Т.А. АЛЕКСЕЕВА. Современная политическая мысль (XX-XXI вв.). Политическая теория и международные отношения: Учебное пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 2015. 623 с.

Книги Т.А. Алексеевой пользуются повышенным вниманием, в них каждый раз весьма удачно соединяются исследовательское и преподавательское начала. Глубокое знание огромного количества источников вместе с простотой и доступностью изложения делают тексты книг привлекательными для чтения. Особенно следует отметить оригинальность оформления текстов в виде выделенных цитат, небольших отрывков из значимых для сегодняшнего дня научных трудов,  важных вех в биографиях ученых.

Рецензируемая книга имеет внушительный объем и аккумулирует в себе многое из того, что было наработано автором за предшествующие годы. Книга состоит из двух частей. Часть 1 «Политические теории и идеологии» посвящена обстоятельному рассмотрению большого круга проблем современной политической  теории.

Автор начинает с исследования традиционного вопроса «Что такое политическая философия и теория, как они соотносятся друг с другом». По сути это живой нерв всей политической мысли, постоянно будирующий внимание мыслителей во все времена – от античности до нынешних дней. Конечно, давно признано, что одной из наиболее характерных черт политической философии выступает ее нормативизм. Она по преимуществу нормативная дисциплина, поскольку стремится установить норму, т.е. идеалы или правила, в соответствии с которыми должна быть организована жизнь в обществе. Но Т.А. Алексееву интересуют в этой связи особенности национальной политической культуры, истории и традиций. В книге дается анализ как американской политической традиции, ориентированной в значительной степени на дескриптивность анализа и лишенной интереса к отысканию глубоких метафизических оснований, так и русской политической мысли. Последняя, считает автор, напротив, находится в постоянном поиске и проблематизации идеала, нормы при весьма утилитарном отношении к наличной политической реальности. Емко и точно в книге описывается процесс зарождения и развития политической науки, начало которого связывается с появлением «Государя» Н. Макиавелли. Именно в это время выявляется расхождение познания политического на два направления – нормативное и технологическое. И по мере развития государственности искусство (технология) управления постепенно становится политической наукой.

Несомненной удачей автора можно назвать анализ взглядов Лео Штрауса, крупнейшего американского политического мыслителя XX в. Обращает на себя внимание четкое изложение того вызова, который Л. Штраус бросил американской университетской науке.  Прежде всего, он стремился размежеваться с позитивизмом. Штраус был категорически не согласен с попытками создания науки о политике, свободной от ценностей и моральных оценок, поскольку это ведет не к свободе и благоденствию, а  к моральному релятивизму и, в конечном счете, к нигилизму. Л. Штраус и сегодня пользуется большим уважением и популярностью в академической среде. Большое распространение, в частности, имеет популярная версия его взглядов, сводящая их к защите либеральной демократии. Но это не совсем так. Он видел постоянную эрозию демократии, ставшей формой правления массовой культуры, и потому выступал за аристократическую республику. Некоторые западные  интерпретаторы провозгласили Штрауса врагом демократии и сторонником крайне правых. Но, как верно замечает автор книги, Штраус привнес в либерализм кое-что в духе Алексиса де Токвиля, который рассматривал свободу образованного разума как лучшее лекарство от патологий современной массовой политики.

В разделе «Идеология как ‟политическое воображаемое”» Т.А. Алексеевой  удалось высказать, пожалуй, всё самое важное, относящееся к проблеме идеологии. Автор подчеркивает, что единого, в смысле общепринятого, определения идеологии не существует, причем многие из них противоречат друг другу. В самом общем представлении идеология подается как совокупность идей, убеждений, представлений, мифов и т.д., отражающих социальные потребности и устремления индивидов, групп, классов или общества в целом. Но, по большому счету, свое содержание идеология находит в конфликте между сущим и должным, т.е. в трансцендентной по отношению к эмпирической жизни общества  - его  духовной сфере.

Марксистская трактовка идеологии раскрывается как имеющая целый ряд несовпадающих значений. Так, А. Грамши, развивая марксистский подход к идеологии, подчеркивал, что господство одного класса в западном обществе над другим можно назвать культурно-идеологической гегемонией класса, когда физическое насилие или угроза его применения дополняется добровольным признанием народными массами  существующего порядка. Среди немарксистских  трактовок идеологии  главное место  в книге занимает критика тоталитарных идеологий. В этом случае под идеологиями понимается, как правило, определенный тип системы убеждений, который ограничивается  обычно экстремистскими формами, такими как фашизм и коммунизм. К. Поппер и Х. Арендт считали основой тоталитаризма такую официальную идеологию, которая претендует на способность объяснить все аспекты человеческой деятельности. При рассмотрении взаимосвязи идеологии и религии Т.А. Алексеева обращает внимание на термин «политическая религия», который использовался самыми разными по убеждениям мыслителями. Автор согласен  с квазирелигиозной трактовкой не только тоталитарных идеологий, но и идеологий, как она выражается, менее монолитных - «мягких». Интересно излагается вопрос о политических идеологиях как системах концепций.  В книге говорится о том, что либерализм, социализм и консерватизм - это идеологии, составленные из взаимосвязанных интерпретаций целого ряда политических концепций. Другими словами, существуют  некие строительные блоки – концепции свободы, равенства, справедливости, власти, авторитета и т.д., из которых и строятся современные политические идеологии.

Привлекает внимание мысль о том,  что термин «идеология» в последнее время был буквально спасен от многочисленных критиков исследователями из университета Оксфорд (Великобритания). Идеология – это такой  тип политического мышления, который  может быть назван дискурсивным, поскольку имеется в виду язык политики, используемый для легитимации политических действий. Идеологи просто уточняют смысл языка политики, тем самым мотивируя людей на определенные действия. Язык, текст, разговор, коммуникативные связи, т.е. то, что обычно понимается под дискурсом, это и есть выражение идеологии. Вывод из сказанного может быть таким: «очень часто мы говорим об идеологиях, а фактически имеем  в виду идеологическое мышление, манеру мышления и дискурс, а отнюдь не догму саму по себе» (с.89).  Другими словами, основные идеи меняются, иногда самым драматическим образом, однако вера в идеологическое дело остается твердой и неизменной. Всё это подчеркивает силу идеологического мышления, не затрагивающего  содержание  той или иной идеологии.

В конце раздела автор высказывает верную мысль о том, что мы можем думать о политической теории как о противоположности идеологии, но стремящейся не просто принять на веру, а узаконить специфическую организацию различных взаимосвязанных интерпретаций политических концепций.

В разделе «Политическая теория как наука: спор о рациональности» в центре внимания автора – логика становления и развития методологии политической науки. Этапы становления - позитивизм, логический позитивизм (неопозитивизм), в том числе взгляды крупнейшего его сторонника Л. Витгенштейна прослежены с большой тщательностью и аккуратностью в оценках. Подчеркивается, что аналитическая философия и бихевиоризм родились из неудовлетворенности позитивистской методологией. Очень важное замечание высказано по поводу  того, что в середине прошлого столетия множество позитивистов занимали кафедры. Но одновременно, оказывается, продолжали работать ученые, развивавшие «классические» западные традиции политической мысли. Их имена редко упоминали тогда, ещё реже анализировали (И. Берлин, Э. Фегелин, Х. Арендт и др.). Много верного сказано в адрес постпозитивизма, который при всей его неоднородности объединял всех, кто критически относился к эпистемологии неопозитивизма. Важнейшую роль в становлении постпозитивизма сыграл Карл Поппер, философия которого получила название «критический рационализм». Характерная черта постпозитивизма – значительное разнообразие методологических концепций при постоянной взаимной критике  (К.Поппер, Т.Кун, И.Лакатос, П.Фейерабенд и др.). Особый интерес представляет точный и многоаспектный разбор взглядов Макса Вебера на политику и прежде всего его рационализм, пристальный интерес к тому, каким образом могут быть представлены  в рациональной форме социальные и политические процессы. Рационализацию он рассматривал как распространение рациональности целей. Целерациональное действие «означает выбор наиболее эффективных средств для достижения поставленных целей и оценку последствий выбора цели и действий по ее достижению» (с.130). Автор прав, говоря  о том, что рациональность в политике и управлении означает овладение универсальным языком коммуникации между субъектами политики, в том числе  между руководителями и подчиненными. Именно благодаря рациональности политика становится предсказуемой, прагматичной и эффективной. Но пренебрежение к традициям и ценностям может просто сделать рационализацию беспредметной и опасной, противоречащей даже здравому смыслу.

Т.А. Алексеева подробно разбирает многие опасения М. Вебера, связанные с угрозой бюрократической рационализации. Он считал, что неотвратимой перспективой демократических государств станет тотальная  бюрократизация общественной и государственной жизни. На смену капитализма придет не социализм,  а общество, предельно бюрократизированное во имя рационального управления. Хотя решить эту проблему невозможно, считал Вебер, но он стремился выявить все возможные средства для противодействия ползучей бюрократизации, в первую очередь такие средства,  как политическую конкуренцию и сильный парламент. Представительная демократия, по Веберу, поможет защитить общество как от произвола в принятии решений политическими лидерами, так и от давления бюрократического аппарата.

Конкретный анализ, проведенный в книге, позволяет ещё раз убедиться в том, что М. Вебер разработал достаточно целостный  подход к социально-политическому миру. Его вполне по праву называют родоначальником политической теории XX в.

Большой интерес вызывает раздел «Становление науки о международных отношениях», которая сегодня стала, и это общепризнанно, практическим  или полезным знанием (Usable Knowledge). Статус этой науки определяется как теория среднего уровня. Становление ее далеко ещё от завершения, она не имеет пока единой логики изложения, методологии, принципов научного познания и аргументации. Важно отметить, что в книге правильно подчеркивается  высокая роль идеологии в процессе формирования теории международных отношений (ТМО), поскольку большинство наработок в ней имеет американское происхождение. Постепенно, по мысли автора, ТМО приобретает интернациональный характер. Представляется важным анализ, как выражается Т.А. Алексеева, трех «Великих дебатов», имевших место в истории становления ТМО в западной научной мысли. После окончания Второй мировой войны возникает спор политических реалистов с политическими идеалистами. Последние делали акцент на нормативных аспектах, а первые доказывали, что наука должна отвечать на вопрос о том, каков мир в реальности. Во “Вторых дебатах” модернисты сражались против традиционалистов. Бихевиоризм, вышедший из позитивизма, противостоял взглядам на политику как на своего рода искусство, основанное на разуме и ценностях. Третьи «Великие дебаты»: рационализм против рефлектизма начались в 80-е гг. прошлого века. Важно подчеркнуть, что автор книги делает весьма важный вывод из анализа этих дебатов, а именно о том, что позитивистский подход в науке был в принципе преодолен – на смену ему пришел научный реализм, а впоследствии и критический реализм. Это важное достижение в теоретическом осмыслении международных отношений, которое открывает новые перспективы для ТМО. «Тем не менее спустя почти столетие после своего зарождения теория международных отношений всё ещё находится в процессе самоопределения. Есть все признаки того, что не за горами следующие Великие дебаты» (с. 187).

Вторая, и самая большая по объему часть книги под названием «Картина мира в период позднего модерна» посвящена центральной теме политической философии – теории модерна, или современности. Примечателен уже сам заголовок раздела: «Что такое современность (модерн)?», в котором на первый план вынесено именно русскоязычное понятие «современность» и только в скобках как пояснение дается термин – «модерн». Очевидно, что это не только правильная постановка вопроса для российского учебного пособия, но и важный методологический подход. Ибо такая трактовка дает правильную перспективу восприятия со-участия и со-бытия любого народа в общечеловеческой истории, которая со-временна всем и каждому. Модерн же возникает как специфически европейское членение исторического времени. Споры о нем не закончены, границы и перспективы не установлены и находятся в стадии философского вопрошания. Предложенное наименование основного раздела книги, к тому же формирует с первого шага творческий подход к восприятию событий и обсуждаемых проблем со стороны студентов, возможность критического осмысления, дополнения и непредвзятой дискуссии.

Несомненным плюсом автора данного учебного пособия является логически ясное и максимально простое изложение очень сложных вопросов. Так, та же теория модерна начинается с разведения двух главных историософских категорий – «исторического времени» и «естественного времени» (с.190), без которых невозможно даже начало разговора о проблемах «современности». При этом читатель сразу оказывается погружен в виртуальный диалог крупнейших теоретиков данной проблемы. Приводятся, в частности, высказывания немецкого ученого Р. Козеллека о различении между естественными и историческими временными категориями. Но важнее то, что тут же в тексте эти идеи «развивает» и «углубляет» известный советский историк М.А. Барг, который дополняет их  различением «внешнего» времени истории (это календарное время) и ее «внутреннего» времени. Последнее собственно и есть социально-историческое время. Эти параметры, в свою очередь, обогащаются понятием «времени культуры» Э. Кассирера, которое подводит читателя к категории «символического капитала». Таким образом, студент получает не только прояснение важнейших понятий, но и наглядный образец процесса научного исследования проблемы, очевидный методологический урок.

Вообще следует отметить, что пространство текста учебного пособия используется оптимально с точки зрения его насыщенности теоретически значимой информацией, введения в учебный материал идей величайших мыслителей «модерна» таких, как Э. Кассирер, Ортега-и-Гассет, М.Блок, Л.Февр,Э. Гидденс, Ю. Хабермас, К. Шмитт, Р.Нозик, М. Фуко и многих других наряду с классиками предшествующих столетий. При этом сохраняется стройность изложения самой темы и совершенно отсутствует грех многих учебников – перегруженность цитатами и именами. Достигается такой эффект, подчеркнем ещё раз, уместным использованием «врезок» с кратким изложением биографии и эволюции взглядов как политических мыслителей, так и целых научных школ, политических направлений (например, школы «Анналов», «доктрины Монро»). Совершенно очевидно, что этот прием также «работает» на сохранение поля открытого диалога со студентами, расширяет их кругозор по изучаемому вопросу и побуждает к самостоятельным изысканиям.

Вообще, надо отметить, что «врезки» необычайно оживляют повествование и делают из учебника увлекательное чтиво. Так, рассказывая об идее прогресса, сформулированной философами Просвещения, автор, как это принято, излагает главные его постулаты: линейную концепцию времени, унификацию эволюции человечества, активную роль человека в преобразованиях. Далее следует краткий обзор вклада Ж. Кондорсе в теорию прогресса, который выделяет 10 этапов исторического развития. И вслед за тем неожиданно, но очень интересно под рубрикой «это важно» приводится периодизация истории древнегреческого поэта Гесиода, который рассуждал на ту же тему и писал о Золотом веке, за которым следует Серебряный, затем Бронзовый, век Героев и Железный век (с. 201-203). Подобный прием мало того, что содержит дополнительную информацию, позволяет расширить горизонт знаний читающего, но одновременно заставляет его невольно принять активное участие в размышлении на заданную тему.

При этом нужно заметить, что, несмотря на определенную занимательность изложения, автору удается указать на все главные повороты обсуждаемого сюжета. В теме прогресса, например, оговаривается существование нелинейных теорий, упоминаются ведущие исследовательские фигуры разных направлений (Н. Данилевский, П. Сорокин, Л. Гумилев, О. Шпенглер, А. Тойнби и др.). Не забыты и такие теории, которые выстраивают концепции развития на основе принципов «три шага вперед, один назад», оспаривая тем самым гарантированность поступательного развития, возможность откатов, провалов и деградации. Одним словом, дается максимально полная и взвешенная картина взглядов на предлагаемую тему.

Исследуя тему модерна, Т.А. Алексеева, естественно, не могла обойти проблемы его кризиса. И здесь ставшее практически общепризнанным расхождение между западным и русским отношением к рационализму как одному из ведущих характеристик общества модерна предстает как позитивный потенциал для критики современного «общества риска» и «Джагернаута», с которыми сегодня ассоциируются самые уязвимые точки кризиса. Автор обращается к идеям С. Франка, писавшего о потере «веры в прогресс» и «состоянии нового варварства», к высказываниям А. Лосева, привлекшего внимание к русскому утопизму для преображения общества в соответствии с законами социальной правды и справедливости. Серьезную критику тоталитарного состояния общества как следствия технического развития она обнаруживает в работах Н. Бердяева, а также Б. Вышеславцева, который видел провозвестие тоталитарной технократии уже в «Повести об антихристе» Вл. Соловьева. Автор цитирует Н. Устрялова, который напоминает о «тревожной двусмысленности» в природе технического прогресса. Эти мысли получают неожиданное подкрепление в западной критике, представленной такими фигурами, как Т. Адорно, М. Хайдеггер, Ф. Кафка, А. Вебер, Ф. Юнгер. Все это вкупе показывает очевидную взаимодополняемость европейского и российского мышления в отношении «современности».

Вслед за прояснением ключевых понятий формационного и цивилизационного подходов, необходимого сопоставления традиционного и современного общества, соотношения модерна и модернизации она переходит к  апробированному  политико-философскому делению: либерализм – консерватизм – левая политическая мысль. Однако и здесь проявился оригинальный подход к изложению материала.

Либерализм рассматривается и как общественно-политическое течение, и как идеология в широкой эволюционной перспективе от его классического воплощения до современных реформистских вариантов. Т.А. Алексеева сразу отмечает, что «понятие либерализма может быть расширено в самых разных направлениях.  <…> В научной литературе мы встречаем утверждения, что Гоббс, Руссо, Кант, фон Гумбольдт, Джон Стюарт Милль, Роулс и Хайек – либералы того или  иного типа, хотя они нередко и высказывали диаметрально противоположные философские и политические взгляды» (с. 255). Именно такой «конкурентный» принцип исследования позволяет автору, с одной стороны, представить сущностные черты этого учения, а с другой, продемонстрировать реальные противоречия и социально-политические неудачи его реализации в разных пространственно-временных рамках. Обсуждаются главные утверждения, обычно ассоциируемые с либерализмом. Это: 1) приверженность индивидуальной и социальной свободе; 2) толерантности; 3) индивидуализму и автономии;  и наконец, 4) подозрительное отношение к неограниченной и директивной власти.

Множество вариантов либеральной традиции, которая прошла сложный и длительный путь от Дж. Милля до Ф. Фукуямы, разбираются автором учебника. В пестрой мозаике идей либеральных авторитетов, однако, присутствуют два главных направления. К первому относятся те, кто с теми или иными поправками продолжает линию Милля, ставя свободу в центр либерального мировоззрения и подчеркивая необходимость в интересах защиты свободы существенно ограничить принуждение и насилие, включая деятельность правительства (линия Ф. фон Хайека). Второе направление представлено реформистским либерализмом, или неолиберализмом, который попытался приблизить либерализм к социализму (линия Л. Хобхауса). Представители «классического» и реформистского либерализма защищают разные концепции свободы, равенства и справедливости. Однако сам факт подчеркивания важности свободы позволяет включить и тех, и других в либеральную традицию.

Выделяя ключевые моменты либеральной концепции, Т.А. Алексеева разбирает такие темы, как позитивная и негативная интерпретация свободы в теории И. Берлина, соотношение свободы и равенства, соотношение равенства и общего блага, условия сочетания плюрализма, свободы и равенства, роль политического авторитета, проблему реализации справедливости. Последняя тема особенно резонансна для российского читателя, и потому автор останавливается на вопросах распределительной справедливости, гражданской и социальной справедливости, основных принципах справедливости, приемлемости понятия «глобальная справедливость» в работах крупнейших политических философов этого направления, таких как Дж. Ст. Милль, Л. Хобхаус, Дж. Роулс.

Не осталась без внимания и альтернатива деонтологическому либерализму: либертаризм. Либертаризм – течение в современном либерализме, которое делает акцент на свободах и правах индивида, государству при этом отводится минимальная роль. Все либертаристское движение можно разделить на две большие группы: либертаристов-прагматиков и принципиальных либертаристов (см. с. 331). Однако у них есть нечто общее – оба крыла либертаристов из всех либеральных течений ближе всего подходят к анархизму. Представителем первого является Ф. фон Хайек, который полагал, что даже умеренное огосударствление экономической жизни ведет в конечном счете к установлению тоталитаризма. Рецепт избавления от такой перспективы – возрождение конкуренции. Он был убежден, что общества, полагающиеся на конкуренцию, успешнее других достигают своей цели – вывод, который, по его мнению, подтвержден всей историей современной цивилизации. Развивая эту идею, Хайек переносит на историю человеческого общества принцип естественного отбора – выживание наиболее приспособленных институтов.

Самым ярким выразителем теорий «принципиального либертаризма» на сегодня стал Р. Нозик. Главное его отличие от представителей прагматического либертаризма состоит в том, что он рассматривает «права» как естественные, или фундаментальные. Права есть благо в себе, а не в силу каких-то случайных причин. Абсолютный характер «права как ограничения» предполагает, что индивидуальные права не могут быть нарушены ради решения каких-либо социальных целей, например, целей благосостояния или безопасности всего общества (см. с. 337). Таким образом, Нозик практически повторяет сказанное Локком о правах индивида в условиях «естественного состояния». Признание прав такого типа автоматически предполагает отрицание любой теории справедливости, предусматривающей перераспределение богатства. Государство для того, чтобы осуществлять эти функции, вынуждено будет постоянно нарушать права человека.

Ответом на «вызов» «сверхиндивидуалистической природе» либеральной политической философии в рамках современности стали коммунитаристские теории, которые стремятся нивелировать дисбалансы в восприятии общества, акцентируя идеи сплоченности, ответственной солидарности, интеграции, социального долга и морали. Этой проблеме в книге также уделено должное внимание, что позволяет в целом выстроить достаточно сбалансированную картину мира, в которой находит свое место критика либерализма.

Обзор консервативных теорий, естественно, начинается с выделения наиболее ярких течений в этой области, таких как авторитарный консерватизм, более умеренное англосаксонское крыло в духе Берка, патерналистский консерватизм и, наконец, либертаристский консерватизм, который хотя и повторяет либерализм laisser-faire, однако обосновывает эти убеждения более традиционной философией, подчеркивая значение авторитета и долга. Однако главное внимание автора сосредоточено на изложении взглядов ярчайших идеологов консервативной мысли, таких как М. Оакшотт, Э. Берк, Р. Нисбет, К. Шмитт. Разбор идей подобных серьезных мыслителей позволяет углубиться в важнейшие темы, волнующие современный мир: природа человека и неравенство, эгалитаристский коллективизм, органицизм и индивидуализм, политический авторитет. Отдельная глава посвящена доктрине фашизма, его идейным истокам, главным историческим фигурам и теоретикам.

Значительный раздел книги содержит анализ левой политической мысли. После подробного разбора теории классического марксизма, его эволюции в ленинской теории, в период сталинизма и в неомарксистских концепциях Д. Лукача и А. Грамши, автор переходит к социал-демократическим учениям. Не остался без внимания и вклад постструктурализма, который Т.А. Алексеева также причисляет к вариантам «левой» политической мысли, поскольку он явился реакцией на политические события 1960-х гг. и выражал глубокое разочарование интеллектуальных кругов в прогрессе и науке.

Стремление дать полную картину современной политической теории заставляет автора выйти на междисциплинарное пространство и дать студентам определенное представление о таком распространенном ныне явлении, как постмодернизм. Поскольку постмодернизм нельзя, строго говоря, назвать школой, и он не является единым интеллектуальным движением, невозможно выделить какого-то одного теоретика постмодернизма, достаточно представительного, чтобы понять, в чем смысл этой парадигмы. Целесообразно рассматривать постмодернизм как группу концепций и постоянно ведущийся диалог. Поясняя наиболее известные постмодернистские термины, такие как нарратив, симулякр, дизъюнкция и др., автор все-таки останавливается подробнее на взглядах наиболее радикального из всех современных постмодернистов Ж. Бодрийяра и на неомарксистском его представителе Ф. Джемерсоне.

Заключительный раздел книги посвящен «культурному повороту» в теории международных отношений, положившему конец более чем вековому господству позитивизма в разных редакциях и интерпретациях. «Культурный поворот» охватил практически все сферы гуманитарного и социального познания, не оставив в стороне и теорию международных отношений. Он также способствовал зарождению новых областей знания, примером чего стало появление концепции «стратегической культуры» в рамках развития исследований международной безопасности (см. с. 562). В этой связи идет речь о культурной антропологии и о теории цивилизации.

С конца 1980-х гг. одним из главных направлений в теоретическом исследовании международных отношений стал конструктивизм, который предложил собственную онтологию, эпистемологию и методологию. Сегодня достаточно четко обозначились два течения внутри конструктивизма – североамериканское и европейское. Североамериканский вариант делает особый акцент на роли «социальных норм» и «идентичности» в конструировании  мировой политики. В нем по-прежнему доминирует позитивизм. Европейский вариант уделяет внимание роли «языка», «лингвистических конструкций» и «социальных дискурсов» в конструировании социальной реальности.  В нем доминирует постпозитивистские и интерпретативные подходы. Среди представителей первого подхода выделяются такие фигуры, как А. Вендт, Н. Онуф, среди второго – Ф. Краточвилл и Т. Хопф. Довольно подробному изложению их концепций и посвящены заключительные страницы учебного пособия.

В целом следует сказать, что Т.А. Алексеева, принимаясь за решение достаточно сложного вопроса – изложить доступно и одновременно максимально полно относительно новый дискурс современности – политическую теорию в связи со становлением теории международных отношений, успешно справилась с поставленной задачей. Автору удалось создать четкое и объемное представление о развитии политической теории в целом, которая к концу XX в. распространила свое методологическое влияние на такую специфическую и прагматическую область, какой всегда были международные отношения. Вместе с тем автор этого нового, не только учебного, но и без сомнения, значимого научного труда сумел наглядно показать и доказать, что интеграция политической теории и теории международных отношений в единую дисциплину стала научным фактом, и потому новая книга Т.А. Алексеевой несомненно  станет значимым событием в отечественной политической мысли.

В.И. Спиридонова, В.Н. Шевченко