Владимир Соломонович Библер. М.: РОССПЭН, 2009, 374 с. (серия «Философия России второй половины ХХ века»)

В книге, посвящённой выдающему отечественному философу Владимиру Соломоновичу Библеру (1918-2000), приняли участие известные философы, историки, литературоведы. В результате их усилий были выделены важные аспекты философского творчества В.С. Библера, намечены пути возможного дальнейшего развития его идей, а также нарисован личностный портрет философа, дающий представление о его «трудах и днях».

Нам кажется, что редакторам книги А.В. Ахутину и И.Е. Берлянд удалось собрать хороший материал, облегчающий понимание сложных идей крупного  философа XX в.

Статья Л.А. Гоготишвили «Автор и его ролевые инверсии (к сопоставлению подходов В.С. Библера и М.М. Бахтина)» ставит в центр внимания не только тему взаимоотношения автора и героев в литературных произведениях, но и связь понятий «диалог» и «полифония» в представлении двух блестящих умов. Гоготишвили воздаёт должное первой на русском языке монографии В.С. Библера о Бахтине «Михаил Михайлович Бахтин, или поэтика культуры» (М., 1991), где дано целостное толкование бахтинских взглядов. Значительность библеровской интерпретации автор видит в глубоком проникновении в идеи Бахтина, позволяющем взглянуть на предмет исследования по-новому, обнажить и распутать многие узлы в толкованиях Бахтина. Одно из отличий двух рассматриваемых взглядов автор статьи видит в следующем. В библеровской концепции важное место занимает диалог; он и в книге М.Бахтина о Достоевском выглядит как главная тема; как будто и принцип полифонии у Бахтина вырастает из диалога. Но, с другой стороны, полифония как эстетическая форма мыслится им как отличная от диалогизма. Однако Библер усматривает недочет  М. Бахтина главным образом в том, что, по сути, для него оба эти принципа остаются только эстетическими (не распространяясь на поэзию и философии), в то время как они имеют всеобщий, универсальный смысл (см. с. 208).

Согласно Библеру, диалог и полифония изучаются Бахтиным лишь как композиционные формы построения речи, но внутренняя речь при этом игнорируется. У Библера же многие его рассуждения связаны именно с анализом внутренней речи. Самое значимое попадание библеровской интерпретации Бахтина, считает Л.А. Гоготишвили, - тема скрещения диалога и полифонии с внутренней речью. Важный тезис Библера - поэзия и логика - это внутренняя речь открытым текстом (см. с. 216). Это очень важное замечание, и хорошо, что критик это увидел  и раскрыл далее содержание внутренней речи. Библер утверждает как главный тип отношения - диалогический, и этим решается всё: и диалог внутри авторского самосознания, и между героями, и между авторами, и между автором и героем другого автора и т. д. Однако в итоге реальный предмет разногласий Библера с Бахтиным автор статьи видит не в теме диалогизма, а в теме полифонии как его разновидности; именно в ней «отказывал» Бахтин и поэзии, и логике, и гносеологии, и монологическому роману, и самосознанию, и внутренней речи. Различия между Библером и Бахтиным, как полагает Гоготишвили, существенней их логических сходств : для Библера диалог - это диалог между Я и Ты, у Бахтина - диалог двух Я невозможен без другого как Оно (см. с. 225).

В статье содержится подробный анализ внутренней речи при привлечении идей А.Выготского и Р.Якобсона. Библер именно внутреннюю речь считал высшей формой речи, тогда как у Бахтина этого нет. Данную статью нужно оценивать  как одну из самых глубоких и  содержательных в книге. 

В небольшой статье крупного отечественного историка А.Я. Гуревича «Об "исторической поэтике личности" В.С. Библер характеризуется как философ с большой буквы. Автор считает верной позицию Библера, критикующего Бахтина за отрицание личности в античности. Профилирующую линию в развитии античной философии от Демокрита до Платона и Аристотеля В.С. Библер усматривает как раз в развитии становления личности; он специально останавливается на вопросе о соотношении маски, личины и подлинного лица актёра античной трагедии. Что касается средневекового типа личности, то Библер вводит средневекового верующего, живущего sub specie mortis (под знаком смертности) и ощущающего свою причастность Христу (см. с. 268-269). Нельзя не согласиться с А.Я. Гуревичем в том, что философ Библер (правда, имеющий историческое образование) очень глубоко осмысливает исторические факты.

Интересно проследить, каким способом идеи В.С. Библера преломляются, например, в биологическом материале - об этом статья П.Д. Тищенко «Онтологическая привилегия и пред(о)ставляющее «Да будет!». По убеждению автора, только у человека есть онтологическая привилегия по своему усмотрению инициировать формы выявления потенций природы. В связи с этим рассматривается идеализация предметов в биологии в соотнесении с идеализацией в концепции В.С. Библера. Акцент сделан на соотношении телеологического и причинного подходов в биологии. Здесь учёный создаёт свою модель, руководствуясь идеей природной, логической или математической связанности событий; эксперимент открывает природу как возможную технику. Анализируя концепцию известного логика фон Вригта, П.Тищенко убеждает в том, что в эксперименте учёный за счёт «самоустремлённости» развивает и самого себя, как полагает В.С. Библер. Если человек не творит моря, реки и т. д., то он творит предметы культуры, создавая модели, для которых наиболее существенным является начальное состояние. И в этом решающая роль принадлежит пред(о)ставлению-бытия; в математике и в логике творческая мощь представления, аналогичная библейскому «пусть!», выражается в синонимах: «допустим», «предположим», «будем считать»... В каждой теоретической модели значение имеет привилегия человека творчески представлять  бытие. Этот тезис перекликается с идеей В.С. Библера о соотнесении мысли (разума) с вне-мысленным основанием, с бытием, с «началом», которое обосновывается тем не менее в мысли. Статья интересна, однако ее основные положения можно было бы изложить  более четко и понятно для читателя.

Одна из наиболее глубоких и критичных статей - «Вненаходимость в логике: самодетерминация мысли и детерминации внемысленные» Л.С. Черняка (Бостон), США - обращает внимание на «узкие места» в концепции В.С. Библера. «Вненаходимость» (термин М. Бахтина) - это «зацепленность» любой культуры в культуре иной. У  Библера, как  считает автор, это означает определимость мысли  другой мыслью, культуры - другой культурой. Но определимость культуры и мысли в таком случае не может не оборачиваться, по мнению автора, тем же гегелевским отождествлением мышления и бытия. Иными словами, диалога, о котором заявляет Библер, не получается. Если говорить о действительно внешней детерминации, то внешними детерминантами следовало бы считать либо природную, либо сакральную сферы; тогда получится разговор, диалог разума (мысли) с трансцензусом, с радикально внекультурной реальностью. Этого у Библера нет. С этой критикой автора статьи можно поспорить, т. к. осмыслить некие вне-мысленные реалии, даже сакральные или природные, можно только в особой, но мысленной же форме, иначе придётся обратиться к марбургскому x-y или даже вообще к указующему жесту. Л.С. Черняк заканчивает статью признанием того, что В.С.Библер - «философ, каких было совсем немного в веке XX  именно потому, что самодетерминация мысли для Библера есть собственный предмет философии, а философия - собственное содержание жизни» (с. 127-128). И по отношению к Библеру это совершенно справедливо. Он - один из крупных философов XX в., наметивший дальнейшие пути развития философской логики и предложивший в отличие от гегелевской новую логику - логику начала логик, логику диалога.

Ещё одна статья - «Предметность философской логики» К.А. Павлова представляет интерес с точки зрения выяснения предмета философской логики в свете важных библеровских идей о том, что для обоснования начал логики нужно выйти за пределы данной логики в иную логику, т. е. далее, за пределы логики вообще - во вне-логическое, т. е. в сферу «логики бытия» (см. с. 130).

Речь, как полагает автор, идёт об онтологическом статусе логики; о том, как сопоставить мышление о бытии с самим бытием, но что оно такое? С выяснением этого связан вопрос о множественности всеобщих логик, дающих ответ, и с особой предметностью в логике.

В этом русле  К.А. Павлов хочет показать, что если понимать логику моно-логически, т. е. как онтологию, а не онто-логику, проблема бытия выводится за рамки логики. Если же оставаться в её пределах, то придётся признать, как это сделал Библер, что исходное понятие каждой логики обосновывается исходным понятием другой логики (см. с. 153). Под «другой» имеется в виду иной, чем в первом случае, смысл самой понятности. Здесь, по мысли К.А.Павлова, возникает парадокс как ситуация пересечения двух различных логик в точке общего для них понятия. Парадокс неразрывно связан с принципом начала. В этой связи автор достаточно подробно разбирает логические концепции Гегеля и Витгенштейна, теории математики и физики, касается теории парадоксов фон Вригта в их сопоставлении с библеровским пониманием. Общая характеристика парадоксов, по Вригту, заставляет осознать ложность предпосылок; согласно Библеру, парадокс - это не совсем то: парадокс предсказывает возможные направления логической трансформации понятий (см. с. 160). Возникает трансдукция как изменение в логике самих её оснований. Гегелевской логике как «восхождению» знания Библер противопоставляет идею философии как диа-логической парадоксо-логики, включающей в себя понятие «особенной всеобщности» как признака полилогичности логики. В статье подробно анализируются понятия онтологии и онто-логики, парадокса и трансдукции. Можно  сказать, что этот анализ дает большой материал для понимания важных библеровских идей. Далее раскрываются библеровские определения логики как формы предельного обоснования мышления бытием и формы , раскрывающей, что такое «быть» и «понимать» (см. с. 166). Моя «всеобщая» логика должна быть дополнена логикой обоснования «моих» основополагающих понятий, тогда обосновывающая меня логика не тождественна моей логике и обнаруживается и их полифоничность, и их трансдукция. Наконец, в статье сопоставляются логики античности, Средневековья и Нового времени. Статью можно считать хорошей иллюстрацией главных библеровских идей.

Наконец, две не теоретичных, но важных в биографическом плане статей - М.С. Глазмана и И.Е. Берлянд.   Первый пишет о домашнем семинаре В.С. Библера как о достаточно значимом событии в духовной жизни страны 60-х гг. ХХ в. Несмотря на то, что идеологические структуры старались  подавить любую самостоятельность и всякие собрания больше 3-х человек, в стране, целиком как будто подвластной партийным и правительственным силовым структурам, работало немало семинаров. Почему так происходило - неизвестно; скорее всего, потому, что мысль, как растение сквозь асфальт, пробивается в любых условиях. Работал  семинар и в квартире Библера; оглядываясь назад, спустя 40 лет, на его начало, мы, его участники - А. Ахутин, В. Рабинович, Я. Ляткер, Я. Маркова, М. Глазман, Л. Туманова, автор этих строк и другие- понимаем, что все «вышли из библеровской логики». В.С. Библеру этот семинар был необходим - не только потому, что, как всякий мэтр, он хотел бы создать свою школу, но и потому что ему нужно было живое общение, он проверял свои идеи на сторонниках и оппонентах. А идей был целый фейерверк; по идеям Библера были созданы «школы диалога культур» в разных городах страны, проводились конференции и семинары, сторонников постепенно становилось больше.

В 70-х годах «семинаристы» начали исследовать спор философских «начал» XVII века и оформляли его в виде предполагаемой переписки Лейбница, Декарта, Паскаля и др. Позже стал выпускаться журнал «Архэ».

Большая статья И.Е. Берлянд даёт представление о личности В.С. Библера. Он был энергичным, живым человеком, интересующимся всем происходящим вокруг - политикой, гражданской жизнью, культурными событиями. Поэзию знал прекрасно и по типу личности был скорее поэтом, нежели мудрецом, хотя о себе всегда говорил: «Я - философ и этим интересен». Точно так же, как не мог жить без обсуждения философских работ, не чувствовал себя хорошо без чтения стихов. Дни рождения В.С. - 4 июля каждого года - на даче в Раздорах  проходили с большим количеством самого разнообразного народа, чтением стихов, весёлым застольем. Здесь нет места излагать подробности, но такие материалы, как статья И.Е. Берлянд, помогают составить целостное представление о В.С. Библере не только как о философе, но как о личности.

Хотелось бы от души поблагодарить главного редактора серии В.А. Лекторского. Книги этой серии - о В. Библере, Э.Ильенкове, о М. Мамардашвили и другие позволяют молодёжи понять достижения российских философов второй половины XX века и проникнуться их замыслами.