Перевод, как отмечают многие исследователи, глубоко философская тема [Артемьева, Микешин 2010, 193], а возросший интерес к ней обусловлен тем, что «…в эпоху глобальных информационных систем проблема перевода… выходит на первый план, тем, что эта проблема касается адаптации и актуализации современной философией философского наследия прошлого» [Косыхин 2006, 15].

При этом проблематика перевода разрабатывается в рамках философской герменевтики, философской коммуникации, структурализма, постструктурализма, деконструктивизма и других направлений. В последние годы она особенно активно обсуждается в русле эпистемологии и философии культуры, где рассматривается в таком контексте, как условие возможности познания, методологическая стратегия, онтологический и универсальный механизм культуры [Ласица 2010, 4]. Также в рамках аналитической философии (в частности на конференции The Philosophy of Translation and the Translation of Philosophy (Цюрих, февраль 2014)) предметом обсуждения оказывается как сам концепт «перевод», так и его место в современной аналитической философии, поднимаются вопросы перевода в свете различных теорий значения, специфики перевода философских текстов, критериев верности перевода, переводимости концептуальных уточнений и вопрос о том, ограничиваются ли они языком.

В отечественной литературе, наряду с проблемами сущности перевода, его возможностей и границ, специфики перевода отдельных произведений, способов перевода (трансфера) идей в советский период (в частности, на примере произведений А.А. Зиновьева, М.К. Мамардашвили), активно разрабатывавшимися во второй половине ХХ в., исследуются вопросы, требующие сугубо философского рассмотрения: философия межтекстовых отношений оригинала и перевода, основные переводческие дихотомии – «автор и переводчик», «оригинал и перевод», «лингвокультура исходная и лингвокультура принимающая», «первичность и вторичность текстов оригинала и перевода» [Нестерова 2005, 329] – разграничение понятий значения и смысла слова, национально-культурные различия языков [Ласица 2010, 3], перевод как культурно-историческая проблема [Щедрина 2010], конструирование герменевтического концепта перевода [Воротова 2011, 43].

В начале ХХI столетия (как это произошло и в начале прошлого века) оживляется дискуссия по проблеме непереводимости. Активное участие в ней принимают представители практически всех направлений современной философии (см. об этом: [Косыхин 2006, 15]). Она становится темой научных конференций, круглых столов, семинаров, освещается на страницах специальных журналов. Количество работ начала столетия, проблематизирующих непереводимость, превосходит общее число трудов по этой проблеме за весь ХХ в. (см.: [Петровская 2004; Николаенко 2004; Косыхин 2006; Хома 2011; Фокин 2011; Глухов 2011 web; Гондек 2011; Озеки-Депре 2011; Лоне 2011; Мешонник, Ладмираль 2011; Берман 2011; Лаку-Лабарт 2011; Лефевр 2011; Пэнто 2011; Чубаров 2011; Смирнов 2012; Литвин 2012 web; Сафронов 2012 web; Коначева 2012; Глухов 2013; Левина 2013; Коначева 2013 web; Файбышенко 2013; Зинякова 2013; Арустамова, Марков 2014]). Сама же проблема трактуется при этом в духе «умеренного оптимизма»: трудности лингвистического и познавательного характера бросают переводчику вызов, но переводчик способен его принять, а попытки ее решения ведут к накоплению опыта перевода [Автономова 2008, 22].

Непереводимость рассматривается прежде всего как та реальность, без осмысления которой философия перевода не способна продвинуться вперед [Гаспарян, Клеопов, Левина, Файбышенко 2012 web]. Таким образом, акцентируется необходимость отдельного рассмотрения непереводимости и анализа предельных взаимоотношений переводимого и непереводимого: «… следует повернуться в сторону непереводимости или, точнее говоря, в сторону процесса, в ходе которого непереводимое становится переводимым, без чего не существует настоящего соприкосновения культур» [Устинофф 2011, 49]. Освещается и вопрос, как работают парадоксы непереводимости, какие стратегии им можно противопоставить: поскольку нельзя передать абсолютно все, а при любом переводе что-то неизбежно остается непереведенным, «речь идет о мерах, степенях, о некоем асимптотическом приближении к оригиналу, и при этом об интенциях, тенденциях, установках переводчиков» [Автономова 2008, 497].

Непереводимость дефинируется прежде всего как «трудность перевода», заставляющая вновь и вновь возвращаться в определенному фрагменту текста, причем такие усилия никогда не прекращаются [Cassin 2004 (dir.); Автономова 2008; Автономова 2010; Смирнов 2010; Маяцкий 2011; Avtonomova 2013], и возникает своего рода пружина перевода [Петровская 2004]. Вследствие сопротивления оригинала при переводе возникают «точки непереводимости» [Смирнов 2010, 37], проявляющие себя как не сводимые один к другому способы осмысления мира. Возникновение таких точек не отменяет, однако, попыток перевода на другой язык: от создания неологизма до наложения нового смысла на уже имеющееся в арсенале языка слово. В отношении подобных единиц перевод по-своему реализуется, хотя он и не покрывает все аспекты содержания и формы. Это происходит вследствие несовпадения объема значений переводимой языковой единицы с ее потенциальным аналогом в языке перевода – каждой такой единице присуща система отношений с другими единицами собственного языка. Каждый язык набрасывает на мир свою понятийную сетку: не только слова, но и терминологические системы, грамматика, синтаксис разных языков противятся наложению друг на друга. И чем сильнее сопротивление оригинала, тем значимее работа переводчика [Кассен 2011, 7].

Непереводимость также способна концентрироваться в области со-означений, связанных с индивидуальным сознанием и опытом. Так, слову «computer» присущи одни коннотации, а словосочетанию «электронно-вычислительная машина» – другие [Смирнов 2010, 37]. Кроме того, существует и абсолютная (строгая) непереводимость, если она установлена не только на словарном уровне, но и на отраженном в нем уровне теоретического мышления [Там же, 54]. Это связано с разными типами сознания, с разной его архитектоникой, что проявляется в отсутствии средств для компактной передачи в одном языке высказанного на другом.

Накопленный в области перевода опыт обусловил попытки обобщить конкретные случаи проявления непереводимости на различных уровнях языка. К ним относят:

– трудности передачи лексико-семантического (неологизмы, игра слов, смысловые обертоны, специфические корнесловы, заумь), эвфонического (звукопись, нарушение осмысленности знака звуком), а также эвритмического строя языка (интонационно-ритмической семантики, налагающейся на словарную семантику, например, асимметрично рифмованной и ритмической прозы) [Свасьян 1997, 595];

– лексические и семантические проблемы (сложность перевода метафор, аллюзий), а кроме того, трудности стилистические [Псху 2010, 16];

– также выделяются «референтивные» трудности перевода (отсутствие в других языках реалий, описываемых в исходном языке), связанные со спецификой базовых грамматических категорий языка, по-разному структурирующих мир в оригинале и переводе (например, неявность субъект-объектной структуры в языках и «картинах мира» американских индейцев или процессуально-динамическое восприятие реальности, зафиксированное, в частности, в арабском) [Автономова 2010, 117].

Думается, дальнейшее обобщение и систематизация конкретных аспектов непереводимости, накопление фактического материала на базе разных языков позволит глубже проникнуть в суть этого феномена.

Размышляя о границах переводимости, о непереводимости и о сущности перевода, В.В. Бибихин определяет его как «преодоление непонятности, снятие темноты с того, что уже есть, работу расчистки» [Бибихин 2001, 227–230]. Переводимость, по его мнению, означает принципиальную, хотя всего лишь потенциальную возможность существования оригинала в любой форме. Никакие переводы не способны идеально передать оригинал. Они отражают различные архитектоники мыслительных инстанций. «Подавая специфические отображения оригинала, переводы создают в пространстве любого философского языка неповторимые констелляции смыслов по поводу некой “исходной” реальности оригинала, не воспроизводимые в других языковых пространствах» [Хома 2011, 65]. Переводчик пытается перейти «…из одного умозримого мира в другой. Условия задачи делают ее почти неразрешимой, потому что философский термин имеет собственное значение только в системе – в монаде философской системы, не имеющей окон. Филолог не может здесь располагать никаким “общим языком” основопонятий, поскольку об основопонятиях-то, об общем в философии и идет речь. Между тем такой мнимо общий язык – лексикон некой обще-усредненной метафизики, неопределенной научности или просто самих “вещей” (как то “идея”, “субстанция”, “материя”, “природа”, “душа”, “разум”, “жизнь”…) – просто молчаливо предполагается переводчиками» [Ахутин 2012 web]. У переводчика нет возможности однозначной отсылки к конкретной ситуации объективного мира, «к некой однозначной данности» [Смирнова 2012, 168]. Даже при создании эквивалента в языке перевода значения двух понятий могут значительно расходиться. А.В. Ахутин вводит для этого специальный термин «омонимия перевода», «…имени-термину на языке этих общих значений, кажется, найден эквивалент, по собственному же логическому значению понятия различаются вплоть до взаимоисключения…», например, греческая «фисиология» и немецкая «натурфилософия» говорят о разных вещах, а не о разных представлениях об одной и той же вещи [Ахутин 2012 web]. Кроме того, за всю историю мысли и межъязыкового перевода множество возможных значений и трактовок увеличивается. Казалось бы, непереводимость возводит непреодолимый барьер на пути трансляции идей. Тем не менее, несмотря на то, что непереводимое не подлежит передаче на другой язык, о нем всегда можно попытаться рассказать [Хома 2011, 65].

Анализ современных разработок обнаруживает особый интерес исследователей к некоторым конкретным проявлениям проблемы. В фокусе внимания все чаще оказывается «непереводимость философии». Она становится одной из самых дискутируемых в европейском переводоведении [Марков 2012 web]. В этом случае ставится задача осмысления специфики философских текстов как объекта перевода, их разнородности и связанных с этим трудностей передачи на иностранный язык, выявления объективных причин непереводимости таких текстов [Смирнов 2012], изучения проявлений особого, философского типа непереводимости [Миронов 2008], степеней и границ переводимости в философии, анализа комментариев (глосс, схолий и т.д.) оригинальных философских трудов как своеобразной традиции перевода [Смит 2000], анализа связи лексико-грамматической непереводимости философских текстов с разными типами мышления (как внутри европейских философских традиций классического периода, так и между европейскими и восточными философскими традициями) [Смирнова 2012], трудности передачи философских понятий в целом [Махлин 2009; Крюкова 2011 web; Литвин 2012 web; Левина 2013]. Последний аспект проблемы активно разрабатывается в историко-философском (проект А.В. Маркова 2012 – 2014) и в лексикографическом аспектах (проект Б. Кассен, работа над которым длилась более десяти лет).

Проекты Маркова и Кассен, успешно реализованные коллективом ученых, получили широкий резонанс в научном сообществе. Проект «Непереводимости в европейских философиях: границы непереводимости понятий» А.В. Маркова нацелен на изучение функционирования общих для философии, социальных и гуманитарных наук понятий с целью выявления локального своеобразия европейских философских традиций. В ходе исследования закономерностей развития локальных философий, их места в европейской философии, влияния философии на развитие и становление гуманитарных и социальных наук выкристаллизовывается специфика европейской и русской философии. Она проявляется в существовании слов, которые при переводе с родного языка невозможно передать, поскольку в любом другом языке они не имеют аналогов. Причем непереводимыми могут быть понятия, относящиеся к важнейшим элементам современного философского дискурса (взять хотя бы «контингентность», «чувственность», «интериорность»). Причина тому – необходимость их соотнесения с определенностью субъективного опыта, проблема перспективы «от первого лица» [Литвин 2012 web]. Локальные философские «непереводимости» заставляют переводчика искать в родном языке залежи смыслов и значений, подсказывают, насколько возможно соблюсти точность выражения, которая требуется в философском тексте. Как показывают в своих публикациях участники проекта, непереводимые философские понятия обладают значительным когнитивным, социальным и культурным потенциалом, способны обогатить общепризнанные методы изучения философских проблем и являются реальным фактором развития философского мышления.

Проект «Европейский словарь философий», разрабатывался коллективом из 150 философов, филологов, историков, текстологов разных стран под руководством французского философа, лингвиста и переводчика Барбары Кассен. В ходе этого проекта была предпринята попытка объяснить непереводимые философские понятия средствами различных европейских языков с целью углубления диалога между философскими традициями Европы. Первый этап проекта был посвящен разработке словарных статей для словаря-справочника «Словарь европейских философий. Лексикон непереводимостей». В настоящее время осуществляется второй этап работы – перевод на другие языки. На третьем этапе Б. Кассен предполагает провести сравнительное исследование разноязычных версий словаря [Кассен 2011, 8].

Кратко опишем специфику словаря. В данной работе фиксируются и раскрываются трудности лексического характера – наиболее сложные для перевода философские понятия европейских традиций, языков. Непереводимое, по мнению составителей, индивидуально и, вследствие своей уникальности, невоспроизводимо на других языках в полном объеме, «… сети (réseaux) слов и смыслов… являются сетями философских идиом… создаваемых конкретными авторами в конкретных произведениях; данные сети уникальны и изолированы, они имеют определенное назначение (экзотерическое или эзотерическое) на уровне  языка, стиля, традиции…» [Cassin 2004 (dir.), XX]. Составители словаря подчеркивают смысл и важность различий и, опираясь на зафиксированные в национальных языках и продолжающие представлять сложность при передаче на другой язык понятия, стремятся показать специфику европейского философского пространства.

Словарь нацелен на систематизацию «сложностей» и составление своего рода «карты» непереводимостей европейского философского пространства, которая позволит наглядно и компактно представить различия между европейскими философиями под углом зрения перевода. В результате через ряд сопоставлений удается сравнить различные концепции понимания, не опираясь на заранее заданные смыслы слов и понятий. Думается, исследователям удалось в полной мере реализовать поставленную задачу: «показать поле взаимодействий между понятиями и словами, наметить и подчеркнуть переходы, дороги, тропинки, переносы между мыслительными мирами» [Автономова 2008, 622].

Что же составители относят к единицам непереводимости? Объектом описания «Лексикона непереводимостей» являются термины, терминологические словосочетания и понятия, которые, не имея соответствий в других языках, тем не менее взывают к их трансляции и побуждают к новым и новым попыткам перевода. И даже когда переводчик в какой-то мере преодолевает этот барьер, такие понятия несут в себе трудность осмысления их носителями нового языка. Например, в том, что касается русского языка, в данном словаре отмечены термины «интеллигентность», «соборность», «народность» и др.

В «Лексиконе» представлены словарные статьи трех типов. В статьях первого типа понятия раскрываются через полисемию и омонимию (например, русское «мир» означает и «антипод войны», и «вселенная», и «крестьянская община») или через сопоставление со смежными понятиями других языков. Для раскрытия всех нюансов переводимого понятия, такого, например, как «sens», могут рассматриваться и его значения, восходящие к латыни (самый общий термин – «sensus», ведущий к греческому «nous»), и современные значения, включая, разумеется, немецко-английскую путаницу с Sinn, Bedeutung, meaning, sense, которую усложнили французские переводы по денотации и референции [Cassin 2004 (dir.), XXIII]. Составители выявляют «узел непереводимости» и, путем сопоставления терминологических полей, выявляют «искривления», отразившиеся в языках и культурах. Все оттенки значений иллюстрируются цитатами из произведений крупнейших европейских мыслителей: Аристотеля, Боэция, Витгенштейна, Гегеля, Гете, Декарта, Канта, Лейбница, Локка, Рассела, Хайдеггера и др.

В статьях второго типа раскрываются особенности функционирования того или иного языка, исходя из некоего «определяющего признака» (например, разницы ser/estar в испанском или диглоссии в русском), порядка слов в предложении или способа выражения времени и модуса глагола.

Словарные статьи третьего типа представляют краткое описание трудностей и различий. Они включают слова из разных языков на одну тему и отсылают к соответствующим статьям «Лексикона» на иностранных языках (например, monde и paix используются для понимания русского мир).

Еще одной чертой данного издания является раскрытие феномена непереводимости в диахроническом и синхроническом аспектах. В первом случае отмечаются переходы, перемещения и заимствования из греческого в латынь, из классической латыни в средневековую (схоластическую) и позже в латынь Возрождения при периодическом взаимодействии с еврейской и арабской традициями, а также из древнего языка в местное наречие, из местного наречия в какой-то другой язык, из одной традиции или области знаний – в другие [Ibid., XVIII]. Представлена в словаре и история концепций – через раскрытие контекстов, характеризующих ту или иную эпоху. Синхронический аспект проявляется в обращении к современному состоянию «национальных пейзажей философии». Это своего рода громадная карта, с помеченными на ней лакунами и искажениями, но также и точными контурами – результатами переводческих поражений и побед.

Назначение данной лексикографической разработки состоит в представлении специфики понятийных миров на основе не узконационального, а широкого, над- или транснационального подхода. «Лексикон» показывает один из возможных способов преодоления непереводимости, визуализирует непрекращающийся поиск и труд переводчиков.

Начало ХХI столетия характеризуется активной разработкой лексикографического аспекта проблемы непереводимости во всех лингвистических дисциплинах: переводоведении, лингвострановедении, лингвокультурологии, этнопсихолингвистике, контрастивной лингвистике, лакунологии. При этом расширяется существующая типология словарей. Философский ракурс рассмотрения несомненно вносит существенный вклад в развитие данной проблематики, поскольку предлагает совершенно новый способ организации словарной статьи.

* * *

Подводя некоторые итоги исследований непереводимости в работах начала ХХI в., отметим, что они весьма динамичны и обнаруживаются практически во всех направлениях современной философии.

В отличие от прошлого столетия непереводимость осмысляется теперь скорее как самостоятельная проблема, а не в паре переводимость – непереводимость. В фокусе внимания при этом – возможность, границы, пределы передачи философских текстов. Самым обсуждаемым аспектом проблемы становится невоспроизводимость в переводе философских терминов и понятий.

Феномен непереводимости понятий в европейских философиях не перестает быть центральной темой научных семинаров, международных конференций и симпозиумов. Параллельно осуществляются крупные коллективные научно-исследовательские проекты в России и в Европе.

Cсылки (References in Russian)

Автономова 2008 – Автономова Н.С. Познание и перевод. Опыт философии языка. М.: РОССПЭН, 2008.

Автономова 2010 – Автономова Н.С. Интерпретация и перевод – современные проблемы эпистемологии // Философия познания. М.: РОССПЭН, 2010. С. 112–122.

Артемьева, Микешин 2010 – Артемьева Т.В., Микешин М.И. Перевод времени, или непереводимая игра понятий // Философия познания. М.: РОССПЭН, 2010. С. 194–211.

Арустамова, Марков 2014 – Арустамова А.А., Марков А.В. Парасемантика и непереводимость как свойство канонических произведений // Вестник РГГУ. Серия Культурология. Искусствоведение. Музеология. М., 2014. № 14. C. 26–36.

Ахутин 2012 web – Ахутин А.В. «Омонимия» в переводе философских понятий // EINAI: Проблемы философии и теологии. 2012. Т. 1. № 1/2 // http://einai.ru/ru/archives/125

Берман 2011 – Берман А. Испытание чужим: культура и перевод в романтической Германии // Логос. М., 2011. № 5–6 (84). С. 92–113.

Бибихин 2001 – Бибихин В.В. Слово и событие. М.: ЭДИТОРАЛ УРСС, 2001.

Воротова 2011 – Воротова А.В. Концепт перевода в философской герменевтике Г.-Г. Гадамера // Вестник Томского государственного университета. Томск, 2011. № 351. С. 43–45.

Гаспарян, Клеопов, Левина, Файбышенко 2012 web – Гаспарян Д., Клеопов Д., Левина Т., Файбышенко В. Мамардашвили: Непереводимость как условие и предмет философской медитации // Русский журнал. 29 октября 2012 // http://www.russ.ru/pole/Mamardashvili-neperevodimost-kak-uslovie-i-predmet-filosofskoj-meditacii

Глухов 2011 web – Глухов А. Политика непереводимости и логика власти // Выступление на конференции «Непереводимость в философии и культуре» (МГУ. Москва, 26.04.11) // http://www.hse.ru/data/2013/04/22/1296552565/Глухов%20-%20Политика%20непереводимости%20и%20логи..ция%20%20Непереводимость%20концепта%5D

Глухов 2013 – Глухов А. Политическая гетерогенность и «конституция свободы» // Социологическое обозрение. 2013. Т. 12. № 2. С. 3–15.

Гондек 2011 – Гондек Х.-Д. О переводе философских текстов и философских теориях перевода // Логоc. 2011. № 5–6 (84). С. 193–211.

Зинякова 2013 – Зинякова В.В. Трансформация библейских смыслов в контексте философии непереводимости // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 8 (34). Ч. II. С. 63–65.

Кассен 2011 – Кассен Б. В защиту непереводимости. Беседа с Микаэлем Устинофф // Логос. 2011. № 5–6 (84). С. 4–13.

Коначева 2012 – Коначева С.А. Проблема взаимной непереводимости философского и теологического языка (на примере диалога христианской теологии ХХ в. с идеями Хайдегера) // История философии и социальный контекст – II. М.: РГГУ, 2012. С. 214–225.

Коначева 2013 web – Коначева С.А. Переводимость имен и непереводимость событий в спектральной герменевтике Дж. Капуто // Артикульт. 2013. № 12 // articult.rsuh.ru/binary/2630605_26.1391344203.86555.pdf

Косыхин 2006 – Косыхин В.Г. Бытие в зеркале непереводимости // Известия Саратовского университета. Серия «Филоcофия. Психология. Педагогика». Т. 6. Саратов, 2006. С. 14–18.

Крюкова 2011 web – Крюкова Н.В. Проблема понимания содержания и особенности перевода терминов в немецком философском тексте // Вестник Черниговского национального педагогического университета. 2011. № 85 // http://chnpu.edu.ua/envoy/

Лаку-Лабарт 2011 – Лаку-Лабарт Ф. Перевод и история // Логос. М., 2011. № 5–6. (84). С. 134–147.

Ласица 2010 – Ласица М.В. Перевод в трансформациях художественного мира: автореф. дис. … канд. филос. наук. Омск: Омский государственный педагогический университет, 2010.

Левина 2013 – Левина Т.В. Трансцендентное как непереводимое: метафизический реализм Людвига Витгенштейна и Павла Флоренского // Отечественная мысль ХХ века в контексте мировой философии. М.: РГГУ. 2013. С. 72–91.

Лефевр 2011 – Лефевр Ж.-П. Как переводить немецких философов? // Логос. М., 2011. № 5–6 (84). С. 154–168.

Литвин 2012 web – Литвин Т.В. Итериорность, чувственность, контингентность – почему эти понятия непереводимы? // Артикульт, М., 2012. № 7 // http://articult.rsuh.ru/article.html?id=2627596

Лоне 2011 – Лоне М. Де. Какая герменевтика требуется для перевода? // Логос. М., 2011. № 5–6 (84). С. 61–71.

Марков 2012 web – Марков А. Непереводимость бытия. 2012. http://www.russ.ru/Mirovaya-povestкa/Neperevodimost-bytiya

Махлин 2009 – Махлин В. Перевод и образование // Вопросы литературы. 2009. № 2. C. 118–168.

Маяцкий 2011 – Маяцкий М. Непереводимости реальные и воображаемые // Логос. М., 2011. № 5–6 (84). С. 13–21.

Мешонник, Ладмираль 2011 – Мешонник А., Ладмираль Ж.-Р. Поэтика... / Теоремы... перевода // Логос. М., 2011. № 5–6 (84). С. 72–91.

Миронов 2008 – Миронов В.В. Интерпретация как выражение гуманитарной сущности философии // Вестник МГУ. Теория перевода. Серия 22. № 1. М.: МГУ, 2008. С. 13–28.

Нестерова 2005 – Нестерова Н.М. Вторичность как онтологическое свойство перевода: дисс. … д-ра филол. наук. Пермь: ПГУ, 2005.

Николаенко 2004 – Николаенко Н.А. К вопросу философии перевода прозаического текста как семиотического явления // Известия Томского политехнического университета. Т. 307. № 3. Томск, 2004. С. 158–163.

Озеки-Депре 2011 – Озеки-Депре И. О соотношении между герменевтикой и переводом // Логос. М., 2011. № 5–6 (84). С. 50–60.

Петровская 2004 – Петровская Е.В. Непереводимое в переводе. Русская антропологическая школа. Труды. Вып. 2. М.: РГГУ, 2004. С. 244–248.

Псху 2010 – Псху Р.В. К постановке проблемы перевода арабоязычных текстов суфийской традиции // Вопросы философии. 2010. № 12. С. 15–25.

Пэнто 2011 – Пэнто Л. (Пере)переводы : феноменология и "немецкая" философия во Франции в 1930-е годы // Логос. М., 2011. № 5–6 (84). С. 169–192.

Сафронов 2012 web – Сафронов П.А. Университет как проблема: о непереводимости академической традиции // Артикульт. 2012. № 7 // http://articult.rsuh.ru/article.html?id=2627597

Свасьян 1997 – Свасьян К.А. Примечания // Ницше Ф. Так говорил Заратустра. К генеалогии морали. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм. Минск: Харвест, 1997. С. 593–620.

Смирнов 2010 – Смирнов А.В. Можно ли строго говорить о непереводимости? // Междисциплинарный круглый стол «Перевод как проблема социальных и гуманитарных наук»: сб. тезисов. М.: РГГУ, 2010. С. 17–18.

Смирнов 2012 – Смирнов А.В. Философия перевода и перевод философии // Философский журнал. 2012. № 1 (8). М.: ИФ РАН, 2012. С. 40–58.

Смирнова 2012 – Смирнова Л.А. О логико-смысловой переводимости философского текста // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Серия «Филология. Социальные коммуникации». Т. 25 (64). № 1. Ч. 1. 2012. С. 162–169.

Смит 2000 – Смит Б. К непереводимости немецкой философии // Логос. М., 2000. № 5–6 (26). C. 124–139.

Устинофф 2011 – Устинофф М. Роман Якобсон и французская школа перевода // Логос. М., 2011. 5–6 (84). С. 35–49.

Файбышенко 2013 – Файбышенко В.Ю. Встреча с феноменом: воплощение и развоплощение. О некоторых чертах феноменологического проекта М.К. Мамардашвили // Эйдос. 2013. № 3 (12). С. 35–41.

Фокин 2011 – Фокин С. Перевод как незадача русской философии: Шестаков, Бахтин, Подорога… Пушкин // Логос. М., 2011. № 5–6 (84). С. 212–236.

Хома 2011 – Хома О. Философские культуры, терпимость, толерантность и признание // Вопросы философии. 2011. № 9. С. 54–65.

Чубаров 2011 – Чубаров И. Перевод как опыт нечувственных уподоблений: причины неудач переводов "Задачи переводчика" Вальтера Беньямина на русский язык // Логос. М., 2011. № 5–6 (84). С. 237–252.

Щедрина 2010 – Щедрина Т.Г. Перевод как культурно-историческая проблема (отечественные дискуссии 1930–1950-х годов и современность) // Вопросы философии. 2010. № 12. С. 25–36.

References

Akhutin A.V. "Homonymy" in the concept of philosophical notions. // ΕΙΝΑΙ: The Problems of Philosophy and Theology. 2012, 1(001) // http://einai.ru/about.html (In Russian).

Artemyeva T.V., Mikeshin M.I. Translation of time or untranslatable play upon concepts. // Philosophy of cognition. Moscow: ROSSPEN, 2010. P. 194–211 (In Russian).

Arustamova A.A., Markov A.V. Parasemantics and untranslatability as a property of canonical art // RGGU Bulletin. Academic Journal. Cultural Studies. Art Studies. Museology. № 14 (136). Moscow, 2014. P. 26–36 (In Russian).

Avtonomova N. Cognition and Translation. Experience in the language philosophy. M.: ROSSPAN, 2008 (In Russian).

Avtonomova N. Interpretation and translation – contemporary issues of epistemology // Philosophy of cognition. M.: ROSSPAN, 2010. P. 112–122 (In Russian).

Avtonomova 2013 – Avtonomova N. Übersetzen als universelle Praxis und als philosophisches Problem // Russische Übersetzungswissenschaft an der Schwelle zum 21. Jahrhundert. Berlin: Frank & Timme, 2013. S. 103–113.

Berman A. L’Epreuve de l’étranger. Culture et traduction dans l’Allemagne romantique. Paris: Gallimard, 1984. P. 9–24, 72–86.

Bibikhin V.V. The word and the event. Moscow: URSS, 2001 (In Russian).

Cassin 2004 (dir.) – Cassin B. (dir.). Vocabulaire européen des philosophies: dictionnaire des intraduisibles. Paris: Le Seuil: Le Robert,‎ 2004.

Cassin B. Intraduisible et mondialisation (entretien avec M. Oustinoff) // Hermès. 2007.Vol. 49: Traduction et mondialisation. P. 197–204 (Russian Translation 2011).

Chubarov I. Translation as an experience of non-sensual assimilation. Reasons for failures of Walter Benjamin’s "Task of the Translator" translations into the Russian language// Logos. 2011. Vol. 5–6 (84). P. 237–252 (In Russian).

Fajbyshenko V.Y. Meeting the phenomenon: the embodiment and disembodiment. On several phenomenological features of M.K. Mamardashvili's project. // Eydos. 2013. Vol. 3 (12). P. 35–41 (In Russian).

Fokin S. Translation as a failure of Russian philosophy: Shestov, Bakhtin, Podoroga... Pushkin // Logos. 2011. Vol. 5–6 (84). P. 212–236 (In Russian).

Gasparyan D., Cleopov D., Levina T., Faybyshenko V. Mamardashvili: untranslatable as the condition and the subject of philosophical meditation //Russky zhurnal. 2012 // http://www.russ.ru/pole/Mamardashvili-neperevodimost-kak-uslovie-i-predmet-filosofskoj-meditacii (In Russian).

Glukhov A. Policy of untranslatability and the logic of power // Address to the conference «Untranslatability in Philosophy and Culture»  (MSU. Moscow, 26.04.11) // http://www.hse.ru/data/2013/04/22/1296552565/Глухов%20%20Политика%20непереводимости%20и%20логи..ция%20%20Непереводимость%20концепта%5D (In Russian).

Glukhov A. Political heterogeneity and "constitutio libertatis" // Sociological Review. 2013. T. 12. № 2. P. 3–15 (In Russian).

Gondek H.-D. Über das Übersetzen philosophischer Texte und über philosophische Theorien der Übersetzung // Das Problem der Übersetzung. Le problème de la traduction. Günther Abel (Hg.) Berlin Verlag. 1999. S. 101–126 (Russian Translation 2011).

Homa O. Philosophical cultures, toleration, tolerance and recognition // Voprosy Filosofii. 2011. Vol. 9. P. 54–65 (In Russian).

Konacheva S.A. The problem of mutual untranslatability of the philosophical and theological language (based on the dialogue between the Christian theology of the twentieth century and Heidegger's ideas) // History of philosophy and the social context – II: Collected works. Moscow: RGGU, 2012. P. 214–225 (In Russian).

Konacheva S.A. Translatability of names and untranslatability of events in J. Caputo's spectral hermeneutic // Articult. 2013. Vol. 12 // articult.rsuh.ru/binary/2630605_26.1391344203.86555.pdf (In Russian).

Kosykhin V.G. Being in the mirror untranslatability // Izvestiya of Saratov University. Series: Philology. Psychology. Pedagogy. T. 6. Saratov, 2006. P. 14–18 (In Russian).

Kryukova N.V. The problem of comprehension and the peculiarities of term translation in German philosophical texts // Bulletin of the Chernigov National Pedagogical University. 2011. Vol. 85 // http://chnpu.edu.ua/envoy/ (In Russian).

Lacoue-Labarthe P. Traduction et histoire // La traduction-poèsie à Antoine Berman / Sous la direction de M. Broda. PUS, 1999 (Russian Translation 2011).

Lasitsa M.V. Translations using transformations of the art world: abstract... doctoral dissertation. Omsk: Omsk State Pedagogical University (In Russian).

Launey de M. What hermeneutics is required for the translation? // Logos. M., 2011. № 5–6 (84). P. 61–71 (In Russian).

Lefebvre J.-P. Comment traduire les philosophes allemands? Entretien de Gérard Noiriel et Peter Schöttler avec Jean-Pierre Lefebve // Genèses. 1992. № 7. P. 150–162 (Russian Translation 2011).

Levina T.V. Transcendent as the untranslatable: metaphysical realism of Ludwig Wittgenstein and Paul Florensky // National thought of the ХХ-th century in the context of the world philosophy: Collected works. M.: RGGU, 2013. P. 72–91 (In Russian).

Litvin T.V. Interiority, sensuality, contingency – why these concepts are untranslatable? // Articult. 2012. Vol. 7 // http://articult.rsuh.ru/article.html?id=2627596 (In Russian).

Maiatsky M. Real and imaginary untranslatabilities // Logos. M., 2011. № 5–6 (84). P. 13–21. (In Russian)

Makhlin V. Translation and education // Voprosy literatury. 2009. Vol. 2. P. 118–168 (In Russian).

Markov A. Untranslatability of life // http://www.russ.ru/Mirovaya-povestкa/Neperevodimost-bytiya (In Russian).

Meschonnic H., Ladmiral J.-R. Poétique de... / Théorèmes pour... la traduction // Langue française. 1981. № 51. P. 3–18 (Russian Translation 2011).

Mironov V.V. Interpretation as humanitarian essence of philosophy // Vestnik MGU. Translation Theory. Issue 22. Vol. 1. M.: MGU, 2008. P. 13–28 (In Russian).

Nesterova N.M. Secondary as an ontological property of translation: doctoral thesis. Perm: PGU, 2005 (In Russian).

Nikolaenko N.A. The philosophy of translation of prose as a semiotic problem // Izvestija Tomskogo politehnicheskogo universiteta. Vol. 307. № 3. Tomsk, 2004. P. 158–163 (In Russian).

Oseki-Déspré I. On the relationship between hermeneutics and translation // Logos. M., 2011. № 5–6 (84). P. 50–60 (In Russian).

Oustinoff M. Roman Jakobson and the French translation school // Logos. M., 2011. № 5–6 (84). P. 35–49 (In Russian).

Petrovskaya E.V. The untranslatable in translation. The Russian Anthropological School. Works. M., 2004. Issue 2. P. 244–248 (In Russian)

Pinto L. (Re)translations. Phénoménologie et "philosophie allemande" dans les années 1930 // Actes de la recherche en sciences sociales. 2002/5. № 145. P. 21–33 (Russian Translation 2011).

Pskhu R.V. For the formulation of the problem of translation of the Arabic texts of Sufi tradition // Voprosy filosofii. 2010. Vol. 12. P. 15–25 (In Russian).

Safronov P.A. University as a problem: concerning the untranslatability of the academic tradition // Articult. 2012. Vol. 7 // http://articult.rsuh.ru/article.html?id=2627597 (In Russian).

Shchedrina T.G. Translation as a cultural and historical problem (domestic debates in 1930–1950-ies and today). // Voprosy Filosofii. 2010. № 12. P. 25–36 (In Russian).

Smirnov A.V. Can we speak strictly about translatability? // International Roundtable “Translation as an issue of social and humanitarian sciences”: collection of abstracts. M.: RGGU, 2010. P. 17–18 (In Russian).

Smirnov A.V. The philosophy of translation and the translation of philosophy // Filosofskij zhurnal. M.: IF RAN, 2012. Vol. 1 (8). P. 40–58 (In Russian).

Smirnova L.A. On the logical and semantic translatability of a philosophical text // Uchenye zapiski Tavricheskogo nacional'nogo universiteta im. V.I. Vernadskogo. Serija «Filologija. Social'nye kommunikacii». Vol. 25(64). № 1 (1). 2012. P. 162–169 (In Russian).

Smith B.K. German philosophy: Language and Style // Topoi. Vol. 10. 1991. P. 155–156 (Russian Translation 2000).

Svasyan K.A. Notes // Nietsche F. Thus spoke Zarathustra. For the Genealogy of the Morals. The Birth of the Tragedy, or Hellenism and pessimism. Minsk: Harvest, 1997. P. 593–620 (In Russian).

Vorotova A.V. Concept of translation in the philosophical hermeneutics of H.-G. Gadamer // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Vol. 351. Tomsk, 2011. P. 43–45 (In Russian).

Zinyakova V.V. Biblical meanings transformation in context of philosophy of untranslatability // Historical, philosophical, political and law sciences, culturology and study of art. Issues of theory and practice. 2013. Vol. 8 (34). Part II. P. 63–65 (In Russian).