Бытует довольно распространенное мнение, что неустойчивость в мире возрастает: локальные вооруженные конфликты, терроризм, техногенные катастрофы, природные катаклизмы. Недавний экономический кризис усилил подобные разговоры. Это мнение, на мой взгляд, не базируется на теоретических положениях, а носит скорее эмоциональный характер. Если вглядываться в длинную историческую перспективу, человеческое общество постепенно становится более стабильным, более устойчивым.

Коалиции, группы формируют структуру человеческого общества

Интуитивно считается, что общество тем стабильнее, устойчивее, чем меньше случается в нём кризисов, войн, революций. Нестабильная компонента присутствует всегда. Кризисные управляющие, троцкисты (теория перманентной революции), авантюристы, диссиденты стремятся раскачивать политическую ситуацию.

Структура общества намного сложнее структуры популяции животных, микроорганизмов, роботов. Под структурой я понимаю совокупность существующих коалиций в данном обществе.

Понятие "коалиция" широко применяется в математической теории игр и оттуда распространяется на другие области знания как нечто удобное для использования. Люди, как известно, склонны объединяться в различного рода группы по тому или иному признаку, и в зависимости от этого признака группы получают разные названия, которых тысячи. Граждане страны, пешеходы, профессора, члены шахматного клуба, пенсионеры, мафиози, коммунисты, студенты вуза, бразильцы, футболисты и т.д. – всё это различные коалиции. Потенциально коалиций столько, сколько подмножеств множества людей. Существующих коалиций меньше, ибо это подмножества людей, которые идентифицируются таковыми и распознаются институтами общества. Одни коалиции оказываются мимолётными с малым сроком жизни, другие – живут веками.

Коалиции определяются не только признаком, но и много чем другим. Возьмём, например, коалицию под названием "семья". Что это: все семейные люди или члены конкретной семьи. Ясно, что надо давать более точные определения. Коалиция может быть частью более широкой коалиции, и такие вложения достаточно глубоки. Но это не всё, что определяет структуру общества. Коалиции как первичные образования могут, в свою очередь, объединяться в суперкоалиции или коалиции более высокого уровня. Например, страны Европы – это коалиции одного уровня, а Европейский Союз или НАТО – это суперкоалиции или коалиции более высокого уровня.

Фундаментальная проблема людской мотивации имеет прямое отношение к коалиционной структуре общества. Следует отметить двойственную природу мотивации человека. С одной стороны, людская популяция чрезвычайно разнообразна, разнообразны цели, ценности, смыслы, устремления отдельного человека. С другой стороны, есть поражающее единообразие в мотивации действий, идущее от сравнения с положением и поведением "соседей", соседей в широком смысле. Человек стремится быть первым или, по крайней мере, в первых рядах среди тех людей, мнение которых ему представляется существенным. Банальна истина, что люди чувствуют себя удовлетворенными тогда, когда они занимают достаточно высокое место в группе, мнение членов которой они ценят. "Лучше быть первым на деревне, чем последним в городе". Поэтому первый вопрос: а кто соседи? Естественно понимать под "соседями" людей из той коалиции, к которой человек себя причисляет. При таком широком определении человек оказывается состоящим одновременно в большом количестве коалиций. Это община (поселение, город), это круг знакомых, единомышленников, представителей твоей профессии, ассоциация, клуб, сословие, банда, род, национальность – любая группа людей, к которой человек себя причисляет сознательно или бессознательно. Особенно интересны в данном контексте такие группы, мнения членов которых человеку не безразличны. Люди так устроены, что специально придумывают группы, в которых они занимают ведущие места. Например, в журнале "The Economist" (December 23^rd 2006) отмечается, что в США в настоящее время имеется более 3000 Залов Славы, где отмечаются заслуги в той или иной области, вручаются разного рода награды, премии, ордена, дипломы. Причем это было и есть в любом обществе, при любом общественном строе.

Основа устойчивости – пересекающиеся коалиции

В этой фразе содержится основная мысль данной статьи. Пересечений должно быть как можно больше. Особенно, когда речь идёт о существенных коалициях. Аргументов, подтверждающих этот тезис, у меня достаточно много. Начну с математических. Читатели, знакомые с основами теории игр, помнят матричную игру двух лиц, когда один игрок выбирает столбец, а другой строку. На пересечении находится число, указывающее выигрыш первого, если число положительное, и выигрыш второго, если число отрицательное. Спрашивается, есть ли наилучшая стратегия у того и другого игрока? Оказывается, как правило, нет. Нет так называемой "чистой" стратегии, т.е. строки и столбца, которые привели бы к наилучшим результатам. Однако великий математик ХХ в. Фон Нейман доказал, что всегда существует "смешанная" наилучшая стратегия. А именно, для каждой строки и столбца указывается число между нулем и единицей, являющееся вероятностью, с которой надо выбирать соответствующий столбец и строку.

Слово "смешанная" является ключевым. Как правило, в жизни нет однозначных наилучших решений. Ещё Конфуций учил, что крайние решения не годятся. Надо искать что-то срединное. Наиболее ярко понятие смешанной стратегии "заиграло" в математической географии, занимающейся проблемами странообразования, в частности выбора людьми места проживания. В 50-е годы ХХ в. американский географ и экономист Чарльз Тибу выдвинул теорию "голосования ногами", согласно которой люди будут выбирать себе наиболее комфортное место проживания, если нет препятствий для переезда с места на место. Когда они это сделают, т.е. разместятся таким образом по странам, будет достигнуто всеобщее максимальное удовлетворение (см., например [Аткинсон, Стиглиц 1995]).

К сожалению, опять же как правило, расселиться по Тибу не удаётся. Всегда найдутся недовольные, которые хотят ещё куда-то переехать. Например, есть два города, где живёт нечётное количество населения. Люди в них устроены таким образом, что им хочется жить в маленьком городе. Ясно, что как не расселяйся, в одном городе будет жителей больше, чем в другом. И всегда есть желающие переехать в маленький город.

Спасает положение смешанная стратегия. Можно жить часть времени в одной стране, а часть – в другой. Множественное гражданство, если его ввести, это позволит. Математически доказано, если допустить смешанные стратегии, то оптимальное расселение, при котором все довольны, всегда существует.

Благодаря современной логистике смешанную стратегию уже успешно применяет немалое число людей. Среди учёной братии она достаточно распространена. Мне известен случай, когда человек имеет тройное гражданство и реально его использует для частичного проживания. Смешанная стратегия, естественно, применима не только к проживанию на понравившихся территориях. Подобное относится и к семье, и к работе, и к проведению досуга и ещё многое к чему. Смешанное проведение досуга давно привычно. Иметь две семьи не поощряется в большинстве обществ, тем не менее имеет место. Что касается работы, то в современной России преподаватель может работать хоть в десяти вузах. В США, например, это запрещено. Никто не запрещает играть в профессиональном оркестре и работать в музее.  

Продолжать поиск аргументов для подтверждения верности тезиса возрастания устойчивости за счёт пересекающихся коалиций можно долго. Не вызывает сомнения, что современные технологии распространения акционерного капитала должны повышать мировую стабильность. Стабильность в каком аспекте? Раз все корпорации взаимосвязаны, капитал не имеет границ, национальную собственность можно найти в какой угодно стране, то финансовая, или, более широко, экономическая стабильность уменьшается, что ярко показывает теперешний кризис. Но мы говорим о другой стабильности, связанной с повышением всеобщей взаимопомощи, – раз мой капитал размещен во многих странах. Если в борьбе с кризисом заинтересованы все, значит вероятность войны уменьшается и стабильность в этом смысле повышается.

Подобная ситуация имеет место в распространении информационно-коммуникационных технологий. Социальные сети не имеют национальных границ. Скажем, в Интернет-игру "Вторая жизнь" играют представители всех стран, где есть Интернет. Подобные виртуальные миры всё больше вовлекают молодое поколение, и представляется, что мировая устойчивость от этого возрастает (см., например, [Кастронова 2005]).

Наконец, пересекающиеся организации в гражданском обществе. Уровень развития гражданского общества можно измерять, например, в количестве зарегистрированных общественных организаций. Люди участвуют в разных организациях, что повышает их персональную стабильность.

Человек чувствует себя более уверенно, если он принадлежит достаточно большому числу групп. Например, если вы студент университета, это одна позиция  в обществе. Но если вы к тому же член известной политической партии, дружинник, имеете папу с важным статусом, то ваша позиция становится крепче, устойчивее.

Количество групп, в которых человек участвует, безусловно, важно. Но не надо забывать и про статус этих групп, их социальную значимость. Чтобы проиллюстрировать это положение применительно к проблеме стабильности, упомяну известный парадокс, изучаемый в так называемой "экономике счастья". В этой экономике вычисляется индекс счастья, который базируется на субъективных ощущениях человека относительно своей удовлетворенности жизнью. Таким образом, можно говорить об индексе счастья группы людей, в частности страны в целом. Парадокс состоит в том, что наиболее развитые в экономическом отношении страны, измеряемые, например, по уровню денежного дохода на душу, подтверждают известное изречение "Не в деньгах счастье". Одно из наиболее правдоподобных объяснений этого феномена – субъективное ощущение удовлетворенности жизнью базируется на чувстве уверенности в будущем, чувстве стабильности в настоящем, защищенности от превратностей судьбы. Спрашивается, членство в каких группах порождает такие чувства? Закон, гражданское общество, социальные программы, счёт в банке, несомненно, защищают от превратностей судьбы. Но, стало быть, этого недостаточно. Отсутствуют какие-то важные группы, которые оказываются несущественными в развитом обществе западного типа. А именно, речь идет о родственных группах, национальности, принадлежности общинному местному сообществу, землячеству. Эмпирические исследования показывают, в частности, что индекс счастья выше там, где сохранились устойчивые родовые отношения (см., например [Счастье… 2002]). Принадлежность роду, тейпу чрезвычайно важна для формирования  чувства стабильности, защищенности. Но если родовые отношения ослабли, не играют цементирующей роли, что делать, чтобы сохранить устойчивость? Формировать новые коалиции, играющие подобную роль, точнее, уже имеющимся коалициям придать другой социальный статус.

Какова структура коалиций (групп, социальных слоев),

усиливающая стабильность

В каждой коалиции имеются правила, по которым коалиция или более широкое образование определяет, кто есть кто в ней. По каким критериям осуществляется ранжирование, и, что также важно, какие преимущества имеются у соответствующего ранга? История дает нам массу примеров коалиций, рангов в них, правил получения соответствующих рангов.

Как уже отмечалось, одни коалиции важные, другие нет. Но для устойчивости общества существенно, чтобы ни одна из коалиций не доминировала над остальными. Чтобы пересечений было много, чтобы границы между коалициями были размыты. Чтобы одна коалиция не подавляла остальных.

Наиболее устойчивые коалиции, существующие веками, – это социальные слои. Социальные слои сравнимы по стабильности, по долговечности со странами, национальностями, даже гумилёвскими этносами. Наиболее чётко социальные слои нашли выражение в структурах, называемых сословиями. В наше время сословия трансформируются в образования, юридически менее чётко оформленные. Эти образования можно называть по-разному. Мне стало привычным называть их социальными кластерами. Слово "кластер" не совсем подходит для русского языка, но его русский аналог "пучок" подходит ещё меньше.

Для определенности социальные кластеры следует назвать: соцкластер предпринимателей или деловых людей; соцкластер военных (защитников отечества); соцкластер госслужащих (служителей отечеству); соцкластер ученых, учителей, врачей; соцкластер представителей культуры и искусства; соцкластер священнослужителей.

У каждого соцкластера своя миссия в обществе. Стоит хотя бы один из указанных соцкластеров ликвидировать, как человеческое общество современного типа перестанет быть таковым. Как нам говорит история, равноправие соцкластеров никогда не достигалось. Более того, едва ли не все исторические периоды характеризуются доминированием одного из соцкластеров, что выражается во многих показателях.

Военные, естественно, доминируют в период тотальных войн. Во времена Александра Македонского, Чингисхана или Наполеона история сохраняла больше имён именно из этого соцкластера. Так что хорошим индикатором, указывающим на доминирование того или иного соцкластера, является список наиболее сохранившихся имен той поры. Во времена средневековой инквизиции, очевидно, доминировал соцкластер священнослужителей. Доминирование соцкластсера госслужащих обычно не выражается в слишком явной форме. Но, к примеру, в XIX в. для России госслужащие играли более заметную роль, чем представители других соцкластеров. Имена Сперанского, Победоносцева, Бенкендорфа, Витте, Столыпина не менее известны, чем имена великих русских писателей, художников и композиторов, соцкластер которых также претендовал на лидерство в то время. Бесспорное лидерство госслужащие имели в Советское время в СССР. В настоящее время лидерство захватил социальный кластер предпринимателей. При лидерстве этого соцкластера можно выделить одну особенность, которая была менее выражена при доминировании других соцкластеров. Речь идет о повышенном уровне агрессивности, стремлении подчинить себе другие соцкластеры. Эта повышенная агрессивность проявляется прежде всего в идеологической области. Внушается, что только этот соцкластер производителен. Остальные – нахлебники, которых надо содержать. Система ценностей и мотивация к существованию данного соцкластера единственно правильны. Остальные должны следовать за ним.

В стандартных учебниках по экономике, по которым учатся студенты практически всех и, в особенности, ведущих университетов, преподносится как непреложная истина более высокая эффективность деятельности соцкластера предпринимателей по сравнению с другими соцкластерами. Рекомендуется, где только можно, передавать обязанности других кластеров предпринимательскому. Пусть госслужащие торгуют государственными услугами, образование и здравоохранение должно быть не просто платным, а, так сказать, рыночно платным, тогда якобы качество будет выше. О культуре и искусстве уже и говорить не приходится. Успех там давно уже принято мерить чисто коммерческими показателями. Появляются частные тюрьмы, охранная деятельность приносит большие прибыли и привлекает непомерно много молодежи. К чему это приводит, можно судить по показателям, измеряющим уровень качества населения, в частности его интеллектуальный уровень.

Возьмем для примера соцкластер ученых и учителей. На нём особенно отчетливо видно, как предпринимательская идеология захватывает представителей этого соцкластера и в конечном счете уводит их от целей, ради которых они существуют.

В последнее время получил распространение термин "экономика знаний", обозначающий новый тип экономики, где знания являются рыночным продуктом, т.е. продаются и покупаются, и главной движущей силой для дальнейшего экономического развития общества. Отсюда как бы автоматически следует, что знания нужны человечеству только для того, чтобы их коммерциализировать, использовать в производстве других нужных для жизни продуктов. И следовательно, ученые – это придаток соцкластера предпринимателей, они нужны только тогда, когда предприниматели предъявляют на их услуги спрос. Самостоятельной ценности знания, стало быть, не имеют. Понятно, что это в высшей степени примитивная, а на самом деле вредная и опасная точка зрения.

Соцкластер бизнеса стремится:

- сделать экономику знаний  главным мотивом производства знаний;

- заменить знания на новшества;

- отделить прикладные знания от фундаментальных;

- спасти общество потребления с помощью перехода от экономики масштабов (economics of scale) к экономике разнообразия (economics of scope).

Прокомментирую эти пункты. Собственно первое положение уже сидит в головах у большинства людей, включая представителей власти. Главный лозунг: перейти от экономики эксплуатации природных ресурсов к инновационной экономике. В принципе лозунг совершенно правильный, но соцкластер предпринимателей обратил его в свою пользу. Учёные, по их представлениям, существуют только для того, чтобы придумывать новшества. А дальше бизнес эти новшества продаст и получит прибыль. Отсюда часто звучащие в обществе претензии к учёным, что они приносят мало пользы экономике.

Второе положение развивает первое. Знания в новой экономике это поставщики новшеств и по существу отождествляются с новшествами. А новшества в этой экономике либо внедряются в головы потребителей, что без их использования человек неполноценен, либо используются в производстве, чтобы повысить эффективность и увеличить прибыль. Второй тип новшеств не вызывает сомнений в их полезности. На этом стоит технический прогресс. А вот первый тип новшеств в какой-то, иногда большой, мере является искусственным и бесполезным для развития человечества. Собственно переход от экономики масштабов к экономике разнообразия, о которой пишут многие экономисты как о доминирующей тенденции экономического развития, базируется именно на этом – на придумывании и внедрении в массовое сознание новшеств. Никто не спорит, что потребительские новшества нужны. Женщина счастливее, если ее платье отличается от платьев других женщин. Да и мужчина счастливее, если его машина круче. Но превращать это в главный двигатель экономики, значит понижать интеллектуальный уровень человечества, толкать его в тупик.

Как раз положение о ненужности фундаментальных знаний как якобы знаний, которые никому, кроме самих ученых, не понадобятся, которые бесполезны для экономики, иллюстрирует тупиковость пути в направлении тотальности общества потребления. Вера в то, что человечество стремится к самопознанию, к познанию окружающего мира и своему месту в нем должно рано или поздно переломить чисто потребительскую тенденцию и вернуть соцкластер предпринимателей на его законное место равного среди равных. Поэтому исходный тезис о том, что современное общество становится устойчивее, оказывается весьма шатким, коль скоро предпринимательский соцкластер всё больше доминирует и захватывает позиции, предназначенные для других соцкластеров. Тем самым он подрывает устойчивость, и это пока печальная реальность. Но если рано или поздно восторжествует подлинная демократия, состоящая в реализации принципа равенства соцкластеров, а не равенства индивидуумов, то устойчивость укрепится.

Роль российского типа мышления и организации жизни здесь может оказаться решающей. Мы больше других готовы принять и реализовать на практике принцип равноправия социальных кластеров, а также использовать разные механизмы производства и распределения благ.

Литература

Аткинсон, Стиглиц 1995 – Аткинсон Э.Б., Стиглиц Д.Э. Лекции по экономической теории государственного сектора. М.: Аспект Пресс, 1995.

Кастронова 2005 – Castronova Ed. Synthetic Worlds. Business and culture of online games. Chicago: The University of Chicago Press, 2005.

Счастье… – Happiness in Economics / R. Easterlin (Еd.). Cheltenham: Edward Elgar, 2002.