В.Л. КУРАБЦЕВ. Платон: агатофилософия. М.: Проспект, 2016. 160 с.

Kurabtsev Vassiliy Leonidovich. «Plato: agathophilosophy». M.: Prospekt,   2016, 160 p.

Монография В.Л. Курабцева представляет собой несомненное достижение отечественного историко-философского платоноведения. Автор отважился на свое исследование «вырванных» у феноменов смыслов и ценностей метафизики Платона в надежде самостоятельно, в новое историческое время России и мира обнаружить открытия и противоречия этой великой и вечно востребованной философии.

Вероятно, пришло время снова «вразумлять» человека и общество, теперь уже нашей эпохи. Об этом говорит и предпринятая автором попытка объяснения сущностной переклички платонизма и христианства, а также платонизма и русского национального мировоззрения.

Социологи фиксируют значительный рост людей, связывающих свою жизнь так или иначе с Православием и церковью. Возрастает авторитет России и Русской цивилизации. А в монографии как раз и наблюдается постоянное сопоставление идей и ценностей Платона с аксиологией христианства, с идеями Святых Отцов. Книга настолько сконцентрирована на этой проблематике, что напрашивается ее характеристика как православно-философской работы, исходящей из наследия Платона. Что, конечно, оправданно: основная концепция Платона глубинно перекликается с вероучением христианской церкви. У Платона это добро и добродетель, но, прежде всего это Идея Блага и борьба за Благо, даже, возможно, потаенно – за Бога Единого.

Автор книги сумел найти весьма удачный (и новый) термин «агатофилософия» для характеристики философии Платона. То есть философия добра, Блага (Идея Блага). И книга, как признается автор, «до и независимо от названия», сложилась именно как книга о Благе и не-Благе в мироздании, человеке и обществе. Причем Благе не только абсолютном и вечном, но и благе противоречивом, изменчивом. В силу того, что Платон не мог не считаться с неизменной частичностью блага как в мире, так и в человеке и во всем человеческом. Не-Благо в монографии тоже не забыто и осмысляется дифференцированно и тщательно.

Сам термин («агатофилософия») оправдан всей структурой и содержанием монографии. Этому способствовало философское осмысление практически всех известных сочинений философа и значимых трудов как западных (Э. Целлера, К. Поппера, Б. Рассела и др.), так и российских платоноведов и других специалистов (А.Ф. Лосева, П.А. Флоренского, В.Ф. Эрна, Е.Н. Трубецкого, Н.В. Устрялова и др.). Кроме того, в книге интересно позиционирована перекличка экзистенциально-онтологических идей М. Хайдеггера и Платона.

Основной взгляд автора на философию Платона, объективный и субъективно-личностный, — взгляд  научно-философский (в обнаружении адекватных мышлению Платона смыслов, ценностей, понятий) и православно-христианский (в оценке ценностей и разного рода мыслительных артефактов).

Книга представляет собой главным образом осмысление интенции Платона к добру и добродетели, к благим Идеям и Благу (Единому). Одной из интересных, а главное новых сторон историко-философского платоноведения стало исследование автором переклички, а порой и поразительной близости русской души-«платонички» с эндогенным (в том числе духовным) миром Платона. Духовно-нравственная окраска всего  текста монографии тем не менее потребовала от автора оправданий. С чем он и справился уже по той причине, что основный его интерес антропологический, этический и религиозный.

В «Заключении» В.Л. Курабцеву удалось сделать научно  аргументированные выводы. Эти выводы по поводу жизни и философии Платона к тому же во многом свежи и оригинальны.

В подразделе «Идеальная справедливость, или Ночной дозор Платона» автор проанализировал сложную и весьма противоречивую социально-политическую проблематику Платона. Он более взвешенно рассмотрел противоречивые высказывания российских и западных авторов об идеях «Государства» Платона и социально-государственных размышлениях философа в поздних «Законах».

Автор показывает также антиперсоналистические, тоталитарные и антигуманистические мысли Платона, хотя при этом несколько недооценивает их конкретно-историческую детерминацию, а также  вполне гуманистические мысли Платона по указанной теме. Позитивна христианско-философская оценка великого наследия Платона как родоначальника классических духовных ценностей и теоретического «организатора» социальной и индивидуальной «жизни ради духа».

Заслуживают внимания многие подразделы монографии: «Небытие блага», «Человек: блаженный бог или “выдуманная игрушка”?», «”Молиться богам”, или Трагическая религиозность Платона» и другие. Подробно исследовано понимание философом человеческой души – ее различных качеств, состояний, сопоставлений (в том числе – с душой «блаженного бога» и душой «многосоставного зверя»). Поразительна замеченная автором перекличка антропологических открытий Платона с антропологией Ф. Ницше и З. Фрейда – о «неподатливости» природы отдельных людей, о возможности пробуждения самых низких вожделений личности и других.

Очень интересен подраздел «Русский ‟завет” с платонизмом?» – этот продуманный и кропотливый анализ известной близости национального мировоззрения и платонизма. Автор высказывает аргументированные предположения по поводу причин столь очевидной переклички этих феноменов, утверждая в конце концов «славянскость», «христианскость» и неоднозначную «платоничность» русской души.

Тем не менее, в работе недостаточно раскрыты некоторые стороны философии Платона: методологические и гносеологические аспекты; упомянутая в «Заключении» «теория общего»; оригинальность и противоречивость идей Платона, связанных с Эросом. С другой стороны, автор еще на стадии «Вступления» оговаривает свои приоритеты и цели, далекие от этих замечаний.

То, что удалось сделать автору, вызывает уважение – налицо яркий труд о почти забытых в «постхристианскую» эпоху ценностях. Труд профессионально-философский, но вместе с тем и христианско-богословский.

В заключение отмечу, что книга В.Л. Курабцева заслуживает внимания как оригинальное, профессиональное исследование. Оно читается с большим интересом.

А.В. Шестопал