В первые дни осени (1–3 сентября 2015 г.) в Петровском зале Санкт-Петербургского университета, сохраненном в его аутентичном парадном виде, состоялась международная конференция «Онтология субъективности: самость, личность, организм» (Ontology of Subjectivity: Selves, Persons, Organisms), которая была организована научной группой изучения сознания при Институте философии СПбГУ и продолжила традицию организации международных форумов по философии сознания, прошедших за последние три года в городе на Неве. За время проведения конференций ее участников смогли поприветствовать звезды мировой философии и науки, среди которых Джон Серль (Калифорнийский университет в Беркли, США), Томас Метцингер (Франкфуртский институт перспективных исследований, Университет Майнца, Германия), Константин Анохин (Курчатовский институт), Линн Бейкер (Массачусетский университет, США), Дэн Захави (Копенгагенский университет, Дания), Томас Фукс (Гейдельбергский университет, Германия). На конференции «Натуралистические концепции сознания», которая в 2013 г. открыла серию петербургских конференций по философии сознания, американский философ Джон Серль представил свою концепцию биологического натурализма (Searle J.R. The Rediscovery of the Mind. Cambridge, Massachusetts: MIT Press, 1992), а его немецкий коллега Томас Метцингер в полемический манере изложил свое понимание Я как иллюзии (Metzinger T. Being No One: The Self-Model Theory of Subjectivity. Cambridge, Massachusetts: MIT Press, 2003). Спустя год, на конференции «Единство сознания: когнитивный и феноменологический аспекты» американский профессор Линн Бейкер в своем выступлении объяснила различие рудиментарной и развитой перспективы первого лица у животных и человека (Baker L.R. Naturalism and the First-Person Perspective. Oxford University Press, 2013), датский философ Дэн Захави представил аудитории тогда еще только готовившуюся к публикации феноменологическую теорию эмпатии (Zahavi D. Self and Other: Exploring Subjectivity, Empathy, and Shame. Oxford University Press, 2014), а немецкий психиатр Томас Фукс изложил свое видение проблемы телесной аффективности субъекта (Fuchs T., Koch S. Embodied affectivity: on moving and being moved // Frontiers in Psychology. Psychology for Clinical Settings. 2014. 5: 508. P. 1–12). Нынешняя конференция продолжила традицию дискуссий о сознании и была посвящена теме онтологии субъективности.

По большому счету, предложенная организаторами конференции тема чрезвычайно многогранна и восходит ко времени возникновения самой философии более двух с половиной тысячелетий тому назад. Вот почему при ее рассмотрении организаторы решили ограничиться, как и в прошлые годы, вполне конкретной традицией, а именно – аналитической философией сознания, сравнительно молодым направлением в философии, получившем академическое признание с середины прошлого века. Что имеют в виду философы сознания под онтологической проблемой субъективности, можно разъяснить с помощью ставшей уже классической статьи Томаса Нагеля, ярко озаглавленной «Что значит быть летучей мышью?» (Nagel T. What is it like to be a bat? // Philosophical Review. 1974. 83. P. 435–450). В этой статье американский философ заключает, что даже если у нас будет вся совокупность объективных знаний о том, каким образом у летучих мышей работает система эхолокации, тем не менее, до конца необъяснимым останется субъективный момент непосредственного переживания или ощущения этими существами того способа бытия, которое присуще им и исключительно им. Работа Нагеля стала серьезным вызовом традиции психологического бихевиоризма и логического позитивизма в понимании работы человеческой психики, занявших господствующее положение в философии и психологии к середине ХХ в., и фактически вернула проблему субъективности в современный философский дискурс. С тех пор эту проблему философы сознания называли по-разному: проблемой квалиа (непосредственных переживаний, испытываемых субъектом), исключительностью так называемой «перспективы первого лица», трудной проблемой сознания и т.д.

На конференции было предложено рассматривать проблему субъективности в трех аспектах: самости, личности и организма. Идея, которую ставили перед собой организаторы научного форума, состояла в том, чтобы сравнить три конкурирующих в современной философии подхода к рассмотрению онтологии субъективности. Что же нас делает теми, кто мы есть? Психологическое ли тождество личности, нумерическая ли идентичность организма или же рефлективный характер самости?

Конференцию открыл пленарный доклад философа из Флориды Альфреда Миле на тему «Свобода воли и нейронаука». В своем докладе А. Миле сперва осветил основные подходы к проблеме свободы воли в современной философии сознания (детерминизм, либертарианство, компатибилизм), а затем обратился к вопросу о том, подтверждают ли данные современной нейронауки какой-либо из этих подходов. Напомню, что современные дискуссии о свободе воли были спровоцированы экспериментами калифорнийского ученого Бенджамина Либета (Libet B. Unconscious Cerebral Initiative and the Role of Conscious Will in Voluntary Action. The Behavioral and Brain Sciences. 1985. 8. P. 529–566), который утверждал, что процесс осуществления так называемых произвольных движений (например, решение пошевелить кистью правой или левой руки по своему желанию) можно разделить на фазу неосознанной инициации движения в нейронных сетях головного мозга, фазу осознания принятого решения и фазу непосредственной физиологической реализации самого мускульного движения. Экспериментальные данные, полученные Либетом, стали серьезным вызовом для сторонников существования свободы воли, поскольку в них впервые неинвазивным способом наблюдения за мозгом фиксировалась его деятельность по принятию решений еще до фазы их осознания. В своем докладе Миле подробно разобрал и другие экспериментальные данные современной нейронауки, в частности эксперименты Суна и его коллег (Soon C.S., Brass M., Heinze H.J., Haynes J.-D. Unconscious determinants of free decisions in the human brain // Nature Neuroscience. 2008. 11. P. 543–545), в которых им удавалось предсказывать «решения» участников экспериментов в отдельных случаях за целых 10 секунд до того, как их осознавали сами участники экспериментов. По мнению Миле, весь накопленный нейронаукой багаж конкретных эмпирических данных не позволяет нам сделать однозначного вывода в пользу отсутствия свободы воли у человека, поскольку в большинстве случаев экспериментаторы выдают желаемое за действительное, то есть хотят видеть и видят в проведенных экспериментах гораздо больше, нежели в них содержится. В своей критике Миле опирался на недавнюю реконструкцию экспериментов Либета и Суна группой Тревены и Миллера (Trevena J., Miller J. Brain preparation before a voluntary action: Evidence against unconscious movement initiation // Consciousness and Cognition. 2010. 19. P. 447–456), которым удалось показать, что в случае эксперимента Либета речь может идти о процессе наложения интенций, а в случае эксперимента Суна о статистической погрешности (в последнем речь шла о 60 процентах случаев, когда удавалось верно предсказывать «решения» участников). После доклада состоялась дискуссия, в которой Миле признал, что его взгляд на проблему свободы воли не исключает верности другого вывода Либета, а именно его тезиса о наличии негативной свободы воли, так называемого права вето, которое калифорнийский ученый приписывал субъекту, способному в узкое временное окно (за 100–50 мс до осуществления самого моторного действия) отказаться от выполнения того движения, которое ранее было инициировано его мозгом. Так есть свобода воли или нет? Миле считает, что ответ на этот вопрос не может быть дан на основании тех данных, которыми владеет современная нейронаука. Мне показался любопытным и чрезвычайно провокационным заключительный вопрос аудитории к докладчику: способен ли Миле после стольких лет изучения проблемы придумать и предложить ученым-экспериментаторам поставить такой «идеальный» эксперимент, который бы подтвердил или опроверг наличие у человека свободы воли? Американский философ смог лишь отшутиться в том духе, что если бы он смог придумать такой эксперимент, то был бы достоин присуждения Нобелевской премии.

Второй пленарный доклад конференции был сделан через день еще одним приглашенным американским философом, профессором Университета Коннектикута Сюзан Шнайдер. В отличие от своего коллеги из Флориды, который критиковал современную нейронауку, работающую в рамках популярной концепции тождества сознания и мозга, Шнайдер построила свое выступление на критике другой широко известной концепции в современной философии и науке, а именно концепции сознания как вычислительного процесса, причем она сделала это неклассическим образом, с большим количеством отсылок к современной литературе, кинематографу и поп-культуре. Может ли наше сознание быть чем-то похожим на компьютерную программу? Обязательно ли сознание, понимаемое как программа, должно реализовываться на биологическом носителе, то есть в мозге, или у нас есть возможность запустить ее на других физических системах? Эти вопросы были в центре яркого выступления Шнайдер. С ее точки зрения, сознание как компьютерная программа есть не что иное, как метафора, которая требует переосмысления. Выступая с позиций физикализма, то есть теории, согласно которой мир представляет собой замкнутую физическую систему, действующую по каузальному принципу, Шнайдер, вместе с тем, оказалась сторонницей его (физикализма) слабой версии, так называемого физикализма нередуктивного типа, который утверждает, что сознание невозможно свести к базовым физическим законам природы, а значит, для его объяснения требуется отсылка к законам более высокого порядка. По мысли Шнайдер, в современной науке существует потребность развить такую систему понятий, которая, с одной стороны, объясняла бы сознание в физикалистских терминах, а с другой, учитывала бы его своеобразие и принципиальное отличие от базовых физических процессов, происходящих в природе. Следовательно, необходимо дать философское обоснование принципиально новому проекту объяснения работы сознания на основе вычислительного принципа. Субъективность неверно трактовать как вычислительную машину, функционирующую по принципу компьютерной программы. Уровень профессионального мастерства и риторических способностей Шнайдер таковы, что, как я узнал впоследствии, в настоящее время ее как философа привлекли к одному из проектов NASA по разработке искусственного интеллекта.

В работе конференции приняли участие как отечественные ученые, так и много гостей из-за рубежа. Иностранные участники конференции были представлены двумя большими делегациями из Португалии и Финляндии. Дело в том, что организаторы конференции решили пригласить на мероприятие в Санкт-Петербурге сразу два научно-исследовательских коллектива, которые занимаются изучением проблемы субъективности уже не первый год и известны в интеллектуальном пространстве европейской философии сознания. Один из коллективов – это Научная группа изучения сознания при Новом университете Лиссабона и Университете Порту (Португалия), а второй – это Научно-исследовательская группа социальной онтологии, много лет работающая при Университете Хельсинки (Финляндия).

Представителям обеих групп было предоставлено слово в первый и третий день работы конференции. Гости из Португалии сделали шесть докладов, и из них, пожалуй, самым ярким стало выступление Вашки Коррейа на тему «Настоящее и будущее Я: Мистер Спок против Гомера Симпсона». В своем сообщении философ из Лиссабона поднял тему извечного конфликта нашего настоящего и нашего будущего Я. Опираясь как на литературные, поп-культурные и кинематографические сюжеты, так и на экспериментальные данные современной когнитивной психологии и нейронауки, Вашка Коррейа убедительно показал, что распространенная идея о том, что забота о своем будущем Я за счет ущемления желаний настоящего Я как единственно верная рациональная стратегия субъекта является не чем иным, как предрассудком. Активно пользуясь приемом гиперболизации, докладчик отождествил наше будущее Я с рациональным флегматиком Споком, капитаном звездолета «Энтерпрайз» из телесериала «Звездный путь», а наше настоящее Я с известным героем мультсериала «Симпсоны» Гомером Джеем Симпсоном, ленивым, самодовольным и сибаритствующим персонажем. И действительно, почему стоит заботиться о своем будущем Я, если настоящее Я может получить максимум удовольствия прямо здесь и сейчас? Докладчик демонстрировал конфликт двух Я с помощью графиков, картинок, видеороликов и других средств визуализации, приводя в качестве примера конфликта двух Я даже Иммануила Канта, желание которого курить трубку один раз в день ради своего здорового будущего Я за счет ущемления своего настоящего Я вело лишь к тому, что с каждым годом курительные трубки, которые использовал кенигсбергский философ, становились все больше и больше.

Надо отметить, что выступления португальских ученых отличала живость и глубокий экзистенциальный характер: София Мигуенс заразила аудиторию пафосом поисков Я в докладе «Где я или что? Два способа быть неспособным к встрече с собой», Дина Мендонса эмоционально говорила о нашем эмоциональном Я в докладе «Эмоциональная глубина и Я в парадигме ситуативного подхода к эмоциям», Жорж Гонсалвес, вживаясь в сказанное, цитировал русскую литературу и испанскую поэзию, говоря о Я и переживании времени в докладе «Время и Я», Роб Клауэс, мерно раскачиваясь из стороны в сторону и совершая рубленные технические движения руками, повествовал о возможностях приращения нашей самости благодаря современным техническим средствам в сообщении «Можно ли расширить Я благодаря технологиям?», а Кайо Новаес бодро по-спортивному излагал результаты проведенных им полевых исследований в фитнесс-клубе для формирования нашего телесного Я в случае выбора силовых упражнений или легкого пилатеса в своем заключительном докладе «Онтологическая тренировка: этнологические инсайты и инактивный подход».

Совсем противоположными по манере подачи материала стали выступления представителей финской делегации из Университета Хельсинки. В сугубо академической манере в своих докладах они апеллировали к уравнениям, таблицам и статистическим цифрам, описывая проблемное поле так называемой социальной онтологии, следуя за центральной идей своего лидера, известного философа Раймо Туомела, о двух модусах субъекта, действующего в социальной реальности: Я-модусе и Мы-модусе (Tuomela R. Social Ontology: Collective Intentionality and Group Agents. Oxford University Press, 2013). Пекка Меккеле в своем докладе «Планируя групповые действия» рассуждал о преимуществах планирования коллективных действий в Мы-модусе, предлагая дополнить им теорию планирования, которую развивает современный социальный философ Михаэль Братман (Bratman M. Shared Agency: A Planning Theory of Acting Together. Oxford University Press, 2014), а Каарло Миллер в сообщении «Социальные причины для действия» разъяснил структуру мы-интенциональности и генезис преференций в социальных группах. Еще один финский коллега Матти Хайнонен в презентации «Минимализм и максимализм в изучении коллективных действий» детально изложил два философских подхода к объяснению коллективного интенционального действия: функциональный и механистический. Интерактивную презентацию основных идей своего научного лидера Раймо Туомела финские коллеги устроили во время постерной сессии.

Постерная сессия конференции состоялась во второй день работы. Меня приятно удивил ее необычный формат. Она началась с кратких устных презентаций, сделанных основными докладчиками сессии (по выбору оргкомитета). Каждый из них имел около 5 минут для того, чтобы в тезисном виде представить главные положения своих постерных презентаций. Такой формат дал возможность аудитории подготовиться и после окончания устных выступлений подойти к интересующим постерным стендам с уже заготовленными и продуманными вопросами. В работе сессии приняли участие философы и психологи из Санкт-Петербурга и Москвы: Ангелина Дмитриева (МГУ) с докладом «Интроспектируя интроспекцию феноменального Я», Илья Канаев (РГГУ) с докладом «Личная свобода и социальная структура», Данил Разеев (СПбГУ) с докладом «Две интуиции о тождестве личности», развивающим идеи статьи, опубликованной в 1 номере журнала «Вопросы философии» за 2015 г. (Разеев Д.Н. Ложные воспоминания и тождество личности // Вопросы философии. 2015. № 1. С. 45–50), Александр Мусс (СПбГУ) с докладом «Когнитивистский голем». Благодаря предложенному организаторами формату участники живо обсуждали эти и другие постерные доклады на протяжении полутора часов.

В третий день работы конференции тон задавали отечественные участники, среди которых были не только представители Москвы и Петербурга, но и уже успевшие зарекомендовать себя в научном мире молодые философы из других городов России. Стоит отметить сильное выступление Игоря Гаспарова из Воронежского медицинского университета. В докладе «Эмерджентный дуализм и проблема неопределенности» философ из Воронежа заочно полемизировал с современным мыслителем Дином Зиммерманом, утверждающим, что размытость границ повседневных физических объектов представляет серьезный вызов для существующих в наши дни материалистических теорий и что дуалистические теории в этом отношении оказываются более успешными (Zimmerman D. From Property Dualism to Substance Dualism // Proceedings of the Aristotelian Society. Supplementary Vol. LXXXIV. 2010. P. 119–150). Детально и убедительно Гаспаров показал, что предположение американского философа из Университета Рутгерса не может быть верным. Не менее интересным и глубоким было выступление Дмитрия Иванова из Института философии РАН (Москва). В докладе «Квалиа как реляционные свойства репрезентированных объектов», который был четко структурирован и кристально понятен, Иванов утверждал, что квалиа, как и следует из названия доклада, суть реляционные свойства, возникающие в сознании субъекта при восприятии объектов внешнего мира, а не свойства сознания, возникающие в нем произвольно и существующие независимым образом. Таким образом, философ из Москвы предложил решить один из самых сложных вопросов современной философии сознания – натуралистически объяснить его (сознания) феноменальную природу. Смежной теме было посвящено выступление «Почему разрыв в объяснении не специфичен для проблемы сознания» философа Марии Секацкой из Санкт-Петербургского университета, которая, к слову сказать, была председателем оргкомитета конференции, однако нашла время и силы представить общественности свою интеллектуальную работу. В своем докладе Секацкая подвергла серьезной критике известный тезис Джосефа Левина о наличии так называемого разрыва в объяснении в случае с феноменом сознания (Levine J. Materialism and Qualia: The Explanatory Gap // Pacific Philosophical. Quarterly, 64 (1983). P. 354–361). Секацкая показала, что аргумент Левина не может выступать достаточным основанием для утверждения о том, что сознание принципиально необъяснимо натуралистическим методами. В подобном же критическом ключе построил свое интересное выступление и Димитро Сепетый из Украины. В докладе «Аргумент зомби против материализма: проблема интерпретации и защиты» он продемонстрировал, что знаменитый аргумент Дэвида Чалмерса, изложенный в его фундаментальном труде «Сознающий ум» (Chalmers D. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory. New York and Oxford: Oxford University Press, 1996) и закрепившийся в философской литературе как «аргумент философского зомби», построен по принципу порочного круга и, по сути дела, не добавляет ничего нового к знаменитому тезису Сола Крипке против физикализма, сформулированному еще в 1972 г. (Kripke S. Naming and Necessity // Semantics of Natural Language / Ed. by D. Davidson and G. Harman. Dordrecht: Reidel, 1972. P. 253–355).

Можно утверждать, что третья петербургская конференция по философии сознания стала по-настоящему интеллектуальной встречей друзей. Несмотря на острые вопросы, которые участники задавали друг другу, и серьезные критические замечания к содержанию некоторых докладов со стороны аудитории, в Петровском зале все три дня сохранялась дружелюбная философская атмосфера. Не удивительно, что каждый день заканчивался неофициальными культурно-гастрономическими мероприятиями, включая водную прогулку по Неве и даже винную дегустацию, на которой участники замыслили провести в будущем специальный теоретический семинар на тему «Дегустация вина: субъективный или объективный опыт?». Станет ли это официальной темой следующей петербургской конференции по философии сознания? Время покажет.

Оправдало ли себя решение организаторов выбрать английский язык в качестве рабочего языка конференции? Мне представляется, что да. Я не заметил каких-то особых проблем в коммуникации. Ни один доклад конференции не остался без вопросов, комментариев, замечаний или высказанной по горячим следам критики.

В заключение остается выразить благодарность Российскому гуманитарному научному фонду за поддержку научной программы конференции, а Фонду Джона Темплтона за приглашение на конференцию участников из-за океана и поддержку пребывания участников конференции в городе на Неве.

Д.Н. Разеев

(доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой философии науки и техники Санкт-Петербургского государственного университета)