С.Н. МАРЕЕВ. Л.С. Выготский: философия, психология, искусство. М.: Академический проект, 2017, 227 с.

Книга С.Н. Мареева о выдающемся советском мыслителе Л.С. Выготском посвящена его 120-летнему юбилею. Своеобразие этой книги в том, что она проливает свет на единство диалектического метода, логики и теории познания в арсенале Выготского и его богатом наследии, оценивает его с позиций современности. Как показывает Мареев в разделе, посвященном психологическим открытиям Л.С. Выготского, ученый обретает именно тот метод (работа «Исторический смысл  психологического кризиса»), который адекватен человеческой душе. И это позволяет Л.С. Выготскому вернуть человеку духовное, которое было утрачено так называемой «научной психологией». Здесь, как отмечает автор, Выготскому не хватало только понятия идеального, которое будет разработано Э.В. Ильенковым.

С.Н. Мареев обоснованно называет Л.С. Выготского в первую очередь философом. Выготский не только мастерски использует диалектический метод в психологии и в педагогике, где он достигает выдающихся результатов, но, как считает автор книги, впервые применяет его в теории искусства, которую он называет «психологией искусства», чему посвящен последний и наиболее оригинальный раздел книги. Такое богатство результатов за такую короткую жизнь стало возможным, пишет Мареев, благодаря методу, восходящему к немецкой классической философии, что навсегда вписало имя Л.С. Выготского в историю развития (мировой) психологии.

Связь с философской классикой явным образом выступает в работах Выготского. У какого психолога вы встретите ссылки на Гегеля, на метод «Капитала» Маркса, на Фейербаха: «Слово и есть в сознании то, что по выражению Фейербаха, абсолютно невозможно для одного человека и возможно для двух. Оно есть самое прямое выражение исторической природы человеческого сознания» (Выготский Л.С. Мышление и речь: психологические исследования. М.: 2016. С. 351).

Метод Л.С. Выготского – это именно Метод. «Для Выготского марксистское мышление было органичным» (с.113). Он не ограничивается теоретическими вопросами, а идет дальше. Практика в итоге не только исправляет теорию, она её подтверждает. Можно бесконечно вести спор между гётевской формулой («В начале было дело»)  и евангельским вариантом («В начале было Слово»), но споры эти могут увести в дурную бесконечность. Л.С. Выготский же не останавливается на этом споре. «Мы, — пишет он, — не можем остановиться... ни на евангельской, ни на гётевской формуле... Они говорят о том, что было в начале. Но что было далее? Начало есть только начало, т. е. исходная точка движения. Самый же процесс развития необходимо включает в себя отрицание начальной точки и движение к высшим — лежащим не в начале, но в конце всего развития — формам действия». (Выготский Л. С. Соб. соч. В 6 т. Т. 6. М., 1984. С. 90).

Продуктивность теории Л.С. Выготского является серьезным орудием снятия, направленным в сторону позитивистской школы эмпирического обобщения, осознание границ которой благодаря современным вычислительным возможностям  не за горами. Обретение власти диалектического метода в еще одной науке можно назвать еще одним небольшим шагом осознанного развития Человека, что все-таки является необратимым процессом, несмотря на текущее положение дел.

Л.С. Выготский, как показано в книге, характеризует свой метод как исторический. Но это не тот метод, который в настоящее время покрывается понятием «глобальный эволюционизм». Это метод, суть которого Гегель выразил тем положением, что отдельный индивид в своем «образовании» должен пройти исторический путь «образования» Человечества, но только в сокращенном и выравненном виде. Психика человека не есть постоянная величина, которая дана ему его телесной организацией, а нечто производное от быстро меняющейся общественной жизни. Хотя относительно термина «культурно-исторический метод» в психологии споры не прекращаются, Выготский, как отмечает  С.Н. Мареев, толкует психику человека как производную от культуры и истории. Он применяет к ее анализу историю, диалектическую логику и материалистическое понимание общества. И получается, что сам предмет заключается не в единичности одного изолированного индивида, что, как  показывает Выготский, и являлось причиной кризиса в психологии, а именно в человеке как общественном субъекте.

Прямолинейность в психологии стала возможной через догму физиологического предопределения, но величие Л.С. Выготского, как показывает автор книги, заключается не просто в непринятии такого объяснения. Л.С. Выготский разделывается с такого рода догматизмом не просто через порицание и морализаторство, а с помощью выявления причин, с помощью вскрытия диалектических противоречий и нелинейности в развитии Человека в одном из своих моментов – в индивиде. «Развитие мышления и речи совершается непараллельно и неравномерно. Кривые их развития многократно сходятся и расходятся…» (Выготский Л.С. Мышление и речь: психологические исследования. М., 2016. С. 99).

В книге уделяется особое внимание продолжающемуся и сегодня спору относительно корней мышления, растущих якобы из физиологии. Автор  критикует попытки толкования Выготского как последователя И.П. Павлова и его рефлексологии. Л.С. Выготский отличается именно тем, что не распространяет один шаблон на другие науки, он понимает необходимость построения метода, соответствующего конкретному предмету, в чем и проявляет себя диалектическая философия. 

Особое внимание в книге уделено работам Л.С. Выготского в области дефектологии, в частности по развитию интеллекта у слепоглухонемых, что, безусловно, было предтечей успехов А.И. Мещерякова и Э.В. Ильенкова в области педагогики. И в данном случае Лев Семенович понимает, что особый подход в обучении слепоглухонемых заключается в том, что он должен строиться на том же основании, что и обучение зрячих – на трудовом воспитании, но такое обучение здесь должно быть «в чистой форме», когда отклонение способно подтверждать норму, как это будет впоследствии реализовано Э.В. Ильенковым и А.И. Мещеряковым. «Сотрудничество со зрячим должно стать основой трудового воспитания. На этой основе создается истинное общение со зрячими, и труд окажется той узкой дверью, через которую слепой войдет в жизнь. Создайте здоровый труд — остальное приложится» (Выготский Л.С. Собр. соч. В 6 т. Т. 5. М., 1983. С. 75-76).

Понятно, что в рецензируемой книге большая роль уделена центральному произведению Выготского «Мышление и речь». И здесь С.Н. Мареев акцентирует мысль Л.С. Выготского о том, что «путь к человеческому интеллекту и путь к человеческой речи не совпадают в животном мире, генетические корни мышления и речи различны» (там же. С.119). Генетические корни и пути развития мышления и речи, как писал Выготский, здесь оказываются до известного пункта различными, но основной факт остается несомненным, именно факт пересечения обеих линий.  Мареев  пишет: «У речи и мышления единый корень, который не в его биологическом прошлом и не в глубинах подсознания. Они генетически происходят из практической деятельности, которая находится уже за пределами и “животного царства”. К этой мысли ведет немецкая классика» (с.94).

Вне контекста может показаться, что тут явное противоречие суждений  автора книги и Л.С. Выготского. Именно здесь начинается граница мира культуры и снимается мир животный, и этот смысл у Л.С. Выготского Мареев подтверждает через другие работы Льва Семеновича. Л.С. Выготский цитирует Энгельса и Дарвина: «Труд, как показал Энгельс, сыграл решающую роль в превращении обезьяны в человека». «Труд создал самого человека — и человеческую речь, и человеческую культуру, и человеческое мышление, и человеческую жизнь во времени». И там же мы находим ссылку на Дарвина: «В полном согласии с Дарвином... человек не достиг бы своего господствующего положения в мире без употребления рук, этих орудий, обладающих удивительным свойством послушно повиноваться его воле, Энгельс видит решительный шаг в освобождении руки от функции передвижения» (Выготский Л. С. Собр. соч. В 6 т. T. 6. М., 1984. С. 23).

С.Н. Мареев показывает, что Л.С. Выготский развивает свои идеи, исходя из понятия конкретно-всеобщего. Без использования этой категории, без монизма (идущего от Спинозы) невозможны были бы не только результаты исследований психологии Л.С. Выготского, но и вся его культурно-историческая теория. Однако не только для адекватного понимания, но и для движения вперед научному мышлению нужен не результат (он уже опредмечен, с ним уже можно делать что угодно, минуя метод), а путь его становления. И никак не получится  обойти проблему метода.

Раздел, посвященный искусству, не только освещает многогранность таланта Л.С. Выготского, но также дает ключ к пониманию природы искусства. Идея снятия материи в форме и совпадения формы и содержания в произведении искусства, как ее оригинально трактует  Выготский, протягивает очередную нить от немецкой классической философии, наращивая ткань научного метода. Так проявляется мастерство Л.С. Выготского в том, что и здесь теория, эстетика не оторваны от соответствующего бытия. Мареев показывает, как Л.С. Выготский анализирует произведения мировой литературной классики через психологию искусства. Противоречие художественного произведения рассматривается с помощью и через формы таких жанров, как басня, новелла и трагедия. Последнее дает понимание критерия истинности искусства, чего так не хватает современным творцам, в том числе и успешным. Больше чем век назад об этом писал Л.С. Выготский (и наверняка другие до него и в его время), однако современному «духу» еще предстоит прийти к этому осознанию.

Единство метода у Л.С. Выготского блестящим образом воплощается, где бы он ни работал: и в психологии, и в педагогике, и в искусстве, и эта нить прослеживается во всей книге. Философия же стоит и за психологией, и за педагогикой, и за искусством и даже за «лингвистикой». Яркий образ философа светится в заключительных строках работы Л.С. Выготского «Мышление и речь»: «Сознание отображает себя в слове, как солнце в малой капле воды. Слово относится к сознанию, как малый мир к большому, как живая клетка к организму, как атом к космосу. Оно и есть малый мир сознания. Осмысленное слово есть микрокосм человеческого сознания» (Выготский Л.С. Мышление и речь: психологические исследования. М.; 2016. С.351).

Если Л.С. Выготский уже вписан в страницы истории психологии, то  С.Н. Мареев по праву вписывает этого выдающегося мыслителя в страницы истории философии как одного из величайших практиков диалектического метода, двигающих сознание вперед.

Н.С. Гнилозуб

Гнилозуб Никита Сергеевич – аспирант Московской международной высшей школы бизнеса «МИРБИС».

Gnilozub Nikita S.  -   postgraduate student of the Moscow International Higher Business School ”MIRBIS” (Institute).

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script