В последнее время в мире наблюдается повышенный интерес к изучению иностранных языков, который сопровождается порою острыми дискуссиями о статусе национальных языков, в особенности языков малых народов. Высказываются опасения, что широкое распространение и активное использование иностранного языка в той или иной культуре подрывает её национальные корни и традиции, принижает самобытность и внешнюю привлекательность этой культуры, ослабляет позиции языка коренного народа и угрожает национальным интересам страны. Россия в этой связи не исключение. Так, ряд депутатов Государственной Думы РФ предлагают восстановить "распавшуюся связь времен" в России, чтобы не раствориться в "фантоме глобального мира" [Депутат Яровая web]. Насколько обоснованы такие опасения? Действительно ли глобализация и усиление позиций отдельных языков, в частности английского, представляют серьезную угрозу национальным интересам и культурам отдельных народов?

Своеобразие нашей эпохи заключается в том, что с конца ХХ в. мировое сообщество вступило в эпоху многоаспектной глобализации, когда не только экономическая и политическая деятельность людей выходят на планетарный уровень, как это было в эпоху фундаментальной глобализации (вторая половина XIX – середина XX в.), но практически все остальные сферы общественной жизни, включая культуру, образование, спорт, язык, идеологию и т.п., оказываются вовлеченными в глобальные процессы [Global Studies Encyclopedic Dictionary 2014, 239–240]. Это означает, что пространственно-временные параметры общения благодаря современным средствам транспорта и связи перестают иметь принципиальное значение. Народы мира не только по собственной воле, в своих интересах все больше включаются в контекст мировых отношений, но в силу действия объективных процессов глобализации буквально втягиваются в единое цивилизационное пространство, где от них требуется соблюдение общепринятых международных правовых и этических норм поведения. В таких условиях национальные культуры (нередко вопреки воле представляющих их народов) перестают быть закрытыми системами, и культурные различия становятся относительными. В тесно переплетенных отношениях одни народы и их культуры серьезно влияют на другие. В людях различной расовой и этнической принадлежности обнаруживается определенное сходство, когда они сотрудничают в международных корпорациях, участвуют в международных научных мероприятиях, соревнованиях и т.п., когда «пользуются одними и теми же видами транспорта и коммунальных услуг, потребляют одну и ту же пищу, смотрят одни и те же телепередачи, слушают одни и те же новости» [Гуревич 2015, 16]. Непохожесть тогда остается только в самом языке как последнем серьезном препятствии к деловому, политическому, научному, бытовому общению различных народов. Но поскольку все большее число людей, говорящих на разных языках, вовлекается во все более тесные контакты, с необходимостью возрастает и потребность в едином языке международного общения, который становится объективной необходимостью, независимо от того, нравится это кому-то или нет, является ли такое положение дел позитивным явлением или порождает новые проблемы и трудности.

Надобность в едином языке по мере развития торгово-экономических, политических и культурных международных связей неизменно возрастала в истории. В античности мы можем наблюдать это на примере широкого распространения греческого языка в период наивысшего развития древнегреческой культуры. Более тысячи лет в истории европейских народов универсальным языком международного (межкультурного) общения служил латинский (см. [Эко 2009; Бодуэн де Куртенэ 1963; Григорьев 1966; Дрезен 1928]). Вопрос о том, возможен ли в принципе единый язык человечества, обретает статус серьезного предмета обсуждения в эпоху Просвещения. К тому времени Великие географические открытия заложили основы экономических, политических и культурных отношений между различными народами и континентами. В соответствии с масштабами экспансии отдельных стран получили распространение и их языки – в первую очередь английский, испанский, португальский. Это было решением проблемы коммуникации на региональном уровне, на глобальном – потребность в едином мировом языке еще отсутствовала. Существенным импульсом в этом направлении стало стремление просветителей найти способы интеграции и распространения накопленных человечеством общих знаний. Вместе с тем уже в то время специалисты понимали, что наибольшие трудности создания единого планетарного языка заключаются в неразрывной связи естественных языков с культурами тех народов, которые на нем говорят. Именно это имел в виду В. Гумбольдт, который подчеркивал, что желание объединить различные языки в одном общем языке и таким образом связать воедино все их рассеянные преимущества совершенно невыполнимая задача. Потому что язык есть дух народа (см. [Гумбольдт 1985]).

Ко второй половине ХIХ в. реальная глобализация, начавшаяся с эпохи Великих географических открытий, вышла, как уже отмечалось выше, на качественно новый уровень – она стала по существу фундаментальной. Мир в своих важнейших параметрах (географическом, экономическом, политическом) принимает форму единого целого, замкнутой системы. С этого времени человечество становится планетарным явлением, на что несколько позже обратят внимание Э. Леруа, П. Тейяр де Шарден и, в особенности, В.И. Вернадский, развивающие идею ноосферы (см. [Леруа 2011; Тейяр де Шарден 1987; Вернадский 1965]). Не меняет дела тот факт, что термина «глобализация» тогда еще не существовало. Как объективная реальность глобализация к тому времени превращает человечество в замкнутую систему по фундаментальным параметрам общественной жизни и выдвигает на первый план новые задачи и приоритеты, которые значительно усиливают потребность в едином языке международного общения. Именно тогда резко возрастают объемы мировой торговли и перемещения капиталов, расширяются до глобального уровня политические отношения (их квинтэссенция – Первая мировая война), стремительно развиваются научные и культурные связи, мощный импульс получают спортивные состязания, туристическая индустрия. Тогда же появляются и первые международные общественные организации, такие, например, как «Красный крест» (1864), «Первый Интернационал» (1864), «Международная Лига мира» (1867) и др. В силу названных причин и под влиянием конкретных обстоятельств развития отдельных стран, а также в зависимости от той роли, которую они играют в тех или иных сферах общественной жизни, соответствующие позиции занимают и их языки. Поскольку в авангарде всех этих процессов оказываются европейские страны, то, соответственно, и некоторые из европейских языков выходят на уровень международных. В частности, французский язык становится языком дипломатов, немецкий – языком философии, английский – средством межличностного общения.

Итак, можно утверждать, что усиление или ослабление позиций, распространение и значимость языка того или иного народа есть следствие его экономического, политического и социокультурного развития. Иными словами, уровень значимости любого естественного языка в системе международных отношений находится в прямо пропорциональной зависимости от места, которое по совокупности своего влияния в мировых делах занимает говорящий на этом языке народ. Дополнительные возможности для более широкого распространения естественный язык получает в том случае, если он не слишком сложен по грамматике, фонетике и лексической структуре, и если культура носителя языка открыта и обладает хорошими адаптивными свойствами.

Каждая культура уникальна, неповторима, она обособляет тот народ, который является её носителем и непременно стремится к укреплению своих позиций, в явной и неявной форме противоборствуя с другими культурами. В то же время стержень любой культуры – естественный язык, а потому борьба за укрепление его позиций и более высокое положение среди других языков всегда будет протекать в контексте противостояния отдельных культур. По мере нарастания глобализации острота противоречий может только усиливаться, поскольку глобализация не только унифицирует отношения, но и обнажает имманентно присущие различным культурам разногласия, сокращая дистанцию между ними, которую они сохраняли веками, отстаивая свою самобытность и неповторимость [Chumakov 2010, 62–74].

События в постсоветской Украине, обусловленные в значительной степени разногласиями в области использования украинского и русского языков, или языковые проблемы в Латвии, Эстонии, где русскоязычное население хотело бы иметь более широкие возможности пользоваться своим родным языком, далеко не единичные примеры подобного рода. Сепаратистские настроения в Каталонии, Квебеке или, например, Синьцзян-Уйгурском автономном округе Китая в основе своей также имеют серьезные культурные и языковые проблемы. То же можно сказать и о множестве этнических конфликтов, которые наряду с религиозными и культурными противоречиями в немалой степени обусловлены языковыми причинами. И совсем не важно, идет ли речь о Ближнем Востоке, Средней Азии, Тихоокеанском регионе или Балканах, языковые различия всегда будут способствовать не сближению, а дифференциации и обособлению противостоящих сторон.

В свете сказанного очевидно, что для адекватного понимания происходящих в мире событий необходимо изучать культурные аспекты глобализации, в том числе лингвистические. Процессы интеграции воздействуют на языковую картину как всей планеты в целом, так и на национальные языки в отдельности, которые в свою очередь непрерывно развиваются и эволюционируют под влиянием многочисленных факторов извне. В итоге, наиболее активные участники глобализации, и прежде всего страны «золотого миллиарда», через средства массовой информации и коммуникации получают хорошую возможность изменять мышление людей, минуя национальные границы, а также влиять на процессы взаимопроникновения языков и культур.

Как отмечает М. Делягин, сегодня принципиальное значение имеет практическая монополизация технологий формирования сознания (так называемых «high-hume»). «Технологии формирования массового сознания, использование которых в тех или иных обществах без своевременного получения обновленных технологий "антидотов", которые появляются сначала в стране-лидере, а уже затем тиражируются в остальных странах, приводит к выходу, постепенному или быстрому, массового сознания обществ из-под контроля государства, изначально применившего данные технологии в "своих" целях» [Делягин 2015 web].

Такие процессы можно наблюдать в странах Азиатско-Тихоокеанского региона, Северной Африки, Ближнего Востока, в известной степени – Восточной Европы, где идеи свободы или, скажем, прав человека в силу определенных причин не получили развития и имеют иную, чем на Западе, интерпретацию. В ситуации нарастающей глобализации данное обстоятельство становится архиважным, поскольку слишком быстрое внедрение либеральных идей в сознание людей, живущих в условиях неразвитого, а то и фактически отсутствующего гражданского общества, приводит в движение огромные массы людей, порождая, как правило, хаос, насилие и беспорядки.

Таким образом, заимствованные из других языков идеи и понятия в иных культурах и социально-политических контекстах становятся серьезным детонатором кардинальных социальных перемен. Это подтверждает и С. Хантингтон, который, рассматривая проблему связи языка и культуры, отмечает, что глобализация экономики также требует глобальной культуры, глобального языка и соответствующих им ценностей. При этом он подчеркивает, что происходит распространение и интернационализация культурных ценностей и идеологии западной интеллигенции. Посредниками в этом процессе выступают различные фонды, научные сообщества, неправительственные организации и межнациональные учреждения, выполняющие социальную или культурную миссию. Другая тенденция связана с усилением распространения массовой культуры. Основным ее источником является мак-мир (McWorld) – термин Б. Барбера, обозначающий массовую культуру [Barber 1992, 52–66]. По мнению Хантингтона, массовая культура имеет западные, а точнее американские корни [Хантингтон 2003, 115–119].

В такой ситуации естественные языки с необходимостью выстраиваются по определенному ранжиру с точки зрения их распространенности и влияния. А поскольку в силу объективных тенденций исторического развития доминирующее положение к настоящему времени занимает английский язык, то вокруг его роли и места в ряду других языков идут серьезные дискуссии. Логично предположить, что в обозримой перспективе противоречия здесь будут нарастать, поскольку наряду с усилением единого языка международного общения и укреплением его позиций, наиболее распространенные естественные языки будут вести серьезную борьбу за право иметь статус регионального или хотя бы локального уровня. Остальные же будут озабочены проблемами собственного выживания. Изменить эти тенденции, так же как остановить процессы глобализации, можно только ценою планетарных потрясений и всеобщего коллапса. Иными словами, очевидно, что без единого языка межнационального общения эффективное взаимодействие и взаимопонимание различных стран и народов в глобальном мире практически невозможно.

Все возрастающую потребность в едином языке ярко демонстрирует, например, динамика развития международных организаций, более 85% из которых сегодня используют английский в качестве официального языка [Global Studies Encyclopedia 2003, 288–289]. Одной из первых среди многочисленных международных организаций, предоставивших английскому языку наряду с французским особый статус, была Лига Наций, где все документы издавались на этих двух языках. Роль английского как языка международного общения еще больше возросла в Организации Объединенных Наций. В 1945 г. в нее вошла 51 страна, к 1956 г. – более 80, а начавшаяся антиколониальная борьба за национальную независимость и распад социалистической системы привели в последующие годы к массовому увеличению числа новых членов ООН, которых к началу XXI в. стало более 190, т.е. почти в четыре раза больше, чем за 50 лет до этого [Kamusella 2014, 317]. Никогда прежде представители столь большого числа стран не собирались вместе и не испытывали такой потребности в общении друг с другом посредством понятного всем языка.

Какое-то время казалось, что в условиях нарастающей глобализации на смену множеству естественных языков придет единый синтетический искусственный язык. Так, в технической, деловой, военной сферах деятельности получили развитие искусственные языки: азбука Морзе (1837), эсперанто (1887) [Проблемы… 1991, 263; Линс 1999, 575]. Однако с развитием компьютерных технологий и современных навигационных систем азбука Морзе утратила свое значение. Также эсперанто не оправдал возлагавшихся на него надежд. Искусственные языки вполне пригодны и даже необходимы для решения отдельных задач в различных сферах человеческой деятельности, но они лишены одухотворенности и всегда будут занимать второстепенное положение по отношению к естественным языкам, поскольку являются их порождением. Иными словами, явно или неявно, они всегда будут лишь сателлитами естественных языков. И дело не только в том, что искусственный язык по богатству смысловых оттенков и речевых оборотов не может соревноваться с живым, естественным языком, но и в том, что язык, оторванный от культурного контекста и конкретных социально-экономических и политических условий, очень быстро становится мертвым, нежизнеспособным. И как показал мировой опыт, все попытки искусственно создать единый язык международного общения наталкиваются на непреодолимые препятствия объективного характера.

По мере усиления экономики и политического влияния англоязычных стран и резко возросшей их роли в мировой культуре, в особенности после Второй мировой войны, эсперанто стал сдавать позиции английскому языку, а с началом информационной революции и появлением интернета, где подавляющий объем информации представлен на английском, и вовсе уступил ему пальму первенства. К концу ХХ в. эсперанто полностью потерял свое значение и перспективу развития как языка интерактивного общения.

Таким образом, у человечества по существу не осталось альтернативы – оно вынуждено сделать выбор в пользу одного из естественных языков. Речь не идет о каком-то специально продуманном, заранее просчитанном и избранном. Это объективный процесс, и он не может быть изменен переговорами или голосованием каких бы то ни было заинтересованных сторон. А поскольку такие естественные языки, как немецкий, французский, испанский, перестали справляться с задачами общего языка даже в отдельных сферах общественной жизни, то эта роль естественным путем перешла к английскому (см. [Языки мира web]).

В 1985 г. англоговорящий турист практически не мог ориентироваться в Токио, где все надписи были только на японском языке, но уже через 10 лет указатели и вывески на английском в столице Японии стали обычным делом. Подобные перемены можно наблюдать теперь в большинстве городов мира, где на указателях и рекламных щитах имеются дублирующие надписи на английском языке. Не стали исключением ни Китай, ни Иран. В настоящее время уже не осталось стран, где на улицах городов и автотрассах указатели и рекламные объявления не дублировали бы на английском зыке. И разве что в силу идеологических причин вопреки общей логике исторического развития Северная Корея, да, пожалуй, и Россия, таким образом отстаивающая свою самобытность, пока еще выбиваются из этого ряда.

Как отмечает Д. Кристалл, «сегодня ни один язык в мире не получил такого широкого распространения, как английский. Вместе с тем наибольшее впечатление производит не число говорящих на нем, а та стремительность, с которой он начал шествие по всему миру с 50-х годов ХХ в. В 1950 г. вопрос о международном статусе английского языка мог быть не более чем темой для дискуссии. Но уже 50 лет спустя этот факт не вызывает споров и сомнений» [Кристалл 2001, 105]. Английский язык выдвинулся на первый план и в научно-технической среде, поскольку ни одно научное открытие, изобретение или серьезная идея не могут получить широкого международного признания, не будучи изложенными на английском языке.

Что касается национальных языков, то они, конечно же, теряют свой вес в динамике развития, и это объективная реальность, с которой нельзя не считаться. Сегодня в мире известны около 6500 языков; при этом двумя тысячами из них пользуется менее тысячи человек. Но «для того чтобы язык сохранялся, требуется около 100 тысяч его носителей. В настоящее время насчитывается чуть более 400 языков, которые считаются исчезающими. На них говорит небольшое количество в основном пожилых людей, и, видимо, эти языки навсегда исчезнут с лица земли со смертью этих последних из могикан» [Языки мира web]. Такая участь вряд ли грозит английскому, на котором в интернете представлено более 80% домашних страниц, тогда как на немецком языке, занимающем вторую позицию в рейтинге по этому показателю, – 4,5%, а на японском (он третий в рейтинге) – 3,1% [Интересные факты о языках web]. Весьма вероятно, что до 80% из существующих сегодня в мире языков уже к концу ХХI в. прекратят свое существование [Global Studies Encyclopedic Dictionary 2014, 317]. «Если эти прогнозы подтвердятся, то произойдет настоящая гуманитарная и социальная катастрофа. Исчезновение языка – это всегда невосполнимая потеря для общества… Любой язык – это сокровищница истории народа, главный показатель его национальной самобытности. Устное народное творчество в форме сказаний, саг, народных сказок, песен, ритуалов, пословиц и во многих других формах дает нам уникальное представление об окружающем мире. Оно определяет своеобразие литературы. Язык – это вклад каждого народа в общую копилку человечества. Будучи утраченным, он не может быть воссоздан из небытия. Сохранение языков не менее важно, чем сохранение биологических видов и защита окружающей среды» [Кристалл 2001, 40–41].

И все-таки общепринятый язык как средство общения и коммуникации все больше становится не прихотью, но велением времени и необходимым условием формирования глобальной цивилизации. Согласно статистике 75% мировой электронной почты пишется по-английски, около 80% электронной информации (частной и общедоступной) записано на английском языке [Encyclopedia Britannica 2013, 882]. При этом тенденция доминирования и распространения английского языка в мире не только сохраняется, но и увеличивается, и ускоряется. Характерно, что количество людей, говорящих на английском языке, значительно больше, чем его носителей, поскольку одного языка теперь уже недостаточно для творческого роста и успешного ведения дел за пределами своей страны. Отсюда вполне правдоподобными выглядят оценки специалистов, согласно которым уже к 2020 г. большинство жителей наиболее развитых государств будут владеть двумя языками. Монолингвов останется всего 30% (см. [Кудрявцева web]).

Итак, объективные обстоятельства стали определяющими; они сами подсказывают, а в случае несогласия жестко диктуют свой выбор, в данном случае – в пользу английского языка. Современная ситуация не предоставляет сегодня практически никому хороших возможностей для успешного ведения дел за пределами своей страны, развития международных отношений и т.п. без знания английского языка. И если человечество избежит коллапса и разрушения уже сложившихся планетарных связей, то современная многоаспектная глобализация, пришедшая во второй половине ХХ в. на смену фундаментальной, а тем более глобализация тотальная, которая грядет в перспективе (когда все международные вопросы будут решаться в контексте глобальных процессов), оставят на обочине истории те страны и народы, которые проигнорируют язык глобального общения. При этом, как показывает естественный ход событий, у английского языка конкурентов здесь становится все меньше и меньше.

Каковы же границы и возможности распространения английского языка, если иметь в виду, что любая национальная культура жива до тех пор, пока жив её язык? Тот факт, что глобальное влияние английского языка способствует распространению моральных ценностей тех стран, в которых он является официальным, не вызывает сомнений. Также очевидно, что любой язык несет в себе определенную аксиологическую и познавательную нагрузку, которая отражается на подсознании носителей данного языка. Из этого, в частности, исходит П. Бергер, когда отмечает, что привлекательность английского языка вызвана отчасти его способностью отражать ценности разнообразного и динамичного в своем развитии мира [Многоликая глобализация… 2004, 381–382].

Но поскольку язык и культура – две стороны одной медали, то какую культуру представляет глобальный английский? Можно ли считать английский язык носителем всемирной культуры, которая, как известно, являет собою совокупное целое, состоящее из национальных культур всех народов, проживающих на Земле? Однозначного ответа здесь дать нельзя. Профессор лингвистики Дебора Камерон подчеркивает, что сегодня существует тенденция к установлению единых норм общения, жанров и стилей речи для достижения максимального «эффекта» в коммуникации (см. [Cameron, Block 2002]). На практике же навязывается не чужой язык, а скорее чужой взгляд. Это объясняется не разнообразием языков, а несоизмеримостью передаваемых ими картин мира. Таким образом, любой язык может служить средством укоренения схожих ценностей, формирования социальной идентичности. На этом основании можно заключить, что английский язык превращается в «продукт глобализации с местным колоритом».

Что будет происходить с национальными языками в тех странах, роль и значение которых в социально-экономическом, политическом и культурном мировом пространстве будет возрастать? Вполне очевидно, что такие языки смогут претендовать на роль языков не более чем регионального значения, если они таковыми еще не являются. И это их предел, который по определению задается языком глобального общения.

Наконец, возможно ли вообще устойчивое развитие всего человечества в условиях неизбежной конфронтации между языком международного общения и национальными языками? Ответ на этот вопрос непосредственно связан с ответами на другие не менее важные вопросы. Как может реализоваться диалог культур в современном мире? Смогут ли народы, веками взращивающие свою национальную самобытность, перейти к общению с другими народами на основе универсального языка?

Как отмечает российский исследователь данной проблемы И.В. Ивахнюк, «развитие межкультурных и внутрикультурных коммуникаций способствовало возникновению феномена билингвизма в различных культурных системах. Однако распространение "второго родного языка" нарушает естественную человеческую потребность, а именно потребность в национальной идентичности, стремление во всех ситуациях использовать свой родной язык, освоенный в раннем детстве. Людям приходится учить чужой язык, в то время как не все имеют к этому способности, необходимые ресурсы и время» [Ивахнюк 2015, 39].

Повсеместное распространение английского языка и его усиливающееся доминирование добавляют еще два аспекта проблемы, которых не было в случае, когда на роль международных языков претендовали латынь или эсперанто. Во-первых, английский язык родной язык для многих людей, которые в условиях глобализации находятся в более выгодном положении: им нет необходимости дополнительно учить какой-либо другой язык. Этим вполне объясняется тот факт, что США, будучи одной из развитых стран мира, меньше всего интересуются иностранными языками. Во-вторых, английский язык зачастую ассоциируется с политикой США и навязываемой этим государством системой ценностей, что у миллионов людей вызывает чувство протеста, а то и негодования [Ивахнюк 2015, 40]. Нередко неприятие такой ситуации связывают с глобализацией, что в целом не лишено оснований, поскольку глобализация на мировом уровне воспроизводит то, что имеет место во многих государствах, где существует объективное неравенство между людьми, говорящими на разных языках. Там наиболее выгодное положение занимают те из них, кто являются носителем господствующего (официально или фактически государственного) языка; им внутри своей страны вполне достаточно знания родного языка. В среднем положении находятся те люди, которые вынуждены помимо родного языка учить еще и господствующий язык. Внизу оказываются говорящие только на одном языке – языке того или иного меньшинства; они лишены возможности получить полноценное образование, построить карьеру, приобщиться к достижениям культуры других народов. С распространением английского языка в такое положение попадают все, для кого английский не является родным.

Россия – яркий тому пример. Имея богатую национальную культуру, достижения мирового уровня в науке, литературе, искусстве, спорте, она несоразмерно своим достижениям вписана в мировое коммуникационное пространство там, где дело касается естественного языка, т.е. вербального или письменного контекста. Там же, где используется не требующий перевода язык искусства, где имеет место непосредственное визуальное или звуковое восприятие, дело обстоит иначе. Живопись, скульптура, музыкальные произведения, спортивные достижения или, например, балет без труда воспринимаются в различной языковой среде, тогда как с научными текстами, художественной литературой, а тем более с поэзией все намного сложнее. Они существенно проигрывают в процессе перевода, а то и вовсе оказываются недоступными тем, кто говорит на других языках. И это тоже реальность, с которой нельзя не считаться. А если взять уровень бытового общения, то проблемы усугубляются намного больше, что хорошо видно на примере относительно благополучной Европы. Указывая на это обстоятельство, Н. Хомский, в частности, говорит: “Проблема Европы – в том, что она очень расистская. Я всегда чувствовал, что Европа, определенно, более расистская, чем США. Это было не так заметно в Европе, потому что европейское население в прошлом было довольно однородным. То есть пока все – блондины с голубыми глазами, вы не кажетесь расистом, но как только население начинает меняться, расизм проявляется. Очень быстро. И это – серьезная культурная проблема в Европе” [Хомский web]. А.А. Гусейнов, анализируя влияние современной коммуникации на судьбы глобального схождения народов, отмечает: «Два исторических события последнего времени заставляют вернуться к вопросу о диалоге культур, в частности, по-новому взглянуть на вопрос о самой его возможности. Первая из них состоит в признании президентом Франции и канцлером Германии краха политики мультикультурализма. Второе – это восстание масс в ряде стран Северной Африки и Ближнего Востока, тех самых масс, представители которых, попав в страны Европы, оказались непроницаемы для политики мультикультурализма. Вообще эти события не связаны между собой, тем не менее, внутренняя такая связь существует» [Гусейнов 2011, 61]. С этим трудно не согласиться, если не закрывать глаза на острейшие проблемы современного общественного развития, в том числе и в Европе.

Точные и выверенные ответы на обозначенные вопросы вряд ли возможны, поскольку динамика и направленность развития глобального мира, как и судьба всего человечества, не ограничиваются каким-то одним сценарием. Вместе с тем очевидно, что проблема конституирования единого для всех стран и народов языка общения будет только нарастать, порождая множество новых противоречий прежде всего в контексте его влияния на языки национальные.

Что касается усиления борьбы естественных языков за право доминировать, занимать более высокую позицию или хотя бы существовать, то эта задача не решается посредством принципа регулирования общественной жизни, на котором сегодня как раз и базируются международные отношения. Проблему можно будет если не решить окончательно, то хотя бы сгладить, нивелировать посредством создания соответствующих структур глобального управления [Вебер 2009, 3–15; Урсул 2014, 16–27; Ильин, Каверин 2014, 32–38]. Речь идет не о создании какого-то специального мирового правительства, как о том немало говорят, в том числе и в среде научного сообщества [Global Studies Encyclopedia 2003, 551–555], а о формировании сложнейшей системы мирового управления, включающей в себя, помимо единого языка общения, такие важнейшие элементы управления, как всеобщие нормы морали и право, которые должны быть положены в основу функционирования всех ветвей власти на глобальном уровне: законодательной, исполнительной и судебной.

 Ссылки ‒ References in Russian

Бодуэн де Куртенэ 1963 – Бодуэн де Куртенэ И.А. Вспомогательный международный язык // Бодуэн де Куртенэ И.А.Избранные труды по общему языкознанию. В 2 тт. М.: Изд-во АН СССР, 1963. Т. 2.

Вебер 2009 – Вебер А.Б. Современный мир и проблема глобального управления // Век глобализации. 2009. № 1(3). С. 3–15.

Вернадский 1965 – Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения. М.: Наука, 1965.

Григорьев 1966 – Григорьев В.П. О некоторых вопросах интерлингвистики // Вопросы языкознания. 1966. № 1. С. 37–46.

Гумбольдт 1985 – Гумбольдт В. фон Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985.

Гуревич 2015 – Гуревич П.С. Соблазн единого планетарного языка // Проблема языка в глобальном мире. М.: Проспект, 2015. С. 13–24.

Гусейнов 2011 – Гусейнов А.А. Диалог культур: пределы культурологического анализа // Диалог культур в условиях глобализации. XI Международные Лихачевские научные чтения 12–13 мая 2011 г. Т. 1. Доклады. СПб.: СПбГУП, 2011. С. 61–64.

Делягин 2015 web – Делягин М.Г. Все пути ведут в Америку. Актуальный архив // Независимый альманах "Лебедь" (http://delyagin.ru/articles/85324-vse-puti-vedut-v-ameriku.html).

Депутат Яровая web – Депутат Яровая назвала изучение иностранных языков угрозой для российских традиций // (http://www.newsru.com/russia/30jan2015/yarovaya.html).

Дрезен 1928 – Дрезен Э.К. За всеобщим языком (Три века исканий). М.; Л.: ОГИЗ, 1928.

Ивахнюк 2015 – Ивахнюк И.В. Язык как фактор интеграции мигрантов // Проблема языка в глобальном мире. М.: Проспект, 2015. С. 36–46.

Ильин, Каверин 2014 – Ильин И.В., Каверин М.А. Вопросы преобразования международных организаций в институты глобального управления // Век глобализации. 2014. № 2(14). С. 32–38.

Интересные факты о языках web – Интересные факты о языках // Мир науки и техники (http://mirnt.ru/statji/interesnye-fakty-o-jazykah).

Кристалл 2001 – Кристалл Д. Английский язык как глобальный. М.: Весь мир, 2001.

Кудрявцева web – Кудрявцева Е. К 2020 году большинство жителей мира будут билингвами // Риановости (http://ria.ru/education/20150429/1061571058.html).

Леруа 2011 – Леруа Э. Догмат и критика. М.: ЛИБРОКОМ, 2011.

Линс 1999 – Линс У. Опасный язык: Книга о преследованиях эсперанто. Пер. с эсперанто В. Ароловича и др. М.: Права человека: Импэто, 1999.

Многоликая глобализация… 2004 – Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире / Ред.: Питер Л. Бергер, Сэмюэль П. Хантингтон. Пер.: Вадим Сапов, М.М. Лебедева. М.: Аспект Пресс, 2004.

Проблемы… 1991 – Проблемы международного вспомогательного языка: Сборник статей / Отв. ред. М.И. Исаев. М.: Наука, 1991.

Тейяр де Шарден 1987 – Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М.: Наука, 1987.

Урсул 2014 – Урсул А.Д. Глобальное управление: эволюционные перспективы // Век глобализации. 2014. № 1(13). С. 16–27.

Хантингтон 2003 – Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСЕ, 2003.

Хомский web – Хомский Н. Мир мчится к пропасти // Euronews (http://ru.euronews.com/2015/04/17/chomsky-says-us-is-world-s-biggest-terrorist/).

Эко 2009 – Эко У. Поиски совершенного языка в европейской культуре. М.: Симпозиум, 2009.

Языки мира web – Языки мира // (http://teach-learn.narod.ru/languages.htm).

References

Barber 1992 – Barber B.R. Jihad Vs. McWorld. The Atlantic Monthly. 1992. Vol. 269. №. 3.

Baudouin de Courtenay I.A. Auxiliary international language // Selected works on general linguistics. In 2 Volumes. Vol. 2 . M., 1963 (In Russian).

Cameron, Block 2002 – Cameron D., Block D. Globalization and language teaching. London; New York: Routledge, 2002.

Chomsky N. The world is on edge (http://www.euronews.com/2015/04/17/chomsky-says-us-is-world-s-biggest-terrorist/).

Chumakov 2010 – Chumakov A.N. Philosophy of Globalization. Selected articles. М.: MAX-PRESS, 2010.

Delyagin M.G. All roads lead to America. Actual archive // Independent almanac "Lebed" (http://delyagin.ru/articles/85324-vse-puti-vedut-v-ameriku.html) (In Russian).

Deputy Yarovaya called learning foreign languages a threat for Russian traditions // (http://www.newsru.com/russia/30jan2015/yarovaya.html) (In Russian).

Drezen E.K. After a universal language (Three centuries of searches). M.; L.: OGIZ, 1928 (In Russian).

Eco U. The Search for the Perfect Language. Wiley-Blackwell, 1997. (Russian translation 2009).

Encyclopedia Britannica 2013 – Encyclopedia Britannica. Britannica Book of the Year 2013. Chicago, 2013.

Global Studies Encyclopedia 2003 – Global Studies Encyclopedia / Ed. by I.I. Mazour, A.N. Chumakov, W.C. Gay. Moscow: Raduga Publishers, 2003.

Global Studies Encyclopedic Dictionary 2014 – Global Studies Encyclopedic Dictionary / Ed. by Alexander N. Chumakov, Ivan I. Mazour, William C. Gay. With a Foreword by Mikhail Gorbachev. Amsterdam; New York: Rodopi, 2014.

Grigoriev V.P. On some problems of interlinguistics // Voprosy yazykoznaniya. 1966. Vol. 1. P. 37–46 (In Russian).

Gurevich P.S. The temptation of universal planetary language // The problem of Language in global world. M.: Prospect, 2015. P. 13–24 (In Russian).

Guseinov A.A. The dialoge of cultures: Limits of culturological analysis // Dialog of cultures in conditions of globalization. XL Lichachyov's scientific reading, 12–13 May, 2011. Vol. 1. Reports. St. Petersburg, 2011. P. 61–64 (In Russian).

Humboldt W. von Language and philosophy of Culture. M.: Progress, 1985 (Russian translation).

Huntington S. The Clash of Civilizations. Simon & Schuster, 1996 (Russian translation 2003).

Iliin I.V., Kaverin M.A. The problems of transformation of international organizations into institutes of global government // Age of globalization. 2014. Vol. 2 (14). P. 32 Spb 38 (In Russian).

Interesting facts about languages // The world of science and technics (http://mirnt.ru/statji/interesnye-fakty-o-jazykah) (In Russian).

Ivahnjuk I.V. Laguage as a factor of migrants' integration // The problem of language in Modern world. M.: Prospect, 2015. P. 36–46 (In Russian).

Kamusella 2014 – Kamusella T. Languages // Global Studies Encyclopedic Dictionary / Ed. by Alexander N. Chumakov, Ivan I. Mazour, William C. Gay. With a Foreword by Mikhail Gorbachev. Amsterdam; New York: Rodopi, 2014.

Kristall D. English as a global language. Cambridge University Press, 1997 (Russian translation 2001).

Kudryavtseva E. To the 2020 the majority of people would become bilingues // Rianovosti (http://ria.ru/education/20150429/1061571058.html) (In Russian).

Le Roy E. Dogme et critique. Paris, 1907 (Russian translation 2011).

Lins U. The Dangerous Language – A study of persecutions of Esperanto. Omnibus, Kyoto; Japan, 1973 (Russian translation 1999).

Many Globalizations: Cultural Diversity in the Contemporary World / Editors Piter L. Berger, Samuel P. Huntington. Oxford University Press, 2003 (Russian translation 2004).

Problems of International auxilary language: Set of articles // Editor in chief Isaev M.I. M.: Nauka, 1991 (In Russian).

Teilhard de Chardin P. Le phénomène humain. Paris: Éditions du Seuil, 1955 (Russian translation 1987).

Ursul A.D. Global management: evolution perspectives // Age of globalization. 2014. Vol. 1(13). P. 16–27 (In Russian).

Veber A.B. Modern world and the problem of Global Management // Age of globalization. 2009. Vol. 1 (3). P. 3–15 (In Russian).

Vernadsky V.I. A chemical structure of the biosphere and its surroundings. M.: Nauka, 1965 (In Russian).

World languages (http://teach-learn.narod.ru/languages.htm) (In Russian).