[…] Всё живое обладает [способностью к] познанию, за эту функцию отвечает мозг. Сталкиваясь с материальным (у) и нематериальным (фэй у), мы различаем то, что подходит нам, и то, что вызывает отторжение. Подходящие объекты вызывают духовную радость в мозговых нервах, неподходящие – недомогание, душевную боль. Это свойственно человеку: мозговые нервы особенно тонки и чувствительны. Ясно различая подходящие и неподходящие вещи, человек может быстро распознать всё их многообразие и воспринять то, что приятно, и отвергнуть то, что неподходяще. То, что ему подходит, он принимает; неподходящему противится. Поэтому Дао-путь человека [заключается] в различении подходящего и неподходящего. Неподходящее вызывает боль, то же, что подходит, вызывает удовольствие. То, что подходит человеку, является проводником на его Дао-пути. Путь человека – радость и боль, и только. Поэтому человеку свойственно избегать страданий и стремиться к удовольствию, и не существует другого пути.

Люди любят жить совместно и ненавидят одиночество, они взаимно помогают друг другу и пестуют друг друга, [поэтому] человеческие отношения вызывают радость. Поэтому родственные отношения построены на обоюдной любви, это касается отцов и детей, супругов, старших и младших братьев, они взаимно помогают друг другу. [Эти отношения] не основаны на рассмотрении выгоды и убытка, они доставляют человеку радость. Те люди, кто не имеет отца или сына, мужа или жены, старших или младших братьев, не имеют близких, кого бы могли любить, оказывать им помощь или получать её, имеют друзей, [но эти отношения] основаны на выгоде и невыгоде, в случае несчастья [друзья] могут переменить намерения, [на эти отношения] нельзя положиться. О таких [людях] говорят, что они одиноки, сироты, вдовы и вдовцы, их называют «бедным людом» (цюн мин), и мы жалеем их, говоря, что они несчастны и обездолены, ибо такие люди дошли до предела несчастья. Мудрецы, установившие радость как основу человеческих отношений, согласовали дела людей с природой, дали законы семьи и основные принципы управления. Сказано[1]: «Отец – милосерден, сын – почтителен; старший брат – дружелюбен, младший брат – благоговейно-почтителен; муж – справедлив, жена – покорна». Только так можно достичь Дао-пути человека, который согласуется с человеческими чувствами (жэнь цин)[2]. Только этот способ приведёт человека к наивысшему счастью.

Создавать сообщества и соперничать (чжэн шэн), следовать за сильным, чтобы сохранить себя, свойственно человеческим чувствам, этого нельзя избежать. В этом причина появления племён и разделения государств, разделения на правителей и подданных, установления государственных законов (чжэн чжи чжи фа): это сохраняет семью, дом и имущество и [доставляет] радость. Если племена погибли, государство не обеспечивает защиты, нет [разделения] на правителей и подданных (цзюнь чэнь), нет управления, а [люди] скитаются наподобие диких оленей, тогда начинается охота на людей и обращение их в рабство, они не в состоянии сохранить семьи, дома и имущество. Страдание тогда не имеет пределов, и нет способов обрести счастье. Совершенные мудрецы (шэн жэнь), чьи чувства достигли уровня Будды (инь жэнь цин), будучи не в состоянии избавить современное человечество от [бедствий и приблизить его к] природе (цзы жань), основали государства и нации, [учредили должности] правителей и министров, дали государственные законы; это не более чем способ избавить людей от горестей.

Умные и размышляющие люди, способные рассуждать глубоко и задумываться о будущем, уже испытывали радость в предыдущем воплощении и стремятся испытывать радость в последующих перерождениях. Испытав телесное счастье, [такой человек] тем более жаждет счастья для бессмертной души. Счастливые совершенномудрые, обладающие природой будды, желая счастья всем, дали [человечеству] закон, позволяющий уйти от мира сансары и погрузиться в нирвану, даосские практики совершенствования духа и пестования души, методы достижения бессмертия (чан шэн)[3] и нирваны. [Люди ищут] спасительного выхода в девагати[4] и достижении совершенной мудрости, дабы избегнуть колеса сансары и достигнуть бесконечной вселенной, где счастье будет необычайно большим и длительным, многократно превышая отпущенный человеку срок в несколько десятков лет жизни.

В этих случаях люди идут на поводу своих желаний и предаются аскезе (ку син)[5], бросают дома и любимых, отказываются от общения с людьми и возможности прославиться, уходят в горы (жу шань)[6] и поворачиваются лицом к стене (мянь би)[7]. [Они] ходят наги и босы, просят подаяния, едят раз в день или девять раз в месяц[8], плетут [себе одеяние] из травы и едят кал, спят в снегу, созерцают солнце[9], отдают свою пищу тиграм и стервятникам. Они идут по этому пути не потому, что желают страдания, но потому, что, испытав равную боль и радость, предпочли [сознательно] испытать короткие страдания, чтобы достигнуть протяжённого и великого блаженства. От всех горестей человеческой жизни – рождения, старости, болезни, смерти[10] – они стремятся вырваться в высшее блаженство, а потому стремятся изыскать способы преодолеть страдание.

Почтительные сыновья и верные служивые, справедливые мужья и добродетельные жены, отважные полководцы и безбрачные учёные (сю ши)[11] испытывали великие бедствия, претерпевали опасности и трудности и вкушали страдание, как будто это были сладости. Они жертвовали собой, неотступно следуя [своим убеждениям][12], стояли насмерть за свой Дао-путь[13], ибо всего важнее им были высшие моральные качества (мин цзэ). Из истории известно, что Небо дарует добрые предзнаменования [человеку], преданному [своему] государю, готовому умереть за свою страну. Ян Цзи-шэн (1516–1555) умер, увещевая, но вынудил государя подписать указ, хотя ему пришлось изжарить себя заживо на виду у охранников, как если бы [его ноги] были простыми овощами[14]. В моём собственном семействе вдова двоюродного дяди Чэнь Цзы-си так и не вышла [вторично] замуж, как и моя старшая сестра И-хун[15]. [Моя] вторая младшая сестра Цюн-цзюй, храня преданность родителям, так и умерла в девицах, испытав предел горестей[16]. Должная совестливость (лянь чи) удерживает [в равновесии] нравы, моральная чистота и чувство долга являются корнем постижения Дао.

Чжуан-цзы[17] некогда был рекомендован [на должность], У Сюй не написал прошения об этом должным образом, и дело не кончилось успехом. Хотя он и вёл аскетическую жизнь, но не чуждался мирской славы и церемоний[18]. Познав высшую радость жизни, относился к бедствиям легко, ибо познал всю Поднебесную. От рождения он был одиночкой (ту)[19] и всю жизнь стремился к счастью, избегал горя; у него не было [торной] дороги. Его [жизненный] путь был извилист, но он не вёл к [истинному] Дао-пути. Странствуя зигзагами, испытывал [только] горечь, но не смирялся с этим, искал также радости.

Хотя чувства людей неодинаковы, можно со всею решительностью утверждать: Дао-путь человека – в избегании горя и стремлении к счастью. Устанавливая законы и обучая [Дао-пути, мы стремимся к положению], когда люди испытывают счастье и не испытывают горя, это наилучшее положение; когда люди испытывают много счастья и мало горя, это стремление к благу. Когда же люди испытывают много горя и мало счастья, это плохо.

Некогда жил Мо-цзы, основатель великого учения[20]. Он обучал почитанию единства, равной ко всем любви и добродетели; однако [моисты] превыше всего ценили ремесло, и [оттого] отвергали музыку и церемонии, никогда не исполняли гимнов и полагали, что жить надо сегодняшним днём[21]. Чжуан-цзы сказал: «Его [Мо-цзы] путь был слишком суров… [Его учение] идёт наперекор желаниям [простых людей], и Поднебесная его не примет. Отгородившись от мира, он оказался далёк и от державной власти»[22].

В Индии существует девяносто семь аскетических школ. [Их адепты] едят один раз в день, не принимают пищу после полудня, а некоторые едят раз в декаду или вообще не едят [человеческой пищи], а питаются всякими отбросами. Одежда их самая скверная, ходят босиком или даже совсем нагими, созерцают солнечный диск и спят на снегу, вкушают кал, с их самоистязанием не сравнятся величайшие бедствия на всей Земле. Те, кто, просветляя дух, пренебрегает телом, не могут вывести человечество к его Дао-пути.

Евреи, распространив в Риме учение, охраняющее почтительность (му ху цзяо)[23], стали притеснять женщин, и в их среде это положение сохраняется. Христос (Цзиду)[24] учил, что счастье [будет обретено] в Царствии Небесном. В этом причина отсталости Индии, поскольку её жителей наставляют [добровольно] голодающие аскеты, которые сидят в горах в затворе; буддийское учение подобно этому, и даже в современной [католической] Испании можно заметить подобные порядки. Христос не брал жены и не имел наследников и потому христианским священникам (шэнь фу)[25] нельзя жениться. Путь воздержания (цзюэ) не годится, хотя протестантская (синь цзяо)[26] этика основана на нём. [Это учение] уводит мир от его истинного Дао-пути.

Индийский законодатель Ману установил кастовую систему и отделил мужчин от женщин. Эта система обрекла людей на вечное прозябание в одном положении: если человек родился земледельцем, он остаётся земледельцем, купец – купцом, ремесленник – ремесленником, а охотник – охотником, женщина же находится на положении рабыни; это продолжается уже сто поколений. Женщина обязана покрывать лицо паранджой[27], всю жизнь прозябать в затворничестве, а замужняя женщина сжигается на погребальном костре супруга [после его смерти] или запирается в доме и не может никуда выходить. Есть и другие законы, наподобие этих, показывающие, что мужчины превратили женщин в пленниц. Я удручён[28]: как же они могли вообще быть приняты?!

У брахманов девяносто семь интеллектуальных школ, и тем не менее люди [Индии] пребывают в печали и беспокойстве; им только и остаётся, что стенать [о своей участи] и уходить от мира, как же им [ещё] выносить запреты на умерщвление всего живого? Когда первые мудрецы устанавливали светские законы, они были эффективны, но со временем перестали удовлетворять потребности слабых людей. Государственные уложения о наказаниях и войне меняются, однако основаны на неизменных нравственных нормах, заставляющих почитать существующую власть. Также и семейные законы были эффективными когда-то и обеспечивали помощь родственников, но ныне приводят к угнетению женщин мужчинами и неравенству в положении детей и младших братьев. Совершенномудрые, устанавливая закон, не учитывали современной обстановки и нравов, полагая седую старину неизменной. Существующая ныне обстановка уже давно угнетает, уводит от пути справедливости. Таким образом, закон, изначально рассчитанный поддерживать взаимную помощь и защиту, ныне подавляет и вызывает несправедливость, умножая страдания, в результате чего стремление к радости и отвержение горя обращаются в свою противоположность. В таком положении находится Индия, и Китай этого не избежал. Европа и Америка близки к состоянию Поднимающегося Равновесия (шэн пин), но их женщины при этом находятся в подчинении у мужчин. [Запад] далеко уходит от всеобщего закона (гун ли) и не может достигнуть Дао-пути счастья.

Просветлённый духом совершенномудрый государь Конфуций давно печалился [об этом положении]. Поэтому [он] установил последовательность перемен, происходящих в древние времена, – закон Трёх эр (сань ши чжи фа). Первичная[29] Эра Хаоса (цзюй луань) сменяется Поднимающимся[30] Равновесием (шэн пин) [и] Великим спокойствием (тай пин); начальное малое процветание (сяо кан) приведёт к Великому единению (да тун). Сказано: «Когда становилось нелегко, то вводили изменения»[31]. [Также] сказано: «Рассчитали временные циклы, чтобы проводить по ним обряды»[32]. Те, кто глубоко задумываются и радеют о Дао-пути, но не умеют понимать перемены (бу чжи бянь), будут вечно идти путём страданий.

Я рождён в Эру Хаоса (луань ши) и собственными глазами видел путь страдания (ку дао), я обдумывал способы спасения и глубоко размышлял[33]. Путь к спасению только в достижении Великого единения, [которое есть] Великое спокойствие! Обозревая мировые традиции и отказываясь от пути Великого Единения (Да тун чжи дао), мы тем самым отказываемся от спасения всего рода человеческого из тенет горестей и достижения величайшего счастья (да лэ), но других путей нет. Путь Великого единения есть [путь] великого устроения (чжи пин) и высшей справедливости (чжи гун), высшего человеколюбия (чжи жэнь) и наилучшего управления (чжи чжи чжи). Хотя есть и другие пути к [высшему] благу, но к этому прибавить нечего. […]