4-5 мая 2015 г. авторам этого обзора довелось принять участие в проходившей в Страсбурге (Франция) Международной конференции «Эмерджентные технологии и права человека». Это весьма представительное научное мероприятие было подготовлено и организовано Комитетом по биоэтике Совета Европы.

Главная сфера деятельности Комитета – подготовка нормативных документов этического и юридического характера, которые в своей совокупности составляют корпус не только мягкого, но и жесткого международного права. В сферу этого права входит регулирование медицинской практики, особенно в той мере, в какой она насыщается современными биомедицинскими технологиями, и биомедицинских исследований, в которых человек выступает в качестве испытуемого. В силу того, что биоэтическая проблематика носит междисциплинарный, а скорее даже трансдисциплинарный характер,  в состав Комитета по биоэтике, в котором каждая из 47 стран-членов СЕ имеет своего представителя, входят биологи, медики, юристы, специалисты по организационному управлению.

Важно, однако, отметить тот факт, что в программе конференции на ведущих ролях оказались не представители всех названных профессий, а философы. Это обусловлено тем, что проблематика конференции концентрировалась вокруг возможных ответов общества на такие технологические вызовы, которые сегодня только еще обозначаются, оставаясь во многом нечеткими, туманными, неопределенными. Оказывается, что в осмыслении такого рода вызовов, во «вписывании» в интеллектуальную повестку дня тех многообразных и противоречивых возможностей воздействия на человека и на общество, которые несут с собой новые, эмерджентные технологии – биомедицинские, информационно-коммуникационные, когнитивные, нанотехнологии  -  ключевую роль играет именно философия. Иными словами, задачи, встающие в этой ситуации перед философией, получаемый ею – попробуем употребить здесь этот оборот – социальный заказ можно охарактеризовать как «сканирование горизонта», которое необходимо для выяснения перспектив, открывающихся перед человеком и человечеством, и, что более важно, требующих уже сегодня некоторых решений и действий.

В самом деле, философскими – и по авторству, и по проблематике – были все пленарные и многие секционные доклады, прочитанные на конференции. Более того,  в ходе ее подготовки, длившейся по меньшей мере два года, Комитет по биоэтике СЕ обратился к двум исследовательским центрам, занимающимся философскими проблемами науки и технологий – голландскому Институту Ратенау (Rathenau Institute, the Netherlands) и норвежскому Центру изучения естественных и гуманитарных наук Бергенского университета (The Center for the Study of Sciences and Humanities of the Bergen University, Norway), которые подготовили тематические доклады. В этих докладах, с одной стороны, были представлены обзоры тех перспектив, возможностей и рисков, которые несут с собой эмерджентные технологии, а с другой стороны, предлагались определенные подходы к социальному регулированию их разработки и применения. При этом в качестве призмы, через которую надлежало рассматривать новые технологические возможности и порождаемые ими вызовы, была предложена ключевая для всей деятельности Совета Европы проблематика прав человека.

Как отметила во вступительном слове Анне Форус (Anne Forus, Норвегия), председатель подготовительной рабочей группы конференции, в последние годы инновации в области биомедицины во все большей мере базируются на конвергентном развитии различных областей, таких как нанотехнологии, когнитивные науки и информационные технологии. Результат этой конвергенции – усиливающееся взаимодействие между науками о жизни и инженерными науками. Это взаимодействие и конвергенция ставят новые проблемы и относительно того, каковы будут последствия такого развития для прав и достоинства человека. Поэтому очевидной для Комитета по биоэтике становится необходимость рассмотреть эти новые технологические возможности как основу для своей будущей деятельности, имея в виду прежде всего этические и правовые проблемы, порождаемые новыми формами технологической конвергенции.

Доклад Института Ратенау «От био- к НБИК-конвергенции, от медицинской практики к повседневной жизни» был представлен на конференции сотрудниками института, философами Рини ван Эстом (Rinie van Est) и Дирком Стемердингом (Dirk Stemerding). Представив обзор тенденций развития конвергентных технологий, авторы сконцентрировали внимание на проблемах прав человека, возникающих в связи с развитием нейронауки, нанотехнологий, геномики и других -омик.

В докладе отмечается, что конвергенция технологий была и остается существенной чертой научно-технологических инноваций. Но если раньше взаимодействие различных технологий не меняло их сути, то особенностью НБИК-конвергенции является не просто объединение, а взаимопроникновение различных технологий, размывание границ между ними. Сегодня просматриваются две противоположно направленные тенденции: биологизация технологий, в ходе которой технологии во все большей мере опираются на биологические структуры, становятся новой биологией, т.е. новой реальностью существования жизни, но, в свою очередь, и сама жизнь подвергается все большей технологизции – биология превращается в разновидность технологий. В качестве примера авторы назвали гибридные искусственные материалы с включенными биологическими структурами, полученные из стволовых клеток модельные структуры мозга, гибридные искусственные органы, биофармацевтические средства. Граница между природной жизнью и жизнью искусственной стирается. Возникает новый вид артефактов. Одновременно подчеркивалось, что уже идущие дебаты о проблемах, связанных с генетической терапией и инженерией, клонированием, использованием стволовых клеток, значительно усложняются вследствие добавления рисков и существенной неопределенности последствий, которые сулит конвергенция биотехнологий с информационными, нано- и когнитивными технологиями. Последнее обстоятельство делает необходимым совместные действия ученых, политиков, бизнесменов и общественности для разработки эффективных нормативных документов на национальном и международном уровне.

С концептуальной точки зрения конвергенция сопровождается тремя мегатрендами. Во-первых, человек все более и более рассматривает себя в качестве машины. НБИК-конвергенция реализует инженерную установку на создание предсказуемых и контролируемых моделей человеческого существования. С другой стороны, машины становятся все более и более гуманоидными. Инженеры ставят амбициозные задачи: имитировать не только двигательную активность человека, но и его интеллектуальные, эмоциональные и коммуникативные действия. В-третьих, отношения между людьми подвергаются коренной перестройке вследствие прогрессирующего проникновения машин в структуры частной и общественной жизни.

Мы живем, отмечают докладчики, в переломный момент, когда быстро уменьшается расстояние между технологиями и нами самими. Мы впускаем их внутрь себя (новые типы протезирования, искусственные органы, средства, контролирующие жизнедеятельность). Мы помещаем их между нами самими (современные средства коммуникаций). В результате технологии получают все больше знаний о нас (мониторинг, накопление беспрецедентных объемов информации о людях) и даже могут действовать совсем как мы, подражая каким-то чертам нашего поведения (киборги, роботы, компьютерные программы и т.д.). Появляется даже термин «интимные технологии», который частично включает традиционную семантику интимных отношений, но одновременно указывает на погружение искусственных систем во внутренний мир человека. В целом же технологии становятся все более миниатюрными, все более умными и все более персонализированными. В докладе были поставлены фундаментальные вопросы: каким образом интимные технологии влияют на нашу человеческую природу? Будут ли они делать нас ближе к самим себе и друг к другу?

Мобильный телефон является в этом отношении удачным примером. Тот объем вычислительной мощности, который требовался для доставки человека на Луну в 1969 г., теперь помещается в нашем кармане или футляре. К этому привел целый ряд событий. Так, произошла революция в области материалов. В XIX в. мы могли изучать и производить материалы на микроуровне, теперь же мы можем действовать на уровне в тысячу раз меньшем, проектируя объекты наноразмеров. Эта техника способствовала и информационной революции, позволив хранить в цифровой форме большие объемы информации о наших телах и поведении, а затем и имитировать и моделировать тело и поведение. Вместе с тем без мощных компьютеров не удалось бы создать машины, способные производить наноматериалы и продукты. Это – характерный пример конвергенции технологий. В данном случае нано- и информационные технологии переплетаются в виде направленной вверх спирали.

Доклад Центра изучения естественных и гуманитарных наук Бергенского университета «Этические проблемы, порождаемые эмерджентными науками и технологиями» был представлен философом Рогером Страндом (Roger Strand). Область исследований и инноваций, отмечалось в докладе, особенно трудна для управления. Это обусловлено двумя причинами. Во-первых, для компетентного управления социальными приложениями науки и технологий может потребоваться знать и понимать содержание этих наук и технологий. Но поскольку передний край исследований движется со все возрастающей скоростью, получение этих знаний и понимания вызывает трудности. Во-вторых, эти сферы по определению создают новизну, удивительное и непредсказуемое. Один из вариантов этого парадокса в регулировании и управлении технологиями называют «дилеммой Коллингриджа». Воплощение технологий в обществе – сложный, открытый и непредсказуемый заранее процесс. Всю меру рисков и побочных эффектов, согласно этой дилемме, можно узнать только опытным путем, но к тому времени, когда опыт будет приобретен, эти риски и эффекты могут стать необратимыми из-за их масштабов, а также укорененности в инфраструктурах общества или в культуре. Отличная иллюстрация этой дилеммы – появление и последующее распространение легковых автомобилей.

Поэтому управление наукой и технологиями неизбежно будет отстающим и запоздалым, коль скоро оно будет реагировать только на конкретные реальности в форме вполне устоявшихся, используемых и вышедших на рынок технологических приложений. Политическое и регуляторное действие должно включать элементы предвидения, воздействуя на то, чего еще не существует, но что мыслится в качестве науки и технологии будущего. Действительно, благодаря высоким темпам развития существует временной лаг не только в политических и регуляторных действиях, но теперь уже и в интерпретации и понимании этого развития. Иногда новые вещи быстрее делаются, чем понимаются. Делание, сколь угодно изощренное, может быть ограниченной задачей проектирования и сборки, тогда как понимание требует знания огромного количества взаимодействий между новой вещью и многочисленными другими элементами в природе и культуре.

Наука и технологии будущего – еще более специфический объект с точки зрения управления. Они не есть нечто материальное, скорее они существуют в форме индивидуальных и коллективных ментальных конструктов, важным элементом которых является воображение. Ученые из междисциплинарной исследовательской области изучения науки и технологий (STS – Science and Technology Studies) убедительно показывают, что исследовательская политика, как и исследовательская практика, в существенной мере зависят от социотехнических мнимостей (sociotechnical imaginaries). Эти мнимости представляют собой нарративы, в которых предвосхищается нынешнее и будущее общество, нынешняя и будущая наука и технологии и их взаимодействие. Некоторые из них отмирают, другие изменяются, а иные транслируются в действия, которые формируют конкретную материальную реальность. Социотехнические мнимости являются конститутивной частью любого понимания науки и технологий, на основании которого можно выносить этические, политические и регуляторные суждения.

Впрочем, как это часто бывает, сложным является не только объект управления наукой и технологиями. В своем нынешнем  развитии само управление будет правильно характеризовать как сложное, как управление не сложностью, а изнутри самой сложности. Все более интенсивными становятся концептуальные подходы, коренящиеся в этике, такие, как ответственные исследования и инновации, идущее снизу вовлечение общественности, демократизация выработки повестки дня исследований и инноваций.

В докладе обсуждалось три линии научно-технологического развития, которые рассматривались как парадигматические случаи – нейро-, нано- и информационно-коммуникационные технологии. В перспективе вероятного будущего развития (т.е. при понимании нынешних мнимостей как ранних сигналов) можно рассматривать по крайней мере такие сценарии, как направленная и делаемая по заказу модификация человеческого генетического материала (вмешательство в зародышевую линию); фармацевтика и машины (протезы конечностей и органов), усиливающие или улучшающие физические, сенсорные и/или умственные способности человека; приборы, которые позволяют наладить функциональный двусторонний интерфейс между мозгом и компьютером.

По поводу этического статуса улучшения человека как такового, отмечали авторы доклада, не существует консенсуса. В литературе можно встретить всё – от общей оппозиции к технологиям, открывающим возможность улучшения человека, до тех, кто опирается на них в идеологии «трансгуманизма». Авторы предлагают сделать этические дискуссии по технологиям улучшения человека (и новым технологиям в целом) более этически специфическими. Исходя из перспективы этики дискурса, признавая законным плюрализм моральных ценностей, представляется ясным, что невозможно выдвинуть решающий аргумент в пользу или против улучшения человека как такового в целом. Скорее необходимо обсуждать этически значимые характеристики той или иной конкретной технологии.

Обсужденные в докладе примеры НБИК в имажинативных и реальных проектах совершенствования человека показывают наличие веских причин рассматривать меры мониторинга технологических разработок и непрерывно оценивать потребность превентивных мер с тем, чтобы защищать права человека в области конвергентных технологий. В конце доклада авторы сформулировали пять рекомендаций, обсуждение которых они считают уместным для определения того, на решении каких регулятивных и управленческих задач имело бы смысл сосредоточить деятельность Комитета по биоэтике Совета Европы в сфере эмерджентных технологий.

С глубоким пленарным докладом выступил философ из Сассекского университета (Великобритания) Энди Стерлинг (Andy Sterling), который подчеркнул, что линейное представление об инновации как о внедрении научных знаний в жизнь общества архаично. Инновации – это сложный политический процесс (политическая борьба), в котором участвует огромное количество стейкхолдеров и результат которого мало предсказуем. Очень часто для того, чтобы оценить последствия тех или иных инноваций, необходимо их осуществить, рискуя вызвать необратимые изменения как в человеке, так и обществе. Необходима политическая воля различных стейкхолдеров для того, чтобы обеспечить устойчивость (sustainability) инновационного процесса, в том числе моральную устойчивость (самоидентичность) общества в потоке постоянных инновационных социокультурных преобразований, неразрывно связанных с научно-технологическими инновациями. Перекличка с экологическими проблемами тут очевидна. Роль Совета Европы, поставившего вопрос о правах человека как условии и результате инновационной деятельности, трудно переоценить. Право человека, отметим от себя, - это не только политическая абстракция, но прежде всего обеспеченная обществом (как позитивно – ресурсами, так и негативно – правопорядком) потенция социокультурных и технологических инноваций. Потенция, принадлежащая не только учреждениям (науки, государства или бизнеса), но и самим гражданам. Поэтому Стирлинг настаивает на том, что залогом устойчивого инновационного процесса может быть лишь «инновационная демократия» - конкурентное взаимодействие всех стейкхолдеров. В этом смысле он обсуждает роль различных движущих сил (drivers) инновационной деятельности. Наука, правительство и бизнес склонны, ввиду доминирования конкретных политико-экономических интересов, к сужению (closing down) дискуссионного поля и сведéнию этико-правовых вопросов к проблемам обоснования и оценки рисков конкретных инноваций (в данном случае НБИК). Средства массовой информации, а через них общественные движения и отдельные граждане, при всех присущих им ограничениях, могут способствовать расширению (opening up) самой повестки дня, включению в обсуждение альтернатив тем технологическим трендам, которые навязываются, лоббируются заинтересованными в дивидендах основными стейкхолдерами.

Совещательные (deliberative) процедуры позволяют включать в обсуждение игнорируемые сложности и нежелательные последствия, защищать маргинальные интересы. Стирлинг в этой связи подчеркивает особую критическую функцию философских дискурсов, участвующих в сетевых процессах управления (governance), которые призваны обеспечить устойчивость инновационного развития. Философия работает и на уровне политики, и на уровне тех социотехнических мнимостей, которые выступают в качестве драйверов инноваций. В частности, Стирлинг критиковал образ инноватики как своеобразной научно-технологической гонки. Такая трактовка инноватики оборачивается тем, что вместо комплексной оценки условий и последствий инновационной деятельности обществу навязываются однобокие, бессодержательные оценки типа «отставание»,  «опережение», «лидерство», «прорыв» и т.д. Природа инновации множественна и сложностна (если использовать термин В.И. Аршинова), поэтому адекватным ответом на ее вызовы является современная инновационная демократия.

С заключительным пленарным докладом «Обзор существующих систем и доступных средств инструментов управления», фактически подводящим итоги конференции, выступила Шейла Ясанофф (Sheila Jasanoff) философ, проф. Гарвардского университета. Она отметила, что с начала 70-х гг. ХХ в. западные общества приложили серьезные интеллектуальные и политические усилия для обеспечения приемлемого баланса между благами, которые сулят эмерджентные технологии, и их потенциальным вредом. Были разработаны новые аналитические методики и институциональные механизмы для выявления и оценки диапазона возможных видов вреда, приписывания вероятности каждому из них и снижения их влияния за счет применения лучших практических средств. Уже в начале 80-х гг. в политический дискурс входят понятия оценки рисков и управления рисками, которые, наряду со множеством предиктивных технологий, быстро становятся основой инструментария, используемого правительствами. Удивительно, однако, что прогресс в системах управления рисками технологических инноваций никак не сказался на формировании доверия общества к науке. Об этом свидетельствуют многочисленные примеры, такие, как широкое отвержение сельскохозяйственных технологий (типа генетически модифицированных продуктов), страхи и паника по поводу вакцин, радиоактивных отходов, клонирования человека и нанотехнологий. В своем выступлении Ясанофф подчеркнула, что для преодоления этих негативных тенденций необходимо переосмысление понятия управляемого субъекта, более богатое политическое воображение. Настоятельность этого переосмысления с особой силой диктуют особенности новых био- и информационных технологий, которые по сути дела переписывают заново само понятие человеческого бытия. Успех или неудача в применении инструментов управления находятся в критической зависимости от нашей способности представить этого субъекта как способного к пониманию и разумному мышлению, а также к выработке этических и эпистемических смыслов.

Тема доклада профессора университета Нимвеген (Нидерланды), философа Хуба Зварта (Hub Zwart) была обозначена как «Судьба человеческого субъекта в век интимных технологий и больших данных». Он отметил, что до последнего времени технологии работали в качестве своеобразных протезов человека, экстенсивно расширяя его власть, завоевывая внешнее пространство. Не случайно З. Фрейд в работе «Недовольство культурой» назвал человека «протезированным богом». Сейчас, за счет стремительно растущего числа имплантов как в тело, так и в мозг человека внешняя экспансия преобразуется в экспансию технологий вовнутрь человеческого существа. Человек становится все более защищенным и успешным автономным субъектом. Но одновременно те же средства, которые обеспечивают его власть, несут в себе все большую угрозу зависимости от внешнего контроля, от параметров функционирования этих средств. Зварт привел в качестве примера проект Снайдером  (Snyderome project), названный по имени известного генетика Майка Снайдера (Mike Snyder), в течение 14 месяцев проводившего на себе мониторинг огромнейшего числа оцифрованных молекулярно-биологических, физиологических и клинических параметров, что позволило получить его построенный на основе -омик цифровой профиль. Была выявлена предрасположенность к некоторым заболеваниям и описана его уникальная биологическая индивидуальность. Полученный портрет был крайне персонализированным, но в то же время и в высшей степени безличностным, максимально раскрывающим индивидов для внешнего контроля (своеобразный «цифровой паноптикум»). Возникает специфическая проблема защиты прав человека, его достоинства и свободы в «эпоху больших данных» (Big data epoch).

Даже краткий обзор работы конференции позволяет, на наш взгляд, очертить довольно широкий круг проблем, которые с течением времен будут становиться все более актуальными. Два десятилетия назад Комитет по биоэтике СЕ разрабатывал Конвенцию о защите прав человека и достоинства человеческого существа в связи с использованием достижений биологии и медицины: «Конвенцию о правах человека и биомедицине». Этот документ сыграл и продолжает играть важнейшую роль в этическом и правовом регулировании разработки и применения новых биомедицинских технологий не только на европейском, но и на глобальном уровне. В процессе создания Конвенции, особенно при разработке ее фундаментальных оснований, самое активное участие принимали философы. Однако в дальнейшем, по мере того как Комитет по биоэтике занялся подготовкой регулирующих документов, относящихся к конкретным областям биомедицины, участие философов становилось все менее заметным, теперь востребованной становилась компетентность в медицинской, биологической, юридической и т.п. проблематике. И вот сегодня, как мы видим, философия снова выходит на передовые рубежи осмысления тех далеко не простых вопросов, которые несет с собой научно-технологическое развитие биомедицины, особенно в конвергентной связи с другими НБИК-технологиями.