Вопросы философии. 2017. № 12. С. ?–?

 

Развитие герменевтических идей в европейской философии и специфика комментаторской традиции в Индии

 

Л.Э. Крыштоп, Р.В. Псху

 

В статье анализируется процесс зарождения и развития герменевтики как отдельной философской дисциплины с четким методологическим инструментарием. В процессе развития герменевтических идей претерпевают существенные изменения взгляды на роль процесса понимания для человеческой экзистенции, равно как и понимание того, что является смыслом текста. Однако и по сей день значительной сферой применения герменевтики остается изучение сакральных текстов разных культур и разных эпох. Ярким представителем современной религиозной герменевтики является Г. Оберхаммер, который помимо изучения различных аспектов религиозно-философской мысли Индии разрабатывал также «трансцендентальную герменевтику религии».

 

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: герменевтика, Г. Оберхаммер, священные тексты, понимание, интерпретация, перевод, субъект, Другой, комментарий, санскрит.

 

КРЫШТОП Людмила Эдуардовна – кандидат философских наук, ассистент кафедры истории философии Российского университета дружбы народов (РУДН).

ricpatric@gmail.com

 

ПСХУ Рузана Владимировна – кандидат философских наук, доцент кафедры истории философии Российского университета дружбы народов (РУДН).

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

Статья и перевод поступили в редакцию 11 апреля 2017 г.

 

Цитирование: Крыштоп Л.Э., Псху Р.В. Развитие герменевтических идей в европейской философии и специфика комментаторской традиции в Индии // Вопросы философии. 2017. № 12. С. ?–?.

 

Герменевтика: предыстория возникновения

Словом «герменевтика» сегодня в большинстве случаев называется философская дисциплина, занимающаяся проблемами понимания и интерпретации смыслов. Это название восходит к древнегреческому слову ἑρμηνεία, имеющему значения «объяснение, изложение, толкование», а также «дар слова». В его корне мы видим отсылку к Гермесу, одному из древнейших богов греческого пантеона. Изначально Гермес считался покровителем стад. Однако уже в гомеровском эпосе он изображается как посланник богов и проводник душ умерших в царство Аида и начинает восприниматься в греческой культуре как покровитель оракулов, прорицателей и даже толкователей и переводчиков, то есть всех, так или иначе связанных с трансляцией смысла и его толкованием. И хотя в древнегреческой культуре мы находим и употребление слова «герменевтика» в логическом значении[1], именно первоначальная связь герменевтики с царством Аида и с посланиями богов стала определяющей для дальнейшего становления и развития данной дисциплины, долгое время в истории западноевропейской философии понимаемой как искусство толкования религиозных текстов, прежде всего, Ветхого и Нового Завета[2].

В этой связи особое внимание обычно уделяется Августину, разрабатывавшему, во многом на основе идей стоиков, концепцию языка и метод толкования текстов Священного Писания, основанный на различении собственных и иносказательных смыслов [Августин 2004]. Не менее значимой фигурой является также и Ориген, опиравшийся в своих герменевтических разработках на идеи Филона Александрийского. Оба эти мыслителя заложили основы метода так называемого аллегорического толкования библейских текстов, который был окончательно оформлен Кассианом в систему четырехступенчатого анализа, активно использовавшуюся на протяжении всего Средневековья.

Новую жизнь искусство толкования Священного Писания получает в эпоху Реформации в Германии. Основная идея Лютера о необходимости возврата к истокам подлинного учения Христа и связанная с этим критика церковного предания (включающая в себя в том числе и определенные стандарты аллегорической интерпретации неоднозначных фрагментов библейских текстов) привела к призывам буквального прочтения Священного Писания, но в то же время и к более вдумчивому и детальному его изучению, в том числе не только богословами, но и простыми верующими. Так, необходимость регулярного изучения библейских текстов под руководством Святого Духа, а не через призму «человеческой учености» и «папской софистики» была основой предложенного Ф.Я. Шпенером (1635–1705) проекта религиозного воспитания верующих (прежде всего, молодежи) с целью выхода из духовного кризиса, в котором реформатская церковь оказалась после Тридцатилетней войны. Так было положено начало новому религиозному течению – пиетизму [Spener 1706, 96–103], оказывавшему значительное влияние в Германии на протяжении всей эпохи Просвещения [Ciafardone 1990, 20–22]. Эта же идея послужила толчком к развитию методов и концепций толкования библейских текстов в среде просветителей-философов, в частности у Хр. Томазия, Хр. Вольфа и Г.Ф. Мейера и др., а также заложила фундамент для дальнейшего поворота религиозных герменевтических исследований в сторону субъективности и вытекающего из этого повышения значимости изучения сферы личного религиозного опыта, характерного для религиозной герменевтической традиции XX в.

 

Становление герменевтики как философской дисциплины

Герменевтические исследования средневековых мыслителей и мыслителей эпохи раннего Просвещения были хотя и распространёнными, но весьма фрагментарными, направленными скорее на решение конкретных задач толкования, и поэтому они могут рассматриваться как предваряющий этап развития герменевтики. Появление же собственно герменевтики как философской дисциплины принято связывать с периодом позднего Просвещения и с деятельностью Ф. Шлейермахера (1768–1834), который впервые попытался создать единую систему принципов интерпретации любых текстов независимо от их рода. Сложность анализа герменевтических идей данного мыслителя заключается в том, что они дошли до нас лишь в разрозненных рукописных заметках. Однако несомненно, что Шлейермахер обратил внимание на исконную двойственность любого письменного источника, неизбежно приводящую к невозможности простого линейного восхождения в интерпретации смысла от простого к сложному или от ложного к истинному. Любой текст, с одной стороны, является элементом сложной языковой структуры, некоего единого культурного целого, в силу чего понимание его невозможно без понимания характера его вписанности в это целое. С другой же стороны, каждый текст является продуктом творческой деятельности определенной индивидуальности – некоего единичного субъекта, автора, в силу чего понимание текста невозможно без погружения в индивидуальный мир этого субъекта. В совокупности эти два обстоятельства приводят к необходимости своего рода кругового движения, а точнее, движения по спирали, когда, понимая лучше целое, мы оказываемся способными продвинуться в понимании индивидуального, через более полное понимание которого мы становимся способными лучше понять целое.

Круговая природа герменевтического исследования привлекала в дальнейшем к себе внимание многочисленных исследователей [Гадамер 1991]. Одна из линий развития герменевтики, связанная с онтологизацией основных герменевтических категорий, наиболее полное свое выражение нашла в творчестве М. Хайдеггера, для которого понимание оказывалось экзистенциально присущим человеческому существу. Человек, являясь бытием-в-мире, уже изначально обладает пониманием своего положения в мире и пред-пониманием самого этого мира, которое лежит в основе всех его действий, как практических, так и теоретических, оказываясь условием возможности бытия-в-мире[3].

Не менее важными стали и попытки денормативизации, особенно отчетливо проявившиеся в эпоху постмодерна. Так, исконный проект Шлейермахера подразумевал наличие некоего объективно существующего смысла и позволял говорить о наличии абсолютно истинного понимания текста, в сравнении с которым возникала целая шкала более правильных (более приближенных к нормативному смыслу), причем этот нормативный смысл текста отождествлялся с тем смыслом, который вкладывал в него первоначально автор, в силу чего столь большое значение придавалось изучению не только исторической и культурной ситуации создания произведения, но и личности автора. Современная герменевтика, напротив, склонна понимать смысл текста как совокупность возможных смыслов, вкладываемых в него самыми разными субъектами: автором, его современниками, исследователем, современниками исследователя, а также всеми поколениями читателей. Выстраиваемая структура смыслов при этом не является иерархической и смыслополагание автора (равно как и остальных вовлеченных в процесс субъектов) не занимает привилегированного положения [Эко 2013].

 

Религиозная герменевтика сегодня

Исконно присущая герменевтике связь с религиозной традицией не покидает эту дисциплину. Исследование религиозности при помощи герменевтических методов и сегодня остается достаточно популярным. Причем речь не идет лишь о продолжении традиции изучения, комментирования и поиска новых толкований (или уточнения старых) священных для иудео-христианской традиции текстов. Герменевтические методы успешно применяются сегодня и в работе с сакральными текстами других культур и религиозных традиций, в частности индуизма и буддизма, ярким примером чего является исследовательская деятельность Г. Оберхаммера [Псху, Данилова 2016, 187–189].

Не менее значимым для современной религиозной герменевтики оказывается своеобразный симбиоз с феноменологической традицией, что еще больше усиливает заложенный пиетистами в эпоху раннего Просвещения интерес к сфере личного опыта (в данном случае, религиозного). При этом субъективность понимается не столько как внутреннее пространство одного мыслящего индивида, которое может быть постигнуто самим этим индивидом в отрыве от всего окружающего мира, но напротив, как пространство взаимодействия субъекта с «Другим», которое впервые и делает возможным постижение субъектом самого себя, а следовательно, является конституирующим для сферы субъективности. Стремление к взаимодействию с «Другим», таким образом, интерпретируется как исконно присущее субъекту стремление к трансцендированию, к выходу за свои границы, в данном случае в виде погружения во внутренний мир «Другого», воспринимаемого как другой субъект и потому не менее субъективный. Основным понятием при таком подходе становится понятие «встречи» субъекта с «Другим», сопровождающейся принятием субъективности этого «Другого». И в конечном счете таким значимым «Другим-субъектом» в современной религиозной герменевтике оказывается высшее существо, Бог (или безличное Божественное) [Оберхаммер 2016, 192–203; Псху, Крыштоп 2016, 175–185].

 

Герменевтика и перевод

Другой, не менее важной проблемной областью современной герменевтики являются проблемы перевода. XX столетие по объему исследований и интереса к переводческой проблематике несравнимо ни с одним из предшествующих столетий. Интерес был настолько велик, что многие определяли XX век как век перевода. В 1950–1960-е гг. появляется даже особая научная дисциплина с собственным предметом изучения, структурами и методами, получившая название «переводоведение», а лингвисты начинают говорить о переводе как серьезном вызове лингвистике и философии[4].

В течение многих веков перевод понимался именно как перевод смысла, все больше приближаясь к интерпретации «содержания», значения того, что имелось в виду, а не того, что сказано. И задачей переводчика было и остается доказать, что он понял смысл текста, что объясняет тот факт, что перевод во многих странах носит по преимуществу этноцентрический характер, который зачастую приводит к сверхинтерпретации переводимого текста. Таким образом, перевод смысла был и остается вполне герменевтической операцией, интерпретацией смыслов и символов.

Основатель философской герменевтики Г.Г. Гадамер (1900–2002) в третьей части работы «Истина и метод» говорит о том, что переводчик должен переносить смысл в тот контекст, в котором живет читатель. Другими словами, смысл «…должен быть понят в контексте нового языкового мира, поскольку он выражается теперь совсем по-иному. Поэтому всякий перевод уже является истолкованием; можно даже сказать, что он является завершением этого истолкования» [Гадамер 1988, 229]. Но истолкование в контексте «языкового мира», по сути, означает отсылку к онтологии языка, при которой язык понимается как активное начало в отношении говорящего на нем. Другими словами, язык – это не только грамматика, лексика или иные лингвистические характеристики; «…это универсальная среда, в которой осуществляется само понимание. Способом этого осуществления является истолкование» [Гадамер 1988, 232]. Это значит, что любой язык – это мировидение, которое неотделимо от культуры, истории и традиции народа, говорящего на этом языке. А любое изучение нового языка будет означать расширение границ исходного мировидения, заданного родным языком. На уровне решения основной проблемы перевода, высказанной еще Шлейермахером, Гадамер использует традиционные элементы герменевтического метода, к которым относятся герменевтический круг, идея предпонимания, диалогичности и принципиальной незавершенности интерпретации. Результат этого – понимание перевода как завершения истолкования, а значит, создания смысла переводимого текста на языке перевода, что подразумевает определенную конгениальность автору оригинала и готовность стать его соавтором.

Несколько иначе проблема перевода осмысляется в трудах П. Рикёра (1913–2005), для которого стартовой точкой в размышлениях о переводе становится факт многоязычия. В статье «Вызов и счастье перевода» [Рикёр 2011] Рикёр возвращается к знаменитой переводческой дилемме Шлейермахера. По мнению Рикёра, перевод, по сути, – это когда принимающий язык «сопротивляется» испытанию чуждости другого языка, а другой язык «сопротивляется» принимающему языку. Переводчик вынужден преодолевать многочисленные страхи, среди которых первым возникает страх непереводимости, страх того, что «оригинал не будет повторен в другом оригинале» [Рикёр 2011, 149]. Постепенно желание хорошего перевода, который был бы эквивалентен оригиналу, и страх непереводимости превращают перевод в своего рода пари, что особенно заметно в отношении поэтических текстов. Но перевод философских текстов выявляет дополнительные трудности семантического порядка. В качестве примера Рикёр приводит философские термины из немецкого языка, обращая внимание на то, что они являются «сжатыми вариантами длительной контекстуальности» [Рикёр 2011, 150], тем самым подтверждая тезис Б. Смита [Смит web] о наполненности немецкого философского языка культурно-историческими коннотациями, которым невозможно найти аналог в другом языке (в случае Рикёра французском). В качестве термина, который наилучшим образом выражает радости перевода, Рикёр предлагает термин языковое гостеприимство, который передает суть перевода как соответствия без адекватности [Смит web, 153].

Герменевтический подход нацелен на диалог, на учет культурной компоненты философского учения, которая не просто является неким фоном (откуда философские идеи будто бы вполне могут быть трансплантированы в область чистых идей и служить на благо несколько эфемерному «человечеству»), а той жизненной средой, вне которой эти идеи легко теряют идентичность и жизненность и могут стать орудием репрессии, превращаясь, по выражению И.Г. Гамана, в «бесчисленные неверно понятые слова, персонификации случайных понятий», порождающие «…целую вселенную проблем, решать которые столь же бессмысленно, сколь бессмысленно было их изобретать» [Берлин 2015, 65]. В этом смысле главный инструмент, предлагаемый герменевтикой, – интерпретация – является той охранной грамотой, которая обеспечивает неприкосновенность целостности изучаемой культуры, а требование того, чтобы философский текст переводился философом, обусловлено необходимостью ясного понимания смысла[5].

 

Особенности интерпретации санскритских текстов

Отдельной проблемой является вопрос интерпретации философского текста, относящегося к иной культуре, особенно если она обладает специфическими формами развития философского дискурса. На примере комментария в санскритской философской литературе можно продемонстрировать те трудности, с которыми сталкивается ее интерпретатор в широком смысле этого слова. Фактически любой философский текст, написанный на санскрите и имеющий целью что-то пояснить, является комментарием, если не по сути, то по форме. Среди определяющих черт комментария отмечают (1) наличие развернутого объяснения для более сжатого текста (как правило, сутры), в свою очередь, являющегося комментарием к более древнему тексту (к примеру, «Брахма-сутра» – к Упанишадам); (2) форму, внешние признаки комментария (даже если сам текст вполне представим как независимый трактат на определенную философскую тему; к примеру, «Ведартхасамграха» Рамануджи как комментарий к Упанишадам).

В истории санскритской философской (и не только) литературы комментарий выполняет определенные функции, которые обусловлены спецификой санскритской грамматики. Прежде всего, комментарий помогает правильно расчленить санскритский текст. Санскритское письмо требует изменений на стыке слов (сандхи). Правильно «распознать» слово и грамотно отделить его от соседних слов зачастую бывает затруднительно, особенно начинающему исследователю. Эти затруднения обусловлены лексическим богатством санскрита и многозначностью отдельных его слов. Именно комментарий дает ту или иную трактовку возможного деления слов (padaccheda).

Другой функцией комментария, вытекающей из первой, является парафраз (padArthokti): многозначность санскритских слов может при переводе сыграть злую шутку с исследователем и подвести его к смыслу, прямо противоположному тому, который содержится в исходном тексте. Комментарий предохраняет смысл текста от непреднамеренного искажения читателем, указывая, какое значение необходимо брать в том или ином случае. Также комментарий призван облегчить грамматический анализ текста (vigraha), понимание его структуры (vAkyayojanA). Чтение философского текста предполагает также вычленение позиции автора и отделение ее от позиций оппонента. Не зная особенностей санскритской лексики и технических приемов комментирования в санскритоязычном философском «клубе», самостоятельно это сделать практически невозможно. Распознавание возражений оппонентов и ответов автора на них также является функцией комментария (AkXepasamAdhAna) [Tubb, Boose 2007].

Изучение индийской философии через оригинальные источники обнаруживает принципиальное ее отличие от европейской: санскритская философская литература представлена большей частью в разнообразных комментариях, существование которых оправдано теми задачами, которыми они выполняют. Для осмысления и перевода такого текста, а значит, и для адекватного понимания индийской философии, недостаточно знать санскрит, недостаточно знать суть философских концепций, выдвигаемых индийскими философами, нужно знать, как устроен санскритский философский комментарий и для чего он нужен. Другими словами, лингвистические параметры такого текста (приемы комментирования, техническая терминология грамматики Панини и т.п.) не менее важны для понимания, чем выражаемые в тексте философские теории и идеи.

И наконец, немаловажной является и специфика герменевтической традиции в самой Индии, применительно к которой термин «герменевтика» означает всего лишь методологию интерпретации сакральных текстов, синонимом которой будет термин «экзегетика». Особенности экзегетической традиции средневековой Индии можно продемонстрировать на примере веданты, в частности, на тексте «Ведартхасамграхи». В этом тексте Рамануджа разрабатывает такие методы толкования Упанишад, которые сохраняли бы все тексты шрути как одинаково значимые[6]. Среди этих методов можно выделить: 1) символический метод, основанный на образах и метафорах и построенный по принципу «главный объект и зависящий от него объект неотделимы друг от друга», при этом данные объекты находятся в иерархическом подчинении: главный – вторичный (SeXaSeXIbhAva); 2) логико-грамматический метод, основанный на принципе: «соотносимые объекты зависят от начала, с которым они соотносятся и в свете которого они и обретают свое истинное значение» (sAmAnAdhikaraNya). При таком подходе объекты рассматриваются как равные друг другу, а иерархия строится на противопоставлении и подчинении объекту, находящемуся в совершенно иной плоскости.

Систему методов интерпретации Упанишад Рамануджа выстраивает с целью выявления и обоснования своего понимания Брахмана, который является системообразующим концептом вишишта-адвайты: на нем основывается и картина мира, и учение об освобождении, ради него разрабатывается особая методика трактовки текстов шрути [Псху 2007].

Этот аспект теологической доктрины вишишта-адвайты и является предметом интереса Г. Оберхаммера, который развивает его в терминах религиозной герменевтики. Тематическая развилка исследовательских интересов Оберхаммера – изучение различных аспектов религиозно-философской мысли Индии и разработка «трансцендентальной герменевтики религии»[7] – представлена во многих его работах [Oberhammer 2003; Obehammer 1989; Oberhammer 1987], в частности, в исследовании «Встреча как категория религиозной герменевтики» (1989 г.), перевод фрагмента которого и предлагается вниманию читателя.

 

Primary Sources

Oberhammer, Gerhard (1987) Versuch einer transzendentalen Hermeneutik Religiöser Tradizionen, De Nobili Research Library, Wien.

Oberhammer, Gerhard (1989) Begegnung als Kategorie der Religion Hermeneutik, De Nobili Research Library, Wien.

Oberhammer, Gerhard (2003) Transzendenzerfahrung als absolute Begegnung, De Nobili Research Library, Wien.

 

Primary Sources in Russian Translation

Августин 2004 – Августин А. Христианская наука, или Основания священной герменевтики и церковного красноречия. СПб.: Аксион эстин, 2004 (Augustine, On Christian doctrine).

Гадамер 1988 – Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. Пер. с нем., общ. ред. и вступ. ст. Б.Н. Бессонова. М.: Прогресс, 1988 (Gadamer, Hans-Georg, Wahrheit und Methode. Grundzüge einer philosophischen Hermeneutik).

Гадамер 1991 – Гадамер Г.-Г. О круге понимания // Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. С. 72–91 (Gadamer, Hans-Georg, Vom Zirkel des Verstehens).

Оберхаммер 2016 – Оберхаммер Г. Место, где свершается Бог. Пер. Р.В. Псху, Н.Н. Даниловой // Вопросы философии. 2016. № 11. С. 192–203 (Oberhammer, Gerhard, The place, where God occurs).

Рикёр 2011 – Рикёр П. Вызов и счастье перевода // Логос. 2011. № 5–6 (84). С. 148–153 (Ricoeur, Paul, Défi et bonheur de la traduction).

Хайдеггер 1993 – Хайдеггер М. Время и бытие. Под ред. В.В. Бибихина. М.: Республика, 1993 (Heidegger, Martin, Selected Papers).

Эко 2013 – Эко У. Автор, текст и толкователи // Эко У. Откровения молодого романиста. М.: АСТ, 2013. С. 33–64 (Eco, Umberto, Author, text and interpretators).

Берлин 2015 – Берлин И. Северный волхв. М.: Ad Marginem, 2015 (Berlin, Isaiah, The Northern wise men).

Дэвидсон 2003 – Дэвидсон Д. Истина и интерпретация. М.: Праксис. 2003 (Davidson, Donald, Truth and Interpretation).

 

Ссылки – References in Russian

Нарский, Стяжкин 1978 – Нарский И.С., Стяжкин Н.И. Об истолковании // Аристотель. Сочинения в 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1978. С. 605–606.

Псху 2007 – Псху Р.В. «Ведартхасамграха» Рамануджи и становление вишишта-адвайта-веданты. М.: РУДН, 2007.

Псху, Данилова 2016 – Псху Р.В., Данилова Н.Н. Философские тексты на немецком языке: трудности и радости перевода (на примере статьи Г. Оберхаммера “Место, где свершается Бог”) // Вопросы философии. 2016. № 11. С. 187–189.

Псху, Крыштоп 2016 – Псху Р. В., Крыштоп Л. Э. Развитие понятий “Субъект” и “Другой” в истории западной философии и их интерпретация у Г. Оберхаммера (на материале статьи “Место, где свершается Бог”) // Вопросы философии, 2016. № 11. С. 175–185.

Смит web – Смит Б. К непереводимости немецкой философии // Логос. 2000. № 5–6 (26). C. 124–139. http://www.ruthenia.ru/logos/number/2000_5_6/2000_5-6_11.htm 

 

 

 

Voprosy Filosofii. 2017. Vol. 12. P. ?–?

 

Development of Hermeneutic Ideas in European Philosophy and Specific Features of Philosophical Commentaries in India*

 

Ludmila E. Kryshtop, Ruzana V. Pskhu

 

The paper deals with origin and development of Hermeneutics as a philosophical discipline with its own methods and notions. The history of Hermeneutics discovers the dramatic changes of its key-notions ‘interpretation’ and ‘meaning of a text’ for human existence. Till now the main subject of hermeneutic studies in the world are the sacred texts of various religious traditions. The most eminent representative of the contemporary religious Hermeneutics is today the Austrian scholar Gerhard Oberhammer, who is not only a specialist in the Indian Studies, but also created the new trend in the religious Hermeneutics, titled “Transcendental Hermeneutics of Religion”.

 

KEY WORDS: hermeneutics, Oberhammer, Sacred texts, understanding, interpretation, translation, subject, meaning, Other, commentary, Sanskrit.

 

KRYSHTOP Ludmila E. – CSc in Philosophy, Assistant at Department of History of Philosophy, Faculty of Humanities and Social Science, RUDN University (Peoples’ Friendship University of Russia).

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

PSKHU Rusana V. – CSc in Philosophy, Associate Professor at Department of History of Philosophy, Faculty of Humanities and Social Science, RUDN University (Peoples’ Friendship University of Russia).

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

Received at April 11, 2017

 

Citation: Kryshtop, Ludmila E., Pskhu, Ruzana V. (2017) “Development of Hermeneutic Ideas in European Philosophy and Specific Features of Philosophical Commentaries in India”, Voprosy Filosofii, Vol. 12 (2017), pp. ?–?

Oberhammer, Gerhard (2017) “Begegnung als Kategorie der Religion Hermeneutik”, Translated into Russian by Ruzana V. Pskhu, Voprosy Filosofii, Vol. 12 (2017), pp. ?–?

 

 

References

Ciafardone, Raffaele (1990) ‘Einleitung’, Die Philosophie der deutschen Aufklärung. Texte und Darstellung, Ciafardone, Raffaele (hrsg.), Philipp Reclam, Stuttgart, S. 20–22.

Marlewicz, Halina (2002/2003) ‘Towards a Methodology of the Early Vedānta Hermeneutics’, Cracow Indological Studies, Vol. IV–V, pp. 349–358.

Narsky, Igor, Styazhkin, Nikolay (1978) ‘Hermeneutic’, Aristoteles, Writings in 4 vol., Vol. 2, Mysl, Moscow, pp. 605–606 (in Russian).

Pskhu, Ruzana V. (2007) “Vedarthasamgraha” of Ramanuja and becoming of vishishta-advaita-vedanta, RUDN, Moscow (in Russian).

Pskhu, Ruzana V., Danilova, Nadezhda N. (2016) ‘Philosophical texts in German: difficulties and happiness of translation (on the base of the article of G. Oberhammer The place, where God occurs)’, Voprosy filosofii, Vol. 11 (2016), pp. 187–189 (in Russian).

Pskhu, Ruzana V., Kryshtop, Ludmila E. (2016) ‘The Evolution of Concepts Subject and Other in History of West Philosophy and Their Interpretation by G. Oberhammer (On the Base of Article "Der Ort, an dem sich Gott ereignet")’, Voprosy filosofii, 2016, vol. 11, pp. 175–185 (in Russian).

Smith, Barry (1992) “Zur Nichtübersetzbarkeit der deutschen Philosophie“, Dietrich Papenfuss und Otto Pöggeler (hrsg.), Zur philosophischen Aktualitat Heideggers, Band 3, Vittorio Klostermann, Frankfurt am Main, pp. 125–147 (Russian Translation).

Spener, Philipp Jacob (1706) Pia Desideria, Frankfurt-am-Main.

Tubb, Gary, Boose, Emery (2007) Scholastic Sanskrit. A Handbook for Students, Tubb, Gary, Boose, Emery (ed.), New York.