Вопросы философии. 2018. № 6. С.?–?

Человек в мире отчуждения: к критике либерализма и консерватизма. Реактуализация марксистского наследия

А.В. Бузгалин

Автор доказывает, что отчуждение – незаслуженно исчезнувшее из современного философского пространства понятие – позволяет целостно отразить систему противоречий современного социума, показать причины и механизмы подчинения человека внешним общественным силам. Историческая панорама отношений отчуждения позволяет дать содержательную критику мифа о так называемом «естественном» эгоизме человека, раскрыть многообразие исторически различных форм детерминации ценностей и мотивов человеческой деятельности и поведения. Исследование системы социальных отношений позволяет показать, как, почему и в какой мере в разных обществах от человека отчуждены труд, его результаты, общество; в какой мере и какое самоотчуждение господствует над человеком. Раскрываются формы отчуждения, характерные для современного этапа позднего капитализма: тотальное подчинение человека рынку симулякров и глобальной гегемонии капитала, политическому и идеологическому манипулированию. На основе анализа противоречий современных идеологических противостояний раскрывается иллюзорность консервативной альтернативы «рыночному фундаментализму» и правому либерализму.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: отчуждение, разотчуждение, Маркс, противоречия, поздний капитализм, социальное творчество, свобода.

БУЗГАЛИН Александр Владимирович – доктор экономических наук, профессор, экономический факультет, МГУ имени М.В. Ломоносова; директор Научно-образовательного центра современных марксистских исследований философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова; визит-профессор Кембриджского и Пекинского университетов, г. Москва, Россия.

buzgalin@mail.ru

Статья поступила в редакцию 8 февраля 2018 г.

Цитирование: Бузгалин А. В. Человек в мире отчуждения: к критике либерализма и консерватизма. Реактуализация марксистского наследия // Вопросы философии. 2018. № 6. С. ?–?

Нет, ребята, все не так, все не так, ребята.

Владимир Высоцкий

2018-й год, внеся в очередной раз в повестку дня общественных дискуссий имя Маркса (на сей раз в связи с весьма знаменательным юбилеем – 200-летием со дня рождения) заставляет нас вновь задуматься: почему? Почему мыслитель позапрошлого века по опросу BBC стал самым выдающимся интеллектуалом второго тысячелетия, почему немцы считают его одним из самых крупных деятелей своей страны, а «Капитал» вот уже которое десятилетие остается бестселлером среди книг по экономической теории?

Категория «отчуждение»: причины забвения и необходимость реактуализации

Когда-то это можно было объяснить мощным идеологическим прессом, который из стран Мировой социалистической системы распространялся по всему миру, но этой системы нет вот уже как четверть века, а марксизм жив. Один из моих американских коллег, профессор Роберт Стоун дал очень простой ответ на этот вопрос: «Маркс жив, – написал он, – потому, что жив капитализм» [Стоун 1998]. Да, капитализм изменился, но и марксизм проделал долгий и плодотворный путь развития. И сегодня, отмечая юбилей Маркса, мы, его последователи, способны ставить вопросы, которые боятся, не смеют или не могут поставить представители других школ. Мы способны давать ответы на эти вопросы. И эти ответы опять же принципиально отличны от тех, что предлагают мыслящему человеку представители «основного течения» что в философии, что в экономической теории.

Они так или иначе исходят из того, что существующая ныне система общественных отношений и тип Человека «естественны», по сути неизменны и будут, слегка модифицируясь, жить вечно. Даже в случае, когда нам рисуют апокалипсисы антиутопий, мы видим в конечном итоге все тех же акторов все тех же отношений: корпорации, только космические, социальное неравенство, только не в вещах, а в уровнях генной модификации… Но человек существующего мира, даже если он не знаком с сотнями философских трудов, чувствует, что этот мир устроен как-то не так. Помните Высоцкого: «Нет, ребята, все не так, все не так, ребята»? Это было спето накануне краха СССР…

Поэтому когда мы говорим о том, что этот мир вообще и его российское подпространство в особенности пронизаны отношениями отчуждения, которые превращают труд и соседей, родителей и детей, государство и Родину – все – в нечто чужое и чуждое, неродное, когда мы говорим это, рабочий и учитель, врач и представитель «офисного планктона» нас слышат и понимают: это правда. И в том, что это так, автор убеждался сотни раз во время идущих уже более года еженедельных открытых эфиров на радио «Говорит Москва» и «Комсомольская правда». Вот почему я берусь утверждать: сегодня, в 2018-м, проблема отчуждения вновь актуальна. Или, точнее, как всегда актуальна.

Но если это так, то почему эта тема «забыта» философами? Российские философы моего поколения и наши учителя, возможно, помнят, что тема отчуждения когда-то, в 1960-е гг. (полвека назад!) была одной из ключевых в философской литературе, причем и в нашей стране (где ее разработка имела оттенок диссидентства), и за рубежом (где писавшие на эту тему авторы создавали себе ореол фрондерской левизны). Ныне это проблемное поле как бы потеряно. Философы предпочитают не вспоминать об этом объемном и сложном блоке проблем.

Тому есть ряд причин. Во-первых, это проблемное поле воленс-ноленс заставляет философа сопрягать свои абстрактные размышления с реалиями общественной жизни. Причем сопрягать критически: само понятие «отчуждение» несет в себе очевидно критичную по отношению к действительности коннотацию, характеризуя общественное бытие как отчужденное, а потому (и это само бросается в глаза) чуждое человеку, подчиняющее его личностные интенции внешним, чуждым для него силам. Ныне такой философский дискурс не ко двору.

Во-вторых, категория «отчуждение» исследовалась, прежде всего, в рамках классической философской традиции: Гегель, Маркс и их последователи ХХ в. – вот главные действующие лица этой драмы. Нынче же не только марксизм, но и гегельянство лежат (опять же, как бы – автор не случайно кокетничает с этим «постмодернистским» словечком – речь-то идет о кажимостях, а не о сущностях) вне «мейнстрима» философской мысли.

Но есть такой феномен – общественные практики, и от него никуда не деться ни философу, ни гражданину (а ведь иные из нас еще не забыли и о второй своей ипостаси). И эти практики настойчиво свидетельствуют: мука общественного бытия, о которой писал еще в эпоху Возрождения Якоб Бёме, никуда не исчезла. И это мука бытия и общества, и индивида. Постмодернистские реалии, устаревшие и завядшие, так и не успев расцвесть, сменяются глобальными противоречиями нового жестокого прагматизма, все больше обрекая Человека на роль марионетки. Причем марионетки в руках не только потусторонних для обывателя «деконструкций» и «детерриторизаций», «контекстов» и «дискурсов», но и вполне очевидных для него сил. Человек становится соломинкой, которую носит по волнам жизни океан манипулирующих им сил: от маркетологов корпораций до президентов государств, от политтехнологов до ньюсмейкеров. Что же стоит за всем этим? Какие феномены общественного бытия рождают эту зависимость Человека – творца Истории и Культуры – от сонма внешних, чуждых ему сил? И возможна ли эмансипация Человека творческого, возможно ли разотчуждение общественного бытия человека? Такова постановка проблемы. Первой половине темы – категории «отчуждение» и проблемам ее использования для понимания социальных реалий начала XXI в. мы и посвятим нашу статью, а вопросы разотчуждения будут раскрыты в следующей за ней в этом номере и продолжающей ее содержательно статье Л.А. Булавки-Бузгалиной.

Отчуждение: категориальная определенность

Наши совместные с читателем размышления автор предлагает начать с воспоминаний. Воспоминаний о той работе, которую проделали философы давнего и совсем недавнего прошлого, давшие достаточно объемную и развернутую характеристику феномена «отчуждение». Не углубляясь в историю вопроса, обратимся к исследователям, которые, встав на плечи гигантов (прежде всего, Гегеля и Маркса), сумели существенно продвинуться вперед по сравнению с классиками.

История исследования отношений отчуждения в рамках марксистской традиции в принципе хорошо известна. Начиная с работ Лукача и далее к работам ученых-«шестидесятников» шла, по сути, неразрывная линия работ, в которых были последовательно раскрыты все основные аспекты данной темы, поднятые Марксом как в ранних работах и рукописях, так и в «Капитале», где, как убедительно показали и отечественные, и зарубежные авторы, проблематика отчуждения отнюдь не исчезает, просто на место более общих и абстрактных категорий приходят более конкретные, связанные со специфическими формами отчуждения, характерными для товарных отношений (овещнение человеческих отношений, товарный фетишизм), капитала (эксплуатация и, в частности, формальное и реальное подчинение труда капиталу) и т.п. вплоть до превратных форм (заработная плата, прибыль и т.п.). Понимание этой специфики продвижения Маркса в своем исследовании ко все более исторически конкретным формам отчуждения снимает вопрос о том, что Маркс якобы отказался в зрелых работах от использования этой категории (подробнее см.: [Маркс 1962, 383–384, 391, 397; Маркс 1964, 507, 513, 519, 529; Маркс 1968, 101]).

Все эти аспекты, равно как и анализ различных немецких терминов, используемых в этой связи, были не раз и не два освещены в работах Б. Оллмана [Ollman 1971; Ollman 2003], И. Мессароша [Meszaros 1970] и, позднее – М. Мусто [Мусто 2013]) – в западной литературе, в работах Г.С. Батищева, Ю.Н. Давыдова, Э.В. Ильенкова А.А. Хамидова и др. – в отечественной традиции [Батищев 1997; Давыдов 1962; Давыдов 1978; Ильенков 1991; Хамидов 2009] и др. Активно эта тема обсуждалась и в зарубежных работах, посвященных проблеме человека и общим вопросам социальной философии К. Маркса [Альтюссер web; Fromm 1963; Lukács 1975; Plamenatz 1975; Tucker 1961; Сейерс 2014].

Последующее развитие отношений отчуждения – в таких формах, как массовое производство симулякров – рождает и новый анализ этих процессов [Дебор 1999] (см. также [Мусто 2013]). О сходных аспектах отчуждения пишет и Ж. Бодрийяр [Бодрийяр 2006; Бодрийяр 2007].

Завершим небольшой экскурс в историю исследования понятия «отчуждение» и обратимся к его собственному содержанию, использовав небольшой фрагмент из нашей книги «Глобальный капитал», вышедшей недавно 4-м изданием [Бузгалин, Колганов 2018], в котором поясняются особенности перевода с немецкого разных терминов, зачастую передаваемых на русском одним словом – «отчуждение». «В рамках марксистской традиции принято различать немецкие термины опредмечивание (Vergegenständlichung), экстракция, или эстериоризация (Entäußerung), овещнение (Verdinglichung, Versachlichung), наделение внешним бытием (Veräußerlichung), овеществление (Versachlichung), обособленность, изоляция (Äußerlichkeit), отчуждение в юридически-правовом смысле (Veräußerung) и собственно отчуждение (Entfremdung). Для нас в этом перечне особо значимы понятия, означающие (1) собственно отчуждение [Entfremdung], (2) овещнение [Verdinglichung, Versachlichung] и (3) опредмечивание [Vergegenständlichung]. Оставим последнее выражение “по ту сторону” нашего анализа, ибо, как мы покажем в дальнейшем, в этом случае речь идет об атрибуте всякой человеческой деятельности. Нас же интересуют общественные отношения, в пространстве и времени которых труд, его средства, результаты, субъект и сами общественные отношения становятся чужды Человеку в его бытии “родового существа” (Маркс, Лукач). При таком понимании отчуждения становится понятно, что первый термин уместен в наибольшей степени как обозначение “отчуждения вообще”, независимо от его конкретно-исторического вида, тогда как второй (“овещнение”) становится важнейшей чертой специфически-исторического вида отчуждения, присущего отношениям товарного производства, капитализма». См. также [Кузьминов, Набиуллина, Радаев, Субботина 1989, 88–89; Шубин 2007, 121; Нарский 1969, 31].

Завершим на этом наш фрагмент из предшествующей работы и сделаем промежуточный вывод. Итак, отчуждение предстаёт перед нами как достаточно общая, но предельно значимая философская категория, отражающая такой класс общественных отношений, в которых генетически-всеобщие (на языке Ильенкова) атрибуты человека как родового существа «присваиваются» внешними силами и становятся чуждыми ему, господствуют над ним. Этими внешними силами становятся объективные, от воли и сознания человека не зависящие, ему не подконтрольные и неподвластные социальные феномены – разделение труда и конвейер, рынок и капитал, бюрократия и религия. Именно они превращают товары-вещи в фетиши, деньги – в меру ценности человека и общества, диктатора – в носителя общегосударственного интереса, идеологическую догму – в детерминант общественного сознания.

Коротко напомню, что в этих условиях от человека оказываются отчуждены его труд, его средства и результат, общество и он сам, становящийся продуктом самоотчуждения. В результате весь мир становится для человека чужим и чуждым, неродным, злым, настроенным против него, делая как бы «естественным» принцип «человек человеку – волк». Эту чуждость всего и вся человек, бытийствующий в мире отчуждения, чувствует каждодневно и повсеместно, независимо от того, есть у него философское образование или нет, ибо в этом мире для него чужим, неродным, не своим становится все: работа и соседи, государство и СМИ, семейные отношения и даже он сам, отчужденный от себя самого и превращенный в собственном самосознании в человеческий капитал, величину которого надо максимизировать независимо от твоих личностных устремлений. Причина этого известна: в рамках метасистемы, которую Маркс и Энгельс назвали «царством необходимости» [Маркс 1962, 386–387], от человека оказываются отчуждены все формы его социального бытия.

В истории, однако, всегда присутствует в некоторой мере и обратный процесс – разотчуждение – возвращающее человеку его родовую сущность в той мере, в какой человек оказывается включен в процесс социального творчества. (Категория «разотчуждение» введена в современный отечественный научный оборот и содержательно раскрыта профессором Л.А. Булавкой. См., напр.:[Булавка 2012]). Оно развивается в той мере, в какой человек подчиняет целям своего развития, гуманизирует технологии и экономические отношения, отчужденные формы духовного производства вытесняет культурой и т.п. Таковы некоторые основные ремарки, принципиально значимые для реактуализации марксистской теории отчуждения и решения ключевой задачи этого текста: показа значимости современных марксистских разработок проблемы отчуждения для понимания природы глобальных проблем дегуманизации и десоциализации, становящихся устойчивыми трендами последних десятилетий.

Социальное отчуждение XXI века: анатомия и альтернативы

Наш анализ анатомии социального отчуждения в мире позднего капитализма мы построим, используя традиционный для марксистской логики метод диалектического единства исторического и логического, и покажем, как в социальном пространстве современного глобального мира сопрягаются в одновременном бытии исторически разные пласты отчуждения, в разной мере (различие касается как количественных, так и качественных процессов) порождая асоциальные и античеловеческие тренды социального бытия.

Первый пласт отчуждения – система добуржуазных отношений, соединяющих в себе патриархальные формы подчинения человека традиции и отношения личной зависимости индивида, институализированной в виде как формальных, так и неформальных отношений. Эти формы, лишающие человека качеств негативно свободной (свободной от) личности, кажутся чем-то давно ушедшим и существующим разве что в странах Экваториальной Африки, однако это далеко не так. Большая часть идеологем консерватизма в его достаточно радикальных формах уводит нас именно к этим формам социального отчуждения и подчинения человека.

В экономике эти формы проявляют себя в виде отношений неформального вассалитета, характерного для многих стран периферии и полупериферии в достаточно явном виде (сошлемся в качестве очевидного примера на отношения неформальной зависимости акторов российской экономики от тех или иных бюрократических кланов), центра – в скрытом. Еще один – и более важный – пример личной зависимости в экономике – сверхэксплуатация труда эмигрантов и иных категорий работников, находящихся в полурабской зависимости от хозяина. В политике докапиталистические формы отчуждения возрождаются в виде консервативных альтернатив буржуазной модели демократии, противопоставления «государственности» правам человека и социальной самоорганизации. В идеологии этот пласт отчуждения реализует себя в формах фетишизации государства, клерикализма и даже монархизма. В социальной жизни этот тип отчуждения порождает зависимость личности от рода, женщины от мужчины и т.п. формы патриархальности.

Когда-то, двести лет назад, молодой капитализм и либерализм как его идеологическое оформление разрушили многие из добуржуазных форм отчуждения, сделав важный прогрессивный шаг вперед в деле социальной эмансипации человека, но одновременно породив новые формы социального подчинения человека. Эти – образующие второй пласт отношений отчуждения в современном мире – социальные формы «работают» в полной мере (хотя и в модифицированном виде) и в наши дни. И сегодня человек всё еще подчинен товарному и денежному фетишизму. И сегодня большая часть жителей планеты Земля является наемными рабочими, продающими свою рабочую силу, т.е. отчуждающими свой труд и выполняющими роль частичного работника – придатка к станку на фабрике или компьютеру в магазине или офисе. И сегодня мы, как и сотни лет назад, живем в мире углубляющегося социального неравенства (cм., напр. [ILO 2013 web; Оксфам 2015 web])… Подчеркнем, что тенденции углубления неравенства имеют место не только в доходах, но и в богатстве, что все настоятельней отмечают даже экономисты «основного течения», а не только марксисты, для которых тема неравенства не сходит с повестки дня (см., напр.: [Stiglitz 2012; Стиглиц 2016; Пикетти 2015]).

Замечу в этой связи в качестве небольшого отступления: это просто удивительно, в какой мере общественное бытие определяет общественное сознание, а отношения отчуждения детерминирует личность. Победа пусть деформированных, но рыночно-капиталистических отношений в нашей стране за каких-то двадцать превратила «человека советского» – Homo soveticus – в человека рыночного, ученых-марксистов – в ученых-либералов (а сейчас уже все больше – в консерваторов), сторонников свободы и справедливости, ненавидевших сталинизм (вспомним всенародную поддержку в конце 1980-х лозунга «Больше демократии, больше социализма!»), чуть не поголовно в сторонников власти сильной руки…

Вернемся к нашей теме. Существенно, что возникновение и массовое развитие в современных условиях экономико-политико-идеологического тренда консерватизма является достаточно закономерным. Консерватизм приобретает характер своего рода оппозиции и как бы альтернативы тем формам отчуждения, которые оказались продуктом тотальной гегемонии капитала – того, что мы можем квалифицировать как третий пласт отношений отчуждения в современном мире – отношения, порождаемые тотальностью рынка и глобальной гегемонией капитала.

В том, что касается рынка как особой формы отношений, подчиняющих жизнедеятельность человека движению вещей (имеется в виду вещь как философская категория, а не тряпка из бутика, хотя и вещи в обыденном смысле подчиняют человека своей власти в обществе потребления), то он существенно трансформируется в условиях позднего капитализма. Свободный рынок все более превращается в сферу манипулирования людьми со стороны крупнейших корпоративных сетей, превращая человека в марионетку уже не вещи и рыночной конъюнктуры, что оставляло хотя бы видимость свободы выбора потребителя на рынке, а прямого маркетингового давления со стороны корпораций. Если абстракцией (весьма односторонней, но имеющей основания) классического рынка было подчинение производства потребностям покупателя, то правилом современного рынка является подчинение покупателя стандартам и формам потребления, навязываемым сетями-манипуляторами. Старый лозунг «Потребитель всегда прав!» все более сменяется практикой «Потребитель всегда лох!» (замечу: слово «лох» в данном случае используется как адекватное для целей данного исследования заимствование из современного молодежного фольклора, куда оно попало из советского уголовного жаргона; как известно, оно обозначает пассивного объекта целенаправленного обмана, к тому же, как правило, не понимающего, что его обманули).

Более того, результатом такого манипулирования становится навязывание потребителю во все большей степени не потребительных стоимостей, удовлетворяющих реальные потребности в материальном благе или услуге, а знаков товаров, удовлетворяющих искусственно созданную потребность и используемых не в процессе реального потребления, а в ходе того, что мы, используя разработки Дебора, назвали бы социальным спектаклем. С философской точки зрения на таком рынке происходит реализация товаров-симулякров, призванных удовлетворить симулятивную потребность человека, симулирующего (в ходе социального спектакля) свое общественное бытие (подробнее см. [Бузгалин 2015]).

Тем самым товарные отношения позднего капитализма существенно усложняют систему отношений социально-экономического отчуждения. Они дополняют подчинение человека неподвластным ему силам рыночной конъюнктуры («невидимой руке рынка») зависимостью потребителя от действий корпораций-манипуляторов, подчиняя человека уже вполне видимым силам рекламы и т.п. Более того, рынок в условиях позднего капитализма удваивает фетишизацию (фетишем становится знак вещи-товара), удваивая тем самым и отчуждение: замещение человека вещью дополняется замещением вещи знаком, что приводит к превращению человека в марионетку создателей знаков-симулякров.

Наиболее глубокие изменения в отношениях социально-экономического отчуждения происходят, однако, в сфере отношений соединения работника со средствами производства. Здесь современный глобальный капитал рождает целую систему форм подчинения работника: от использования методов внеэкономического принуждения (труд эмигрантов, рабство, в котором находятся в современном мире десятки миллионов человек, сословно-кастовое и клановое подчинение) через весь спектр классических форм подчинения капиталу труда частичного наемного работника, являющегося придатком машины (станка, конвейера, компьютера), к подчинению капиталу креативного работника, чей творческий потенциал отчуждается от его носителя, что приводит к присвоению интеллектуального продукта и интеллектуальной ренты не их создателем, а собственником корпорации. В последнем случае отчуждение достигает предела: «бессмертная душа», которую Фауст не продал дьяволу, регулярно продается креативными работниками на современном рынке хозяевам корпораций.

Соответствующие изменения происходят и в сфере социального отчуждения. Период частичного снятия ряда форм капиталистического отчуждения в странах с социал-демократической моделью капитализма (и не только) сменился неолиберальным реваншем с характерными для него дерегулированием и десоциализацией. В результате капитализм активно восстанавливает старые формы социального отчуждения, пополняя их новыми. Так, нелинейно, но неуклонно растущий новый протокласс – прекариат – становится носителем гораздо более широкого спектра отношений отчуждения, нежели классический класс наемных работников: отчуждение труда и его продукта (характерное для большинства «прекариев», даже тех, кто формально является самозанятым) дополняется нестабильностью занятости и дохода, социальной незащищенностью, отсутствием даже потенциальной классовой солидарности и адекватного политико-идеологического представительства (последнее, кстати, делает этот слой потенциальным сторонником правых популистов и националистов). См. [Тощенко 2015; Стэндинг 2014].

В сфере политики развитие отношений глобальной гегемонии капитала приводит к постепенному вытеснению отношений классической буржуазной демократии массовым политическим производством, в рамках которого политическая активность гражданина замещается политическими технологиями. В последнем случае акторы, контролирующие экономико-политические процессы, производят при помощи политтехнологов из пассивных объектов (электората) необходимые результаты – голоса. Этот процесс подобен тому, как на мебельной фабрике по заказу хозяина из досок производятся столы. И точно так же, как существует конкуренция между производителями столов, существует и некоторая конкуренция между производителями голосов.

Последний пример, конечно же, гипербола, но гипербола, отражающая сильную (как сказали бы физики) зависимость, которую мы в нашей книге «Глобальный капитал» сформулировали следующим образом: «В современном обществе демократия отмирает в той мере, в какой эффективны (достигают поставленных целей) политические технологии, PR и другие средства политико-технологического манипулирования, превращающие граждан-субъектов в пассивную массу-электорат (объект). Следует подчеркнуть, что речь идет именно о некоторой мере отмирания демократии в современном обществе. Причем мере, которую вполне могут определить именно профессионалы из сферы политтехнологий и т.п., оценив результативность своей деятельности (подчеркнем вновь – не результаты деятельности той или иной “команды” технологов, а результативность той системы, по правилами которой играют все они). При этом сами политтехнологи ответственны за этот подрыв демократии не более (и не менее), чем наемные экономисты-менеджеры – за власть корпоративного капитала, наемники-офицеры – за жертвы войн и т.п.» [Бузгалин, Колганов 2018 II, 596].

Результат действия этой закономерности – отчуждение человека от политического процесса, политический конформизм, перерастающий в поиск сторонников сильной руки и поддержку правых политических популистов и националистов. Вообще правый популизм и национализм, становящиеся все более сильным трендом в современном мире, в том числе на Западе, является достаточно закономерной реакцией на систему новых форм отчуждения, производимых глобальной гегемонией капитала. Причина в формировании в условиях глобальной гегемонии капитала тех отношений отчуждения, которые подрывают как классически капиталистические формы негативной свободы и активности индивида, так и ростки социализации, характерные для предыдущего этапа, подрывают активность спаянного отношениями солидарности наемного работника, независимого от корпоративного давления предпринимателя, политически активного гражданина.

Безусловно, современный мир знает и множество форм социальной активности, направленных на частичное снятие отношений отчуждения в нынешних условиях. Но есть и другой тренд – консервативный, построенный на критике реального феномена углубления социального отчуждения в современных условиях и в этом отношении отражающий общественный запрос на изменение сложившейся ситуации. Но в своей конструктивной программе консерваторы оказываются не просто неправы – реакционны. И если первое утверждение – правомерность критического пафоса консерваторов – едва ли не очевидно, то второе – указание на реакционность консерватизма – требует доказательства.

И это доказательство есть, но оно опирается на именно ту теорию социального отчуждения и человека, о которой мы вели речь выше. Ибо именно в рамках этой теории доказывается, что, во-первых, консерватизм, либерализм, коммунизм и т.п. есть не априори существующие рядоположенные идеологические конструкты, а отражения в сфере общественного сознания разных типов материальных отношений социального отчуждения и, соответственно, разных типов человеческой жизнедеятельности.

Консерватизм восходит к отношениям социального отчуждения, основанным на принудительном коллективизме (в частности, общинности), личной зависимости, сословном неравенстве, верховенстве власти над человеком, господстве религиозного типа общественного сознания и, в частности, морали. Этот тип отчуждения порождает и соответствующий тип личности – патриархального, зависимого от клана или корпорации, сеньора или государства человека, не мыслящего себя как субъект активной социально-экономической и политической деятельности, человека, ценности, мотивы и цели жизнедеятельности которого предопределены свыше и навсегда. Который ни за что не отвечает и ничего не может. Для которого все изменения – и к лучшему, и, что бывает чаще, к худшему – исходят от институтов, которым он подчинен… Не правда, ли знакомый нам тип личности?

Либерализм рождается вместе с отношениями рыночного обособления и конкуренции, подчинения человека власти денег и капитала, негативной свободой и идеологией индивидуализма. Этот – капиталистический – мир отчуждения разрушает многие формы патриархальной зависимости и внеэкономического принуждения, но разрушая он уничтожает и те позитивные достижения, которые нес добуржуазный мир: вместе с принудительностью коллективизма уничтожается солидарность, вместе с личной зависимостью – возможность не опосредованного вещами (товарами, деньгами) взаимодействия людей, вместе с подчинением институтам насилия – служение надличностным, общенародным интересам… К тому же этот, несущий пафос пусть негативного, но освобождения, молодой капитализм в эпоху своего заката подрывает те свои достижения, благодаря которым он смог победить феодализм и азиатские деспотии. Но об этом мы уже писали выше.

Коммунизм как идеологию мы в этом тексте рассматривать не будем по очень простой причине: слишком масштабная тема. Да и писал об этом автор уже много раз. Ограничимся лишь одной ремаркой: коммунизм как теория, отражающая реальный тренд снятия отношений отчуждения, предполагает, что человечество нелинейно (с зигзагами, реверсивными периодами реакций), но неуклонно движется в направлении позитивного социального освобождения, которое может и должно воспринять реальные достижения всех предшествующих этапов развития: аристократизм, чувство чести, социальную ответственность как один из идеальных трендов добуржуазного мира; личную свободу человека, прогресс технологий, освобождение от клерикализма и т.п. – от буржуазного. И снять собственно отчужденные формы социального бытия.

Вернемся к аргументации нашего утверждения о реакционности консервативной критики либерализма. Во-вторых, марксистская теория исторического процесса и, в частности, социального отчуждения и человека, позволяет утверждать, что (1) при всех противоречиях капиталистической формы отчуждения и ограниченности капиталистического типа личности переход к капитализму в свое время был прогрессом в развитии человечества и (2) вырождение этих достижений в условиях позднего капитализма обусловливает необходимость не возврата к «истокам» (чего требуют последовательные либералы) и уж тем более не отказа от всех достижений капитализма, а движения вперед – к постбуржуазным формам общественного бытия.

В-третьих, анализ современных общественных практик, проводимый на основе марксистской методологии и теории, позволяет показать, что в условиях современного глобального капитализма присутствуют значимые общественные явления, показывающие, что отношения в экономике и социальной сфере, в политике и в культуре, могут строиться на принципах, противоположных отношениям отчуждения. Эти практики пока разрозненны, но они были, есть и будут. Это – и автор не боится акцентировать данный тезис – целый ряд общественных практик «реального социализма», где в порах экономики дефицита, политического подавления и т.п. форм отчуждения существовали и иные реалии: в СССР и не только десятки миллионов людей (не все, но десятки миллионов!) считали решение общенародных задач – стихи и космос, строительство новых городов и товарищество – личным интересом, не менее значимым, чем деньги и дефицитные товары. В СССР рождалась (и убивалась бюрократизмом, но все же рождалась!) масса форм непосредственно-общественной, не рыночной и не бюрократической организации производства, науки и культуры. В СССР…

Оставим этот перечень. Для нас сейчас едва ли не более важно, что практики разотчуждения живут и в современном мире: многообразные формы экономики солидарности и режим открытых источников, где на практике реализованы отношения собственности каждого на все [Межуев 2009; Бузгалин 2017^а; Бузгалин 2017^б]; общественные самоуправляющиеся университеты и клиники, некоммерческие коллективы в науке и искусстве, социальные движения, борющиеся за рекреацию природы и общества, за общедоступность образования и решение проблемы нищеты – все это практики разотчуждения, живущие как реальная альтернатива миру отчуждения, миру глобальной гегемонии капитала.

И эти практики позволяют нам указать на возможность и необходимость искать решение проблем современной глобальной гегемонии капитала на путях не консервативного реваншизма, а социального освобождения. Завершая наш текст, отвечу на вопрос, который, возможно, уже не раз возникал у читателя: а нельзя ли было в нашем анализе проблем и противоречий социального бытия обойтись без категории «отчуждение»? Отвечу: можно. Можно заниматься бизнесом, не зная, что такое рынок. Можно писать стихи, не зная, что такое поэзия. Можно заниматься философией, не используя категорий материального и идеального…Можно. Но не нужно.

Источники и переводы – Primary Sources and Russian Translations

Альтюссер web – Альтюссер Л. За Маркса // https://profilib.net/chtenie/62733/lui-altyusser-za-marksa.php ( Althusser L. Pour Marx. Russian translation).

Бодрийяр 2006 – Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: Республика, 2006 (Baudrillard J. La Société de consommation. Russian translation).

Бодрийяр 2007 – Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. М.: Академический проект, 2007 (Baudrillard J. Pour une critique de l'économie politique du signe. Russian translation).

Батищев 1997 – Батищев Г.С. Введение в диалектику творчества. СПб.: РХГИ, 1997 (Batishchev H.S. Introduction to the Dialectic of Creativity. In Russian).

Давыдов 1962 – Давыдов Ю.Н. Труд и свобода. М.: Высшая школа, 1962 (Davydov Yu.N. Labor and Freedom. In Russian).

Давыдов 1978 – Давыдов Ю.Н. Бегство от свободы. М.: Художественная литература, 1978 (Davydov Yu.N. Escape from Freedom. In Russian).

Дебор 1999 – Дебор Г. Общество спектакля / Пер. с фр. C. Офертаса и М. Якубович. М.: Логос, 1999 (Debord G. La Société du Spectacle. Russian translation).

Ильенков 1991 – Ильенков Э.В. Философия и культура. М.: Политиздат, 1991 (Ilyenkov E.V. Philosophy and Culture. In Russian).

Кузьминов, Набиуллина, Радаев, Субботина 1989 – Кузьминов Я.И., Набиуллина Э.С., Радаев В.В., Субботина Т.П. Отчуждение труда: история и современность. М.: Экономика, 1989 (Kuzminov Ya.I., Nabiullina E.S., Radaev V.V., Subbotina T.P. Alienation of Labor: History and Modernity. In Russian).

Маркс 1962 – Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Том третий (Книга III: Процесс капиталистического производства, взятый в целом) // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М.: Политиздат, 1962. Т. 25. Ч. II (Marx K. Das Kapital. Kritik der politischen Ökonomie. Bd 3. Der Gesamtprozess der kapitalistischen Produktion. Russin translation).

Маркс 1964 – Маркс К. Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала») // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М.: Политиздат, 1964. Т. 26. Ч. III (Marx K. Das Kapital. Kritik der politischen Ökonomie. Bd 4. Theorien über den Mehrwert. Russian translation).

Маркс 1968 – Маркс К. Экономические рукописи 1857–1859 годов. Часть первая // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М.: Политиздат, 1968 Т. 46. Ч. I (Marx K. Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie. Russian translation).

Нарский 1969 – Нарский И.С. Проблема противоречия в диалектической логике. М.: Издательство московского университета, 1969 (Narsky I.S. The Problem of Contradiction in Dialectical Logic. In Russian).

Primary Sources

Fromm, Erich (1963) Marx's Concept of Man, Frederick Ungar, New York.

Lukács, Georg (1975) The Young Hegel, Merlin Press, London.

Meszaros, István (1970) Marx’s Theory of Alienation, Merlin Press, London.

Ollman, Bertell (1971) Alienation: Marx Conception of Man in Capitalist Society, Cambridge University Press.

Ollman, Bertell (2003) Dance of the Dialectic: Steps in Marx’s Method, University of Illinois Press.

Plamenatz, John (1975) Karl Marx's Philosophy of Man, Clarendon Press, Oxford.

Tucker, Robert C. (1961) Philosophy and Myth in Karl Marx, Cambridge University, Cambridge.

Ссылки – References in Russion

Бузгалин 2015 – Бузгалин А.В. Опредмечивание, овещнение и отчуждение: актуальность абстрактных философских дискуссий // Вопросы философии. 2015. № 5. С. 124–130.

Бузгалин 2017а – Бузгалин А.В. Креативная экономика: частная интеллектуальная собственность или собственность каждого на все? // Социологические исследования. 2017. № 7. С. 43–53.

Бузгалин 2017б – Бузгалин А.В. Креативная экономика: почему и как может быть ограничена частная интеллектуальная собственность // Социологические исследования. 2017. № 8. С. 20–30.

Бузгалин, Колганов 2018 – Бузгалин А.В., Колганов А.И. Глобальный капитал. В 2 т. Т. 1. Методология: По ту сторону позитивизма, постмодернизма и экономического империализма (Маркс re-loaded). Т. 2. Теория. Глобальная гегемония капитала и ее пределы («Капитал» re-loaded). Издание 4-е, испр. и сущ. доп. М.: ЛЕНАНД, 2015.

Булавка 2012 – Булавка Л.А. Практики СССР: вызовы настоящему и будущему // Философские науки. 2012. № 1. С. 47–60.

Межуев 2009 – Межуев В.М. Социализм – пространство культуры // Бузгалин А.В., Арсланов В.Г., Миронов Б.Н. (ред.). Социализм-21. 14 текстов постсоветской школы критического марксизма. М.: Культурная революция, 2009. С. 565–616.

Мусто 2013 – Мусто М. Еще раз о Марксовой концепции отчуждения // Альтернативы. 2013. № 3. С. 37–61.

Оксфам 2015 web – Оксфам. Безопасность и справедливость для человечества. Доклад Оксфам, март 2015 // http://oxfam.ru/upload/iblock/2d9/2d95cbcfc1a82d9399fbf3154d5dbd9f.pdf

Пикетти 2015 – Пикетти Т. Капитал в XXI веке / Пер. А. Дунаева под ред. А. Володина. М.: Ад Маргинем Пресс, 2015.

Сейерс 2014 – Сейерс Ш. Отчуждение как критическая концепция // Альтернативы. 2014. № 4. С. 21–47.

Стиглиц 2016 – Стиглиц Дж.Е. Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения? М.: Эксмо, 2016.

Стоун 1998 – Стоун Р. Почему марксизм жив? Потому что жив капитализм // Альтернативы. 1998. № 3. С. 20–42.

Стэндинг 2014 – Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс / Пер. с англ. Н. Усовой. М.: Ад Маргинем Пресс, 2014.

Тощенко 2015 – Тощенко Ж.Т. Прекариат – новый социальный класс // Социологические исследования. 2015. № 6. С. 3–13.

Хамидов 2009 – Хамидов А.А. Путь открытия или открытие пути: философские искания Г.С. Батищева // Генрих Степанович Батищев / Под ред. В.А. Лекторского. М.: РОССПЭН, 2009. С. 11–242.

Шубин 2007 – Шубин А.В. Социализм. «Золотой век» теории. М.: Новое литературное обозрение, 2007.

Voprosy Filosofii. 2018. Vol. 6. P. ?–?

Human Being in the World of Alienation: To Criticism of Liberalism and Conservatism. The Reactualization of the Marxist Heritage

(Dedicated to the 200th Anniversary of Karl Marx)

Aleksandr V. Buzgalin

The author proves that alienation – an idea that has undeservedly disappeared from modern philosophical space – allows to reflect the system of contradictions of modern society in a holistic way, to show the reasons and mechanisms of subordination of a person to external social forces. The historical panorama of alienation relations allows us to give a substantive critique of the myth of the so-called ‘natural’ selfishness of a person, to reveal the diversity of historically different forms of determination of values and motives of human activity and behavior. The study of the system of social relations makes it possible to show how, why, and to what extent, in various societies, labor, its results, society are alienated from human being; in what measure and what self-alienation dominates human being. The forms of alienation characteristic of the present stage of late capitalism are revealed: the total submission of a person to the market of simulacra and the global hegemony of capital, to political and ideological manipulation. On the basis of an analysis of the contradictions of contemporary ideological confrontations, the illusory nature of the conservative alternative to ‘market fundamentalism’ and right-wing liberalism is revealed.

KEYWORDS: alienation, disalienation, Marx, contradictions, late capitalism, social creativity, freedom.

BUZGALIN Aleksandr V. – DSc in Economics, Professor, Faculty of Economics, Lomonosov Moscow State University; Director of the Scientific and Educational Center for Modern Marxist Studies at the Faculty of Philosophy, Lomonosov Moscow State University; visiting professor of Cambridge and Peking Universities.

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Received at February 8, 2018.

Citation: Buzgalin, Aleksandr V. (2018) “Human Being in the World of Alienation: To Criticism of Liberalism and Conservatism. The Reactualization of the Marxist Heritage”, Voprosy Filosofii, Vol. 6 (2018), pp. ?–?

References

Bulavka, Liudmila A. (2012) “Practice of the USSR: Challenges to the Present and Future”, Filosofskie nauki, Vol. 1 (2012), pp. 47–60 (in Russian).

Buzgalin, Aleksandr V. (2015) “Objectification, Impartiality and Alienation: The Relevance of Abstract Philosophical Discussions”, Voprosy Filosofii, Vol. 5 (2015), pp. 124–130 (in Russian).

Buzgalin, Aleksandr V. (2017^a) “Creative economy: private intellectual property or ownership by everybody of everything?”, Sotsiologicheskie issledovaniya, Vol. 7 (2017), pp. 43–53 (in Russian).

Buzgalin, Aleksandr V. (2017^b) “Creative economy: why and how private intellectual property can be limited”, Sotsiologicheskie issledovaniya, Vol. 8 (2017), pp. 20–30 (in Russian).

Buzgalin, Aleksandr V., Kolganov Andrei I. (2018) Global Capital, in 2 vols, Vol. 1. Methodology: Beyond Positivism, Postmodernism and Economic Imperialism (Marx re-loaded), Vol. 2. Theory. The global hegemony of capital and its limits (“Capital” re-loaded), 4th ed., corrected and add. LENAND, Moscow (in Russian).

ILO Global Wage Report 2012/13, Wages and equitable growth, International Labour Office, Geneva, 2013.

Khamidov, Aleksandr A. (2009) “The path of discovery, or Opening the way: the philosophical quest of H.S. Batishchev”, Heinrich Stepanovich Batishchev, ROSSPEN, Moscow, pp. 11–242 (in Russian).

Mezhuyev, Vadim M. (2009) “Socialism – the space of culture”, Buzgalin A.V., Arslanov V.G., Mironov B.N. (ed.) Socialism-21. 14 texts of the post-Soviet school of critical Marxism, Cultural Revolution, Moscow, pp. 565–616 (in Russian).

Musto, Marcello (2012) Revisiting Marx's Concept of Alienation, https://marxismocritico.com/2012/09/07/revisiting-marxs-concept-of-alienation/(in Russian).

Oxfam (2015) Security and justice for humanity. Oxfam Report, March 2015, http://oxfam.ru/upload/iblock/2d9/2d95cbcfc1a82d9399fbf3154d5dbd9f.pdf (in Russian).

Piketty, Thomas (2013) Le Capital au XXIe siècle, Editions du Seuil.

Shubin, Aleksandr V. (2007) Socialism. The Golden Age’ of Theory, New Literary Review, Moscow (in Russian).

Standing, Gay (2011) The Prekaryat: the New Dangerous Class, http://www.policy-network.net/pno_detail.aspx?ID=4004&title=+The+Precariat+%e2%80%93+The+new+dangerous+class (Russian translation).

Stiglitz, Joseph E. (2012) The Price of Inequality: How Today's Divided Society Endangers Our Future, W.W. Norton & Company, New York.

Stiglitz, Joseph E. (2015) The Great Divide: Unequal Societies and What We Can Do About Them, W.W. Norton & Company, New York.

Stone, Bob (1998) Why Marxism Isn't Dead (Because Capitalism Isn't Dead): the Case for Cooperative Socialism, https://www.bu.edu/wcp/Papers/Soci/SociSton.htm (Russian translation).

Toshchenko, Jean T. (2015) “Precariat – a New Social Class”, Sotsiologicheskie issledovaniya, Vol. 6, (2015), pp. 3–13 (in Russian).