Ли Чжи (1527–1602), известный также по псевдониму Чжо-у, – один из наиболее оригинальных мыслителей периода поздней Мин (1368–1644), представитель «учения о сердце» (синь-сюэ), чьи философские взгляды характеризуются редким свободомыслием даже на фоне идейного разнообразия той эпохи. Его индивидуалистическая риторика, апология проявления естественных эмоций в творчестве и скепсис по отношению к высказываниям Конфуция и мудрецов древности вставали в резкую оппозицию как к господствовавшему в государственной идеологии, строго регламентированному в плане трактовки канонических текстов «учению о принципе» (ли-сюэ), так и к убеждениям большей части представителей образованного класса, ратовавших за возвращение к древним стандартам в политике и искусстве. Кроме того, Ли Чжи провоцировал ревнителей общественной морали вызывающими поступками, например, принимал в ученики как мужчин, так и женщин, в связи с чем его обвиняли в разврате. В конце концов, философ был обвинен императором Чжу И-цзюнем (девиз правления Вань-ли, 1572–1620) в «проповеди ереси и обмане народа» и заключен в тюрьму, где погиб при неясных обстоятельствах.

Ли Чжи часто относят к представителям Тайчжоуской школы[1] последователей «учения о сердце» Ван Ян-мина[2] [Титаренко (ред.) 2006, 310; Чжан (ред.) 2010, 3], поскольку ему также свойствен эгалитаризм в отношении к потенциалу самосовершенствования человека. Правда, в этом вопросе Ли Чжи пошел ещё дальше и не просто игнорировал различия в социальном статусе и происхождении, но также отбросил и предубеждения, связанные с половой принадлежностью. С Ван Ян-мином Ли Чжи роднит приоритетное внимание к внутреннему самосовершенствованию, к работе над раскрытием потенциала собственного сердца-сознания (心 синь), более важной, чем познание внешнего мира и восприятие информации извне. Важно, однако, отметить, что Ли Чжи в зрелом возрасте не причислял себя к какой-либо из группировок и всегда вел достаточно независимый образ жизни (чего стоит только его постриг в буддийские монахи, который, впрочем, нисколько не повлиял на его самооценку как «истинного конфуцианца»). Неизменным оставалось лишь то, чему Ли Чжи противостоял: официальное неоконфуцианство, созданное на основе «учения о принципе» Чжу Си[3] и братьев Чэн[4].

Труды Ли Чжи попали под официальный запрет, который был оставлен маньчжурской династией без изменений, и в результате были исключены из общественного дискурса вплоть до самых последних дней существования монархии в Китае. В период «движения четвертого мая» (1919 г.) философ нередко упоминался в числе прогрессивных мыслителей, выступавших против отсталого конфуцианства, что было неудивительно, учитывая его славу «ниспровергателя авторитета Конфуция» (в обвинительном слове цензора, в соответствии с которым император приказал заточить Ли Чжи, было особо отмечено, что «в вопросах истины и морали Конфуций был ему не указ» [Чжан (ред.) 2010, 8]). К сожалению, подобная тенденция к упрощенному представлению о Ли Чжи как о борце с конфуцианством впоследствии привела к не совсем адекватному восприятию его философских взглядов. С основанием КНР и внедрением марксистского подхода в историко-философские исследования этот процесс усугубился, а в период «Культурной революции» (1966–1976 гг.) Ли Чжи и вовсе стали изображать не только как противника конфуцианства, но и как апологета легизма; см.: [Отряд 51034 1975].

Следует отметить, что подобная ситуация во многом была обусловлена слабой изученностью философского наследия Ли Чжи и многочисленными проблемами с атрибуцией его текстов, полное комментированное издание которых было осуществлено лишь в 2010 г. Безусловно, после ослабления идеологического давления на научные исследования в эпоху реформ была проделана значительная исследовательская работа. Но Ли Чжи и по сей день известен, главным образом, как безжалостный критик и ниспровергатель авторитетов, тогда как в действительности ему в куда большей мере свойствен иронический скептицизм и творческое переосмысление канонических идей, а не их отрицание, что мы и увидим на примере материала, анализируемого в данной статье.

«Книга для сожжения» (Фэнь шу) считается одним из главных произведений Ли Чжи, и её название в полной мере отражает осознание автором степени провокационности произведения:

 

«Книга для сожжения» – это ответы на письма и вопросы моих друзей, [название её] говорит о том, что [книга] безжалостно бьет современных ученых ниже пояса, а коль скоро [книга] бередит их застарелые недуги, [они] непременно захотят прикончить меня, [а ещё] захотят сжечь её. [Кроме того, её название] говорит о том, что [эту книгу] нужно сжечь, чтобы избавиться [от неё], [что её] нельзя оставлять [у себя] [Чжан (ред.) 2010, 1].

 

История изучения Ли Чжи в Китае насчитывает уже более ста лет, однако, по указанным выше причинам, полноценное исследование его наследия стало возможно только в последние десятилетия. Необходимо отметить монографии Сюй Цзянь-пина «История эволюции идей Ли Чжи» [Сюй 2005] и двухтомник Сюй Су-миня «Комментированная биография Ли Чжи» [Сюй 2011], а также работу Цзо Дун-лина «Ли Чжи и литературные идеи поздней Мин» [Цзо 2010]. В западной научной историографии «Книгу» исследовали, главным образом, Ж.Ф. Биллетер [Billeter 1979] и П. Ли [Lee 2012], а отдельные фрагменты «Книги» недавно были изданы на английском языке с краткими комментариями [Handler-Spitz, Lee, Saussy (ред.) 2016]. В отечественной историографии краткая характеристика идей Ли Чжи и общая информация о нем даны в работах А.И. Кобзева «Философия китайского неоконфуцианства» [Кобзев 2002] и Д.Н. Воскресенского «Литературный мир средневекового Китая» [Воскресенский 2006], объектом же специального исследования в России «Книга» до настоящего времени не становилась.

В данной работе было использовано современное издание «Книги для сожжения» с комментариями Чжан Цзянь-е[5] и Чжан Дая [Чжан (ред.) 2010]. Само произведение было впервые напечатано в 1590 г. в Мачэне, затем в 1592 г. в Учане (эти издания на настоящий момент считаются утерянными), после в 1600 г. (мнения по поводу сохранности этого издания расходятся), а далее переиздавалось уже после кончины философа. По поводу наиболее раннего сохранившегося издания памятника существует несколько версий. По данным Чжан Цзянь-е, таковыми являются «Книга для сожжения господина Ли» с предисловием Чэнь Чжэн-шэна, которую он датирует 1600 г. и «Книга наследия господина Ли Чжо-у» (Ли Чжо-у сяньшэн и шу), она же «Книга наследия господина Ли» (Ли ши и шу), датируемая им 1612 г. (издатель – Чэнь Да-лай) [Чжан (ред.) 2010, 1]. Сюй Цзянь-пин, напротив, считает наиболее старым издание конца эпохи Мин, осуществленное Гу Да-шао[6] в 1612–1618 гг. [Сюй 2005, 104]. После введения официального запрета «Книга» была официально издана только в 1908 г. «Обществом сохранения национального учения» [Ли 2006 web], а в виде современного некомментированного издания выпущена в 1965 и 1975 гг. издательством «Чжунхуа шуцзюй». Полное издание с исследовательскими комментариями было подготовлено относительно недавно в составе 26-томного собрания сочинений Ли Чжи под редакцией Чжан Цзянь-е [Чжан (ред.) 2010].

В современном виде памятник представляет собой сборник философских эссе, писем и стихотворений и имеет несколько разделов:

1. «Письма и ответы» (Шу да), цзюани 1–2: переписка Ли Чжи с единомышленниками и идейными оппонентами, в которой значительное место занимает полемика с мыслителем Гэн Дин-сяном[7].

2. «Разнородные произведения» (Цза шу), цзюани 3–4: философские эссе, в которых Ли Чжи излагает свои основные идеи и концепции.

3. «Читая историю» (Ду ши), цзюань 5: размышления об исторических событиях или персонажах, часто содержащие переоценку традиционных положений китайской историографии.

4. Стихотворения, цзюань 6: «Четырехстопные длинные стихотворения» (Сы янь чан пянь), «Длинные стихотворения [размером] от пяти до семи стоп» (У ци янь чан пянь), «Пятистопные [стихи] в четырех строках» (У янь сы цзюй), «Шестистопные [стихи] в четырех строках» (Лю янь сы цзюй), «Семистопные [стихи] в четырех строках» (Ци янь сы цзюй), «Пятистопные [стихи] в восьми строках» (У янь ба цзюй), «Семистопные [стихи] в восьми строках» (Ци янь ба цзюй).

В настоящей статье представлен анализ содержания и структуры наиболее насыщенного в плане философских идей раздела «Разнородные произведения», а именно, цзюаня №3. Ниже будут даны названия каждого из эссе, входящих в состав цзюаня, а также реконструированы их основные идеи. Знаком * будут отмечены тексты, включенные в издание [Handler-Spitz, Lee, Saussy (ред.) 2016].

1*. Суждения о Чжо-у в общем [виде] (Чжо-у лунь люэ). Автобиографическое эссе, где описаны основные события жизни Ли Чжи вплоть до сорокалетнего возраста.

2. Статья с суждениями об управлении (Лунь чжэн пянь). О принципах управления, уместных на периферии империи, где Ли Чжи проработал три года.

3*. Суждения о Хэ Синь-ине[8] (Хэ Синь-инь лунь). Похвала опальному мыслителю.

4*. Суждения о муже и жене (Фу фу лунь). О роли мужского и женского в мироздании.

5. Суждения о духах и божествах (Гуй шэнь лунь). О сущности духов.

6*. Суждения об [эпохе] сражающихся царств[9] (Чжань го лунь). Историософское эссе об указанном периоде истории Китая.

7*. Суждения об оружии и пище (Бин ши лунь). О значении материальных потребностей.

8*. Разъяснение [по поводу пьес] цзацзюй (Цза шо)[10]. О творчестве.

9*. Разъяснение детского сердца (Тун синь шо). Наиболее известное из произведений Ли Чжи, полный перевод на русский язык см.: [Руденко 2015, 180–186]. Затрагивает эстетическую, гносеологическую, историософскую сферы.

10*. Тезисы, выдвинутые в «Сутре сердца»[11] («Синь цзин» ти ган). Обобщение идей сутры.

11. Разъяснение четырех «нельзя» (Сы у шо). Реинтерпретация традиционного конфуцианского понимания благопристойности (ли).

12. Разъяснение пустоты и наполненности (Сюй ши шо). Затрагивает гносеологические проблемы.

13. Заметка о ските [господина] Дин-линя[12] (Дин-линь ань цзи). Биография знакомого Ли Чжи монаха.

14*. Разъяснение возвышенности и чистоты (Гао цзе шо). О собственных моральных принципах Ли Чжи.

15. Заметка о трех дурачинах (Сань чунь цзи). Иронические жизнеописания монахов, учеников Ли Чжи.

16. Заметка о трех предателях (Сань пань цзи). Иронические жизнеописания монахов, учеников Ли Чжи.

17*. Предисловие к «Речным заводям»[13] («Чжун и Шуй ху чжуань» сюй). Размышления о мотивах авторов указанного романа.

18*. Предисловие к «Истолкованию Лао[-цзы]» [авторства] Цзы-ю[14] (Цзы-ю «Цзе лао» сюй). Об общей направленности конфуцианства и даосизма.

19. Предисловие к благодарственному письму для помощника правителя [округа Яоань] Гао[15] (Гао тунчжи цзян цюань сюй). Официальное эссе, написанное по случаю награждения подчиненного Ли Чжи.

20. Предисловие к проводам [в отставку] Чжэн Да-яо[16] (Сун Чжэн Да-яо сюй). Официальное эссе, написанное по случаю ухода в отставку подчиненного Ли Чжи.

21. Предисловие к «Докладу трону от цензора Ли[17]» (Ли чжунчэн цзоу и сюй). О жанре докладов трону.

22. Предисловие к «Записям о деле, предшествующем [слову][18]» («Сянь син лу» сюй). О классической фразе Конфуция[19].

23*. Послесловие к сочинениям [нашего] времени[20] (Шивэнь хоу сюй). О принятом во времена Ли Чжи жанре восьмичленных экзаменационных сочинений.

24. Предисловие к «Разъяснению [Канона] перемен» Чжан Хэн-цюя[21] (Чжан Хэн-цюй «И шо» сюй). Похвала Чжан Цзаю за его готовность к переменам.

25. Предисловие к «Подборке произведений и записей господина Лун-си»[22] («Лун-си сяньшэн вэньлу чао» сюй). Рассказ о предыстории издания сочинений умершего единомышленника Ли Чжи.

26. Поминальное письмо о Гуань-ване[23] (Гуань-ван гао вэнь). Похвала верности и преданности обожествленного исторического персонажа Гуань Юя.

27. Поминальное письмо о господине Ли Чжун-си[24] (Ли Чжун-си сяньшэн гао вэнь). Некролог  единомышленнику.

28*. Поминальное письмо о господине Ван Лун-си[25] (Ван Лун-си сяньшэн гао вэнь). Некролог.

29*. Поминальное письмо о господине Ло Цзинь-си[26] (Ло Цзинь-си сяньшэн гао вэнь). Некролог единомышленнику.

30. Письмо [по случаю] жертвоприношения [духам, которым] некому [принести] жертвы (Цзи у сы вэнь). Официальная речь для указанной церемонии жертвоприношения.

31. Письмо для стелы [у скита на горе] Хуаншань (Хуаншань бэй вэнь). О восстановлении буддийского храма и его настоятеле.

32*. Письмо господина Ли о десяти [разновидностях] общения (Ли шэн ши цзяо вэнь). Изложение взглядов Ли Чжи на формы человеческого общения.

33*. Самохарактеристика (Цзы цзань). Ироничное эссе о собственных недостатках.

34*. Характеристика Лю Се[27] (Цзань Лю Се). Эссе-анекдот, в котором Лю Се насмехается над конфуцианцем-догматиком.

35*. Письмо о свитке с изображением квадратного бамбука (Фан чжу ту цзюань вэнь). Биографическое эссе, написанное по случаю отъезда друга Ли Чжи Дэн Линь-цая[28].

36. Памятка, написанная для двух послушников из Хуанъани[29] (Шу Хуанъань эр шан жэнь шоу цэ). Наставление для монахов о необходимости ухода из семьи для духовного самосовершенствования.

37. Поверхностное разъяснение, [навеянное] чтением стихов люй (Ду люй фу шо). Об эстетических принципах стихосложения.

 

Далее я сформулирую основные философские идеи цзюаня (в порядке убывания степени их представленности) и приведу соответствующие примеры. Цифры отсылают к номерам из списка, помещённого выше.

1. Не существует единого и неизменного стандарта, существует лишь уместное в конкретной ситуации. Данный тезис в цзюане встречается наиболее часто, а формы его проявления разнообразны. Очень вероятно, что источником вдохновения для него стал «Канон перемен», которому Ли Чжи уделял особое внимание (прямые цитаты из И-цзин и комментариев к нему используются в текстах 3, 4 и 24). В тексте 2: утверждение необходимости гибкого подхода к управлению местностью с особой культурной спецификой, недопустимость механического копирования стандартных практик. 3: похвала Хэ Синь-иню, который придерживался независимых убеждений и трактовок конфуцианского учения. 6: зависимость правильности политических действий от исторических обстоятельств конкретного периода, отсутствие единого образца на все времена. 8: невозможность создания литературных шедевров при приоритетном стремлении соблюсти определенный стандарт. 9: непостоянство истинного и ложного, их изменение с течением времени. Даже Конфуций изменил бы свои убеждения, если бы родился в другую эпоху. Соответствие каждому историческому периоду особого вида литературных произведений, невозможность брать соответствие древнему стилю за эстетический стандарт. 11: ложность и искусственность насаждаемых обществом правил ритуальной благопристойности, происхождение подлинной благопристойности от Неба, невозможность её вербального выражения, тем более в регламентированной программе действий. 22: значительная часть действий является актуальной только применительно к определенному объекту либо промежутку времени, поэтому не все слова непременно должны соотноситься с делами. 23: соответствие каждой эпохе особого литературного стиля. 24: неизбежность перемен, постоянная изменчивость реальности. 28: похвала Ван Цзи, который считал слова и догмы неважными. 37: Недопустимость искусственной привязки поэзии к моральным стандартам.

2. Современные конфуцианцы – недостойные лицемеры. Напрямую не связанный с какими-либо философскими убеждениями, данный тезис тем не менее занимает важное место в идейных построениях Ли Чжи и, по моему мнению, является одним из главных посылов всего его творчества. 1: лучший способ сдать экзамен на понимание конфуцианской классики – пустить экзаменатору пыль в глаза зазубренными шаблонами чужих сочинений. 3: обвинение фальшивых конфуцианцев-моралистов в гибели выдающегося мыслителя Хэ Синь-иня. 5: конфуцианцы-моралисты лицемерны, поскольку осуждают людей, приносящих жертвы Лао-цзы и Будде, но при этом сами спешат им поклониться, если попадают в беду. 9: конфуцианцы-ортодоксы (дао цзя) – фальшивые люди, для которых конфуцианские каноны лишь повод почесать языком. 13: противопоставление презренного по статусу Дин-линя, который по-настоящему встал на путь самосовершенствования, и конфуцианцев, которые всего лишь изливаются в высокопарных речах. 28: последователи Ван Цзи недостойны наследовать учителю, поскольку озабочены корыстными интересами, а не самосовершенствованием. 32: обвинение конфуцианцев-моралистов в том, что они только и могут, что заниматься высокопарным словоблудием. 34: описание того, как конфуцианец-начетчик цитирует зазубренные чужие мысли и подвергается насмешке. 35: утверждение, что современные заносчивые любители бамбука (предположительно, конфуцианцы) не понравились бы самому бамбуку, поскольку не имеют соответствующих моральных качеств.

3. Искренние чувства и эмоции, испытываемые автором – ключевое условие истинного творчества. Ли Чжи был одним из первых мыслителей-конфуцианцев, оценивших чувства и эмоции в положительном ключе, – не как вредное искажение истинной, моральной природы человека, а, напротив, как проявление естественности. Тем не менее в данном цзюане чувства и эмоции поощряются исключительно в контексте литературного творчества, что заставляет поставить вопрос о том, считал ли философ допустимым следовать им в реальной жизни. Впоследствии этот тезис Ли Чжи получил отражение в творчестве представителей Гунъаньской школы[30], Тан Сянь-цзу[31], Фэн Мэн-луна[32] и других известных литераторов Китая. 8: величайшие шедевры, такие как пьесы «Западный флигель» и «Поклонение луне» создаются, когда автор изливает чувства, переполняющие его. 9: ничем не сдерживаемое искреннее детское сердце – источник совершенного творчества. 17: главным мотивом написания великолепного, по мнению Ли Чжи, романа «Речные заводи» стало чувство негодования писателей эпохи Юань из-за смуты, происходившей в Поднебесной при Сун. 37: корректировка искренних чувств согласно моральным устоям портит стихи; за эстетический критерий следует принять способность передачи естественного и подлинного.

4. Плотские потребности – полноценный элемент Дао-пути человека. Развив предыдущий тезис, Ли Чжи пришел к мысли, что Дао-путь так же недалек от обыкновенных людских потребностей, как и от обыкновенных людей. 7: признание основой благонадежности правителя и доверия народа к нему снабжение народа пищей. 18: уподобление утоления физического голода утолению голода духовного. 32: утверждение, что первый шаг к дружбе и её обязательное условие – предложение вина и еды. 33: Ли Чжи в числе черт своей натуры упоминает «стремление к теплу и сытости» (чжи цзай вэнь бао), именует себя приверженцем «Дао сытости и Дэ насыщения» (бао дао юй дэ).

5. Достичь высшей ступени совершенства способен каждый. Будучи представителем Тайчжоуской школы, Ли Чжи разделял представление о том, что стать совершенномудрым или буддой способен каждый независимо от происхождения и статуса. 10: все люди – потенциальные бодхисатвы, разница между бодхисатвой и обычным человеком заключается лишь в уровне осознания своей природы. 13: Дао-путь открыт для всех; в пример приводится презренный по положению слуга Дин-линя, который посвятил свою жизнь духовному самосовершенствованию. 29: похвала Ло Цзинь-си, который наставлял людей, невзирая на их происхождение и статус.

6. Все три учения ведут к одной цели. Эта идея часто встречается у неоконфуцианцев, в том числе и у Ли Чжи. 18: следование разным учениям подобно употреблению разной еды в плане общности результата. 27: наследие Конфуция, Лао-цзы и Будды передавалось схожим образом. 36: сходство Конфуция и Будды в том, что они ушли из семьи ради высшей цели.

7. Конфуцианские каноны – ненадежный источник знаний. Обвинение канонических сочинений в ненадежности служило для Ли Чжи основанием для выдвижения собственных идей, порой идущих вразрез с каноническими. 7: чжоуские конфуцианцы превратно поняли механизм управления народом, установленный Хуан-ди, и потому просвещают народ, вместо того чтобы держать его в неведении, незаметно управляя им с помощью обычаев и ритуалов. 9: конфуцианские каноны – это либо плохо составленные конспекты нерадивых учеников, либо льстивые сочинения подданных для ублажения государей, либо рекомендации, данные в условиях конкретной ситуации, а не истины на все времена. 11: истина, которую понимал Янь-цзы, не передалась в полной мере даже до Цзэн-цзы и Мэн-цзы и совсем не дошла до сунских неоконфуцианцев Чжоу Дунь-и и братьев Чэн, прославленных традицией.

8. «Учение о принципе» не соответствует действительности. Одной из наиболее ярких особенностей философских взглядов Ли Чжи является его оппозиционность: философ не только высказывает собственные мысли и не только реинтерпретирует канонические положения, но также и спорит с ортодоксальными философскими течениями, служившими идеологической опорой для властей. 4: отрицание космогонической концепции «Великого предела» и «Небесного принципа» как не соответствующей эмпирической действительности. 5: скепсис в отношении тезиса Чжу Си о тождестве божеств и духов с пневмой (ци).

9. Саморегуляция – эффективный способ организации общества. В административной деятельности на посту главы округа Яоань Ли Чжи руководствовался принципом максимального невмешательства в жизненный уклад местного населения, проявлял уважение к его обычаям и традициям. С успехом такого подхода, вероятно, и связана данная мысль. 7: народ благополучно устраивает свою жизнь без участия вышестоящих, сообразуясь с обычаями и ритуалами. 20: примеры того, когда политические деятели не исполняли свои обязанности, что, однако, не мешало общей благоприятной обстановке в их сфере ответственности.

Помимо сформулированных выше тезисов, стоит также обратить внимание на то, что Ли Чжи отнюдь не ограничивается критикой неприятных ему людей (которые чаще всего представлены абстрактными «современными конфуцианцами»), но также довольно часто высказывается о конкретных личностях в положительном и даже восторженном ключе.

Структура цзюаня, на мой взгляд, остается актуальной проблемой в области изучения рассматриваемого памятника. К примеру, американский коллектив, работавший над переводом избранных фрагментов «Книги для сожжения», полагает, что она представляет собой «сборник разнородных произведений, разнесенных по нечетко определенным жанрам», добавляя, что «внутри разделов не просматривается никакой логики в изложении материала» и что разделы эти «представляют собой беспорядочную мешанину фактов, мнений и впечатлений, которые читателю предстоит разгребать самостоятельно». Более того, сохранение в англоязычном издании оригинального порядка следования произведений объясняется надеждой «передать частицу дезориентирующего опыта, который читатели эпохи Мин получали при попытке чтения такого рода книг от корки до корки» [Handler-Spitz, Lee, Saussy (ред.) 2016, XXXIII–XXXIV]. Я убежден, что подобная точка зрения по меньшей мере спорна и ниже попытаюсь продемонстрировать, что структура «Книги для сожжения» несколько сложнее, чем кажется, не ограничивается разбивкой на разделы и вряд ли может быть названа беспорядочной.

Так, внутри раздела «Разнородные произведения» (собственно, его название, по-видимому, и связано с тем, что мысли Ли Чжи представлены в форме сгруппированных по разным родам текстов, в которых излагаются идеи философа), на примере цзюаня №3, мы можем увидеть достаточно четкую группировку эссе согласно их жанровой направленности (см. табл. ниже):

Охарактеризовать выделенные группы можно следующим образом:

1. «Суждения» (лунь) Ли Чжи на определенную тему в свободной форме. 1–7.

2. «Разъяснения» (шо) какого-либо конкретного философского понятия, концепции либо точки зрения Ли Чжи по определенному вопросу. Помимо произведений, в названии которых присутствует иероглиф шо, я бы отнес к этому виду в том числе и эссе 10, которое, несмотря на нетипичный заголовок «выдвинутые тезисы» (ти ган), представляет собой разъяснение смысла «Сутры сердца». 8–12, 14, 37.

3. «Заметки» (цзи), в которых Ли Чжи рассказывает о событиях и людях, связанных с ним. В рассматриваемом цзюане это истории о знакомых буддийских монахах (среди них были и ученики Ли Чжи). 13, 15, 16.

4. «Предисловия и послесловия» (сюй), составленные в качестве приложения к другим произведениям и документам. 17–25.

5. Поминальные письма (гао вэнь), преимущественно хвалебного толка. 26–29.

6. Разное: тексты, не формирующие самостоятельную группу и не примыкающие к какой-либо другой. Сюда входят «написанное вместо других» (дай цзо), «характеристики» (цзань), «памятки» (шоу цэ) и «письма» (вэнь). Безусловно, есть вероятность, что вышеперечисленные разновидности стоит описать как отдельные группы, однако, ввиду ограниченности проанализированного материала, подобная операция пока представляется недостаточно обоснованной. В процессе дальнейшей работы над памятником данный вопрос, вероятно, будет прояснен. 30–36.

Некоторая нестрогость в порядке следования эссе, несомненно, присутствует. Во-первых, после первого представителя «заметок» (13) помещено «разъяснение» (14), а далее вновь продолжаются «заметки» (15, 16). Во-вторых, неясен статус, заключительного эссе (37), озаглавленного как «поверхностное разъяснение», которое может входить как в группу «разъяснения», так и в группу «разное». Тем не менее подобные несоответствия не опровергают общей закономерности структуры цзюаня и к тому же вполне могут являться следствием ошибки издателя в условиях нелегального издания памятника, что отнюдь не кажется невероятным в условиях негативного отношения властей к деятельности Ли Чжи.

Наконец, стоит сказать несколько слов о хронологическом соотношении произведений, входящих в рассматриваемый цзюань. Из 31 датированного текста наибольшее количество (пятнадцать) было написано в конце 1580-х – начале 1590-х во время его пребывания в буддийской обители Чжифоюань в уезде Мачэн, а также поездки в Учан в 1591–1593 гг. Ощутимую долю (семь) также составляют произведения периода службы философа в провинции Юньнань (1577–1580), их особенностью является обращение к теме службы и государственного управления, а также доминирование конфуцианского дискурса. Датировка шести из тридцати семи текстов (12, 21, 22, 23, 24, 34) пока остается неустановленной, однако можно высказать по этому вопросу некоторые соображения. Чжан Цзянь-е предлагает датировать текст 34 аналогично 33 на основании сходства формы (характеристика) и художественных средств (ироническая гипертрофия черт описываемых персонажей). Я могу предположить, что эссе 21 было написано в период службы Ли Чжи в провинции Юньнань, поскольку, во-первых, его тематика непосредственно связана со службой, а во-вторых, оно написано для Ли Ши-да, который упомянут (как цензор Ли) в другом произведении, датированном 1579 г. (20).

Я планирую продолжить исследование памятника в схожем формате применительно к прочим его разделам, чтобы создать основу для последующего его изучения и, в конечном счете, перевода на русский язык, что позволит получить полное и адекватное представление о философских взглядах Ли Чжи.