Вопросы философии. 2015. № 9. 

Об одной интересной особенности Конституции РФ 1992 года

Д.Г. Лахути

Показывается, что Конституция РФ, действовавшая с декабря 1992 по декабрь 1993 г., была логически противоречива, вследствие чего можно с равными основаниями утверждать, и что обе стороны конфликта осени 1993 г. («президентская» и «парламентская») соблюдали конституцию, и что они не соблюдали конституцию.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: конституция РФ, конфликт 1993 г., логическая противоречивость.

ЛАХУТИ Делир Гасемович – доктор технических наук, ст.н.с., сотрудник Российского государственного гуманитарного университета (профессиональный консультант)

Цитирование: Лахути Д.Г. Об одной интересной особенности Конституции РФ 1992 года // Вопросы философии. 2015. № ?. С.?‒?

Voprosy Filosofii. 2015. Vol. ?. P. ?‒?

On an interesting Logical Peculiarity of the Constitution of Russian Federation (1992)

Delir G.Lakhuti

It is shown that the constitution of Russian Federation acting from December 1992 to December 1993 was logically contradictory, so that it is possible to state with equal reasons that both sides of the conflict of autumn 1993 were respecting the constitution, and that they were not respecting it.

KEY WORDS:  constitution of the Russian Federation, conflict of 1993, logical contradiction

LAKHUTI Delir G‒ DSc in Technology, Senior scientific collaborator, Position (Professional consultant), Russian State University for the Humanities

Contacts: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

Citation: Lakhuti D.G. On an interesting Logical Peculiarity of the Constitution of Russian Federation// Voprosy Filosofii. 2015. Vol. 9.

Конституцией РФ 1992 г. здесь будет для простоты условно называться Конституция, принятая в 1978 г. как Конституция РСФСР, и действовавшая с поправками, последние из которых были приняты 10 декабря 1992 г., до 12 (или 25) декабря 1993 г. как Конституция Российской Федерации.

На сегодняшний день в России нет единой точки зрения на конституционность действий президента РФ Ельцина в ходе его конфликта со Съездом народных депутатов РФ  и его производным органом – Верховным Советом РФ, разворачивавшегося с марта по октябрь 1993 г. и завершившегося принятием новой Конституции РФ 12 декабря 1993 г. Я не буду цитировать здесь всех противоположных оценок этих действий – их и невозможно процитировать все, – ограничусь двумя.

В Википедии – самом общедоступном и предположительно авторитетном источнике исторической информации для русскоязычных читателей – по этому поводу сказано (на 18.02.2015):

«С юридической точки зрения события октября 1993 года противоречили действовавшей на тот момент Конституции» (Википедия, статья «Президентство Бориса Ельцина», разд.  1.2 Октябрьские события 1993 года).  

В http://otvet.mail.ru/question/52405317 говорится:

«Президенту Ельцину не оставалось ничего другого, как формально нарушив советскую конституцию, продвинуть страну в развитии, ликвидировав, по сути, Верховный Совет, являвшийся тормозом демократических реформ».

Несколько упрощая, эти две цитаты подытоживают существующие до сих пор два основных мнения о конституционности действий Ельцина в рассматриваемый период:

– Ельцин нарушил Конституцию, и это было плохо (а его противники ее соблюдали, и это само по себе было хорошо, хотя, быть может, некоторые другие их действия были плохи);

– Ельцин («формально») нарушил Конституцию, но это было хорошо (а его противники, «формально» соблюдая Конституцию, поступали плохо).

 Мне не удалось обнаружить принципиально иных мнений по этому вопросу. Если я неправ, надеюсь, меня поправят.

Между тем, насколько я могу судить, никто до сих пор не обратил внимания на одну интересную логическую особенность Конституции РФ 1992 г., в силу которой с равным основанием можно сказать и что обе противодействующие стороны рассматриваемого конфликта (которые можно условно называть «президентской», она же «сторона Ельцина», и «парламентской», она же «сторона Хасбулатова», поскольку последний был очевидным как идеологическим, так и политическим лидером этой стороны) соблюдали Конституцию РФ 1992 г., и что обе нарушали ее.

Эта интересная особенность состоит в том, что Конституция РФ 1992 г. была логически противоречивой. Причем эта противоречивость была не локальной, ограниченной какими-то частными аспектами, а затрагивала самые основы Конституции.

В ее 1-й статье сказано:  

«Незыблемыми основами конституционного строя России являются народовластие, федерализм, республиканская форма правления, разделение властей».

Отсюда однозначно следует, что у конституционного строя России есть незыблемые, т.е. не подлежащие изменению,  основы.

А в последней, 185-й ее статье, сказано:

«Изменение и дополнение Конституции (Основного Закона) Российской Федерации - России производит Съезд народных депутатов Российской Федерации законом, принятым большинством не менее двух третей от общего числа избранных народных депутатов Российской Федерации. <…> Изменения и дополнения статей Конституции (Основного Закона) Российской Федерации - России, касающиеся федеративного устройства Российской Федерации, не могут быть осуществлены в одностороннем порядке и производятся по согласованию с республиками в составе Российской Федерации, краями, областями, автономной областью, автономными округами, городами Москвой и Санкт-Петербургом в лице их Советов народных депутатов».

 Поскольку никаких ограничений на характер принимаемых в указанном порядке изменений и дополнений Конституции этой статьей не накладывается, из нее следует, что никаких незыблемых, не подлежащих изменению основ у нее – а тем самым у конституционного строя России – согласно данной Конституции нет.

Таким образом, Конституция РФ 1992 г. противоречива: ее последняя статья противоречит первой, является ее отрицанием. (Более строго: логическое следствие последней статьи является отрицанием логического следствия первой).

А в логике есть принцип: из противоречия следует все, что угодно (ex contradictione sequitur quodlibet).

Что из этого следует применительно к конфликту осени 1993 г.?

Можно считать, что этот конфликт стал необратимым с момента публикации в основных российских газетах (в т.ч. «Российской газете», «Правде», «Советской России» 21.09.1993) текста выступления Р.И. Хасбулатова на Всероссийском совещании народных депутатов всех уровней 18.09.1993, где он, в частности, сказал:

«Я хочу еще раз сказать, что и специальные войска, и вооруженные силы в соответствии с существующим законодательством должны руководствоваться, прежде всего, указаниями (курсив мой, Д.Л.), законами, принятыми Верховным Советом. И вообще по закону об обороне руководит  вооруженными силами (там, в начале написано) Верховный Совет, а потом Президент, это я хочу повторить на всякий случай». 

Конечно, законы, принятые законодательной властью (в данном случае Верховным Советом), должны соблюдать все, но вот конкретные указания подлежат не соблюдению, а исполнению,  т.е.  относятся к сфере исполнительной власти. Так что данный тезис Р.И. Хасбулатова являлся очевидным посягательством (с возможными очень серьезными последствиями) на незыблемый конституционный принцип разделения властей.

Если же кто-нибудь сказал бы, что это высказывание Р.И. Хасбулатова следует считать простой оговоркой («Ну что вы цепляетесь к одному-единственному слову?»), я счел бы это предположение проявлением незаслуженного неуважения к политическому опыту Руслана Имрановича и к его владению русским языком.

Против этого предположения говорит и следующая фраза Р.И. Хасбулатова, что «по закону об обороне руководит вооруженными силами (там, в начале написано) Верховный Совет, а потом Президент».

Если «началом» Закона об обороне от 24 сентября 1992 г., действовавшего в сентябре-октябре 1993 г., считать его преамбулу и главу 1 (статьи 1–3), то никаких указаний о роли Верховного Совета в руководстве действиями вооруженных сил там нет.

О полномочиях  Верховного Совета в области обороны говорится в статье 4 данного Закона, но там они формулируются исключительно в терминах, специфических для законодательной власти: «определяет военную политику», «осуществляет законодательное регулирование», «утверждает», «устанавливает», «осуществляет контроль», «дает согласие», «отрешает от должности», «ратифицирует и денонсирует», «принимает решения» (конкретно оговоренные – об использовании ВС РФ за пределами РФ,  об общей или частичной мобилизации), «определяет полномочия» Президента РФ, связанные с ядерным оружием, и там нет ничего о распорядительных функциях Верховного Совета применительно к Вооруженным силам. 

Нечто подобное сказанному Хасбулатовым есть в начале статьи 14 «Руководство и управление Вооруженными силами Российской Федерации», где сказано:

«Общее руководство Вооруженными Силами Российской Федерации осуществляют Верховный Совет  Российской Федерации, Президент Российской Федерации – Верховный главнокомандующий Вооруженных сил Российской Федерации и Правительство Российской Федерации», где Президент действительно упоминается после Верховного Совета, но далее сказано: «в пределах их полномочий, определенных Конституцией Российской Федерации и настоящим Законом».

А пределы эти установлены, в частности, статьей 1 Конституции РФ, где говорится о разделении властей (в том числе, очевидно, законодательной и исполнительной) как одной из  незыблемых основ конституционного строя России.

Таким образом, представляется, что данное место из выступления Р.И. Хасбулатова может трактоваться лишь как его стремление фиктивными ссылками на Конституцию и Закон об обороне РФ создать – в том числе у Вооруженных Сил РФ  – иллюзию того, что Верховный Совет РФ – по действовавшей в то время конституции – имеет право распоряжаться действиями Вооруженных Сил РФ, включая спецвойска.

Заметим кстати, что изложенное Р.И. Хасбулатовым понимание прав Верховного Совета (и формирующего его Съезда народных депутатов) в точности соответствует определению диктатуры по В.И. Ленину (и И.В. Сталину) как власти, не ограниченной законом и опирающейся на насилие. Действительно, она не ограничена законом, поскольку Верховный совет может принять или поменять любой закон, а если новый закон будет противоречить Конституции, Съезд народных депутатов квалифицированном большинством (в одном специальном случае – вместе с большинством в некоторых других советах) может внести необходимые изменения в Конституцию;

и она опирается на насилие, если принять трактовку Хасбулатова, согласно которой все вооруженные силы РФ, включая спецвойска, должны «руководствоваться указаниями» Верховного Совета.

Таким образом, из буквы Конституции РФ 1992 г. одновременно следовало, что президент Ельцин действовал конституционно, отстаивая незыблемость разделения властей и прав исполнительной власти как составной части этого разделения; а Р.И. Хасбулатов и его сторонники действовали неконституционно, претендуя на право «давать указания» вооруженным силам РФ; и в то же самое время президент Ельцин действовал неконституционно, посягая на право Верховного Совета издавать какие ему (вкупе со Съездом народных депутатов) угодно законы, а Хасбулатов и К˚ действовали конституционно, отстаивая это право.  

Представляется, что заложенная в Конституцию страны возможность так ее трактовать равносильна – в рассматриваемом контексте – отсутствию какой-либо конституции вообще.

Авторы новой Конституции РФ, принятой 12 декабря 1993 г., не давали явной оценки отмеченной особенности Конституции 1992 г. (во всяком случае, мне такая оценка неизвестна), но они явно ощущали ее опасность. Это видно из того, что они ввели в новую Конституцию статью 135, предусматривающую для изменения глав 1 (об основах конституционного строя), 2 (о правах и свободах гражданина) и 9 (о порядке изменения Конституции) повышенный общественный консенсус.

P.S. Внимательные читатели предшествующего текста могли бы заметить (а могли бы и не заметить, поскольку способность людей не замечать поистине безгранична), что противоречие, о котором в нем шла речь, сохранилось и в действующей сейчас Конституции РФ 1993 г. Просто его актуализация усложнилась – если до 12 декабря 1992 г. для изменения какой-либо из незыблемых основ конституционного строя достаточно было двух третей голосов Съезда народных депутатов, то сейчас для этого нужно три пятых голосов членов Совета Федерации и Государственной Думы, а также две трети голосов членов Конституционного собрания или более четверти голосов всех избирателей РФ (статья 135 Конституции).

В фильме М. Ромма 1938 г. «Ленин в Октябре» В.И. Ленин накануне 25 октября 1917 г. спрашивает приставленного к нему партией рабочего Василия (артист Охлопков), можно ли достать все сегодняшние выпуски питерских газет. Василий, задумавшись, отвечает:

– Трудно, Владимир Ильич!

А Владимир Ильич, ласково взяв его за плечо, говорит:

– Товарищ Василий, я вас спрашивал не о том, трудно ли, а о том, можно ли!

Так что поколебать незыблемость основы конституционного строя Российской Федерации, утверждаемую в преамбуле действующей Конституции РФ, трудно, но можно. Эта возможность дремлет в соответствующих статьях Конституции, и хочется сказать словами Микеланджело Буонаротти, вложенными им в уста изваянной им Ночи:

– Прошу, молчи, не смей меня будить.

 Или же словами русской поговорки: «Не буди лихо, пока оно тихо».

Ведь не хочется, чтобы когда-нибудь нам или нашим потомкам пришлось сказать:

– Ой. А мы и не знали, что у нас Конституция сама себе противоречит.