В.Г. ГОРОХОВ. Техника и культура: возникновение философии техники и теории технического творчества в России и Германии в конце XΙX - начале XX столетия. М.: Логос, 2010, 376 с.

В.Г.Горохов - известный исследователь проблем философии техники, которому принадлежит ряд  работ по методологии инженерно-технического знания и по истории становления философии техники. Рецензируемая книга своим заголовком обращает нас к проблемам взаимодействия техники и культуры, отраженным в философии техники рассматриваемого периода. Следует отметить, что поставленная проблема органически входит в контекст философии техники, но развитие техники ХХ в. и ее современное состояние обостряют актуальность этой проблемы. Сегодня многократно возросли возможности технического воздействия на человека. Антропоцентрическое мировоззрение техногенной цивилизации Запада поставило человека в центр техносферы как ее творца и как потребителя ее достижений. Но оно сделало человека также и объектом техносферы. Направленное и неконтролируемое воздействие на человека техногенной среды и техносферных технологий привело к постановке вопроса о соединении в жизни технологических, физиологических и интеллектуальных способностей человека на пути создания киборга, искусственного человеко-технического существа. Но то, что сегодня представляется смелой фантазией, способно превращаться в реальность, как указывает на это история технического развития человечества. Гуманистические границы такого синтеза могут быть обозначены культурой, и обращение к теме «культура и техника» становится сегодня особенно важным.  

Технический прогресс является неотъемлемой частью культурного развития человечества, если под культурой понимать всеобщее значение этого термина, т.е. обозначение присущего человеку образа жизни, основанного на искусственных (не генетически наследуемых) формах активности. Неудивительно, что  Э. Капп, считающийся одним из основателей философии техники, изначально ставил вопрос о техническом развитии как органической части культурной эволюции человечества, о чем собственно и свидетельствует история научного направления, представленная в рецензируемой книге. В.Г. Горохов ограничивает историческое поле сопоставлением исследований по философии техники в России и Германии. Такая постановка задачи оправдана, с одной стороны, тем, что Германия стала во второй половине ХIХ в. центром названных исследований. С другой стороны, тесные контакты между немецким и российским образованием и наукой создавали почву для обмена опытом и развития мысли в области философии техники. Исследование В.Г. Горохова вскрывает многие детали названного процесса,  остающиеся обычно вне поля зрения читателя, не имеющего возможности погрузиться в проблемы философии техники.

Необходимо отметить следующее. Философия техники формировалась в период интенсивного развития накануне Первой мировой войны, и ее становление отразило первые симптомы социальной озабоченности, вызванные техническим прогрессом. Центральная тема философии техники, всплывающая с первых шагов ее становления, касается вопроса о природе техники и о соотношении человек-техника, раскрывающим себя в его многосторонних проявлениях. На мысль Э. Каппа о технике как «органопроекции», ведущей к усилению органов человеческого тела, отзываются русские ученые. В.Г. Горохов указывает на размышления П.А. Флоренского и И.И. Лапшина на эту тему. Дальнейшее развитие философии техники отступило от мысли Э. Каппа, но обращение к ней в книге характерно тем, что предстает как отражение темы человек-техника, необходимо сопровождающей исследования по философии техники.

Характерен также период развития философии техники, осмыслению которого посвящена рецензируемая книга. Во второй половине ХIХ в. Германия уже сделала решительные шаги на пути превращения в промышленное общество. Во всяком случае, в Германии такие шаги были предприняты в сфере развития промышленных технологий, инженерии и инженерного образования. Россия начинает свое движение в названном направлении, и развитие инженерного образования в России также сопровождается процессом становления инженерного сообщества, которое по необходимости должно обретать профессиональное самосознание, способное отразить положение инженера в обществе и его социальную роль. И здесь, на наш взгляд, обнаруживается существенное различие процессов в Германии и в России, отмеченное в книге. Если немецкая философия техники отмечена активностью многих представителей инженерного сообщества, организационно оформленного еще в 1867 г., то Россия в этом отношении представлена одинокой фигурой П.К. Энгельмейера, увлеченности и энергии которого вплоть до настоящего времени обязана российская философия техники. Характерно, что изначально и в Германии и в России, как показано в книге В.Г. Горохова, всплывает тема соотношения нравственных оснований и технического прогресса. Этика и техника - одна из ключевых тем философии техники, обсуждаемых на стадии ее становления. В частности, в книге названо имя Ф. Бона, поставившего эту проблему в Германии в конце ХIХ в., и опять-таки имя П. Энгельмейера, для которого социально-этические проблемы развития техники были изначально неотделимы от проблем специального инженерно-технического характера.

Хотя задачей В.Г. Горохова является сравнительное описание и сопоставление становления философии техники в Германии и России, большим ее достоинством является анализ работы, проделанной П.К. Энгельмейером. Во-первых, по той причине, что он был зачинателем философии техники в России, и, во-вторых, потому что в творчестве русского инженера нашли отражение все основные проблемы создававшегося им направления. Первая философская рефлексия соотношения техники и культуры, явленная философией техники, была осуществлена отнюдь не профессиональными философами. К этой проблематики обратились сами инженеры по мере становления инженерного образования, инженерной деятельности и инженерного сообщества. Этот процесс освещен в книге путем сопоставления состояния дел в ведущих европейских странах и в России. У В.Г. Горохова мы находим интересный материал о становлении инженерного образования в России. К концу ХIХ в. оно имело почти двухвековую историю, начиная с первых технических школ, учрежденных еще Петром Ι. И, хотя Европа имела более богатый опыт инженерно-технического развития, в России в конце ХIХ в. имелся потенциал, необходимый для выхода на культурологические и философские обобщения. Русское техническое общество возникло через 10 лет вслед за немецким, оно также издавало свои труды. Поэтому активность П.К. Энгельмейера нельзя рассматривать как творческое увлечение одиночки, но как естественное выражение  движения мысли в России.

Центральным вопрос философии техники является ее представление о объекте исследования, т.е. о самой технике. Инженерное сообщество в целом отказалось от капповской идеи органопроекции и обратилось к технике как продукту взаимоотношения человека и природы. Использование природных возможностей предстает как весьма очевидная сторона инженерно-технической деятельности, очевидная еще и потому, что сложившийся к концу ХIХ в. тип технического знания, получивший в нашей литературе название «классические технические науки», опирается на знания о природе, полученные в рамках естественнонаучных исследований. П.К. Энгельмейер определяет технику как  «искусство планомерно и на основе известных естественных взаимодействий вызывать к жизни определенные вещи» (с. 139), и этот «планомерный процесс» не может не касаться многих сторон жизни человека. Поэтому для читателя будут крайне интересны сведения о поиске Энгельмейером контактов с  известными мыслителями для обсуждения проблемы «человек-техника», в частности, в форме вопроса об этических сторонах технического творчества и о влиянии последнего на жизнь людей. Впечатляющим примером является история взаимоотношений Энгельмейера и Л. Толстого. Центральным вопросом обсуждения оказалась в этом случае проблема нравственная, отношение человека к добру и злу и роль техники в этическом выборе человека. Характерно, что русский инженер не соглашается с «непротивлением злу насилием», но стоит на позиции активного утверждения добра и рассматривает технику как «средство борьбы с вредом и обращением его в пользу». Если вред рассматривать как зло, то техника по Энгельмейеру есть активное противодействие злу и средство утверждения добра.

Важной стороной становления философии техники было ее обращение к вопросам теории познания. Русский инициатор исследований по философии техники не прошел мимо этой проблемы, обратившись к популярной в то время философии Э. Маха. У П.К. Энгельмейера были свои основания для комплиментарного отношения к теории познания Маха. Немецкий физик видел в познании последовательное приспособление человека к природе, и техника в представлении русского инженера также представала как активное приспособление, основанное на ее познании. С проблемами познания тесно связаны другие стороны деятельности инженера. Энгельмейер исключительное внимание уделил творческому процессу в сфере создания техники. В конце ХIХ в. этот процесс предстает по преимуществу как изобретательство, да и весь ХIХ век характерен тем, что изобретение чаще всего предшествует его научному освоению. Неудивительно, что и в Германии обращение к техническому творчеству предстает как «философия изобретательства», представленная работами М. Эйта и А. Дюбуа-Реймоном. В отличие от названных авторов П. Энгельмейер стремится увидеть в акте технического изобретательства проявление универсальных признаков творческого процесса. В этом можно видеть характерные черты российского образования, именно, обостренное стремление к обобщенному системному видению того исследовательского поля, на котором возникают частные задачи.

К сопоставлению подходов к теме «техника и культура» в Германии и России В.Г. Горохов обращается в отдельной главе. Как уже отмечалось, философия техники прямо или косвенно вписывается в  названную проблему, но особого внимания в историческом исследовании требует обращение к осознанию названной проблемы в немецкой и русской школах философии техники. В свое время О. Шпенглер отмечал «фаустовский дух» европейской культуры, т.е. в данном случае дух познания и покорения природы. Технический прогресс предстает в таком случае как проявление этого духа, присущего, как полагал немецкий философ, почти исключительно европейской культуре. В определенной мере эта мысль находит подтверждение и в творчестве немецких создателей философии техники, на которых указывает В.Г. Горохов. Здесь отразилось одна из особенностей самосознания европейского промышленного общества, полагающего свое преимущество в развитии мышления, ведущего к быстрому инновационному техническому прогрессу. Эта тема была подхвачена в немецком и российском мыслящем сообществе. Ее проработку опять-таки осуществляет П.К. Энгельмейер в ряде статей и в книге «Философия техники». Эти работы важны как одно из проявлений технического самосознания в России, остававшейся в то время страной по преимуществу аграрной. Их мировоззренческое значение можно видеть в пропаганде позитивного видения научного познания и технического творчества в развитии человеческого общества и его культуры. Техническое и культурное развитие предстают у Энгельмейера как неотделимые друг от друга, а философию техники он рассматривает как необходимую форму самосознания инженерного сообщества.

В исследовании В.Г. Горохова не оставлена без внимания культурная рефлексия на развитие техники и со стороны профессиональных философов. Речь идет о статьях Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, О. Шпенглера и К. Ясперса, отразивших определенную обеспокоенность беспрецедентным техническом прогрессом своего времени. Причиной обеспокоенности являлось преимущественно сомнение в способности человека контролировать и направлять технический прогресс, в ходе которого человек осваивает гигантские энергии природы и вносит столь существенные изменение в общественную жизнь и развитие культуры.

Некоторые итоги развития философии техники в Германии и России в рассматриваемый период подводятся в книге путем сопоставления творчества П. Энгельмейера и Э Чиммера. Речь идет об исследованиях инженеров, обратившихся к названным вопросам и повлиявших на становление самосознания инженерного сообщества в начале ХХ в. С одной стороны, сочинение Э. Чиммера, исходящего из культурно-антропологической точки зрения, с другой, - творчество русского инженера, с его стремлением синтезировать в целостную систему философии техники ответы на многие из рассмотренных выше вопросов. Эти и другие материалы о философии техники позволяют указать на некоторые особенности, накладываемые культурой на творчество представителей названного направления. В частности, вся совокупность представлений П. Энгельмерера строится в рамках оппозиции «человек-природа», оставляющей без внимания религиозный, телеологическиий или трансценденталистский подходы к природе техники. Превалирует этически окрашенная позиция естественного реализма, явно или неявно тяготеющая к эволюционистскому подходу. Напротив, в Германии, где философия со времени Канта, Шеллинга, Фихте и Гегеля имеет трансценденталисткую окраску, философия техники также делает реверансы в область объективного духа, воплощающегося в технических достижениях. Этот колорит присутствует у Чиммера, но в полной мере являет себя в сочинениях Ф. Дессауэра, ставшего одним из классиков немецкой философии техники. Материал, имеющийся в книге В.Г. Горохова, позволяет  судить о ряде тонкостей такого рода, проявляющихся в ходе рефлексии на техническое творчество и технический прогресс.

Достоинством книги является также освещение работы инженерного сообщества в России, имевшего свою организацию до 1929 г., когда была упразднена ВАИ (Всесоюзная ассоциация инженеров). Профессиональное объединение инженеров складывалось как в Германии, так и в России. Лидеры этих объединений отличались широтой кругозора, способностью видеть историю техники как органическую часть истории человеческой культуры. Принадлежность к профессиональной группе инженеров давала таким сообществам определенные преимущества при рассмотрении конкретных стадий истории техники и технического творчества. Но выход на широкие обобщения культурно-исторического плана едва ли возможен без творческого объединения с гуманитарными и обществоведческими исследованиями. Такой выход в общем случае требует организованной совместной работы на основе определенных концептуальных представлений об обществе и его развитии. Но в этом пункте возникают несомненные трудности по обе стороны границы, разделяющей Европу и Россию. Для нас в этом плане более доступен материал, касающийся истории России, и достоинством книги В.Г. Горохова является освещение этой стороны деятельности российского инженерного сообщества, Императорского союза российских инженеров, которая характеризовалась постоянными контактами внутри сообщества, вниманием к различным сторонам технического развития, а также наличием собственного печатного органа, способного организовать работу сообщества вокруг соответствующих проблем. Но в условиях, сложившихся в Советской России (СССР) к моменту развертывания индустриализации, никакое профессиональное сообщество уже не могло существовать как свободное объединение, не находящееся под идейным и политическим контролем власти. Этим была определена судьба ВАИ, заместившей к тому времени предшествовавшие инженерные объединения. В ходе политических процессов трагическая судьба коснулась ряда инженеров старой школы, хотя  в то же время шел процесс формирования нового поколения инженеров. Но эта тема выходит за границы рассматриваемой работы и требует специального исторического исследования.

Особый интерес представляет заключительная часть книги, в которой рассмотрено «новое рождение» проблематики философии техники в СССР и некоторые ее концептуальные направления. Действительно, в СССР, вступившем в стадию индустриализации, историко-техническая проблематика не могла быть оставленной без внимания как необходимая составляющая инженерного образования и инженерного мышления. Такую функцию выполнял Институт истории естествознания и техники АН СССР. Свободные объединения инженеров были исключены, а сама работа по истории техники, приносившая необходимую пользу, совершалась под идейным контролем и в рамках соответствующей интерпретации марксизма. Новый виток развития исследований по философии техники был связан с осмыслением научно-технического прогресса в условиях назревающей постиндустриальной революции (здесь нужно отметить инициативные работы Ю.С. Мелещенко), а также с развитием методологических исследований, развернувшихся в академической философии в СССР в 60-е годы прошлого столетия. В рамках этого течения появились работы по методологии технического знания и инженерной деятельности, которым дается определенная оценка в заключительной части работы. Здесь хотелось бы обратить внимание на очерк становления деятельностной проблематики. Дальнейшее развитие философии техники и ответ на ее фундаментальные вопросы требует на наш взгляд, соединения деятельностного подхода в технике с таким же подходом в философско-антропологических исследованиях. На этом пути деятельностное рассмотрение сущности техники окажется более широким и перспективным, способным синтезировать подходы, формировавшиеся внутри инженерного и философского сообщества. 

В целом книга является добротным и полезным историческим исследованием становления философии техники. Она особенно важна для российского читателя, поскольку вскрывает интересные и поучительные факты из истории профессиональной и общественной мысли России досоветского и советского периодов.

В то же время следует отметить, на наш взгляд, недостаточную четкость в структурировании большого материала, к которому обращается автор. По этой причине многократные обращения к тем или иным авторам и источникам, прежде всего к Энгельмейеру, создают впечатление повторов, которые всегда препятствуют ясности изложения материала. Но эта слабость окупается глубоким проникновением в рассматриваемые события, факты, идеи. Книга несомненна будет замечена в среде ученых, инженеров, аспирантов и студентов, так или иначе интересующих проблемами философии техники.

В.В. Чешев (Томск)