1.           Теоретические основания современных исследований

Изучение вопросов происхождения, эволюции и природы языка и коммуникации на современном этапе реализуется благодаря объединению усилий естественных и гуманитарных наук, а также быстрому развитию междисциплинарных исследований. Вопросы происхождения и эволюции знаковых систем, коммуникации и языка включаются в контекст исследований более общих теорий, таких, например, как теория эволюции, теория развивающихся систем и теория систем наследования [Суховерхов 2013^б  web; Sukhoverkhov, Fowler 2014].

Результаты, полученные в этой области, позволяют по-новому посмотреть не только на язык и коммуникацию, но и на общие принципы эволюции в целом, так как сам язык и другие знаковые системы многими исследователями рассматриваются как часть систем наследования, посредством которых становится возможной кумулятивная культурная эволюция (cumulative cultural evolution) [Петров 1991; Jablonka, Lamb 2005; Степин 2011].

В целом на сегодняшний день можно констатировать формирование биологического или естественнонаучного поворота в исследовании природы языка и коммуникации. Это выражается в изучении:

a.               генетических, физиологических и когнитивных оснований языка, благодаря так называемому «когнитивному повороту» середины ХХ в., содействовавшему развитию таких направлений, как когнитивная наука (cognitive science), нейролингвистика и когнитивная лингвистика [Roy 1998 web; Черниговская 2009; Fitch, Huber, Bugnyar 2010].

b.               экосистем (биологических, социокультурных, когнитивных), определяющих и определяемых функционированием языка и других средств коммуникации, в рамках таких направлений, как эколингвистика и экосемиотика [Maran, Kull 2014; Steffensen, Fill 2014].

c.               возникновения и эволюции языка как части общей эволюции знаковых систем и систем коммуникации в природе и обществе такими направлениями исследования, как биосемиотика и биолингвистика [Barbieri 2010].

d.               общих биологических оснований эволюции языка с точки зрения различных генетических и негенетических систем наследования в теориях, представляющих так называемый «инклюзивный» (inclusive) или «расширенный эволюционный синтез» (extended evolutionary synthesis) [Danchin... 2011; Dickins, Rahman 2012].

Задача данной работы заключается в том, чтобы сравнить биологические и социокультурные подходы в изучении оснований языка и коммуникации, рассмотреть современные интеграционные подходы и показать значение различных генетических и негенетических систем наследования для понимания происхождения и эволюции языка и коммуникации в биологических и социальных системах.

2.     «Расширенный эволюционный синтез» и негенетические системы наследования

По мнению Э. Даншена, Б. Пуйоля, Р.Х. Вагнера и других ученых, открытие ДНК привело к тому, что в биологии произошел «семантический переход» (semantic shift), согласно которому, через поколения наследуются только гены, играющие исключительную роль в эволюционных изменениях [Danchin, Pujol, Wagner 2013]. Например, в исследованиях происхождения языка появились дискуссии, обсуждающие, благодаря какой (постепенной или скачкообразной) мутации генов произошли необходимые изменения, определившие появление Homo sapiens, и какие именно гены отвечают за такие отличительные (уникальные) признаки человека, как язык и мышление [Меркулов 2005, 92–103; Черниговская 2008].

Но накопление новых данных в области исследования эволюции привело к пересмотру и дополнению «генно-центрической парадигмы», или «генетического детерминизма» системными подходами, например, «теорией развивающихся систем» (developmental systems theory) [Суховерхов 2013^б  web ]. Открытие различных негенетических систем наследования также содействовало тому, что за последние несколько лет появилось большое количество новых исследований и публикаций, посвященных «инклюзивному» (inclusive) или «расширенному эволюционному синтезу» (extended evolutionary synthesis). По мнению его представителей, теорию неодарвинизма («эволюционного синтеза»), объясняющую эволюцию изменениями в последовательности генов, которые вызваны «генетическим дрейфом», мутациями, «потоком генов» (gene flow) и естественным отбором, необходимо дополнить изучением роли различных механизмов негенетического наследования (non-genetic inheritance) [Mesoudi... 2013, 190].

В данной теории под негенетическими системами наследования понимаются «…передача информации через многие поколения индивидуумов через механизмы иные, чем репликация ДНК, таких как культурное наследование посредством социального обучения (например, имитацию или язык), эпигенетическое наследование посредством эпигенетических маркеров (например, паттернов метилирования генов) или экологическое/ниш наследование через окружающую среду» [Mesoudi... 2013, 190].

В качестве общих категорий для обозначения различных генетических и/или негенетических систем наследования в современных работах используются такие понятия, как мягкое наследование (soft inheritance), расширенное наследование (extended inheritance), общая наследственность (general heritability), инклюзивная наследственность (inclusive heritability). Все эти понятия объединяет идея о том, что многие индивидуальные и социальные признаки (характеристики) не редуцируемы к наследственности, определяемой последовательностью нуклеотидов в молекуле ДНК. Генетический тип наследования ученые дополняют такими формами наследования, как эпигенетическое наследование (epigenetic inheritance), экологическое наследование (ecological inheritance), наследование экологических ниш (niche inheritance), поведенческое наследование (behavioral inheritance) культурное наследование (cultural inheritance) и символическое наследование (symbolic inheritance) [Jablonka, Lamb 2005; Danchin... 2011].

В негенетических системах наследования ученые, опираясь на идеи М.У. Фельдмана и Л.Л. Кавалли-Сфорца, также различают вертикальное (между поколениями от родителей к потомкам), горизонтальное (между представителями одного и того же поколения) и непрямое (oblique) наследование (между неродственными представителями различных поколений). По мнению Э. Даншена и его коллег, генетическое, эпигенетическое, родительское и экологическое наследование происходит, в основном, по вертикали, культурное наследование чаще как горизонтальное и непрямое [Danchin, Pujol, Wagner 2013].

Открытие и изучение данных негенетических систем наследования, а также новые результаты в области генетических исследований, позволяют по-другому посмотреть на происхождение и эволюцию языка и коммуникации. Остановимся более подробно на врожденных и социокультурных основаниях языка (коммуникации) и теориях, представляющих их.

3.           Врожденные основы языка и коммуникации

В классическом споре о том, что же определяет язык – природа (nature) или воспитание (nurture), многие исследователи пошли по пути исследования nature. Это направление уделяет преимущественное внимание анализу индивидуальных характеристик участников коммуникации, таким как генетические, физиологические и когнитивные основания, которые делают возможным способность к языку [Hauser, Chomsky, Fitch 2002]. В то же время язык в данной модели рассматривается не столько как речь (parole) или система внешних, конвенциональных, социально обусловленных знаков (по Н. Хомскому, performance, external-language, E-language), а лишь как естественная и универсальная познавательная способность, компетенция (competence, internal-language, I-language), которая может реализовываться посредством разных форм и средств коммуникации в разных социокультурных традициях [Chomsky 1965, Chomsky 1986].

Согласно данному подходу, для возникновения языка (лингвистических способностей) в ходе эволюционного и индивидуального развития необходимы генетические изменения (основания), которые, в свою очередь, влияют на изменения физиологические и познавательные. Поэтому ученые занимаются поиском «гена языка» и участков мозга, отвечающих за речевые функции. Исследования в данных областях показали, что значительную роль в формировании способности к речи играет ген FOXP2, который был открыт С. Фишером, Э. Монако и их коллегами в Оксфорде в 2001 г. при исследовании семьи, в которой и родители, и их дети имели сходные трудности с произнесением слов и пониманием предложений. Позже исследования показали, что ген FOXP2 имеет значение для развития и активности вокализации у многих других живых существ [Enard... 2002].

Как уже отмечалось, с середины ХХ в. в лингвистике и философии языка в связи с «когнитивным поворотом», или «когнитивной революцией» развитие получили теории, считающие, что язык имеет врожденный характер и процесс обучения языку есть процесс экстериоризации базовых внутренних (врожденных, априорных) принципов или «универсальной грамматики». Данные теории противопоставляют себя «лингвистическому повороту» и социокультурным подходам, рассматривающим язык как систему условных, культурно-зависимых и социально наследуемых средств коммуникации и мышления, которые формируют языковую компетенцию и даже мировоззрение его носителей благодаря их интериоризации [Roy 1998 web; Sukhoverkhov, Fowler 2014].

Известными теоретиками нативистской (nativism) теории языка являются такие исследователи, как Н. Хомский и С. Пинкер. Они и другие ученые приводят в качестве аргументов в пользу врожденной теории языка следующие факты:

a.               Способность к языку, которая проявляется в наличии грамматики, открытости (open-ended) и рекурсивности (recursion) языка является уникальной особенностью человека. Частично эта теория подтверждается исследованиями внутривидовой коммуникации в природе и между человеком и обезьянами. Например, в Колумбийском университете коллектив ученых целенаправленно учил языку жестов шимпанзе по имени Ним Чимпский (Nim Chimpsky). В результате обучения у шимпанзе удалось сформировать лишь небольшой «словарный запас» и короткие, синтаксически несложные предложения [Pinker, Bloom 1990; Hauser, Chomsky, Fitch 2002; Hess 2008].

b.               Наличие врожденной «универсальной грамматики» и «механизма усвоения языка» (Language Acquisition Device). Н. Хомский в работе «Аспекты теории синтаксиса» отмечает, что изучение языка детьми вопреки «бедности стимулов» (the poverty of the stimulus) происходит довольно быстро. По его мнению, дети скорее воссоздают язык (синтаксис) из разрозненных и нечетких фрагментов эмпирических данных, опираясь на общие врожденные принципы, а не усваивают все многообразие (грамматики) языка путем одной лишь индукции и простого подражания частным случаям. Скорость усвоения и способность создавать новые предложения на основе понимания общего принципа построения предложений, по мнению Н. Хомского и его сторонников, говорит о наличии такого априорного языкового «модуля», позволяющего усваивать любой частный язык [Chomsky 1965, 25–33; 52–55].

c.               Существование «критического» (critical) или «сенситивного периода» (sensitive period) в усвоении языка. Согласно данной теории (гипотезе), если обучение языку не происходит в раннем возрасте, то в последствии усваиваются только некоторые аспекты языка и развитие полноценной способности к языку уже не может быть достигнуто [Hurford 1991].

Косвенно теория нативизма подтверждалась и биологическими исследованиями, демонстрирующими, что в природе коммуникация, например, муравьев, пчел, дельфинов является врожденной «компетенцией». Но так ли все просто, и можно ли все объяснить системой «жесткого наследования» (hard inheritance)?

4.     Пластичность систем наследования языка и коммуникации

Опираясь на новые работы, посвященные коммуникации в природе, некоторые представители нативизма, исходящие из идеи врожденных познавательных и коммуникативных «модулей» (например, Н. Хомский, М.Д. Хаузер, В.Т. Фитч), вынуждены признать существование фактов, доказывающих пластичность коммуникации и способность освоения ее новых вариантов у птиц, китов и дельфинов. Действительно, все больше исследований показывают, что у многих видов животных коммуникация не определена жестко генами, а формируется посредством различных «мягких» систем негенетического наследования. Поэтому ряд ученых критикуют теорию модулярности (modularity) и связывают способность человека и других живых существ к развитой коммуникации с пластичностью мозга, его изначальной недетерминированностью или мягкой определенностью функций, которые конкретизируются (специализируются) в процессе взаимодействия с окружающей средой [Westermann, Thomas, Karmiloff-Smith 2010].

Исследования также показывают, что наличие «критического», или «сенситивного периода» не только говорит о генетической предрасположенности к освоению определенного типа коммуникации, но и об открытости к изучению разных форм и «репертуаров» коммуникации. При этом такие ученые, как М. Томас и М. Джонсон, отмечают, что у человека формирование языка подразумевает развитие и взаимодействие разных познавательных систем (сенсорных систем), которые имеют разные «сенситивные периоды». «Высшие навыки – такие как человеческий язык – предполагают интеграцию многих систем более низкого уровня, и пластичность в усвоении языка, по всей вероятности, является комбинированным результатом соответствующей пластичности характерной для слуховой, фонологической, семантической, синтактической и моторных систем, наряду с взаимодействием между этими компонентами в процессе развития» [Thomas, Johnson 2008, 2].

Исследования коммуникации птиц демонстрируют, что не только у человека, но и у некоторых видов птиц существуют «сенситивный период» и разной степени пластичность развития. Например, М.С. Брейнард и Э.Дж. Доуп показывают, что зебровая амадина и белоголовая зонотрихия изучают в «сенситивный период» песенный репертуар, который они слышат от других птиц того же вида «вживую» или в записи, а затем на протяжении жизни сохраняют его относительно неизменным. Авторы называют такие виды «закрытыми обучающимися» (closed-learners) и противопоставляют им «открытых обучающихся» (open-learners), таких как канарейки и скворцы, которые учат новые песни на протяжении всей жизни [Brainard, Doupe 2002, 356]. Канарейки, например, разучивают новую мелодию каждую весну. В исследованиях показано, что для белоголовой зонотрихии наиболее важным является период с 15 до 50 дней после рождения, после чего процесс обучения менее эффективен. При этом данный вид обучается пению только своего вида [Brainard, Doupe 2002]. Авторы также отмечают, что птицы не являются «чистой доской» и даже если они изучают неспецифичные для их вида песни, то впоследствии, когда они услышат песни представителя их вида, они переходят и «кристаллизируют» (crystallize) данный репертуар благодаря естественной (генетической) предрасположенности к нему [Там же, 352].

Как и у людей, для усвоения песен или других форм коммуникации птицам необходимо после рождения слышать «речь» для ее нормального развития. Более «открытыми» для освоения разных форм пения и коммуникации являются, например, коричневый пересмешник, который может изучать от 1500 до 3000 новых песен, и попугаи, которые легко «осваивают» не только внутривидовую коммуникацию, но и человеческую речь и даже способность считать и обобщать. Ярким примером этого является африканский серый попугай Алекс, обученный Ирэной Пепперберг [Pepperberg 2002].

Мягкая детерминированность генами поведения и коммуникации птиц подтверждается также зависимостью репертуара и обучения ему от местных песенных «диалектов» и наличием культурного наследования [Astakhova 2014]. «Многие характеристики пения птиц зависят исключительно от традиций социального обучения (изучения песен) и приобретают вокальные структуры посредством видоспецифичной имитации. Поэтому традиции и обычаи должны приниматься во внимание при анализе географического разнообразия и вокального поведения птиц» [Там же, 67].

Долгое время считалась, что коммуникация насекомых является генетически предопределённой, но пластичность «общения» и социально-опосредованное обучение были открыты и у них. В частности, у пчел существуют не только свои «диалекты», но и способность усвоения  диалекта другого вида пчел [Su... 2008 web ].

Открытие у животных генетически ненаследуемых «культурных» форм поведения, социальной регуляции трудовой дифференциации показывают не только индивидуальную, но и «социальную обучаемость» живых систем и «нечеткую логику» генетической регуляции развития [Robinson, Fernald, Clayton 2008]. Поэтому можно говорить о том, что «распределённое познание» (distributed cognition) и «распределенная коммуникация» существует не только в социальных, но и в биологических системах [Суховерхов 2013^а].

5.     Культурное наследование и эволюция языка

Степень пластичности развития (developmental plasticity), которая характерна для человека в усвоении новых форм коммуникации и практических навыков, значительно превосходит пластичность форм поведения животных. Но это является не единственным эволюционным преимуществом человека. Представители «теории двойного наследования» (dual inheritance theory), или генно-культурной коэволюции (gene-culture coevolution), такие как Л.Л. Кавалли-Сфорца, М.У. Фельдман, Р. Бойд, П. Ричардсон, а также другие исследователи негенетических систем наследования, считают, что индивидуальная генетическая эволюция дополняется на определенном этапе кумулятивной культурной эволюцией и культурным наследованием, которые создают совершенно новые условия развития и воспроизведения уже социальных систем [Суховерхов 2010 web]. На этапе социокультурной эволюции развивается уже не столько отдельный человек, сколько общество, которое обуславливает и поддерживает (scaffolds) индивидуальное развитие благодаря совершенствованию систем образования [Griffiths, Stotz 2000; Wimsatt, Griesemer 2007; Данилова, Путилина 2012 web ].

Поэтому открытость, пластичность, слабая генетическая детерминированность многих форм поведения человека значимы не только сами по себе, но и как условие и возможность наследования и трансляции новых результатов («культурных признаков»), полученных в ходе эволюции социальной. Подобно тому, как разные виды птиц не изобретают повторно или каждый раз новые принципы строительства гнезда, но обладают благодаря генетическому наследованию (пластичной) предрасположенностью к определенному типу строительства, подобным же образом каждое новое поколение людей не изобретает заново огонь, орудия труда, средства коммуникации, не открывает вновь практические и теоретические знания в области математики, астрономии и медицины. Все они накапливаются и передаются из поколения в поколение уже посредством культурной традиции или культурного наследования, создавая условия для поступательно-прогрессивного роста общества, а поэтому и человека [Розов 2004]. По мнению М.К. Петрова, М. Дональда и других исследователей, на более поздних этапах социальной эволюции данное наследование усиливается за счет появления «теоретической культуры» (theoretic culture) «внешнего символического хранения» (external symbolic storage) и систем образования [Петров 1991; Donald 1998].

Таким образом, несмотря на наличие предпосылок к культурному наследованию, например, у разных видов обезьян, более совершенная по сравнению с другими видами пластичность развития человека, наличие развитой коммуникации, систем репрезентации и сохранения знаний, а также врожденное и приобретенное стремление к творчеству, создают условия для развития кумулятивной культурной эволюции, которая, в свою очередь, содействует индивидуальному развитию [Dean… 2014; Enquist… 2008].

Язык как социально-распределенная динамическая система также является продуктом кумулятивной культурной эволюции. Он не изобретается каждым новым поколением, но благодаря социальной памяти существует относительно независимо от отдельных носителей языка [Sukhoverkhov, Fowler 2014]. В то же время язык вбирает и накапливает (отражает) в себе все многообразие природной и социальной действительности, репрезентирует знания и социальные ценности [Розов 2000; Никифоров 2011]. В связи с этим язык не только транслируется посредством культурного наследования, но и сам является знаковой системой, которая позволяет «кодировать» и транслировать культуру [Петров 1991; Oliphant 2002; Jablonka, Lamb 2005; Коротяев, Бабичев 2009]. Поэтому Е. Яблонка и М. Лэмб относят язык к особой символической системе наследования.

В связи с возрастающим осознанием кумулятивной, репрезентативной и эвристической функций языка и других знаковых систем все больше внимания исследователей уделяется тому, как усвоение языка (знаковых систем) содействует индивидуальному развитию, расширяя познавательные возможности человека, создавая условия для новых практических и научных открытий, ускоряя развитие теории и методологии образования [Griffiths, Stotz 2000; Wimsatt, Griesemer 2007; Никифоров 2011].

По этой причине такие исследователи, как В.С. Степин, М. Барбьери, К. Кулль, Дж. Хоффмайер и другие отмечают, что генетический код и генетическое наследование являются (био)семиотической базой, над которой надстраивается множество других знаковых систем (multiple semiotic scaffoldings) или кодов, регулирующих функционирование, развитие и наследование в социокультурных системах [Barbieri 2010; Беломестнова, Плебанек 2012; Kull 2014, Hoffmeyer 2014]. Поэтому можно говорить о существовании химических кодов атомов, генетического кода генов в хромосомах, синтаксическом и семантическом коде языка и коде культур [Данилова 2001, 117; Степин 2011].

6.     Пути интеграции биологических и социальных оснований языка

Развитие исследований биологических и когнитивных оснований коммуникации и языка в биолингвистике и когнитивной лингвистике (например, в работах Н. Хомского и его последователей) привело к тому, что ученые сосредоточилось только на изучении индивидуальной («внутренней») способности к языку (faculty of language), в широком и узком смысле, и исключили из рассмотрения язык как «внешнюю» знаковую, социокультурную систему, основанную на правилах и традициях [Hauser, Chomsky, Fitch 2002, 1569].

Тем не менее наряду с данным, наиболее популярным на современном этапе подходом, существует множество других междисциплинарных и интеграционных исследований, которые объединяют по разным системным основаниям биологические и социальные аспекты языка и коммуникации. В частности, сторонники экстернализма и экологического подхода в теории познания и философии языка, биосемиотическая и семиотическая традиции показывают, что происхождение, усвоение и функционирование конвенционального языка эволюционно взаимосвязаны с так называемыми «естественными знаками» (индексальными и иконическими), которые создают «первую моделирующую систему», над которой надстраиваются (встраиваются) другие, условные, знаковые системы, с эволюционно (исторически) возрастающей степенью абстрактности и деконтекстуализации [Barbiery 2010; Sukhoverkhov 2010; Millikan 2013]. Данный подход говорит также, что предметные и смысловые значения коммуникации нужно искать не столько в субъекте (его мышлении, интенциональности, врожденных способностях), как предлагает интернализм, сколько в окружающей природной или социальной действительности (экосистемах), в рамках которой происходит коммуникация и благодаря которой развиваются и наследуются различные надындивидуальные системы коммуникации [Reed 1996, 154–155; Lier 2004, 94–96; Суховерхов 2013^а].

Во многом мост между двумя измерениями языка (индивидуальным и социокультурным) был переброшен также такими исследователями, как Н. Лав, С. Коули, П. Тибальт и другими учеными, которые предлагают различать язык первого порядка (first-order language) и язык второго порядка (second-order language) [Cowley 2008; Thibault 2011]. К «языку второго порядка» они отнесли нормативный язык (standard language), основанный на правилах, культурных традициях и наследовании, а к «языку первого порядка» – язык, который не исключает детерминацию культурной традицией или внутренними когнитивными репрезентациями (компетенциями), но не исчерпывается ими, а возникает в непосредственной ситуации коммуникации. «Язык первого порядка» рассматривается как индивидуальное и социальное действие (languaging), которое всегда ситуативно и встроено (embedded) в природный (экологический), социальный и индивидуальный контекст его реализации, и не локализуемо (non-local) ни в одном из его составляющих. По мнению исследователей, встроенная в живую ситуацию координация совместных действий, основанных на «языке первого порядка», и позволяет объединить индивидуальные и общественные аспекты языка.

Таким образом, происхождение и эволюция коммуникации и языка не должны рассматриваться как самостоятельные процессы, но исходя из общих принципов эволюции. Поэтому теории, которые объясняют появление языка индивидуальным изменениям (генетическими, физиологическими, познавательными) должны быть дополнены исследованиями в области негенетических систем наследования и теориями, рассматривающими язык (коммуникацию) как системное явление, возникшее в связи с появлением и развитием кумулятивной культуры и социальной организации деятельности. Системный подход подразумевает также, что индивидуальное развитие (когнитивное, физиологическое и генетическое) не только обуславливает, но и само обусловлено социальным прогрессом, а язык является не только генетически порожденной способностью, но и культурно наследуемой и социально формирующейся способностью.

Заключение

Макропрагматические и микропрагматические, социальные и биологические основы языка изучаются как правило разными, противопоставляющими себя друг другу научными направлениями. Тем не менее, работы в области теории развивающихся систем, эволюции систем наследования, общей теории памяти, расширенного эволюционного синтеза, (био)семиотической теории позволяют объединить естественные и социокультурные направления. Уже сложившиеся междисциплинарные подходы показывают, что для понимания происхождения и эволюции языка недостаточно предложить объяснения причин появления первых звуков речи. Объяснить возникновение и эволюцию языка на сегодняшнем этапе – значит понять, как возможна информация, репрезентация, коммуникация и какие общие онтологические, гносеологические и эволюционные процессы обуславливают их естественное появление, наследование и развитие.

Язык является гибридной системой, как по способу его реализации, так и по собственной микро- и макроструктуре. Поэтому он не может быть сведен к системе знаков, индивидуальным когнитивным способностям, системе норм и правил или культурной традиции. Язык эволюционно сформировался и реализуется именно благодаря композиционному единству всех этих разнородных составляющих, функционирующих как части общих системных процессов адаптации и развития. И подобно тому, как мы не сможем понять или объяснить эволюцию и функционирование, например, современного кораблестроения исходя лишь из анализа индивидуальных познавательных способностей отдельно взятого инженера, или разгадывать природу корабля, не зная о существовании рек, морей или океанов, подобным же образом нам не удастся понять происхождение и эволюцию коммуникации и языка, если исследователи будут фокусироваться только на их индивидуальных и генетических основаниях, абстрагируясь от определивших их экологических, исторических и социокультурных «стихий», кумулятивной культурной эволюции и «распределенной» природы социальной деятельности.

Ссылки (References in Russian)

Беломестнова, Плебанек 2012 – Беломестнова Н.В., Плебанек О.В. Сознание и культура в естественно-научной картине мира // Вопросы философии. М., 2012. №10. С. 43–53.

Данилова 2001 – Данилова М.И. Индивидуализм: история и современность. Философско-культурологический анализ: дис. … д-ра филос. наук. Ростов н/Д, 2001.

Данилова 2005 – Данилова М.И. Гуманитарные проблемы информационной цивилизации // Гуманитарные проблемы современности: Юбилейный межвузовский сборник научных трудов. Москва-Пенза, Вып. III. 2005. С. 39–49.

Данилова, Путилина 2012 web – Данилова М.И., Путилина Л.В. Образование: сокрытое сокровище? // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета (Научный журнал КубГАУ) [Электронный ресурс]. Краснодар: КубГАУ, 2012. №79(05).

Коротяев, Бабичев 2009 – Коротяев А.И, Бабичев С.А. Роль Генетической и умственной систем информации в возникновении и развитии жизни на Земле. Нальчик: Эльбрус, 2009.

Меркулов 2005 – Меркулов И.П. Когнитивные способности. М., 2005.

Никифоров 2011 – Никифоров А.Л. Чувственно-вербальное построение предметного мира // Эпистемология и философия науки. 2011. № 1. С. 34–54.

Петров 1991 – Петров М.К. Язык, знак, культура. М., 1991.

Розов 2000 – Розов М.А. Наука и искусство: два мира или один? // Альтернативные миры знания. СПб., 2000.

Розов 2004 – Розов М.А. Социум как волна (Основы концепции социальных эстафет) // Феномен социальных эстафет: Сборник статей. Смоленск, 2004. С. 5–35.

Степин 2011 – Степин В.С. Цивилизация и культура. СПб., 2011.

Суховерхов 2010 web – Суховерхов А.В. Общая теория биологической и социальной памяти: семиотический и процессуальный подходы // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета (Научный журнал КубГАУ) [Электронный ресурс]. Краснодар: КубГАУ, 2011. №10(74).

Суховерхов 2013^а – Суховерхов А.В. Экологический подход в исследовании языка, коммуникации и познания // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2013. № 4 (24). С. 48–54.

Суховерхов 2013^б web– Суховерхов А.В. Теория развивающихся систем и другие системные подходы в исследовании эволюции // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета (Научный журнал КубГАУ) [Электронный ресурс]. Краснодар: КубГАУ, 2013. №88(04). С. 1–21.

Черниговская 2008 – Черниговская Т.В. От коммуникационных сигналов к языку и мышлению человека: эволюция или революция // Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова. 2008. № 94(9). C. 1017–1028.

Черниговская 2009 – Черниговская Т.В. Nature vs. Nurture в усвоении языка // Теория развития: Дифференционно-интеграционная парадигма; сост. Н.И. Чуприкова. М.: Языки славянских культур, 2009. C. 205–222.

References

Astakhova 2014 – Astakhova O. Vocal variability of Chaffinch Song (Fringilla coelebs L.) as a condition of cultural evolution in local populations // Open Journal of Animal Sciences. 2014. Vol. 4. P. 59–69.

Barbieri 2010 – Barbieri M. On the origin of language: A bridge between biolinguistics and biosemiotics // Biosemiotics. 2010. Vol. 3. P. 201–223.

Belomestnova N.V., Plebanek O.V. Conciouss and culture in natural-science picture of world// Voprosy Filosofii. 2012. Vol. 10. (in Russian)

Brainard, Doupe 2002 – Brainard M.S., Doupe A.J. What songbirds teach us about learning // Nature. 2002. Vol. 417 (6886). P. 351–358.

Chernigovskaya T.V. Nature vs. Nurture in learning language // Developmental theory: differentiation-integration paradigm. Compiled by Chuprikova N.I. M.:Yazyki Slavyanskih kultur, 2009. P. 205–222. (In Russian)

Chernigovskaya T.V. From Animal Communication To Human Language And Cognition: Evolution Or Revolution // I.M. Sechenov Physiological Journal. 2008. Vol. 94(9). P. 1017–1028. (In Russian)

Chomsky 1965 – Chomsky N. Aspects of the Theory of Syntax. MIT Press, 1965.

Chomsky 1986 – Chomsky N. Knowledge of Language: Its Nature, Origin and Use. Westport, CT: Praeger, 1986.

Cowley 2008 – Cowley S.J. Naturalizing language: verbal patterns and cognitive flow // Paper Presented at the International Congress in Cognitive Linguistics. Tambov, 2008.

Danchin… 2011 – Danchin E., Charmantier A., Champagne F.A., Mesoudi A., Pujol B., Blanchet S. Beyond DNA: integrating inclusive inheritance into an extended theory of evolution // Nature Reviews Genetics. 2011. Vol. 12(7). P. 475–486.

Danchin, Pujol, Wagner 2013 – Danchin E., Pujol B., Wagner R.H. The Double Pedigree: A Method for Studying Culturally and Genetically Inherited Behavior in Tandem // PLoS ONE. Vol. 8(5). DOI: 10.1371/journal.pone.0061254. 2013.

Danilova M.I., Putilina L.V. Education: hidden treasure? // Polythematic online scientific journal of Kuban State Agrarian University. Krasnodar: KubSAU, 2012. No.79(05). (In Russian)

Danilova M.I. Humanitarian problems of information civilization // Gumanitarnye problemy sovremennosti: Yubileiny mezhvuzobskyi sbornik nauchnyh trudov.Moscow-Penza. No.III. 2005. P. 39–49.(In Russian)

Danilova M.I. Individualism: history and modernity. Philosophical culturological analysis. Doctor of Philosophy sciences thesis. Rostov-on-Don, 2001. (In Russian)

Dean… 2014 – Dean L., Vale G.L., Laland K.N., Flynn E.G., Kendal R.L. Human cumulative culture: a comparative perspective // Biological Review. 2014. Vol. 89 (2). P. 284–301.

Dickins, Rahman 2012 – Dickins T.E., Rahman Q. The extended evolutionary synthesis and the role of soft inheritance in evolution // Proceedings of the Royal Society B: Biological Sciences. 2012. Vol. 279, № 1740. Р. 2913–2921.

Donald 1998 – Donald M. Hominid enculturation and cognitive evolution // C. Renfrew & C. Scarre (Eds.). Cognition and material culture: The archaeology of symbolic storage. McDonald Institute for Archaeological Research, 1998. P. 7–17.

Enard... 2002 – Enard W., Przeworski M., Fisher S., Lai C., Wiebe V., Kitano T., Monaco A., Pääbo S. Molecular evolution of FOXP2, a gene involved in speech and language // Nature. 2002. Vol. 418 (6900). P. 869–872

Enquist... 2008 – Enquist M., Ghirlanda S., Jarrick A., Wachtmeister C.-A. Why does human culture increase exponentially? // Theoretical Population Biology. 2008.Vol. 74. P. 46–55.

Fitch, Huber, Bugnyar 2010 – Fitch W.T., Huber L., Bugnyar T. Social cognition and the evolution of language: constructing cognitive phylogenies // Neuron. 2010. Vol. 65. P. 795–814.

Griffiths, Stotz 2000 – Griffiths P.E., Stotz K. How the mind grows: A developmental perspective on the biology of cognition // Synthese. 2000. Vol. 122 (1–2). P. 29–51.

Hauser, Chomsky, Fitch 2002 – Hauser M.D., Chomsky N., Fitch W.T. The Faculty of Language: What Is It, Who Has It, and How Did It Evolve? // Science Compass. 2002. Vol. 298. P. 1569–1579.

Hess 2008 – Hess E. Nim Chimpsky: The Chimp Who Would Be Human. New York: Bantam, 2008.

Hoffmeyer 2014 – Hoffmeyer J. Semiotic scaffolding: A biosemiotic link between sema and soma // K. Cabell & J. Valsiner (Eds.). The catalyzing mind: Beyond models of causality. Annals of Theoretical Psychology 11. New York: Springer, 2014. P. 95–110.

Hurford 1991 – Hurford J. R. The evolution of critical period for language acquisition // Cognition. 1991. Vol. 40. P. 159–201.

Jablonka, Lamb 2005 – Jablonka E., Lamb M.J. Evolution in Four Dimensions: Genetic, Epigenetic, Behavioral, and Symbolic Variation in the History of Life. MIT Press, 2005.

Korotyaev A.I., Babichev S.A. The role of genetic and mind systems of information in appearance and development of life on the Earth. Nalchik: Elbrus, 2009. (In Russian)

Kull 2014 – Kull K. Catalysis and scaffolding in semiosis // K. Cabell & J. Valsiner (Eds.). The catalyzing mind: Beyond models of causality. Annals of Theoretical Psychology 11. New York: Springer, 2014. P. 111–121.

Lier 2004 – Lier L. van The ecology and semiotics of language learning: A sociocultural perspective. Boston: Springer, 2004.

Maran, Kull 2014 – Maran T., Kull K. Ecosemiotics: main principles and current developments // Geografiska Annaler: Series B, Human Geography. 2014. Vol. 96 (1). P. 41–50.

Merkulov I.P. Cognitive abilities.M., 2005. ( In Russian)                            

Mesoudi... 2013 – Mesoudi A., Blanchet S., Charmantier A., Danchin E., Fogarty L., Jablonka E., Laland K.N., Morgan T.J.H., Müller G.B., Odling-Smee F. J., Pujol B. Is non-genetic inheritance just a proximate mechanism? A corroboration of the Extended Evolutionary Synthesis // Biological Theory. 2013. Vol. 7 (3). P. 189–195.

Millikan 2013 – Millikan R.G. Natural information, intentional signs and animal communication // U. Stegmann (ed.). Animal Communication Theory: Information and Influence. Cambridge: Cambridge University Press, 2013. Р. 133–148.

Nikiforov A.L. Sense-Verbal building of object world // Epistemology and philosophy of science. 2011.Vol. 1. P.34–54. (In Russian)

Oliphant 2002 – Oliphant M. Rethinking the language bottleneck: Why don't animals learn to communicate? // K. Dautenhahn and C.L. Nehaniv (Eds.). Imitation in Animals and Artifacts. Cambridge, MA: MIT Press, 2002. P. 311–325.

Pepperberg 2002 – Pepperberg I. M. The Alex Studies: Cognitive and Communicative Abilities of Grey Parrots. Cambridge, MA; London: Harvard University Press, 2002.

Petrov M.K. Language, Sign, Culture. M., 1991. (In Russian)

Pinker, Bloom 1990 – Pinker S., Bloom P. Natural language and natural selection // Behavioral and Brain Sciences. 1990. Vol. 13. P. 707–784.

Reed 1996 – Reed E.S. Encountering the world: Toward an ecological psychology. New York: Oxford University Press, 1996.

Robinson, Fernald,Clayton 2008 – Robinson G.E., Fernald R.D., Clayton D.F. Genes and social behavior // Science. 2008. Vol. 322. P. 896–900.

Roy 1998 web – Roy J.-M. Cognitive turn and linguistic turn // Paideia. Philosophy and Cognitive Science. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.bu.edu/wcp/Papers/Cogn/CognRoy.htm.

Rozov M.A. Science and art:two words or one?//Alternate worlds on knowledge. Saint-Petersburg, 2000. (In Russian)

Rozov M.A. Society as a wave (The foundations of concept of the "social relay-races") // The phenomenon of social relay-races: Set of articles. Smolensk, 2004. P. 5–35. (In Russian)

Steffensen, Fill 2014 – Steffensen S.V., Fill A. Ecolinguistics: the state of the art and future horizons // Language Sciences. 2014. Vol. 41. P. 6–25.

Styopin V.S. Civilization and culture.Saint- Petersburg, 2011. (In Russian)

Su... 2008 web– Su S., Cai F., Si A., Zhang S., Tautz J., Chen S. East Learns from West: Asiatic Honeybees Can Understand Dance Language of European Honeybees // PLoS One. 2008. Vol. 3(6) [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://dx.doi.org/10.1371/journal.pone.0002365

Sukhoverkhov 2010 – Sukhoverkhov A.V. Natural signs and the origin of language // Biosemiotics. 2012. Vol. 5. P. 153–159.

Sukhoverkhov A.V. General Theory Of Biological And Social Memory: Semiotic And Processual Approaches // Polythematic online scientific journal of Kuban State Agrarian University. Krasnodar: KubSAU, 2013. Vol. 10 (74). (In Russian)

Sukhoverkhov A.V. The Ecological Approach the study of language, communication and cognition // Vestnik Tomskogo Gosudarstvennogo Universiteta. Filosofia. Sociologia. Politologia. 2013. Vol. 4 (24). P. 48–54. ( In Russian)

Sukhoverkhov A.V. Developmental Systems Theory And Other System Approaches To The Study Of Evolution // Polythematic online scientific journal of Kuban State Agrarian University. Krasnodar: KubSAU, 2013.Vol. 88 (04) P. 1–21.( In Russian)

Sukhoverkhov, Fowler 2014 – Sukhoverkhov A.V., Fowler C.A. Why language evolution needs memory: systems and ecological approaches // Biosemiotics. 2014. Vol. 8 (1), P. 47-65.

Thibault 2011 – Thibault P. First-order languaging dynamics and second-order language: the distributed language view // Ecological Psychology. 2011. Vol. 23 (3). P. 210–245.

Thomas, Johnson 2008 – Thomas M.S.C., Johnson M.H. New advances in understanding sensitive periods in brain development // Current Directions in Psychological Science. 2008. Vol. 17(1). P. 1–5.

Westermann, Thomas, Karmiloff-Smith 2010 – Westermann G., Thomas M.S.C., Karmiloff-Smith A. Neuroconstructivism // U. Goswami (ed.). The Handbook of Cognitive Development (2nd edition). Oxford: Blackwell, 2010. P. 723–748.

Wimsatt, Griesemer 2007 – Wimsatt W.C., Griesemer J. Reproducing Entrenchments to Scaffold Culture: The Central Role of Development in Cultural Evolution // R. Sansom & R. Brandon (eds.). Integrating evolution and development: From theory to practice. Cambridge, MA: MIT Press, 2007. P. 227–323.