Творчество и субъективность. Коллективная монография: Труды Научно-образовательного центра «Философия современности и стратегии гуманитарной экспертизы». Сер. ἀγορά. Вып. 1/ отв. ред. А. А. Грякалов. СПб., 2016. 264 с.

На фоне многоголосицы, царящей сегодня в интеллектуальной среде, которая утверждает себя как единственно продуктивное состояние современной мысли, звучит коллективный голос исследователей, вновь ставящих задачу понимания целостности человеческого существования и поиска «новой калокагативности». Уже этой тональностью высказывания вызывает живой интерес коллективная монография «Творчество и субъективность». В фокус исследования помещается человеческая субъективность, формируемая и реализующая себя в творчестве, где ведущим мотивом ее действия является внимательное вслушивание, всматривание в мир, деликатный поиск контакта с бытием.

Философия второй половины XX в. выдвинула концепции, ставящие пределы проблеме субъекта, творчества, целостности и единства («исчезновение субъекта», «смерть автора», культура как поток многообразия симулякров, потеря идентичности личности в потоке социальных взаимодействий, функциональность и технологичность как определяющие координаты бытия человека в современном социокультурном мире). Излюбленным образом, характеризующим современное состояние культуры и общества, становится образ «исчезновения». Исчезает не только субъект, но и сама реальность, предстающая как множественность функционирующих и технологически сконструированных моделей, по лекалам которых существуют социум, культура. В этих условиях человек теряет осознанную и ответственную позицию и мотивацию действий, его творческий потенциал угасает. Экзистенциальные вопросы существования, сохранения этических и эстетических ценностей постепенно выводятся за рамки философского дискурса, а это приводит к осознанию состояния современной философии и ее отдельных отраслей (эстетики, этики, аксиологии) как кризисного. Складывается ощущение концептуальной исчерпанности философского потенциала проекта модерна, что неизбежно стимулирует поиски новых горизонтов понимания основополагающих мировоззренческих проблем.

В центре внимания авторов монографии стоят проблемы субъективности и творчества, реализующего потенциал осмысленного и ответственного, деятельного участия человека в современном мире. Во многих статьях эти проблемы рассматриваются в условиях пограничных, предельных ситуаций экзистирования человека (войны, насилия, обреченности на несвободу, существования на грани жизни и смерти), когда требуется концентрация всех экзистенциальных усилий человека, ради сохранения его самостояния.

В отличие от центрированного и конкретного топоса субъекта, ограниченного оценочной однозначностью и устойчивостью, содержание и формы субъективности полифоничны и подвижны, открыты трансформациям. Исходя из такого понимания, творчество предстает как антропологическая и онтологическая проблема. Творчество субъективности имеет различные формы и грани осуществления, когда востребованы и актуализированы ее различные ресурсы, причем особое место среди них авторы отводят эстетическому. Такой подход предопределил структуру монографии, которая состоит из трех разделов: творчество и субъективность в сфере рациональности и развития знания («Логос: стратегии субъективности»); анализ творчества и субъективности в сфере эстетического сознания и искусства («Эстезис и опыт письма»); герменевтика события, аналитика идентификации и этика поступка («Этос: топосы утверждения»).

Российских и зарубежных авторов книги объединяет интерес к противоречивым процессам формирования и действия субъективности и творчества. Особенное внимание обращено на анализ радикальных фигур творчества субъективности в философском (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж. Батай, Ф. Гваттари) и литературном творчестве (Н. Гоголь, А. Блок, А. Платонов, В. Шаламов, М. Уэльбек). Авторам книги удалось раскрыть проблематику творчества субъективности через выстраивание увлекательного диалога позиций и тем самым показать возможность смыслового единства через множественность смысловых взаимодействий.

Раздел «Логос: стратегии субъективности» открывается статьей А.С. Степановой «Логос как смыслообраз античности». Анализируя процесс трансформации логоса от мифолого-физиологического и онто-космологического к логико-гносеологическому его пониманию, автор показывает историческое обрастание его содержания связями с человеческим разумом, воображением, речью и превращение в итоге в личностную доминанту. Концептуализация логоса становится формированием субъективности, включающим в себя три принципиальных момента: во-первых, это постановка проблемы понимания – отношения «Я» и «Другой»; во-вторых, это осознание значимости существования и этоса поступка, в-третьих, это осмысление смерти и ее отношения к бытию. Логос предстает в античной традиции как смысл и образ субъективности, свершающей творческий прорыв в ценностные смыслы мироздания, к таинству бытия. В этом и состоит его актуальность сегодня.

Статья Д. У. Орлова «Герменевтика события» посвящена рассмотрению события в контексте его рационального осмысления, исторического сознания и опыта поэзиса бытия. Аналитика философских интенций в трактовке темы (Гегеля и Фейербаха, Ницше и Хайдеггера) приводит автора к новому ракурсу понимания события, которое не исчерпывается областью факта, не задано объективной фактичностью или традицией, а принадлежит области поэзиса, в которой синтезированы взаимосвязи внутренних актов исторического сознания. Соответственно событийная структуризация истории – это в конечном счете результат отбора из материала фактичности того, что достойно запоминания. Событие предстает здесь не как форма наличного бытия, но как «след чего-то отсутствующего, который хранится в памяти – как единичность всеобщего, отложенная в бесконечный post factum» (с.44). Значимость авторского размышления являет понимание события как опыта поэзиса бытия.

В статье «Творчество и власть. “Введение в метафизику” Мартина Хайдеггера» К. А. Ермилов предлагает актуальный подход к проблеме – ее анализ через призму трактовки Хайдеггером древнегреческих категорий. В фокусе осмысления здесь оказывается человек, ищущий возможности найти в бытии Дом, где преодолевается чувство неуютности, неопределенности существования перед сверхвластительным. В противоположность безместной неуютности, по Хайдеггеру, и учреждается полис, который является средоточием исторического бытия. Те же, кто наиболее остро проживают неуютность и неучрежденность, становятся в подлинном смысле творцами, к кругу которых принадлежат равно поэты, художники, мыслители, жрецы, государственные деятели как носители логоса. Власть и искусство оказываются средствами обуздания сверхвластительного, но не его подчинения. Как справедливо заключает автор статьи, несомненная ценность такого подхода заключается в раскрытии единства творчества и власти перед лицом не поддающегося расчету Бытия, предшествующего всем вариантам конкуренции власти и творчества. По сути, в статье поставлена и конструктивно решается проблема возможности взаимодополнения творчества и власти, заданная в генезе политического.

В статье И. П. Смирнова «1+3 Измерения социокультуры» дан объемный анализ социокультуры как целостности, в которой пересекаются и взаимодействуют эпохально-духовные, антропологические, цивилизационные и общественно-политические процессы. Автор подвергает критике позиции, абсолютизирующие какой-либо из срезов единого социокультурного целого, показывая, что только преодолевая такую ограниченность понимания, можно раскрыть основания «всеместности» человека, мыслящего, чувствующего, действующего, творящего и созидающего, что только во взаимопроникновении реальности и целей человека, в сотворческом взаимодействии субъектов рождаются и трансформируются смыслы, возникает сопряжение исторического прошлого, настоящего и будущего, общего и частного времени, благодаря чему социокультура функционирует как целое.

Известный исследователь творчества Ф. Гваттари А. В. Дьяков в статье «Онтология субъективности в шизоаналитическом проекте Ф. Гваттари» реконструирует новую модель субъективности, содержащуюся в различных работах французского философа. В отличие от Гваттари, который исходил из гетерогенности и полифоничности субъективности, выходящей за пределы индивида и даже человеческого вида, но включающей в себя также и природный мир и мир машин, А. В. Дъяков делает акцент на творческом характере субъективности, которая производится, творится всей совокупностью отношений между разными векторами субъективизации, создавая территорию субъективизации, нагруженной экзистенциальными значениями.

Сербские философы П. Боянич и С. Милутинович-Боянич в статье «Субъект ностальгии» по сути анализируют поставленную А.В. Дьяковым проблему на конкретном современном материале – мироощущении мигранта в чужеродной среде. Важно при этом, что авторы вводят свой анализ в более широкий смысловой парадоксальный круг этой проблемы в неразрешимом противоречии двух взаимообусловленных переживаний: с одной стороны, желания сохранять особенность, уникальность своего мира, с другой – стремления к уничтожению границ своего и чужого.

Исследования раздела «Эстезис и опыт письма» посвящены различным аспектам субъективности, осуществляемой в искусстве. О.А. Кириллова в статье «О “метафизической чувствительности” и “прикладной метафизике”: 2010-е и “казус Александра Блока”» задается вопросом: как возможно жизнетворчество в условиях дегуманизации? И находит ответ в феномене художественного опыта со-быти-Я как возможности жизни через творчество. Благодаря эстетическому дару метафизической чувствительности – ощущения особой темпоральности (мгновения-вечности), особого действия (свершающегося и предчувствуемого) художнику дано и особое ощущение бытия, ускользающего и бесплотного. Через это «философски продуктивное безумие» автор раскрывает природу поэтики Александра Блока.

В статье К.В. Преображенской «Литература как опыт мистического: Жорж Батай» творчество субъективности раскрывается через анализ описанного Батаем опыта мистического чувства, открывающего путь к высшему единству существования. Батай считал, что такое переживание первично по отношению к умозрению и дискурсу. Автор статьи обращает внимание на имеющееся расхождение мистического опыта и искусства, которое не вписано в границы такого опыта, поскольку имеет дело с языком, обладающим своими законами.

Тему соотношения мистики и художественного творчества продолжает С. А. Гончаров в статье «Мистика и мистификация Гоголя». Автор выявляет различие позиций мистика и мистификатора. Субъективность мистика направлена на уничтожение субъекта, так как он стремится к слиянию со сверхчувственным, умонепостижимым миром. Мистификатор же намеренно творит другую реальность, перевоплощаясь в роль «другого», но не сливаясь с ним. В жизни и художественном творчестве Гоголя эти ипостаси не совпадали: когда он становился мистиком, то выступал как проповедник, а будучи писателем, он менял множество ролей, играл ими, проявляя креативную авторскую свободу и волю.

В статье сербского исследователя К. Ичин «Изображение в “Ювенильном море” Андрея Платонова» прослеживаются метаморфозы русского авангарда на пути от утопии к антиутопии. Автор показывает, как в социальном и идейном контексте советской реальности именно искусство совершило интуитивное прозрение, раскрывая античеловечность осуществлявшегося социального проекта. Сопоставляя творчество К. Малевича, П. Филонова и А. Платонова, автор показывает переход от романтического стремления преобразовать физическое в космическое к трагическому мироощущению превращения живого в мертвое, обезличенного настоящего – в пустоту несуществования. Сходность результатов, к которым разными путями пришло искусство рубежа 20–30-х гг. XX в., говорит о пределах субъективности, отворачивающейся от жизни и человека ради умозрительной абстракции.

Л.Е. Артамошкина в статье «“Ursprung”: новый опыт темпоральности (П. Леви, В. Шаламов)» размышляет о субъективности, творящейся через событие жизни, которое становится текстом. Автор ставит вопрос о вариантах сопряжения опыта страдания и текста в событии переживания границы жизни и смерти. Если позиция свидетеля (П. Леви) представляет опыт боли через авторское самовыражение, то в позиции летописца (В. Шаламов) сам текст оказывается непосредственным памятником предельного опыта бытия. Возникает особая онтология человека через искусство, слово обретает плоть и наделяет человека возможностью быть. Таким образом, текст становится топосом самой жизни, экзистенции человека.

В статье С.А. Мартыновой «Художник как свидетель. Апология субъективного», напротив, анализируется феномен свидетельствования как формы творчества, выводящей за пределы экзистенциального субъекта. По мнению автора, феномен свидетельствования означает «крах целостности субъекта», поскольку художник как свидетель стоит на позиции со-участности в бытии, давая голос самим явлениям и процессам. Художественное творчество при этом отказывается от миссии освоения мира, как бы давая бытию возможность предстать как единство через эстетическое поименование присущей миру хаотичности и абсурдности.

Статьи раздела монографии «Этос: топосы утверждения» продолжают развивать эстетическую проблематику через выявление связи этического и художественного. В программной статье «Творчество и герменевтика субъективности» А. А. Грякалов, оценивая авторитетные концепции творчества, возникшие в XIX-XX вв., отмечает, что они знаменуют процесс децентрации субъективности, следствием чего оказывается распадение целого, взаимосвязей человека, общества и культуры, инерцию сознания, порождающую безответственность творческой мотивации, утрату этической энергии «общего дела» и размывание связи этического и эстетического.

Предлагая актуальную концепцию творчества, в основе которой лежит взаимосвязь понятий субъективности, неопределенности и события, автор считает, что творчество субъективности в наибольшей степени показательно в сфере эстетического, которое «стягивает» в целое такие ипостаси субъективности, как интенсивность опыта, переживание и первоименование, пространство действия и произведение, энергию и смысл совершенного усилия, этос и хранящую чувственность рефлексию. Эстетическое творит произведение, обладающее определенностью смысла, но и сохраняющее живость неопределенного в процессе незавершаемых трансформаций. Таким образом, эстетическое оказывается мостом между неопределенностью и определенностью и укореняет человечность, бесконечно расширяя смыслы и опыт субъективности.

Конструктивное значение в эстетическом пространстве определенности/неопределенности имеет событие, особенно явное в предельных ситуациях человеческого существования (война, террор, страх, посттравматический синдром). Эстетическое переживание травматического опыта истории оказывается проводником этической, экзистенциальной идентификации человека. Поскольку эстетический опыт интенсифицирует переживание субъективности, открывая каналы осмысления человеческого существования через рефлексию переживаний, он должен стать опорным в выстраивании герменевтики субъективности. Таким образом, А. А. Грякалов намечает новые горизонты современного понимания эстетического и этического, субъективности и творчества, раскрывая их сущностное взаимопроникновение.

Статья Н.Н. Суворова «Между фантазмом и событием» привлекает внимательным исследованием положения, которое занимает современное искусство в осмыслении человеком своего присутствия в бытии. Ведущую роль в этом процессе играет воображение, охватывающее векторы различных способностей. Его силой присутствие присваивает бытийное содержание, а бытие раскрывается благодаря присутствию. В интерпретации Фуко этот процесс предстает как фантазм/событие, как проявление и разворот присутствия. Фантазм формирует событие, возводя случай в структуру произведения, а зрители разгадывают следы воображения художника, включая его фантазмы/события в свой опыт воображаемого. Серийность произведений в современном искусстве создает веер смыслов и пространство для свободы воображения в многообразии интерпретаций. Вместе с тем в структуре современного произведения возможна сшибка фантазма и события, воцарение хаоса. Но в целом воображение снимает различие между фантазмом и событием в интеллектуальном прозрении. Таким образом, фантазм/событие в искусстве – это создание художественного и эстетического субъекта, собирающего в едином пространстве субъекта-художника, субъекта-реципиента и субъекта-произведение искусства.

В статье С.А. Лишаева «Неуверенная идентичность (Самосознание философа в современной России)» остро ставится вопрос о том, можно ли считать философом профессионала, изучающего или преподающего философию. Автор скрупулезно анализирует мотивацию уклонения от именования философом, будь то возвышенное представление о философии и преклонение перед великими философами прошлого, или убеждение в том, что философия сегодня уступила место обширной системе конкретных наук. Автор статьи обстоятельно обосновывает вывод, что философия сохраняет свою актуальность, лишь когда исследователь (преподаватель) рискует вводить новые концепты и называть себя философом.

Статья О.А. Власовой посвящена изучению философии К. Ясперса с опорой на биографические материалы в плане ее значимости для формировании собственной личности. Философия предстает здесь как процесс совершенствования мышления и обретения гражданской позиции.

В статье Т.Н. Кетовой «”Возможность острова” человеческого в мире постэволюционных стратегий» остро сформулирован вопрос об угрозе гуманистическому содержанию жизненного мира человека перед утверждением функционально-технологической парадигмы современной цивилизации. Сведение субъективности к волевому действию без осознания ответственности за сохранение гуманистических ценностей проявляется в бесконтрольном распространении биотехнологий, казалось бы, претендующих на открытие новых возможностей совершенствования человека, а на деле приводящих к манипулированию его природой, моделируя «техночеловека», лишенного природной и культурной идентичности. Автор анализирует как позиции современных философов, диагностирующих опасные тенденции антропологической трансформации, так и обращается к художественным произведениям, прогнозирующим ее катастрофические последствия (М. Уэльбек, Э. Э. Шмидт). Главная всегда заново требующая решения этическая проблема, поставленная Т. Н. Кетовой – граница между естественным и искусственным, между уместным и чрезмерным вмешательством науки в жизнь.

В заключение хочется поздравить авторский коллектив книги «Творчество и субъективность» с интересной работой и пожелать научно-образовательному центру «Философия современности и стратегии гуманитарной экспертизы» Института философии человека Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена дальнейших исследований и новых публикаций.

Т. А. Акиндинова, Е. Н. Устюгова (Санкт-Петербург)

Акиндинова Татьяна Анатольевна – доктор философских наук, профессор кафедры культурологии, философии культуры и эстетики (ФГБОУ ВО «Санкт-Петербургский государственный университет»), Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Устюгова Елена Николаевна – доктор философских наук, профессор кафедры культурологии, философии культуры и эстетики (ФГБОУ ВО «Санкт-Петербургский государственный университет»), elena.ust@gmail.com

Akindinova Tatiana A. ‒ DSc in Philosophy, Professor of Department of Cultural Studies, Philosophy of Culture and Esthetics, Saint Petersburg State University (SPbSU)

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Ustiugova Elena N. ‒ Professor of Department of Cultural Studies, Philosophy of Culture and Esthetics, Saint Petersburg State University (SPbSU)

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script