И повелел Господь большому киту поглотить Иону;

и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи.

Ион. 2: 1

Он преподает нам трудную науку умирать, без которой нет, не может быть науки жить, ибо то и другое – умирать и жить – в конечном счете, в самой простой, первой и глубочайшей основе есть одно и то же.

Н.Н. Трубников

Копилка

Эта история началась для меня ровно двадцать лет назад. Я работал в музее Метрополитэн в Нью-Йорке, готовя к показу нашу большую выставку (подробнее см.: http://efimrezvan.ru/ru/выставки/de-bagdad-a-isfahan), и увидел на рабочем столе д-ра Стефано Карбони, куратора проекта с американской стороны, персидскую миниатюру «Иона и Кит» из знаменитого «Собрания летописей», составленного визирем, мудрым реформатором, врачом и историком Рашид ад-Дином (ок. 1247–1318), успевшим до своей казни сложить в книгу едва ли не все доступные к тому времени сведения по всемирной истории и, специально, по истории монголов.

Спустя два года свое сорокалетие я неожиданно для себя встретил в боксе инфекционного отделения академической больницы, куда попал с невнятным диагнозом после экспедиции. Я был плотно отгорожен от мира (даже дверные ручки были обернуты марлей, пропитанной антисептиком) и, несмотря на то, что состояние постепенно ухудшалось, потихоньку писал книгу, посвященную исследованию Корана. Работа резко ускорилась, когда мне вдруг поставили онкологический диагноз: я спешил дописать книгу, чтобы ее смогла издать моя дочь. К счастью, диагноз не подтвердился (все в результате свелось к банальному заражению крови и сильной аллергической реакции в легких на безумное количество лекарств), но книга по большей части была написана именно тогда и оказалась очень успешной и важной для меня [Резван 2001 web].

Еще три года спустя, доделывая следующую книгу, посвященную истории коранической экзегетики с VIII по XX вв. я обратил внимание на некоторую закономерность, связанную с биографией авторов важнейших толкований к Корану. Оказалось, что появление их «главных книг» напрямую связано с кризисом, который им довелось пережить: для кого-то эта была смертельная болезнь, кого-то едва не похоронили заживо, кто-то дописывал книгу в лагерном бараке… (см. [Резван 2000 web]).

Помня персидскую миниатюру из Нью-Йорка, я не мог не обратить внимания сначала на русскую икону с тем же сюжетом в Тобольске, затем на полотно Яна Брейгеля Старшего в Мюнхенской Пинакотеке, и, наконец, на картину Евгения Абезгауза, еврейского художника эмигранта, «Иона и кит в порту Хайфы». Заинтригованный, я обратился к электронному каталогу мифологических мотивов, который создает проф. Юрий Березкин, работающий сегодня в соседнем со мной кабинете [Березкин web].

Миф

У человечества во многом общая мифология. Так, в разных видах и по всему миру рассказывают символизирующую жизнь и избавление историю, в которой герой проникает во чрево гигантского существа и выбирается наружу без посторонней помощи. (У нас нет близких материалов лишь по Австралии. По мнению Ю.Е. Березкина, это, скорее всего, связано с существенными лакунами при описании местного фольклорного материала.) Во многих случаях эта история связана с важнейшими представлениями о происхождении мира и людей. Она зафиксирована в Европе (Балтоскандия, Поволжье, Балканы, Кавказ), в Малой, Передней, Центральной и Юго-Восточной Азии, в Иране и Индии, по всей территории Сибири, включая побережье Северного Ледовитого океана, в Китае и Корее, на Сахалине и в Японии, на островах Тихого океана, в Индонезии и на Филиппинах, по всей Северной Америке (от арктических районов до Калифорнии), в Южной Америке (от Мексики до Патагонии), наконец, едва ли не по всей территории Африки. Ее варианты можно найти в ассиро-вавилонских и древнегреческих мифах, в Ветхом и Новом Завете, в Коране и мусульманском предании, в Калевале и Шахнаме, в серии мусульманских космографий и в основе кабалистики – книге «Зогар»…

Героя в различных вариантах мифа могли заглатывать разнообразные рыбы, морские и речные животные, которым приписывались гигантские размеры (кит, касатка, акула, дельфин, рыбы бонито и сабало, форель, лосось, щука, гигантский моллюск тридакна, тюлень, котик, осьминог, калан, морская черепаха, крокодил, бобр). Мифы упоминают огромных змей (удав, анаконда, гремучая змея), громадных сухопутных животных (слон, мамонт, лось, бизон, волк, черепаха), орла-людоеда, разнообразные мифические существа (дракон, дэв, злой водный дух, щука-мамонт, «Гнедое Глотало», водные и подземные жабы, гигантская вагина, «змей покрытый шерстью, с лапами ягуара», «змей, похожий на рака»), а также различные природные объекты, такие как гора, камень, омут реки, «чрево дерева», чудовище в виде поросшего травою холма, пещеру-поглотительницу… (подробнее см. [Березкин web]). Базовое содержание мифа – возвращение в утробу ради «правильного перерождения».

Общность мифологических традиций уходит корнями в глубочайшее прошлое. Здесь можно говорить и об универсальных формах мышления, и о возможности появления сходных мифов в похожих природных или социальных условиях, о многочисленных заимствованиях. Существует и вероятность случайного совпадения.

В любом случае история «перерождения» – это история о судьбе и предопределении, об ответственности перед собой и людьми за жизнь, которую проживаешь: «Не будьте, как конь, как лошак несмысленный, которых челюсти нужно обуздывать уздою и удилами, чтобы они покорялись тебе» (Пс. 31: 9).

Выставка

Итогом описанных здесь событий в моей жизни, размышлений и наблюдений стал выставочный и медийный проект «Иона: символ жизни и избавления» (первый показ: Санкт-Петербург, 2013; см.: http://www.kunstkamera.ru/news_list/museum/2013_11_16), который основан на результатах проводимых в МАЭ РАН многолетних исследовательских работ по изучению особенностей фиксации культурного кода разных народов в древнейших мифо-ритуальных системах.

Цель проекта – наглядная демонстрация того, что общий мир людей прошлого, отраженный в общих мифологических образах и сюжетах, является основой традиционной культуры, основой нашего общего понимания таких понятий, как «хорошо» и «плохо». Все это – общая основа человеческой культуры и, безусловно, одна из основ сегодняшнего взаимопонимания.

Проект «Иона» представлен в передвижном выставочном мультимедийном комплексе – десятиметровой фигуре кита. Основа «Кита» – сферический надувной купол со специальной внутренней поверхностью для кинопроекции. Длина конструкции около 10 м, диаметр 7,2 м. «Кит» способен вместить около 30 человек. Монтаж на месте бригада из трех человек осуществляет за 1,5–2 часа. Предполагается эксплуатация в условиях от +30º до –30º С. Демонстрация мультимедийного изображения идет по всей поверхности купола, что обеспечивает эффект полного погружения. Конструкция мобильна, она может быть легко транспортирована и установлена в любом месте, вплоть до небольших деревень и поселков. Потенциальная обширная аудитория обеспечивает финансовую эффективность проекта, а впечатляющий внешний вид «Кита» минимизирует затраты на рекламу.

Предлагаемая конструкция задумана как универсальная площадка для проектов и дискуссий, посвященных в первую очередь продвижению идей взаимоуважения и сотрудничества представителей разных народов и конфессий, распространению принципов и алгоритмов российской цивилизационной альтернативы, которую коротко можно сформулировать как «жить вместе, оставаясь разными» (в том числе – в рамках выставочного тура за пределами России) [Резван 2011, 8–11].

Выставка «Иона: символ жизни и избавления», включает:

– копии четырех художественных изображений:

1. Иона и Кит. Миниатюра из рукописи: Рашид ад-Дин. Джами‘ ал-таварих (Сборник летописей). Иран; XIV в. Музей Метрополитен (Нью-Йорк).

2. Ян Брейгель Старший (1568–1625). Иона выходит из пасти кита. Старая Пинакотека, (Мюнхен).

3. Иона во чреве кита. Дерево, масло. Тобольск, XVIII век (Тобольский историко-архитектурный музей-заповедник).

4. Евгений Абезгауз (1939–2008). Иона и кит в порту Хайфы (1977). Частное собрание (Израиль).

– зеркало с подписью «Не будьте, как конь, как лошак несмысленный, которых челюсти нужно обуздывать уздою и удилами, чтобы они покорялись тебе» (Пс. 31:9).

Видеопрограмма представлена фильмами, созданными специально для проекта, а также предоставленными с любезного согласия или по лицензии авторов:

– «Проект “Иона” – вступление» (5 мин., Россия, 2013 г.),

– «Иона» / Jonah (17 мин., Танзания – Великобритания, 2013 г.),

– «Цирк бабочек» / The Butterfly Circus (20 мин., США, 2009 г.),

– «Адажио» (10 мин., Россия, 2000 г.).

– «Туфельки» (20 мин., Россия – Чехия – Польша – Беларусь – Франция – США, 2012 г.). Фильм был выдвинут на соискание премии «Оскар» 2013 г. в категории «Лучший художественный короткометражный фильм».

Как и картины, фильмы, отобранные для показа, отражают различные религиозно-культурные традиции, восходящие к общей для всего человечества системе ценностей, представлений и мифологических сюжетов.

«Иона» – флагманский социально ориентированный и культурный проект нового типа. Это современная площадка для актуальных медиа- и выставочных проектов. В зависимости от выбранной темы, аудитория может быть детской (семейной), подростковой или взрослой. Проект призван содействовать снижению напряженности в обществе, смягчению межнациональных и межконфессиональных проблем. В рамках проекта в игровой форме могут быть реализованы детские программы (вспомним Пиноккио и его отца во чреве кита), театрализованные и музыкальные представления.

На выходе посетители выставки получают каталог – «Паспорт Ионы», стилизованный под документ стандартного образца и позволяющий вклеить фотографию и вписать имя.

Копилка (продолжение: миф и философия)

В мае 2015 г. мне неожиданно предложили принять участие в III Встрече российских и турецких философов на тему «Философия и литература: философия в литературе, литература в философии». Я собирался сделать доклад о большом проекте по изучению Корана [Kudryavtseva, Rezvan 2013, 19–25], но в последний момент, послушав коллег, решил изменить тему и рассказал историю "своих открытий" общих мифологических истоков человечества.

После доклада я получил замечательный подарок от Бориса Пружинина, главного редактора журнала «Вопросы философии», – сборник текстов отечественного философа Н.Н. Трубникова, который открывает эссе «Притча о Белом Ките», посвященное анализу романа Германа Мелвилла «Моби Дик, или Белый Кит» [Трубников 1996, 15–62]. Эссе было написано в 1971–1975 гг.

Н.Н. Трубников напоминает нам о библейском происхождении имен героев романа, о том, что название китобойного судна «Пекод» (Pequod), отправившегося на охоту за гигантским белым китом, у английского читателя должно вызывать ассоциации с идеями греха и греховности. Сюжетный стержень романа собственно и составляет поиск кита, погоня за ним. Попытка загарпунить Моби Дика приводит к гибели судна. Лишь главный герой по имени Измаил чудом спасается в гробу, приготовленном для погребения одного из матросов. Вскоре Измаила подбирает другое китобойное судно под названием «Рахиль».

Трубников несколько раз напоминает читателю, что чтение текста Мелвилла «…есть чтение ключа и шифра к тайным знакам, начертанным в равно беспредельных глубинах света и тьмы вселенной и света и тьмы человеческой души, одинокого человеческого “я”. Потому что постижение смысла этой книги есть расшифровка этих знаков, их сличение, их очная ставка, тяжба, разбирательство, взаимное обвинение и взаимный приговор» [Трубников 1996, 36; 18]. Он произносит слово «инициация» по отношению к духовному опыту героев романа [Там же, 60] и пишет, что для каждого из них «…Белый Кит оказывается гигантским зеркалом, в котором видят, но не узнают доведенную до предела проекцию собственной сущности, своего скрытого от своих и чужих глаз “я”» [Там же, 38].

По словам Трубникова, переживание «на краю» отнимает «у Измаила наивную веру в прочное, хорошо обоснованное будущее, задает ему новое измерение настоящего, новую ориентацию в пространстве и времени его бытия» [Там же, 53], по существу приводит к новому рождению героя: «Агония этого прежнего бытия разрешается космогонией иного, нового бытия, новой, совсем другой вселенной, все более расширяющейся, как бы между прямыми, продолженными в бесконечность с граней того же смертоносного острия. Новое пространство уже не содержит ни смертоносного оружия, ни металла, ни людей, ни китов, ни кораблей, ни крови, ни смерти. Незапятнанно чистое пространство мира, мира-тела и мира-состояния, становящегося все спокойнее, как утихающие над затонувшим судном круги, все просторнее, как освобожденная от обломков гладь океана, все вольнее и чище, как овевающий мерные валы ветер» [Там же, 27].

Измаил «…заново учится жить. Заново учится ходить, дышать, глядеть, слушать. Учится по-новому осмысливать мир, принимать всякое мгновение бытия как бесконечное благо. Не как нечто необходимое и естественное, по священному праву рождения принадлежащее, но как редчайший, ничем не обусловленный дар редчайшего, ничем не обусловленного случая. Как бесценный клад, который очень легко может быть потерян, растрачен или отнят, но никогда не может быть получен вновь. <…> Переживание смерти оказывается для Измаила переживанием жизни» [Там же, 52–53, 55]. Более того, речь идет о «переходе в новое качество», когда обретенное знание, давая новое понимание Жизни, меняет самые основы человеческой души: «Видят и слышат, но еще не вмещают и не разумеют. А уразумеют и вместят, когда захотят вкусить от древа познания добра и зла растущего рядом с ним древа жизни. Тогда уразумеют и станут как боги. Как это ни кощунственно, как это ни трудно стать богом, как это ни безумно, ни невыносимо страшно. Станут, должны будут стать, потому что еще кощунственнее, безумнее, страшнее не уразуметь и не стать» [Там же, 61].

Трубников напоминает и о включенной в роман проповеди отца Мэппла, портового священника и в прошлом китобоя, посвященной библейской истории об Ионе. Отец Мэппл помещает библейский сюжет «…в иную связь бытия, обнаружив во временном вечное, в бывающем – пребывающее, в случающемся – значимое, в физически становящемся и преходящем – метафизически сущее, в мире эмпирически данного – мир глубоких символов и смыслов» [Трубников 1996, 29].

По Трубникову, роман Германа Мелвилла – «…книга-предупреждение, книга-проповедь, книга-пророчество. Книга Нового Завета уже не между Богом и человеком, но между Человеком и Миром. Человеком и Жизнью» [Там же, 62]. «Гениальный автор задал гениальную задачу. И чтобы приблизиться к ее решению, нужно или прожить десяток обычных жизней, или пережить хотя бы одну собственную смерть, или отправиться в рейс на “Пекоде”» [Там же, 27–28].

Сегодня, как и раньше, выползать «из животной своей куколки “я” этого мира, этой вселенной» [Там же, 59] нам помогают критические ситуации, ставящие человека на рубеже между жизнью и смертью: больничные палаты, военный опыт, опыт переживания «на краю»… И это, похоже, один из важнейших универсальных алгоритмов жизни, к пониманию которого человек с неолита и до наших дней вновь и вновь приходит на собственном опыте.

Источники ‒ Primary Sources in Russian

Березкин web – Березкин Ю.Е. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам. Аналитический каталог (http://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin/) [Berezkin Yu.E. Thematic classification and areal distribution of motifs. Analytical catalogue. In Russian].

Трубников 1996 – Трубников Н.Н. Притча о белом ките. О смысле жизни и смерти. М., 1996. [Trubnikov N.N. The parable of the white whale. On the meaning of life and death. In Russian].

Ссылки ‒ References in Russian

Резван 2000 web – Резван Е.А. Коран и его толкования. СПб., 2000 (http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/02/5-85803-162-5).

Резван 2001 web – Резван Е.А. Коран и его мир. СПб., 2001 (http://www.kunstkamera.ru/lib/rubrikator/02/978-5-85803-183-3).

Резван 2011 – Резван Е.А. В зеркале времени: Диалог культур в Русском мире. СПб., 2011.

References

Kudryavtseva, Rezvan 2013 – Kudryavtseva A., Rezvan E. Translation of the Qur’an and Ethnography of Daily Life // Manuscripta Orientalia. International Journal for Oriental Manuscript Research. 2013. Vol. 19. № 2, December. P. 19–25.

Rezvan E.A. In the Mirrors of Time: Dialogue of Cultures in the “Russian World”. Saint-Petersburg, 2011 (In Russian).

Rezvan E.A. Qur’an and its interpretations. Saint-Petersburg, 2000 (In Russian).

Rezvan E.A. Qur’an and its world. Saint-Petersburg, 2001 (In Russian).