбинации квантовой механики с сознанием часто ассоциируется с именем Пенроуза, в этом русле работают и многие другие авторы, чьи взгляды сильно отличаются от его концепции. Альтернативное Пенроузу толкование квантового подхода к сознанию представил известный физик Генри Стэп. Он разделяет мнение Пенроуза, что в объяснении сознания приоритет должен быть отдан квантовой физике и что все остальные методологии – функционализм, компутационный, биологический и нейрофизиологический подходы должны быть отброшены. Однако в отличие от мониста Пенроуза Стэп – убежденный дуалист, или, как он себя называет, «интерактивный дуалист», и это обстоятельство определяет специфику его критики. Ошибку Пенроуза он видит в том, что тот покинул безопасную зону ортодоксальной квантовой теории, созданную Гейзенбергом, Бором, Вигнером, фон Нейманом, Шредингером и другими классиками, в которой центральное место отведено сознанию наблюдателя, и предложил противоречивую версию, построенную в основном на математике, которая заводит его в дебри платонизма [Стэп 2007]. До сих активно дискутируется «многомировая» интерпретация квантовой механики», данная Эвереттом, и у нее есть сторонники [Менский 2004]. Согласно ей миры, которые открываются «наблюдателям», хотя и альтернативны, но в равной мере реальны, и индивидуальное сознание только случайно выбирает мир, в котором живет. Более философские работы в этой области представлены М Локвудом, Д. Пейджем (который является физиком), Б. Лоуэром, К. Смитом (см. выше).

*    *     *

Критические комментарии по поводу концепции Пенроуза в целом ведут к выводу, что представленные им аргументы содержат множество научных и философских изъянов. Его квантовая гипотеза нацелена одним ударом разрубить все тайны, которые окутывают и материю, и сознание – интеракцию сознания и материи, единство всех физических взаимодействий, иерархию динамики мозга, происхождение математической истины, природу искусственного интеллекта. Такая гипотеза не имеет и вряд ли может иметь эмпирические доказательства, поэтому ее следует воспринимать только как одну из возможных спекуляций.

Все представленные выше критические аргументы – это аргументы авторов, имеющих собственный взгляд на сознание. Если же посмотреть на концепцию Пенроуза глазами историка философии, то можно увидеть и плюсы. Конечно, вряд ли можно игнорировать исходный посыл квантового подхода, состоящий в том, что поскольку в мозге, как и во всем материальном мире, происходят квантовые процессы, имеет смысл посмотреть, как они связаны с производством феномена сознания мозгом и как можно интерпретировать его таким образом, чтобы интегрировать в рисуемую физикой картину реальности. Несомненно и то, что гипотезы Пенроуза внесли новый фермент в дискуссии о сознании и активизировали их.

Квантовый подход заставил задуматься аналитиков-физикалистов, которые, занимаясь концептуальным анализом, обычно не вдавались в вопросы микрофизики. Нашлись философы, считающие непозволительным рассуждать о сознании/теле, относя микромир физики к некоей абстракции. Всякий, претендующий на респектабельный лейбл «физикализм», должен внятно сказать, каким образом онтология таких макрообъектов, как сознательные акты и поведение человека, соотносится с онтологией микрофизики. Такой вопрос, например, задал Ф. Петит. Петит считает, что общие декларации о физикализме как антидуализме или о супервентности не-физического по отношению к физическому недостаточны. Подлинный физикалист должен быть последовательным и исходить из того, что все на свете микроскопически детерминировано, поскольку единственными базисными законами являются законы микрофизики. Без этой посылки физикализм – пустая доктрина.

Как мы уже сказали вначале, сторонники квантового подхода преследуют амбициозную идеологическую цель – доказать приоритетность подхода, опирающегося на «базовую науку» о мире, в сравнении не только с нейробиологическими, но и с философскими рефлексиями. Естественно, что амбициозность «квантового фигуранта», претендующего на главную роль в объяснении сознания, обострила и без того сложную ситуацию вокруг понимания этого феномена, а также вызвала ответную реакцию философов. Философы говорят, что в квантовых подходах одни и те же факты понимаются по-разному. Идет нескончаемая дискуссия о природе математики, о природе квантов. Чэлмерс в общем-то прав: невозможно все на свете объяснить научными фактами, и без наработанного в философии инструментария в объяснении сознания не обойтись.

ЛИТЕРАТУРА

Граш, Черчлэнд 1995 – Grush R., Churchland P.S. Gaps in Penrose's toilings // Journal of Consciousness Studies. 1995. Vol. 2. № 1. Р. 10–29.

Картрайт 2004 – Картрайт Н. Почему именно физика? // [Пенроуз 2004]. Гл. 5.

Лонгейр 2004 – Лонгейр М. Предисловие // [Пенроуз 2004].

Лукас 1961 – Lucas J.R. Mind, Machines, and Godel // Philosophy. 1961. Vol. 36. P. 112–127.

Менский 2004 – Менский М.Б. Квантовая механика, сознание и мост между двумя культурами // Вопросы философии. 2004. № 6. С. 75–93.

Патнэм 1965 – Putnam H. A philosopher looks at quantum mechanics // Beyond the Edge of Certainty: Essays in Contemporary Science and Philosophy / Ed. R.G. Colodny. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1965.

Патнэм 1994 – Putnam H. Review of Shadows of the Mind // The New York Times Book Review. Nov 20, 1994. P. 1.

Пенроуз 1994 – Penrose R. Letter to The New York Times Book Review // The New York Times Book Review. Dec 18, 1994. P. 39.

Пенроуз 1994а – Penrose R. Shadows of the Mind. Oxford: Oxford University Press, 1994. (Русс. изд.: Ижевск, 2003).

Пенроуз 2003 – Пенроуз Р. Новый ум короля / Пер. с англ. под общ. ред. В.О. Малышенко. М.: УРСС, 2003. (Ориг. изд.: Penrose R. The Emperor's New Mind. Oxford University Press, Oxford. 1989).

Пенроуз 2004 – Пенроуз Р., Шимони А., Картрайт Н., Хокинг С. Большое, малое и человеческий разум / Пер. с англ. А. В. Хачояна под ред. Ю. А. Данилова. М.: Мир, 2004. (Ориг. изд.: Penrose R., Shimony A., Cartwright N., Hawking St. The Large, the Small and the Human Mind. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1997).

Поппер, Экклз 1977 – Popper K., Eccles J. The Self and its Brain. An Argument for Ineractionism. N. Y. [u. a.]: Springer International, 1977.

Сёрль 1998 – Searle J. The Mystery of Consciousness. L.: Granta Books, 1998. (1-е изд.: N. Y., 1997).

Смит 2003 – Smith Q. Why Cognitive Scientists Cannot Ignore Quantum Mechanics // Consciousness: New Philosophical Perspectives / Ed. by Q. Smith and A. Jokis. Oxford: Clarendon Press, 2003.

Стэп 2007 – Stapp H. Mindful Universe: Quantum Mechanics and the Participating Observer. N.Y.: Springer, 2007.

Тегмарк 2000 – Tegmark M. Importance of quantum decoherence in brain processes // Physical Review E. 2000. Vol. 61. P. 4194–4206.

Фехнер 1861 – Fechner G. Über die Seelenfrage. Ein Gang durch die sichtbare Welt, um die unsichtbare zu finden. Leipzig: Amelang, 1861.

Хамерофф, Пенроуз 1996 – Hameroff S.R., Penrose R. Conscious events as orchestrated spacetime selections // Journal of Consciousness Studies. 1996. Vol. 3. № 1. Р. 36–53.

Хокинг 2004 – Хокинг С. Возражения убежденного редукциониста // [Пенроуз 2004]. Гл. 6.

Чэлмерс 2007 – Chalmers D. The hard problem of consciousness // The Blackwell Companion to Consciousness / Ed. by M. Velmax, S. Schnaider. Malden MA, Oxford: Bla