Вопросы философии. 2018. № 4. С. ?‒?

Политическая философия Б.В. Яковенко

О.Т. Ермишин

В статье рассмотрены политическая философия и историософия Б.В. Яковенко, его отношение к русской революции 1917 г., большевизму и Советской власти. Философ Борис Яковенко по политическим убеждениям был революционным демократом и жил в Италии. В итальянских газетах он развивал идею революции, которая должна привести Россию к торжеству свободы и демократии, предлагал свои проекты социальных преобразований и решения общеевропейских проблем. В газетах «Россия» и «Новая Россия» было напечатано множество статей Б.В. Яковенко с анализом событий в России, изложением политических взглядов и прогнозов. Яковенко призывал к единому союзу демократических стран, которые должны победить автократию и добиться всеобщего европейского мира. Основой историософии Яковенко является идея исторического познания, высказанная в его статье о Г. Риккерте в 1913 г. Доказывая различие истории и логики, Яковенко видел в гуманитарных науках «плюрализм независимых познаний». Свою историческую методологию Яковенко использовал в работе над книгой о русской революции. Он осмыслил победу большевиков и события 1917–1922 гг. в книге «История великой русской революции» и работе «Философия большевизма». Против политики большевиков Яковенко обосновал программу «революционного идеализма», которая включала философский подход к пониманию исторической действительности, декларацию духовной и нравственной революции в сознании человека. Яковенко верил в прогресс и оправдывал революцию, которая, по его мнению, несмотря на антидемократические результаты, станет источником новой жизни.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: политика, история, политическая философия, революция, большевизм, «революционный идеализм», идеал, демократия, свобода, Советская Россия, Италия.

ЕРМИШИН Олег Тимофеевич – доктор философских наук, доцент, ведущий научный сотрудник Дома русского зарубежья им. Александра Солженицына.

oleg_ermishin@mail.ru

Статья поступила в редакцию 20 сентября 2017 г.

Цитирование: Ермишин О.Т. Политическая философия Б.В. Яковенко // Вопросы философии. 2018. № 4. С. ?‒?

Подготовлено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), проект № 17-04-00126 «Русское присутствие в Италии в первой половине ХХ века» (The article prepared with financial support of Russian Foundation for Basic Research (RFBR), the project № 17-04-00126 «Russian presence in Italy in the first half of the XXth century»).

Борис Валентинович Яковенко (1884–1949) достаточно известен историкам философии. Он был одним из редакторов и авторов журнала «Логос» (1910–1914, 1925), в эмиграции написал книги «Очерки американской философии» (1922) и «История русской философии» (1938), выпускал журнал Der Russische Gedanke (1929–1931) – уже все это делает Яковенко значимой фигурой для отечественной философии. И только одна тема в его философской деятельности до сих пор представлена в исследованиях очень фрагментарно. Речь идет о политической философии Б.В. Яковенко, т.е. сумме его политических взглядов и сочинений. Политическая философия Яковенко заслуживает внимания по нескольким причинам: она интересна не только тем, что показывает мировоззрение одного конкретного мыслителя, но вообще характерна для определенного философского отношения к политике и революции, связана как с событиями отдельной исторической эпохи, так и с вечно актуальными социальными проблемами, независимыми от перемен.

Как известно, Б.В. Яковенко родился в семье революционеров-народников, был воспитан в революционном духе, неоднократно арестовывался, жил под надзором полиции. Даже учеба в немецких университетах (Гейдельбергском и Фрейбургском) не изменила его революционных настроений, хотя активной политической деятельностью философ не занимался. С 1911 г. Яковенко постоянно жил в Италии, периодически приезжая в Россию, которую последний раз посетил в 1914 г. Всплеск политической активности для Яковенко был связан с революцией 1917 г. и редактированием двух газет на итальянском языке: La Russia («Россия», 1917–1918) и La Russia nuova («Новая Россия», 1918–1919). Современный исследователь русской философии А.А. Ермичев так охарактеризовал этот период в жизни Б.В. Яковенко: «Признание Италией Временного правительства сделало возможным своеобразную легализацию политической деятельности русских эмигрантов. Создались условия, при которых Б.В. Яковенко проявил себя политическим публицистом, представителем демократического антибольшевистского движения» [Ермичев 2012, 90].

Политическая публицистика Б.В. Яковенко 1917–1919 гг. пока известна только по краткому обзору Томмазо дель Эра [Эра 2012]. Однако именно она может дать основу для понимания последующих работ Яковенко – книги «История великой русской революции» (закончена в 1922 г., впервые опубликована в 2013 г.) и брошюры «Философия большевизма» (1921). Сопоставление публицистики Яковенко 1917–1919 гг. с его историософскими размышлениями в других работах составляет основное содержание данной статьи.

* * *

В декабре 1917 г. при поддержке посольства России в Риме начинает выходить газета «Россия», в которой Яковенко является одним из редакторов и авторов. В первом номере напечатана от редакции вступительная статья Яковенко, в которой среди прочего утверждалось, что мировая война есть гигантское потрясение, которое принесет изменения в национальную жизнь, социальные отношения и духовную культуру, потому что война должна закончиться победой демократических сил. Яковенко понимал войну не как борьбу между военно-политическими союзами (Антантой и блоком Центральных держав), а как столкновение двух систем – демократии и автократии. Демократические страны, в том числе новая Россия, ведут «крестовый поход за свободу наций и мир на всей земле» [Jakovenko 1984, 1]. Такая идеализация политических сил очень характерна для Яковенко и его политической философии, что объясняет многие последующие рассуждения и выводы автора. Следует заметить, что отмеченная идеализация совсем не проистекала из какой-то личной наивности, а была связана с поиском Яковенко политического идеала, причем не только в отвлеченной теории, но и применительно к реальным историческим силам.

По мнению Яковенко, Россия, свергнув монархию, полностью обновилась и вошла в сообщество демократических стран. Однако она по-прежнему вызывает настороженное отношение со стороны союзников. Причиной такого положения Яковенко называл непонимание, царящее между странами. Россию из-за ее обширного географического пространства, культурных отличий, особенностей национального характера европейские страны воспринимают как могущественную силу и угрозу. Как полагал Яковенко, только знание России может исправить существующее недоразумение. Газета «Россия», по мысли Яковенко, призвана рассказать о стране и преодолеть моральное отчуждение европейских стран по отношению к новому демократическому российскому государству.

Яковенко призывал итальянских читателей прежде всего «…познать душу и характер русского народа» [Jakovenko 1984, 6]. Характер же русского народа, по мнению Яковенко, сформировался из двух обстоятельств: беспредельности территории и разнообразия этнических элементов. Нужны были особые условия, для того чтобы соединить большое пространство и множество народов в единое государство. Таковыми стали в основном внешние угрозы и возможная потеря независимости (от монголо-татарского ига до похода Наполеона). Объединение России произошло прежде всего в народном сознании, которое сформировалось в тяжелых испытаниях. Именно исторические испытания и победы позволяют Яковенко надеяться на лучшее: на то, что произойдет прояснение народного сознания и Россия, собрав силы, найдет выход из трудного положения. Успех большевиков Яковенко воспринимал как временное отклонение от правильного пути революции к свободе и демократии. По его представлениям, Россия, обретя политическую свободу, стала частью демократической Европы, поэтому может и должна преодолеть все трудности, а затем вернуться в военный лагерь союзников, чтобы победить врага и добиться общеевропейского мира. Яковенко верил как в демократический идеал, так и в исторический прогресс, который неизбежно предполагает потрясения и испытания, но затем выводит на новый виток развития. Россия родилась для новой жизни, и ее порыв к свободе уже ничто не остановит. Такая историософская картина сложилась у Яковенко в конце 1917 г., и затем, в связи с новыми событиями в России, ее пришлось корректировать и осмысливать.

Политические размышления и оценки Яковенко стали меняться после заключения Брестского мира. Наиболее кратко Яковенко сформулировал свою новую позицию в письме, которое опубликовано М.А. Колеровым в 2000 г. под заголовком «Политическая декларация». В письме, направленном в Организационное бюро Союза «Возрождение России в единении с союзниками» (Рим, август 1918 г.), Яковенко изложил свои взгляды на текущие события в России. По его мнению, революция уничтожила старый государственный порядок, но пока не создала новый демократический строй. Внешние враги воспользовались временной слабостью России, чтобы расчленить ее территорию и овладеть страной. Яковенко призывал к преодолению хаоса на пути к новому демократическому порядку. Для этого власть должны взять здоровые силы, а не предатели, заключившие мир с Германией. Яковенко прямо заявлял: «В настоящий момент в России власть находится в руках людей, которые оказались способными только на разрушение. Большевики, вместе с присоединившимися к ним подонками старого режима, уничтожили все, что подходит под понятие порядка вообще, сломали все ветви, из которых сплетается государственная жизнь. И вместо того, чтобы уступить власть тем, кто способен созидать, кто способен творить новый порядок, они совершили величайшее из преступлений, на какое способен гражданин. Они заключили позорный мир, они вступили в союз с теми, кто уничтожил миллионы их братьев, кто потоками крови залил их родную землю» [Яковенко 2000^a, 294–295]. В заключение письма Яковенко призвал к замене большевиков на коалиционное Временное правительство, которое передаст власть Учредительному собранию, т.е. продолжал верить, что всё можно «переиграть».

В целом политические статьи Яковенко 1918–1919 гг. имеют одну задачу: комментировать для итальянского читателя происходящее в России, исходя из политического идеала, который настойчиво и последовательно защищает автор. Причем Яковенко понимал, что разрыв между его идеалом и реальностью становится все больше и больше. Яркий пример – брошюра Яковенко «“Содружество народов” или “вражда народов”?» (1919, переиздана в 1969 г.). Брошюра была издана на английском языке и приурочена к началу Парижской мирной конференции, т.е., по сути, прямо адресована европейским политикам, которые решали судьбу послевоенной Европы. В данном случае идеалом для Яковенко стало «содружество народов», благодаря которому может быть утвержден долговечный мир. Яковенко провозгласил новые методы решения международных проблем: полный отказ от политики силы, опора на принципы справедливости и взаимопонимания. В то же время Яковенко признавал, что европейская политика становится все более реакционной по отношению к Германии и России. От Германии требуют аннексий и контрибуций, а в России поддерживают диктатуру адмирала А.В. Колчака и другие, по мнению Яковенко, реакционные силы.

Чтобы преодолеть явный разрыв между Европой, которая борется за свободу и справедливость, и Европой, опирающуюся на политику силы, Яковенко предлагал «…радикально изменить тактику и политику по всем направлениям» [Jakovenko 1969, 6]. В отношении Германии это означало прекращение оккупации немецкой территории, сокращение до минимума контрибуции, приглашение представителей немецкого народа к полноправному диалогу и участию в мирной конференции, в отношении России – отказ от экономической блокады и вмешательства во внутренние российские дела, а также решение всех вопросов о будущем устройстве Европы с участием представителей русского народа.

Далее, во второй части брошюры, Яковенко изложил свои взгляды на будущее государственное устройство России, которое еще предстоит создать. Он признавал принцип национального самоопределения, но тут же отмечал опасность его безоговорочного применения, способного привести к «зоологическому национализму». Принципиально важным Яковенко считал исторически сложившийся союз России и Украины, потому что Украина – это не просто провинция России, а ее полноправная часть. По мнению Яковенко, Россия сложилась как единое государство после объединения Великороссии и Малороссии, после чего возникла и единая культурная и народная жизнь. Создание независимого украинского государства в 1918 г. было выгодно не самим украинцам, а немецким политическим и военным силам, которые стремились любым способом ослабить Россию. Чтобы решить проблему украинского национализма, Яковенко считал необходимым провозгласить в России новое государственное устройство, которое назвал «Федерация национальностей, а не государств». По сути, Яковенко предлагал исключить существование других государственных образований в едином государстве и ограничиться широкой автономией, сравнивая Украину с Южной Италией (например, Кампанией) в составе итальянского государства. Как известно, решения, принятые на Парижской мирной конференции, и дальнейшая история Советской России были далеки от политического идеала Яковенко, который тем не менее не отказался от своих основных политических убеждений.

Чтобы лучше понять политические и историософские принципы Яковенко, необходимо рассмотреть его ранее сложившиеся взгляды на философию истории, на соотношение философии и истории. Среди архивных материалов Яковенко имеются тезисы с его философской самохарактеристикой, которая включает следующий пункт: «Мое общее представление об истории см. статью о Риккерте» [Яковенко 2012, 365]. Речь идет о большой статье Яковенко «Учение Риккерта о сущности философии» (1913), в которой имеются разделы «Историческая индивидуальность и познание» и «Философия и история». По мнению Яковенко, историю нельзя свести к логике и познанию, как это делает Г. Риккерт, так как она «…представляет собою смесь тенденций: познания – с эмоционально-волевым переживанием, науки – с изложением образов» [Яковенко 2000^б, 538]. Есть история-наука, которая занимается познанием общих законов, и есть история-творчество, направленная на изучение исторической индивидуальности и в большей мере имеющая отношение к искусству. Тем не менее и в истории-художественном творчестве Яковенко видел подготовительную стадию таких наук, как психологии и социологии. Он принципиально отделял историю от логики, считая, что логика – наука формальная, а история – наука материальная. Более того, по мысли Яковенко, нужно отказаться от представления, что все науки «…имеют дело с одной и той же действительностью» [Яковенко 2000^б, 574]. Исходя из такого требования, он доказывал «плюрализм независимых познаний», согласно которому «…каждая наука живет за свой счет, не сообразуясь с другими науками и не находя с ними никаких точек соприкосновения по своему материалу» [Там же, 574].

Таким образом, «Историю великой русской революции» можно рассматривать с двух точек зрения: как приложение ранее сформулированных методологических принципов автора к конкретному историческому материалу и как развитие отдельной темы, уже заявленной в политической публицистике 1917–1919 гг. В последних статьях в газете «Новая Россия» Яковенко ясно обозначил свою политическую программу: с одной стороны, он призвал защищать завоевания революции, с другой – бороться за созыв Учредительного собрания. Кроме того, Яковенко выступил одновременно против Колчака и против Ленина, но при этом подчеркивал, что диктатура Колчака – это реакция, в борьбе с которой не может быть никаких компромиссов, а большевизм есть только неправильное развитие революции в сторону антидемократической политики, поэтому в отношении Ленина и его правительства он предлагал тактику «лечения». Такая точка зрения уже в 1919 г. выглядела несколько необычной, а в 1920 г., когда большевики окончательно победили на большей территории России, стала просто анахронизмом. В книге о революции Яковенко попытался найти ответы на волновавшие его вопросы об антидемократических результатах событий 17-го года и в процессе осмысления их выступил с апологией революции, о чем открыто заявил в посвящении: «Посвящаю этот труд памяти покойной матери моей, Клавдии Андреевны Яковенко, с которой вместе всю жизнь мы помышляли о Великой русской революции, потом тревожно и горестно переживали ее, потом кляли и оплакивали, но все же сумели понять и простить» [Яковенко 2013, 22].

В предисловии к «Истории великой русской революции» Яковенко еще раз декларировал свои взгляды на работу историка, ранее обозначенные в статье о Г. Риккерте: речь идет о противоречивости позиции историка, предметная область которого располагается где-то между искусством и наукой. Считая историю наполовину художественным творчеством, которому присущи индивидуализм и субъективизм, Яковенко счел необходимым раскрыть свое личное отношение к теме исследования. Он признавал: «Дух революционности вошел в меня с первых же дней моей сознательной жизни и сделался одним из основных элементов моей души» [Там же, 25]. С другой стороны, Яковенко отмечал, что его позиция не лишена определенной объективности, поскольку он никогда не принадлежал к какой-либо партии и, следовательно, ему не нужно оправдывать чью-либо партийную программу. Свои исторические методы и взгляды на революцию Яковенко раскрыл достаточно ясно. Он отрицал концепцию «классовой борьбы», в которой видел проявление «экономического эгоизма»: «…классовая борьба пролетариата за свои экономические и социальные интересы и права есть все-таки, в конце концов, борьба по-прежнему эгоистическая и потому не настоящая, не безусловная борьба за свободу человека» [Там же, 26]. «Настоящая» революция для Яковенко – это внутренняя, духовная и нравственная революция «в сознании и душе человека и человечества». Революция должна стать преодолением эгоистического насилия и произвола, преображением человечества ради «…утверждения всецелой свободы и подлинного добра» [Там же, 27].

Яковенко признавал, что его точка зрения есть не что иное, как «революционный идеализм», следствием которого оказывается противоречивая оценка революции. Революция, по своему первоначальному замыслу (идее), была устремлена к утверждению свободы, но затем искажена действием многочисленных эгоистических интересов: «Дух человеческий, дух добра и свободы, рванувшись ввысь и потянув туда все и вся за собою, снова оказался стиснут и сперт в прокрустовом ложе эгоистического материализма» [Там же, 27]. Таким образом, Яковенко видел в революции прогрессивный, нацеленный на воплощение идеала фактор истории, однако ясно осознавал, что революционный идеал практически неосуществим. Придя к пониманию такого исторического парадокса, Яковенко попытался объяснить его на конкретном примере. Несколько поколений русских людей жило подготовкой и ожиданием революции, но, когда произошел революционный взрыв, историческая ситуация оказалась крайне неблагоприятной для утверждения свободы. С одной стороны, тяжелые последствия войны и наследие старого режима, а с другой – слабость демократической традиции в России и психологические особенности русского революционера, который был больше способен разрушать, а не созидать. Совокупность всех этих факторов дала самый негативный результат: кратковременный рывок к свободе и демократии закончился в России диктатурой одной партии.

Несомненно, Яковенко осмысляет историческую действительность через призму идеала, и в этом отношении его «оптика» принципиально не отличается от той, какую мы видим в платоновском «Государстве». Но он не столь наивен, чтобы верить в построение идеального общества – он создает образ идеального социального устройства, с тем чтобы представить общество на более высоком уровне развития. Общественный идеал Яковенко служит отправной точкой осмысления социума и основой для социального проектирования, но тем самым имеет отдаленное отношение и к практической (политической) деятельности.

Исповедуя крайне идеалистические взгляды на революцию, Яковенко мог бы быть последовательным и признать, что всякий раз она обречена на провал и отказ от первоначальных идеалов (пример тому – революции в Англии и Франции, обе закончившиеся реставрацией монархии). Однако он не готов к такому признанию и выстраивает новую апологию революции в работе «Философия большевизма».

Начинает свое размышление о большевизме Яковенко с того, что признает: современное человечество переживает культурно-общественную и духовную трансформацию, в контексте которой следует рассматривать как русскую революцию, так и большевизм – «…переживают глубокую трансформацию самые основы современного мира: принцип собственности, форма государственного бытия, экономическая конституция человечества, понятия человеческой личности, общества, свободы» [Яковенко 2000^б, 880]. Яковенко указывает на различное понимание большевизма. Наибольший интерес он проявляет к политико-социальной программе большевизма, хотя признает за словом «большевизм» и другие значения: государственный строй в Советской России, совокупность учений как фундамент этого строя, общественное умонастроение, максимализм как характерная черта русского народа, идейный и социально-политический комплекс. И далее его анализ программы и практики большевизма укладывается в схему идеал – действительность.

На основе партийных документов и других источников Яковенко убедительно показывет, что до революции и в ходе революции большевики декларировали одно, а после захвата власти на практике стали осуществлять совершенно другое. По определению Яковенко, политико-социальная программа большевизма претерпела большие изменения, когда стала утверждаться на практике как «…программа коммунистического управления страной и постепенного внедрения социалистических принципов и организации во все сферы народной жизни» [Там же, 898]. «Программа минимум», ранее провозглашенная и закрепленная Конституцией РСФСР, постепенно, шаг за шагом была поглощена «программой максимум». Иначе говоря, в теории продолжала существовать Конституция и защита всех гражданских прав, а на практике Советская Россия превратилась в «царство чрезвычайно резко выявленного деспотизма» [Там же, 901]. Далее Яковенко по пунктам перечислил отступление большевиков от их собственной программы (уничтожение народовластия, диктатура над пролетариатом через партийные органы, рождение новой бюрократии, новое крепостное право, уничтожение духовной свободы ради приоритета коммунистической идеологии, милитаризация и подготовка к новой войне, повсеместное введение смертной казни и т.д.), что позволило ему вынести окончательный приговор: «Советская Россия, долженствовавшая (и могшая) быть государственной свободной ассоциацией свободно трудящихся на всех поприщах людей и базою для нарождения и развития новой пролетарской культуры, представляет собою, в действительности, огромную тюрьму, в которой царит политико-социальная деспотия и духовно-физическая пытка» [Там же, 905]. Одной из причин такой метаморфозы Яковенко считал большевистскую философию, ограниченную материализмом, экономическим детерминизмом и отрицанием всякой морали. Идеологи большевизма мыслят революцию исключительно как насилие, ломку старого уклада жизни, ожесточенную классовую борьбу, в которой человек признается только механическим звеном революционного процесса, а право бесследно исчезает, заменясь политической необходимостью и логикой власти. В результате первоначальная программа революции переходит в свою полную противоположность.

Однако Яковенко не был бы самим собой, если бы не нашел в истории революции и первых лет Советской России оснований для какой-то надежды на будущее. Он заявил, что большевизм можно рассматривать как одну из стадий русской революции (пусть «зловещую» и «отталкивающую»), когда в корне изменилась российская действительность, произошло уничтожение капитализма. Яковенко надеялся, что Октябрьская революция «…и зачала, и родила, и растит… пусть в муках и проклятии, но растит невиданное детище» [Там же, 922]. Даже хорошо понимая несовпадение идеала и исторической действительности, найдя множество причин для объяснения того, почему оказалось невозможным воплощение программы «революционного идеализма», Яковенко все же продолжал верить в прогрессивное значение революции, считая, что ее положительные результаты могут проявиться через много лет. Он оказался заложником своей веры в прогресс, согласно которой непременно должна быть какая-то высшая стадия развития, оправдывающая предшествующие этапы. Свою историософскую точку зрения, основанную на вере в прогресс, Яковенко еще раз очень ясно сформулировал в предисловии к журналу «Логос» в 1925 г.: «Нет вообще и не может быть в жизни человечества, в истории только отрицательных эпох, только разрушительных действий, только диавольских наваждений и проявлений. Русская революция не только потрясающее разрушение, но и источник новой жизни и нового творчества» [Яковенко 1925, 18].

Источники и переводы (Primary Sources in Russian and Russian Translations)

Яковенко 1921 – Яковенко Б.В. Философия большевизма. Берлин: Русское универсальное издательство, 1921 [Jakovenko, Boris V., The Philosophy of Bolshevism, in Russian].

Яковенко 1922 – Яковенко Б.В. Очерки американской философии. Берлин: Русское универсальное издательство, 1922 [Jakovenko, Boris V., The essays of American philosophy, in Russian].

Яковенко 1925 – Яковенко Б.В. Логос // Логос. 1925. Кн. 1. С. 5–18 [Jakovenko, Boris V., Logos, in Russian].

Яковенко 2000^a – Борис Яковенко [Политическая декларация] (1918) // Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 2000 г. М.: ОГИ, 2000. С. 293–296 [Jakovenko, Boris V. (1918) Political declaration, in Russian].

Яковенко 2000^б – Яковенко Б.В. Мощь философии. СПб.: Наука, 2000 [Jakovenko, Boris V., Power of philosophy, in Russian].

Яковенко 2003 – Яковенко Б.В. История русской философии. М.: Республика, 2003 [Jakovenko, Boris V., History of the Russian philosophy, in Russian].

Яковенко 2012 – Философская самохарактеристика Б.В. Яковенко // Борис Валентинович Яковенко / Под ред. А.А. Ермичева. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. С. 365 [Jakovenko, Boris V., Philosophical self-characteristic, in Russian].

Яковенко 2013 – Яковенко Б.В. История великой русской революции. М.: Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына: ВИКМО-М, 2013 [Jakovenko, Boris V., History of the Great Russian revolution, in Russian].

Jakovenko, Boris V. (1969) The “Society of Peoples” or the “Hostility of Peoples”? Melbourne.

Jakovenko, Boris V. (1984) Articoli su avvenimenti politici in Russia 1917–1921, Melbourne.

Ссылки (References in Russian)

Ермичев 2012 – Ермичев А.А. Жизнь и философия Бориса Валентиновича Яковенко // Борис Валентинович Яковенко / Под ред. А.А. Ермичева. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. С. 71–122.

Эра 2012 – Эра, дель Т. Политические произведения Б.В. Яковенко: итальянский период // Борис Валентинович Яковенко / Под ред. А.А. Ермичева. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. С. 402–428.

Voprosy Filosofii. 2018. Vol. 4. P. ?‒?

Political Philosophy of B.V. Jakovenko

Oleg T. Ermishin

The article devoted to B.V. Jakovenko’s political philosophy and historiosophy, his relation to Russian revolution of 1917, the Bolshevism and Soviet power. Philosopher Boris Jwas revolutionary democrat and lived in Italy. In Italian newspapers he developed the idea of revolution which has to give Russia to the triumph of freedom and democracy. Jakovenko offered the projects of social transformations and the solution of the all-European problems. In the newspapers «Russia» and «New Russia» B.V. Jakovenko was printed many articles with the analysis of events in Russia, the statement of political views and forecasts. Jakovenko called to the union of democratic countries which must conquer autocracy and achieve universal European peace. The basis of Yakovenko’s historiosophy is the idea of historic knowledge in the article about H. Rickert in 1913. Jakovenko proved the distinction between history and logic, found «pluralism of independent knowledge» in the humanities. Jakovenko used its historical methodology in the work about Russian revolution. He comprehended the victory of Bolsheviks and the events of 1917–1922 in the book «The History of Great Russian Revolution» and the work «The Philosophy of Bolshevism». Against the policy of Bolsheviks Jakovenko proved the program of «revolutionary idealism» which included philosophical approach to understanding of historical reality, the declaration of spiritual and moral revolution in personal consciosness. Jakovenko believed in progress and justified revolution. In Jakovenko’s opinion, Russian revolution with his antidemocratic results will be the source of new life.

KEY WORDS: policy, history, political philosophy, revolution, bolshevism, “revolutionary idealism”, ideal, democracy, freedom, Soviet Russia, Italy.

ERMISHIN Oleg T. – DSc in Philosophy, associate professor, Leading Research Fellow at Alexander Solzhenitsyn House of Russia Abroad.

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Recieved at September 20, 2017.

Citation: Ermishin, Oleg T. (2018) “Political Philosophy of B.V. Jakovenko”, Voprosy Filosofii, Vol. 4 (2018), pp. ?‒?

References

dell Era, Tommaso (2012) “Political works of B.V. Jakovenko: Italian period”, Boris Valentinovich Jakovenko, ed. Ermichev, Alexander A., Rossijskaya Politicheskaja Entsiklopedija (ROSSPEN), Moscow, pp. 402–428 (in Russian).

Ermichev, Alexander A. (2012) “The Life and philosophy of Boris Valentinovich Jakovenko”, Boris Valentinovich Jakovenko, ed. Ermichev, Alexander A., Rossijskaya Politicheskaja Entsiklopedija (ROSSPEN), Moscow, pp. 71–122 (in Russian).