Ю.Д. ГРАНИН. Глобализация и национализм: история и современность. Социально-философский анализ. Saarbrücken, LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011, 372 с.

Прежде чем перейти к обсуждению содержания этой очень интересной книги, хотелось бы обратить внимание на масштабность замысла автора, решившего предложить вниманию читателей набросок социально-философской концепции зарождения, развития и распространения процесса глобализации человечества, представленного в многообразии своих конкретно-исторических воплощений. Дабы понять рискованность реализации этой задачи, следует вспомнить, что, не взирая на довольно продолжительную историю изучения глобализации, консенсус в интерпретации  ее природы и генезиса так и не был достигнут. Отсутствует даже точная датировка введения в корпус социальных наук самого термина «глобализация» и тем более общепринятое содержание этой дефиниции.

С «нациями» и «национализмом» дело обстоит не лучше. Несмотря на то, что систематическое изучение национализма имеет почти двухвековую историю, единства в понимании его сути, форм и эволюции здесь, пожалуй, еще меньше. Иными словами, в научном сообществе нет единства взглядов на природу, формы, характер и направления эволюции ни «глобализации», ни «наций» (и «национальных государств»), ни «национализма». Соответственно нет и общепринятых концепций указанных исторических феноменов, и тем более работ, специально исследующих эволюцию их формирования и противоречивого взаимодействия (диалектику) в прошлом и настоящем.

Более того. В литературе глобализация и национализм, как правило, интерпретируются как не связанные между собой и даже противостоящие друг другу исторические явления: глобализация рассматривается как недавно возникшая тенденция к экономической и политической интеграции народов и стран, а национализм - как многовековая разъединяющая их идеология и практика. При таком взгляде невозможно понять почему, например, общепризнанные акторы современной глобализации (США, Великобритания, Франция и другие страны) одновременно являются отчаянными националистами, отстаивающие «национальные интересы» своих народов и корпораций в любой точке мира.

Тот факт, что автору книги удалось теоретически связать, на первый взгляд, несовместимые явления и процессы: глобализацию и национализм, является, я считаю, главным достоинством работы. По мнению Ю.Д. Гранина, утрата экономистами, социологами, другими специалистами внутренней взаимосвязи феноменов глобализации и национализма есть следствие интерпретации истории в качестве поля действия неких безличных «сил» и «систем». Между тем социально-философский подход реализует иную парадигму исследования, интерпретирующую историю человечества как процесс, осуществляющийся в социально, политически и культурно оформленной совместной (предметно-практической и духовной) деятельности сплоченных в группы и общества людей, целостность и единство которого обеспечивается «вплетенным» в него «сознанием», которое, будучи теснейшим образом связано с питающей его социокультурной средой, активно участвует в качественных изменениях исторического процесса.

Это означает недопустимость изучения глобализации вне связи с эволюцией интересов (потребностей), мировоззрений и форм сознания взаимодействующих пространственно локализованных коллективных субъектов истории, подвергающихся в процессе миграций, торговых, финансово-экономических, военно-политических и духовно-культурных взаимодействий разнообразным трансформациям и поглощениям, в ходе которых образуются новые, численно и пространственно более крупные социальные, политические и социокультурные целостности: объективно и субъективно-символически интегрированные в «общества» (социумы), «государства» и «цивилизации» объединения людей.

Следовательно, отмечает автор, глобализация уже в первом приближении может быть интерпретирована как «мегатенденция к поэтапному объединению цивилизационно, экономически, культурно, политически и иначе разделенного человечества в потенциально возможную глобальную (планетарную) общность», выраженная «в предметно-практической  и духовной организации/реорганизации внешнего и внутреннего социального (экономического, политического и иного) пространства совместной жизни интегрированных и интегрирующихся в социумы («роды», «племена», «этносы», «нации»), государства и цивилизации индивидов» (с.103). Соответственно, формирование, трансформация и географическое распространение социальных общностей имманентно глобализации человечества, выражая и значительную часть содержания, и субъектную составляющую этого процесса. Поэтому, считает  Ю.Д. Гранин, в ходе анализа глобализации нельзя игнорировать вопрос о формировании и эволюции «этносов», «наций», «национальных государств» и сопутствующего их становлению «национализма». С этим методологически принципиальным выводом автора можно согласиться.

Так же как и с предложенными им принципом исследования, согласно которому известная нам антропоистория представляет собой двуединый биосоциальный процесс эволюции и распространения вида homo sapiens по планете, сопровождавшийся его антропобиометрической (расовой, внутрирасовой) дифференциацией, и трансформации этого вида в «человечество». «Известная нам история - нелинейный процесс обусловливающих друг друга тенденций дифференциации и интеграции образующих человечество антропосоциальных целостностей, его (человечества) структурного усложнения и, одновременно, становления его целостности и единства, реализующаяся в череде попыток формирования общего пространства совместной жизни сообществ людей на основе разных форм общежития и разных цивилизационных моделей развития» (с. 173).

С точки зрения Ю.Д. Гранина, действительность осуществления поэтапной глобализации человечества характеризуется нелинейным характером сосуществование и смены ее исторических форм. Источником образования этих форм обычно оказывалась «пространственная и сопутствующая ей политическая, экономическая и культурная экспансия выходящих на авансцену региональной истории социумов, а содержанием - исчезновение, поглощение и/или трансформация сталкивающихся антропосоциальных целостностей в территориально и численно более обширные интегративные образования, изменение географического масштаба и инфраструктуры взаимодействий между ними и формирование всякий раз иначе организованного, но постоянно расширяющегося, внешнего (международного) и внутреннего (государственного) социального пространства совместной жизни народов на основе той или иной цивилизационной модели развития» (с. 177-178). История человечества, продолжает автор, «никогда не была «улицей с односторонним движением», неизбежно ведущим к его объединению на основе какого-то одного типа экономического, социокультурного и политического развития. Соответственно и глобализация как одна из ее тенденций была (и остается) результирующей многих попыток организации общего пространства совместной жизни народов и государств на основе разных политических и цивилизационно-культурных моделей развития» (с.178).

Конкретизируя гипотезу о наличии конкурирующих и сменяющих друг друга исторических форм и векторов глобализации, автор логично связывает особенности осуществления европейского вектора глобализации человечества со становлением западноевропейской модели цивилизационного развития, исторический успех которой, помимо прочего,  был связан с трансформацией политических субъектов и политических форм осуществления глобализации в европейском регионе планеты: переходом от этногосударственных и этноимперских к национальным и национально-имперским формам общежития. Последние, полагает автор, имманентны западноевропейскому типу (модели) развития, характерной чертой которого стало формирование принципиально новых социальных общностей - наций и сопутствующего их образованию национализма, появление которых, в свою очередь, было вызвано процессами финансово-экономической, военно-политической и социокультурной интеграции полиэтнического населения Европы. 

Обсуждая основные этапы и характерные особенности этого процесса,  автор показывает, что они были связаны с формированием и взаимодействием двух основных видов национализма - государственного и этнического. По его мнению, «нация - цель любого национализма, а национализм - средство национального строительства, доминирования и экспансии наций, используемое и не имеющими государственности этносами, и национальными государствами... История глобализации 17 - 19 столетий - история поэтапного разнообразного использования национально особенных форм западноевропейской модели развития в целях финансово-экономического, военно-политического и культурного глобального доминирования нескольких наций-государств» (с. 216). 

Автор обосновывает мысль, согласно которой начиная с конца ХVIII в. основными субъектами глобализации постепенно становятся ведущие европейские нации и национальные государства и США, государственный (колониальный и имперский) «национализм» которых, в свою очередь, явился одной из последних в числе многих (исторических) форм выражения и движущих сил глобализации как мегатенденции к обретению историей качества всемирности и объединению человечества на основе западноевропейской модели развития.

Западноевропейская историческая форма глобализации, пишет автор, географически имела многовекторный характер, постепенно охватывая Центральную и Восточную Европу, Азию, Африку и обе Америки. «В Европе формирование и распространение западноевропейской модели развития выразилось а) в преодолении политической раздробленности и образовании с конца 18 века территориально и численно более обширных новых - национальных - субъектов исторического действия... б) появлении новой системы международного права и международных отношений, созданных на основе легитимации понятия «национальный суверенитет» («Вестфальский мир»); в) формальном заимствовании странами Центральной и Восточной Европы, в том числе и Россией, западноевропейской «государственной машины» в качестве средства модернизации и мобилизации населения; г) возникновении глобалистских философско-политических идей и концепций для Европы и всего мира, прежде всего - И.Канта и К. Маркса; д) создании общеевропейских, а затем и международных организаций, ставших, наряду с выше перечисленными явлениями, е) основой распространения новых экономической (капиталистической) и политической моделей развития, способствовавших, по мере формирования этнического национализма на территориях Австро-Венгрии, Османской Порты и России, дезинтеграции этих «внутренних» империй» (с. 218).

Одним из мощных факторов распада этих империй стал культурный и политический этнонационализм, повсеместное нарастание которого в конце ХIХ - начале ХХ вв. позволяет рассматривать этот феномен в качестве контртенденции вестернизации и империализма. В том, что политический национализм все-таки прижился не только в Европе, но и в Южной Америке, Азии и Африке, сказывается, по мнению автора, парадоксальная роль сформированной из местных жителей европеизированной части колониальной администрации и интеллектуалов, испытывавших фрустрацию из-за неприятия «на равных» европейцами вследствие  так называемого «ориентализма последних». В результате крайне остро встал вопрос об идентичности вестернизированных местных интеллектуалов, вынужденно обратившихся к «народным» символам и мифам. Так с момента появления неевропейского неонационализма во второй половине ХIХ в. попытки систематической вестернизации многомиллионного населения колоний были постепенно оставлены. Доминирующим средством вестернизации стала военно-политическая имперская экспансия «без интеграции», сопровождавшаяся ожесточенным соперничеством за территориальный, торговый, финансово-экономический и ресурсный передел мира между ведущими европейскими державами и США.

Ю.Д. Гранин делает обобщающий вывод, отражающий квинтэссенцию исследования: «Вестернизация» как превращенная форма государственного национализма ведущих европейских держав и США, и государственный национализм как фактор и движущая сила евро-атлантической формы глобализации человечества, с одной стороны, и этнический национализм и изоляционизм как контртенденции евро-атлантической глобализации, с другой, - такова... историческая диалектика глобализации и национализма в 18 - начале 20 столетия, в основном подтвержденная последующим развитием человечества во второй трети 20 века» (с.242).

Этот тезис конкретизируется в заключительной главе книги, где помимо новых тенденций, характерных для третьей - современной - стадии глобализации, обсуждается ее противоречивая связь с различными формами национализма, увеличивающее многообразие которых растет пугающее быстрыми темпами. Как и прежде, основной вектор развития глобализации связан с распространением евро-атлантической модели развития, и глобализация (в форме вестернизации) продолжает оставаться ведущей тенденцией эволюции современного человечества, теснейшим образом, хотя и по-разному, связанная с государственным национализмом многих стран. Но взаимосвязь интегративных и дезинтегрирующих процессов заметно усложняется, перманентно провоцируя и рождая «национализмы» разного вида и толка, вступающих в сложные симбиозы с самыми разными, вплоть до расистских, экстремистских и террористических, идеологиями и практиками.

Анализируя этот процесс, Ю.Д. Гранин приходит к важному выводу: националистическая контртенденция неолиберальной глобализации стимулирует возможности появления новых форм глобализации на базе национальных концепций (программ) модернизации и использования католических, исламских, буддистских, конфуцианских, синтоистских и других цивилизационных ценностей. Разумеется, отмечается в книге, шансов «на равных» войти в глобальную экономику у подавляющего большинства стран «периферии» почти нет. Зато вполне реальны национальные формы глобализационных стратегий индустриальных стран, связанные с отказом слепо следовать рекомендациям МВФ, ВТО и других институтов международного неолиберализма. Взамен их предлагается признание приоритета национальных интересов, модернизация экономики, опирающаяся не только на заимствованные у Запада формы экономической и политической жизни, но, главным образом, на собственные социокультурные и политические традиции и ресурсы.

В заключительном параграфе книги анализируются угрозы демократии, вызванные нарастанием микронационализма (этнонационализма), с одной стороны, и имперского национализма США, политические проекты возможного мироустройства: грядущего «сетевого общества», «мирового государства», «континентальных федераций», «глобального гражданского общества», «глобального гражданства» или возглавляемой США «глобальной демократической империи». В обозримой перспективе, по мнению автора, ни у одного из них нет шансов на реализацию, поскольку «в той или иной степени они представляют собой линейные проекции неолиберальной модели глобализации в историческое будущее, не учитывающие многоликий национализм как ее движущую силу и одновременно - тормозящую и трансформирующую контртенденцию» (с.325).

С этим выводом автора, как и многими другими его идеями и концептуализациями, трудно не согласиться. Хотя при желании в книге можно найти сюжеты, заслуживающие более глубокого анализа. В частности, речь идет о проблеме «вхождения» сначала СССР, а затем России в евро-атлантический тренд глобализации, обсуждению которой в книге уделено, на мой взгляд, мало внимания.

Наше вхождение в очередной виток глобализации было не тем, о каком мечталось, и есть смысл подробнее исследовать этот феномен глобализации.  А если вспомнить, что былую державу помимо собственной глупости и алчности разрушил и доконал подогреваемый с Запада национализм, то, разумеется, стоит объединить проблемы наций и глобализма (как идеологии и практики держав на мировое господство)  в один комплекс проблем. И одно из заданий исследования - отследить весь этот комплекс в его историческом и философском аспектах.

Разумеется, в книге можно обнаружить сюжеты и темы, открывающие возможности для иных интерпретаций. Тем не менее она являет собой пример глубокого и интересного исследования, выводящего читателя за пределы традиционного дискурса глобализации в пространство философских размышлений о диалектике становления и нелинейной эволюции всемирной истории.

А.Е. Разумов