Недавно вышла в свет книга «“Мир, который наш зовется”. Социальная эстафета, или Как лечили общество земские врачи конца XIX – начала XX века» (М.: Аквилон, 2016). Ee автор – Виталий Георгиевич Горохов (1947–2016), мой коллега, с которым мы в 1980-е гг. вместе работали в журнале «Вопросы философии», а последние 10 лет – в Институте философии РАН. В промежутке у Виталия был насыщенный и продуктивный период жизни и работы в Германии, в университете города Карлсруэ. Таким образом, мне довелось быть свидетелем раннего периода его деятельности в философии, а затем уже завершающего этапа, хоть очень странно и горько сознавать, что он оказался завершающим. В 1980-х гг. в редакции журнала мы могли наблюдать за становлением философии техники, инициатором которой в нашей стране был именно В. Горохов. Даже в сложной идеологической ситуации, в первой половине 1980-х, в журнале оставались возможности для творческой работы; в уютном особняке на Смоленском бульваре (в 1990-е он стал добычей одного из многочисленных новорожденных банков) кипела редакционная жизнь, организовывались “круглые столы” и конференции, шел поиск авторов и новых идей. Для философии техники тогда все еще начиналось, этой дисциплине еще предстояло утвердиться, что было непросто. Помню, иногда высказывались сомнения в том, что эта сфера знания действительно философская. С тех пор прошло уже немало лет, за эти годы Виталию Георгиевичу удалось многое сделать и в России, и в Германии, чтобы поднять философию техники на достойный уровень. Меня всегда поражала его трудоспособность, организованность, целеустремленность, но со временем я открыла в нем и иные качества – например, способность к сочувствию, сопереживанию. Помню, какую прекрасную статью опубликовал он в «Вопросах философии» о судьбе нашего коллеги по журналу, историка и философа культуры, который долгие годы вел отдел истории философии, – Армена Георгиевича Арзаканяна, бывшего узника концлагеря Дахау. Армен Георгиевич нечасто вспоминал об этом трагическом периоде своей жизни, о послевоенных тяготах, однако порой это случалось. Но только Виталий все это сохранил в памяти и потом, уже после трагической гибели А.Г. Арзаканяна, рассказал на страницах журнала (этот рассказ вошел теперь и в книгу).

В Виталии мирно уживались теоретик и историк, а с годами интерес к истории, очевидно, все возрастал. Он в свое время очень заинтересовался творчеством русского инженера и философа техники П.К. Энгельмейера, а потом написал о нем книгу. Он много занимался и историей науки, в частности Галилеем. Виталия Георгиевича вообще привлекала работа в архивах, поиск деталей, подробностей прошлого. И в той книге, о которой дальше пойдет речь, именно история стала главной темой: история жизни и деятельности его предков – деда, Николая Егоровича Горохова (1883–1924?), и его брата – Дмитрия Егоровича Горохова (1863–1921).

Помимо вполне понятного интереса к прошлому семьи, стимулом для В.Г. Горохова стали проблемы, давно уже обсуждающиеся в нашем обществе. Речь идет об осмыслении перемен, которые происходят и переживаются уже 30 лет, о попытке найти ответ на вопросы: какова судьба России, в какой мере она может и должна заимствовать чужие образцы, можно ли уповать на сугубо экономические факторы или необходимо учитывать значение, подчас решающее, социокультурных условий, в том числе обычаев, традиций, психологии народа; каковы пути и перспективы развития гражданского общества в нашей стране. Сейчас многие обращаются к истории, стремясь вынести из нее какое-то знание о будущем. Вопреки часто повторяемой фразе о том, что «история ничему не учит», Виталий Георгиевич хотел найти во вполне конкретной истории – истории своей семьи – ответ хотя бы на некоторые вопросы. Считая одной из важнейших ценностей России ее культуру, транслятором которой была система образования, он с тревогой наблюдал за безудержной коммерциализацией этой системы, способной завести ее в тупик и полностью разрушить. «Жесткая ориентация на “академический” капитализм, редуцирующий университет к коммерческому предприятию, неизбежно ведет к девальвации нравственных устоев образования и общества в целом. Нельзя полностью полагаться лишь на “саморегулирующиеся” рыночные механизмы, которые якобы сами собой все расставят по местам, и недооценивать роль общества и государства в создании рамочных условий для эффективного осуществления научной и педагогической деятельности, но, несомненно, важнейшая роль принадлежит активным и любящим свое дело людям, без которых невозможно формирование действительно гражданского общества в России» (с. 21). К такого рода людям относились и братья Гороховы – сыновья священника из села Никольское Елецкого уезда Орловской губернии. Оба они окончили Елецкую гимназию, потом медицинский факультет Московского университета, оба стали земскими врачами. Дмитрий Егорович работал в разных земских больницах, а в 1904 г. стал директором и главным врачом Московской Софийской детской больницы (теперь это детская больница имени Н.Ф. Филатова); он был основоположником детской хирургии в России, автором первого в нашей стране руководства по этой специальности. Николай Егорович служил земским врачом в Полтавской губернии, вначале в селе Хомутец, затем в городе Золотоноша; умер, по всей вероятности, заразившись тифом.

Марк Блок называл историю «познанием по следам». Сейчас особенно остро встает вопрос о достоверности исторического знания, о том, в каком виде доходят до нас эти следы прошлого, как обнаружить возможные фальсификации. В.Г. Горохова очень тревожила эта ситуация, он много размышлял о том, как бороться с «непредсказуемостью» российской истории, меняющейся в зависимости от политических предпочтений, где найти точки опоры: «Теперь вообще невозможно докопаться до реальной истории. Молодежь ее познает через компьютерные игры, где все перевернуто наизнанку. И понять исторические события без социокультурной реконструкции просто невозможно» (с. 5). Такую реконструкцию он и предпринимает в своей книге, во-первых, выбирая тот период истории России – конец XIX – начало XX вв., когда, по его словам, «были заложены основания нашей современности, активно разрушаемые нами же сегодня» (с. 7), а во-вторых, обращаясь к историям жизни людей «обычных». Последнее слово не случайно в тексте книги взято в кавычки: Виталий Георгиевич соотносит сам склад характера, типичные черты, образ жизни таких людей с веберовскими «идеальными типами». «Для того, чтобы преодолеть разрыв, образовавшийся в понимании микропроцессов, происходивших в недрах российского общества конца XIX –  начала XX столетия, важно обратиться от описания политических течений и действий крупных деятелей этой по-разному оцениваемой различными историками и мемуаристами эпохи к деятельности рядовых граждан, которые своей незаметной с точки зрения глобальной истории повседневной работой и создали ту основу, которая вопреки всем катаклизмам XX века позволила выстоять и развиться российской культурной традиции» (с. 42).

Именно такие русские люди, честные и самоотверженные труженики, творили в то время историю России, и тем важнее вникнуть в детали их жизненного пути. Таким образом можно лучше узнать многое о жизни страны в ту эпоху: об отношениях в патриархальных семьях, о том, как строилось тогда образование, в частности медицинское, что входило в обязанности земского врача, как шли реформы в городском и земском самоуправлении, как создавались неправительственные, в том числе благотворительные общества, главной целью которых было «служение обществу и отечеству, а не правительству» и которые на деле обеспечивали «условия истинной демократии – поддержку прав граждан перед лицом государственной машины» (с. 131–132) и т.д. В этом смысле проведенное В.Г. Гороховым исследование – это один из примеров микроистории, влиятельной современной методологии исторического познания. Кстати, Елецкий уезд, в котором родились и жили братья Гороховы, оказывается вполне показательным и еще по одной причине. Ведь в этом уезде родились и/или учились В.А. Жуковский, Н.М. Карамзин, А.С. Грибоедов, Н.С. Лесков, И.С. Тургенев, И.А. Бунин, А.С. Хомяков, Е.И. Замятин, М.М. Пришвин, В.В. Розанов, С.Н. Булгаков, И.В. Киреевский, Феофан Затворник, Тихон Задонский (в книге на с. 98 приведена ссылка на исследования Е. Белозерцева по этой теме).

В своей социокультурной реконструкции автор опирается не только на данные из соответствующих источников, архивов, мемуаров и пр., но и на произведения русских писателей, живших в то время, о котором идет речь в книге, в том числе Бунина, Чехова, Булгакова. Именно их книги помогают В.Г. Горохову дополнить его повествование, воссоздать общую атмосферу жизни героев его книги, особенности быта – все то, что трудно порой почерпнуть в скупых архивных записях.  

Важно и то, что речь идет не о жизни столичной, а о жизни российской провинции, где более укоренены и прочны патриархальные традиции; их Виталий Георгиевич соотносит с «нравственным началом, которое цементировало не только семью, но и нацию и лежало в основе цивилизованного общежития» (с. 73). Здесь автор выделяет роль матери в семье, а также религиозное воспитание. С вопросом о традициях непосредственно связан и термин «социальная эстафета», содержащийся в подзаголовке книги. Теория социальных эстафет – механизмов передачи знаний, традиций и нравственных установок, – предложенная и разработанная Михаилом Александровичем Розовым, находит здесь одно из своих конкретных приложений в описании трансляции образцов семейных отношений, поведения, трудовой этики в среде земских врачей, неустанно и самоотверженно работавших на благо народа. Кстати, и сегодня эти традиции, при всех сложностях современной ситуации, в какой-то мере сохраняются в медицинской среде, у лучших представителей врачебного сословия, для которых понятие «земский врач» звучит не отвлеченно, а выражает крайне важные и необходимые качества профессии. Не растерять бы их в пылу многочисленных реформ и преобразований, не прервать бы эту социальную эстафету, которая сегодня находится под угрозой, – этот призыв, содержащийся в книге В.Г. Горохова, думаю, понятен и близок всем нам.

Подобная озабоченность выражена автором и в размышлениях на тему, которая вынесена в заглавие одного из разделов книги: «В последнее время все чаще говорят о необходимости создания в России инновационного общества и о том, что только развитие подлинной инновационной деятельности может спасти Россию. Но означает ли трансформация ценностей при переходе к инновационному обществу отказ от традиций? И в целом, возможны ли инновации в традиционном обществе и возможно ли сохранение традиций в инновационном обществе?» (с. 46). И в этом плане В.Г. Горохова прежде всего интересуют образовательные и нравственные черты ушедшей эпохи. Он подробно рассказывает о реформе образования в России конца XIX – начала XX вв., особо детально рассматривая систему обучения в Елецкой мужской гимназии. Конечно, он прекрасно понимает, что традиции, духовные образцы невозможно механически перенести из одной эпохи в другую, они должны прорастать снизу, а не насаждаться сверху – такие попытки привели бы к очередной социальной утопии. Но вынести из них нравственные уроки совершенно необходимо. «Я хотел бы просто понять, – пишет автор, – ту необъяснимую внутреннюю силу, которая была заложена в российской культуре в XIX веке, а затем, несмотря на целенаправленные и систематические попытки ее уничтожения, в течение XX столетия помогала простым людям не только выживать, но и, фактически, своими малыми деяниями творить нашу историю» (с. 48).

Опыт жизни в Германии дал Виталию Георгиевичу хороший материал для сравнений, которые он часто проводит по ходу изложения. Он обнаруживает в современном немецком селе те черты и традиции, связанные с «общинным духом», которые считает важными и для нашей страны. Определенную общность он видит и в недовольстве реформами образования в век глобализации, изъяны которых ощутили и немецкие студенты и ученые. Сегодня сходными, а то и глобальными оказываются многие проблемы, с которыми сталкиваются жители двух стран.

Если бы у автора было еще время поработать над книгой, он, вероятно, что-то расширил бы и пояснил. Но такого времени у него, к сожалению, уже не оказалось. Однако и в теперешнем виде книга хорошо показывает, что особенно интересовало Виталия Георгиевича в последние годы, какова была его гражданская и личностная позиция. Из книги Виталий открылся мне с новой стороны, он откровенно рассказал о тех событиях, которым я была когда-то «внешним» свидетелем, но о глубинном их значении не могла догадаться. В каком-то смысле эта книга – исповедь, ведь он писал ее, уже зная о том, что его ждет. Хотя мы работали с ним в одном институте, редко приходилось разговаривать, что-то обсуждать. Теперь об этом остается только пожалеть.

И.И. Блауберг

Блауберг Ирина Игоревна – доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН.

Blauberg Irina I. ‒ DSc in Philosophy, Leading Research Fellow, Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences.