Изменения, происходящие в современной науке, характеризуются исследователями как «постнеклассическая научная рациональность», «неклассическая эпистемология», «технонаука», «второй тип производства знаний», «трансдисциплинарные исследования». В статье дана сравнительная характеристика перечисленных концепций, ставится задача выявить общее в этих разных моделях научной динамики наиболее важные параметры, определяющие трансформацию и стратегии развития современной науки, а также основания междисциплинарной и трансдисциплинарной интеграции. Трансдисциплинарность вошла в практику науки и особенно актуальна в связи с технонаукой и конвергентными технологиями. Показано, что в отношении новых форм научного знания таких, в которых интегрированы фундаментальные, прикладные, в том числе социально-психологические, социокультурные, этические, политические аспекты, не следует забывать и об интегрированности науки и общества во всеохватывающий эволюционный процесс, понимая взаимодействие науки и общества как коэволюционное.

Changes taking place in contemporary science are characterized as “postnonclassical scientific rationality”, “nonclassical epistemology”, “technoscience”, “second type of knowledge production” and “transdisciplinary research”. The paper gives contemporary analysis of the abovementioned conceptions with the aim to reveal common features in these models of scientific dynamics and to define the most important parameters for transformation and development strategy of the contemporary science. The reason of interdisciplinary and transdisciplinary integration are displayed. Transdisciplinarity entered the scientific practice and became particularly acute in terms of technoscience and convergent technologies. It is highlighted that regarding new forms of scientific knowledge with integrated fundamental, applied, socio-psychological, socio-cultural, ethical and political aspects we should not forget about incorporation of science and society into overwhelming evolution process with interpretation of interaction between science and society as co-evolution.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: постнеклассическая научная рациональность, неклассическая эпистемология, технонаука, конвергентные технологии, трансдисциплинарность, мышление, социальная оценка техники.

Начиная со второй половины ХХ в., в системе научного знания, а также в структуре науки, обозначились изменения, о которых специалисты говорят как о формировании постнеклассической научной рациональности (В.С. Степин), неклассической эпистемологии (В.А. Лекторский), переходе к новой модели производства знания – Mode 2 (М. Гиббонс, Х. Новотны и др.), становлении технонауки (Б. Латур и др.). Изменения в структуре науки характеризуются как трансформация дисциплинарно организованной науки в трансдисциплинарные исследования.

Попытаемся обозначить то общее, что характеризует указанный парадигмальный сдвиг, с целью выявления объективных характеристик происходящих в современной науке изменений, что в свою очередь необходимо для формирования стратегий развития и управления наукой. Кроме того, целью работы является анализ трансформации дисциплинарной организации науки и выявление особенностей, отличающих трансдисциплинарные исследования, а именно так характеризуют технонауку, от междисциплинарных.

В.С. Степин выделил следующие признаки постнеклассического этапа: изменение характера научной деятельности, обусловленное революцией в средствах получения и хранения знаний (компьютеризация науки, сращивание науки с промышленным производством и т.п.); распространение междисциплинарных исследований и комплексных исследовательских программ; повышение значения экономических и социально-политических факторов и целей; изменение самого объекта - открытые саморазвивающиеся системы; включение аксиологических факторов в состав объясняющих предложений. Переход к постнеклассической рациональности он связывает с обращением науки к новому типу объектов – сложным саморазвивающимся системам («человекоразмерные» объекты, примером которых являются объекты биотехнологий, экологические системы, биосфера и т.п.), соотнесенностью получаемых знаний не только со средствами деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами [Степин 1989, 16]

В.А. Лекторский фиксирует изменения в познании как переход от классической к неклассической эпистемологии. Характеризуя классическую эпистемологию, для которой центральной проблемой является обоснование знания, он выделяет такие ее особенности, как критицизм, фундаментализм, субъектоцентризм и наукоцентризм. Для неклассической эпистемологии характерны: посткритицизм, нефундаменталистское понимание обоснования знания, отказ от субъектоцентризма (субъект понимается не как непосредственная данность, а как формирующийся в коммуникативных отношениях с другими субъектами), отказ от наукоцентризма (наука важнейший, но не единственный способ познания реальности) [Лекторский 2009, 19].

М. Гиббонс, Х. Навотны, Б. Николеску связывают переход к науке нового типа с изменением в производстве знаний, они предложили концепцию второго типа производства знания (Mode 2). В коллективном труде «Новое производство знания: динамика науки и исследований в современных обществах» были сформулированы характеристики «второго типа» производства знания: трансдисциплинарность; организационное многообразие, знание продуцируется в контексте его приложений; социальная ответственность и рефлексия; оценка и контроль качества [Трансдисциплинарные исследования 2014].

О новом типе науки, обозначенном термином «технонаука», заговорили тоже в восьмидесятых годах ХХ в. Б. Латур отмечал, что наука перестала быть делом кабинетного ума, а стала пространством «взаимонастройки» людей и вещей. Если раньше общество окружало автономную науку, но оставалось чужаком по отношению к принципам и методам функционирования научной рациональности, то сейчас наука и то, что мы, используя традиционный термин, называем обществом, вмешаны друг в друга [Латур 1998, 209].

Напрашивается вопрос: являются ли отмеченные аспекты «тектонического сдвига платформ» научности различными описаниями, по сути, общей тенденции? Выявление общности в теоретических реконструкциях концептуальных парадигм позволит обосновать объективный характер происходящих сегодня изменений в науке. Ранее мы уже сопоставляли неклассическую эпистемологию, постнеклассическую научную рациональность и технонауку, и показали, что совпадение во времени их выхода на арену культуры вовсе не случайно [Черникова 2011]. По сути, это различные выражения нового типа производства знания. Именно постнеклассическую научность соотносил с технонаукой и В.С. Швырев. Он отмечал, что и классическая, и неклассическая наука имеют дело с фиксацией свойств и зависимостей объектов, и только постнеклассическая имеет дело с реальностью, которая затрагивает и объекты, и человеческий мир: «Постнеклассическая рациональность не является чисто познавательной рациональностью, претендующей на моделирование реальности “как она есть”, она выступает как форма социально-гуманитарной проектно-конструктивной рациональности» [Швырев 2008, 45].

Итак, трансформация научного мировоззрения связана с переориентацией научной деятельности с познавательной на проективно-конструктивную. Наука постепенно интегрируется в организованную по новым принципам систему взаимодействия науки и технологии. Именно этот феномен обозначается термином “технонаука”. В ней технологическая эффективность вместо истины, знание как проекты действия, а модель познания – конструирование. Важнейшим примерами технонауки могут служить NBIC-технологии. Особенность технонауки в том, что ее объекты не предметная реальность в картезианской дуалистической картине мира, а так называемые человекоразмерные объекты. Главной чертой технонауки является высокая социально-практическая ориентированность.

В технонауке размывается привычная грань между естественным и искусственным, поскольку конструируются не только модели реальности, но и естественный мир наполняется искусственными созданиями биотехнологий, нанотехнологий. Кроме того, наш когнитивный аппарат понимается не как данность, а как эволюционный феномен, сформировавшийся в процессе эволюции естественного мира, который теперь трансформируется под влиянием конвергентных технологий.

Итак, современная наука, обозначаемая термином постнеклассическая, отказывается от многих постулатов, на которых строилась классическая научность. Меняется также структура научного знания. Дисциплинарное устройство сохраняется, но все больше места занимают междисциплинарные программы и трансдисциплинарные исследования. Рассмотрим, чем была обусловлена дисциплинарная организация науки, и почему она трансформируется сегодня.

Организация научного знания отражает представление о мироустройстве, или, как отмечает В.А. Лекторский, гносеология всегда онтологически обоснована [Лекторский 1980]. Дисциплинарная структура классической науки обусловлена представлением реальности как дискретно организованной (реальность как пространство, заполненное веществом), идея атомизма – одна из основных в механистической картине мира. Преобладание идей уровневости материи, дискретности, атомистичности нашло отражение и в организации знания – дисциплинарном устройстве науки: знание о реальности разделено строго по ведомствам научных дисциплин. Картина мира, которую создало естествознание к концу XIX в., напоминало пестрое лоскутное одеяло. Наука осуществила прорыв в глубины мироздания, проникла в тайны микромира, а  как человек в этот мир встроен, как возник, как живое из неживого появилось и как в результате развития живого возник разум – на эти самые фундаментальные вопросы наука ответа не давала до самого последнего времени. Во второй половине XX в. наметился поворот в организации научного знания: от процессов дифференциации акцент сместился к интеграции. Наступило время «собирать камни».

Внутри самой науки появились тенденции, говорящие о том, что в современном естествознании формируется целостная картина мира. Этому способствовало развитие системных исследований, синергетики, утверждение в научном мировоззрении идеи глобального эволюционизма, коэволюции, системности, принципа синхронистичности, антропного принципа, принципа участия. Современная наука в картину мира пытается включить человека, а человек, в свою очередь, осознает себя не социальным атомом, а участником единого процесса. Единство мира современный человек воспринимает как эмпирический факт благодаря таким реальностям, как единое информационное пространство,  интернет, единое экономическое пространство, единая экологическая система и т.д. Описать такую реальность с позиции внешнего наблюдателя невозможно. В этом заключается главное отличие современного научного мировоззрения, которое называют холистическим. Его важной характеристикой является включение человека во внутринаучный контекст сначала через учет параметров наблюдения (физика микромира), затем через включение социальных и гуманитарных факторов. Это привело к сближению естественно-научного и гуманитарного знания.

Мир как целостность, включающая человека, - одна из наиболее обоснованных моделей мироздания, создаваемых естествознанием второй половины XX в. Следует упомянуть бутстрепную теорию Дж. Чу, которая, будучи доведенной до логического конца, предполагает, что существование сознания, наряду с другими аспектами природы, необходимо в общей связи целого. Идея целостности мира и человека присутствует в физике известного космолога Д. Бома. Созданная им космологическая модель, которая носит название голографической парадигмы, предполагает, что мир структурирован аналогично голограмме, особенность которой в способности каждой точки содержать в себе все изображение. Бом считает, что имплицитный порядок вещей можно понять, если включить сознание как неотъемлемый компонент движения. Сознание и материя взаимосвязаны, но между ними нет причинных связей. По мнению  Бома, они представляют собой вложенные друг в друга проекции более высокой реальности, которая не является ни материей, ни сознанием в чистом виде.

Целостность мира, складывающаяся с человеком, является основанием концепции глобального эволюционизма Э. Янча. Мир предстает как самоорганизующаяся динамика, как всеохватывающий процесс эволюции, где человек не просто звено эволюции, но ее самосознание, он ответственен за эволюцию. В концепции Янча, по словам автора, стирается последний дуализм, с одинаковым правом можно сказать: все есть Материя, все есть Сознание, все есть Бог, все есть Процесс [Янч 1980]. Отражая эту тенденцию современной науки, Г. Сколимовски отмечал, что не существует реальности самой по себе, к которой разум наносит визит, реальность складывается с человеком. Но научно обоснованным такое мировидение становится в рамках эволюционно-синергетической парадигмы, которая формируется при участии всего современного естествознания – физики, химии, биологии и математики, а также гуманитарных наук – социосинергетика.

Итак, развитие науки характеризуется усилением интегративных тенденцией в изучении объектов. Это происходит потому, что современная наука исследует сложноорганизованные и саморазвивающиеся системы, требующие кооперативного взаимодействия различных научных дисциплин. Если реальностью классической науки была так называемая вещная реальность, то реальность постнеклассической – сеть взаимосвязей, в которую включен человек. Их исследование стало возможным благодаря компьютеризации науки, соединению ее с промышленным производством, привело к распространению комплексных исследовательских программ и сближению науки и общества. Так, экология, общая теория систем, кибернетика, информатика, социобиология являются примерами комплекса естественно-научных, технических и гуманитарных исследований. Теория самоорганизации или синергетика поднимает системное видение мира на новый уровень, а именно на уровень динамического подхода к структурированным целостностям. Основатель синергетики Г. Хакен рассматривал ее как междисциплинарную область исследования процессов самоорганизации в системах разной природы. Методологически важно обратить внимание на то, что синергетика, приняв от ОТС, от кибернетики эстафету развития системных идей, передает ее дальше, наполнив новым содержанием. Благодаря синергетике, выявившей универсальные законы самоорганизации, удалось преодолеть жесткое разграничение явлений и закономерностей естественной природы и искусственной, с одной стороны, и живой и неживой, с другой. Осуществляя преемственность в развитии междисциплинарного знания, информатика, кибернетика, общая теория систем, синергетика в то же время представляют собой новое явление в науке, которое само по себе весьма симптоматично и заставляет задуматься о том, что дисциплинарная структура научного знания, к которой мы привыкли, в данном случае просто не пригодна.

Междисциплинарные исследования имеют два аспекта интеграции: 1) онтологический аспект, связанный с переходом от дискретного, атомистического мировосприятия к системному; 2) гносеологический аспект, связанный с изменением самой познавательной традиции в контексте междисциплинарного знания. Первый аспект связан с изменением представлений о мире. Реальность предстает не как нечто прочное, вещное, а как сеть взаимосвязей, как процесс-система. Второй аспект интеграции – гносеологический, связан с тем, что междисциплинарные исследования требуют особого типа познания, включения субъекта в научный контекст измерений (принцип дополнительности).

Выявляя причинно-следственные связи, классическая методология науки стремилась соединить знания о деятельности и мышлении со знаниями об объектах этой деятельности и мышления. В дисциплинарно организованном научном знании и в междисциплинарных исследованиях сохраняется горизонтальная направленность движения мысли в плоскости объекта, несмотря на экстенсивное расширение границ и коммуникативные связи между дисциплинами. Методологию междисциплинарных исследований можно характеризовать как раскрывающую горизонтальные связи реальности.

Третий шаг в трансформации наших представлений о реальности – это понимание реальности как процесс-системы. Предметом познания становятся сложные саморазвивающиеся системы, включающие человека. При этом в конструируемую модель реальности включаются параметры, характеризующие не только объект, но и сферу практического применения знания, его социального функционирования. Природные комплексы, включающие человека, недостаточно рассматривать в рамках привычной дихотомии «естественное – искусственное». Особенность этих конструкций в том, что в них не только моделируется объектная реальность, но и конструируются ее новые фрагменты. В этом проявляется взаимопроникающее единство природного и человеческого мира. В таком случае размерность изучаемой реальности увеличивается. Помимо горизонтальных связей в плоское пространство объектных параметров вводится вертикальное измерение, включающее структурные сопряжения с человеческой деятельностью, жизненным миром, социальными практиками. Познавательное отношение из линейной субъектно-объектной связи в дисциплинарно организованной классической науке трансформируется в коммуникативное действие, сложные детерминистические отношения, характеризуемые как рекурсивный детерминизм.

Методологию познания такого рода реальности (сложных саморазвивающихся систем, включающих человека) называют методологией познания сложности. «Системное отношение между наблюдателем и наблюдением может быть понято и более сложным образом, когда сознание наблюдателя, воспринимающего существа, его теория, а в более широком плане – его культура и его общество рассматриваются как своего рода экосистемные оболочки изучаемой физической системы; ментальная/культурная экосистема необходима, чтобы возникла система как понятие; она не создает рассматриваемую систему, но ее со-производит и подпитывает ее относительную автономию…» [Морен 2005, 179]. Теорию самоорганизации, которая, как все исследовательские программы, проходила этапы в своем развитии (принято выделять три этапа: синергетика-1, синергетика-2, синергетика-3), на стадии применения эволюционно-синергетического подхода к социально-гуманитарным системам, т.е. на стадии формирования социосинергетики, стали характеризовать как трансдисциплинарные исследования и обозначать термином «парадигма сложностности». Познание, понимаемое как этап глобального эволюционного процесса, как жизнедеятельность, рождает новый уровень сложности. Если мышление есть составляющая реальности, то мыслить о ней возможно только с учетом мысли о мысли.

Принцип рекурсивного детерминизма, по мнению сторонников парадигмы сложности (В.И. Аршинов, Г. Бэйтсон, Ф. Варела, Э. Морен, У. Матурана, Н. Луман, Х. фон Ферстер и др.), не только обеспечивает обратную связь в познании сложных саморазвивающихся систем, но и формирует целостность субъекта и среды его активности. Разрушается субъект-объектное противостояние, когда субъект занимал внешнюю по отношению к объекту позицию. Установка познавательной деятельности: субъект не сторонний наблюдатель, а участник, изменяющий окружающую среду и одновременно себя. При этом действительность не только воспринимается разумом, но конструируется им. Принцип организации познания в данном случае характеризуют термином «трансдисциплинарность». В трансдисциплинарных исследованиях горизонт объектных параметров, описываемых редукционистской методологией, пересекает новое вертикальное измерение, которое выводит из плоскости объектных редукционистских связей в сферу человека не только как субъекта, но и в сферу его жизнедеятельности, практики, социально-культурных ценностей. В трансдисциплинарных исследованиях редукционистскую методологию дополняют такие подходы, как холизм и эмерджентизм.

Термины «междисциплинарность», «полидисциплинарность», «трансдисциплинарность» далеко не синонимы. Как отмечает Е.Н. Князева, «междисциплинарность» означает кооперацию научных областей через циркуляцию общих понятий. «Полидисциплинарность» характеризует такие исследования, когда явление изучается одновременно в разных аспектах сразу несколькими дисциплинами. «Трансдисциплинарные исследования характеризуются переносом когнитивных схем из одной дисциплинарной области в другую» [Князева 2004, 35]. Согласно Ж. Пиаже, который ввел этот термин, трансдисциплинарность – это новый уровень интеграции, который не ограничен междисциплинарными отношениями, а размещает эти отношения внутри глобальной системы без строгих границ между дисциплинами.

Главное отличие, с нашей точки зрения, заключается в переходе к исследованию реальности, включающей и природное, и социальное в сферу, где теоретическое исследование дополняется практикой инноваций. Трансдисциплинарность означает не только преодоление дисциплинарных границ и возникновение новых научных тандемов. Её cущность – в кооперации познавательной деятельности и инновационной, в результате которой возникает новое системное качество. Трансдисциплинарность как более глубокий уровень интеграции предполагает конвергентное проникновение научных дисциплин и методов. Это современный тип производства научного знания, который представляет собой гибрид фундаментальных исследований, ориентированных на познание истины, и исследований, направленных на получение полезного эффекта, трансдисциплинарность размещена в интервале между истиной и пользой [Киященко 2012, 5].

Трансдисциплинарность, вошла в практику науки и особенно актуальна в связи с технонаукой и конвергентными технологиями. Трансдисциплинарные исследования, в сравнении с междисциплинарными, отличает выход в практику, это социально распределенное производство знаний. Что нового в этой характеристике знания? Ведь и прежде в развитии науки наряду с такой линией, как «знание ради знания», существовали исследования, обусловленные сферой применения, а наряду с когнитивными факторами не меньшую роль играли социокультурные параметры. В новой концепции производства знаний, по Гиббонсу, фундаментальное знание преломляется различными социальными субъектами с целью производства своего отдельного знания. Отмечаемое размывание границ между наукой и обществом (М. Гиббонс, Х. Новотны), между фундаментальными теоретическими исследованиями и инновациями позволяет говорить о трансцендирующем сдвиге научного знания в жизненный мир.

Таким образом, трансдисциплинарные исследования – это качественно новый этап интегрированности науки в общество. Приставка «транс» (от лат. trans — сквозь, через) указывает на новый тип производства знаний. Если междисциплинарность – это внутринаучный феномен, то трансдисциплинарность фиксирует такие «познавательные ситуации, в которых по разным причинам научный разум вынужден в поисках целостности и собственной обоснованности осуществить трансцендирующий сдвиг в пограничную сферу с жизненным миром» [Киященко, Моисеев 2009, 17]. В новой концепции науки, обозначаемой как постнеклассическая наука, технонаука, знание второго типа (Mode 2), знание производится не только в контексте открытия и фундаментального обоснования, но и в контексте оцениваемых последствий применения (социальная оценка техники). Социальная оценка техники рассматривается как прикладная философия техники (В.Г. Горохов, А. Грунвальд). Авторы отмечают, что социальная оценка техники — это не только междисциплинарное, но и трансдисциплинарное исследование. Последнее означает ее соотнесенность с широкой общественной проблематикой [Горохов, Грунвальд 2011].

Такие корифеи технонауки, как Б. Латур, Б. Барнс, Д. Блур, рассматривают технонауку как современную форму научности, в рамках которой наука и технология образуют своего рода смесь или же гибрид, так что технонауку следует понимать как специфически современное явление. Общие представления о технонауке, разделяемые представителями различных школ философии науки в том, что для нее характерна неразрывная связь собственно исследовательской деятельности с практикой создания инновационных технологий. Фундаментальности она противопоставляет прирост нового знания, но при этом возникает новое понимание знания: знать – это уметь адекватно действовать, уметь адаптироваться.

В концепции второго типа производства знания (Mode 2) дополнительно к когнитивным средствам вводятся параметры, определяющие социальную оценку знания, включая надежность, эффективность, безопасность. Научно-технический прогресс давно заставил задуматься о последствиях применения научных открытий и изобретений. Кеннеди приписывают слова, что найдется много специалистов, которые скажут, как делать, но нет таких, которые ответят, стоит ли. Вопросы гуманитарной экспертизы, социальной оценки техники оказались в центре внимания современных научных исследований. Если раньше общество рассматривало науку как средство социального прогресса, рычаг для преобразования природы, то теперь оно само представляет научный проект. Как отмечает Б. Латур, раньше «общество окружало автономную науку, т.е. оставалось “чужаком” по отношению к принципам и методам функционирования научной рациональности – могло лишь отвергать или принимать результаты науки», сейчас «наука и то, что мы, используя традиционный термин, называем обществом, вмешаны друг в друга» [Латур 1998, 209]. В своих исследованиях известный социолог приходит к выводу, что единой и автономной науки больше нет, но родилось исследование. «Наука представляет собой достоверность, тогда как исследование – неопределенность; наука тверда, прямолинейна, независима и бесстрастна, а исследование – запутанно, рискованно, несамостоятельно и эмоционально; наука разрешает проблемы, исследование подогревает споры и разногласия; наука производит объективное знание, абстрагируясь, насколько это возможно, от аффектов, настроений и идеологии, а исследование питается всем этим» [Латур 1998, 208]. Иначе говоря, характер взаимодействия науки и общества на современном этапе изменился, его можно понять как коэволюционный процесс.

Трактовка эволюции как коэволюции (совместной, сопряженной эволюции системы и среды) является ключевой в рамках концепции глобального эволюционизма. Становление концепции глобального эволюционизма осуществлялось в аспекте изучения интегративных явлений в науке, связанных с обобщением эволюционных знаний, полученных в разных отраслях естествознания. Идея глобального эволюционизма стала одной из фундаментальных в новой научной картине мира, в которой мир предстает как процесс, она обеспечивает интеграцию наук о природе и человеке на основе эволюции.

Стремление понять мир как процесс, рассматривать человека и его деятельность во всеобщем процессе развития важно с точки зрения выработки стратегии будущего развития человечества. На протяжении трех столетий отношения «Человек – Мир» были представлены вырожденной формой «субъект – объект». Для классической науки бытие сущего дано в его предметности, выраженной через теорию. Наука – теория действительного, по М. Хайдеггеру, наука коренится и, вместе с тем, специализируется в проектах определенных предметных сфер. К. Ясперс отмечал, что природный процесс предстает наблюдателю как таковой только в горизонте общей схемы. Итак, понимание науки как теории действительного, как объективного отображения действительности характерно для классического этапа динамики научности в западной культуре.

В современной научной картине мира, основывающейся на идеях глобального эволюционизма, самоорганизации, коэволюции, нелинейности, предполагается, что субъект, понимаемый как общество, входит в познаваемую им систему как активная составляющая этой процесс-системы. На каждом витке спирали универсальной эволюции действуют не только общие, но и специфические законы. Каждый уровень эволюции характеризуется специфической сложностью и представляет собой относительно замкнутую целостность, устойчивый блок в архитектуре эволюции, которую Г. Саймон назвал «архитектурой почти расчлененности» [Саймон 2008, 24]. Возникнув как звено эволюции, когнитивная и социальная системы влияют на эволюцию природы (детерминация сверху). Социогенез и такая его форма как техногенез создали невиданную ранее возможность трансформации природы и человека.

Технонаука и особенно NBIC-технологии становятся силой, способной коренным образом изменить природу человека и его жизнедеятельность. Сегодня в связи с конвергентными технологиями, которые являются огромной преобразующей силой, возник вопрос о том, до какого предела мы готовы пойти в этих преобразованиях, когда они касаются самого человека? Это вопрос, в котором затронуты не только сфера самопознания и саморазвития, но и самосохранения.

Понимая, что современная наука является социальным институтом, причем институтом, органично вписанным в политико-экономические структуры общества, и задаваясь вопросом о перспективах развития и управлении наукой, важно учитывать ее включенность в глобальный естественно-исторический процесс. Поэтому, когда мы говорим о современной науке, таких ее формах, как технонаука и социальная оценка техники, как о знании, в котором интегрированы политологические, социологические, экономические, социально-психологические, социокультурные, технические, этические аспекты, мы не должны забывать и об интегрированности науки и общества в универсальный естественно-исторический процесс.

Что может привнести такой подход в понимание закономерностей и перспектив развития науки? Исследование когнитивной и социальной эволюции и таких составляющих, как мышление, познание, наука, в глобально-эволюционной перспективе позволит понять их в соответствии с универсальными законами и запретами самоорганизации и эволюции. Отметим, что широко обсуждаемая проблема соотношения фундаментального и прикладного в современной науке, в такой исследовательской перспективе получает разрешение в концептуальном единстве теории и практики. Подтвердим это на примере когнитивной науки, осуществляющей трансдисциплинарные исследования познания, мышления, сознания в конвергентном взаимодействии наук и технологий.

В когнитивной науке познание понимается не как исходная данность, а как звено и функция универсального эволюционного процесса. Кроме того, когнитивная наука по своим характеристикам является технологией знания, относится к технонауке. Моделью познания, которая адекватна практике когнитивной науки, является эволюционная эпистемология и такая ее форма, как эволюционный конструктивизм. Эволюционный конструктивизм, осуществляя системный инжиниринг знания, конструирует знание в соответствии с законами и запретами эволюции. Предметом эволюционной эпистемологии является эволюция когнитивных структур, механизмы роста знания, познание, понимаемое как функция развития, функция жизни. В таком контексте эволюционная эпистемология предстает одновременно «биологизацией эпистемологии» и «эпистемологизацией биологии», новой коммуникацией науки и философии.

Познание трактуется как жизнедеятельность, или деятельность по созданию жизненной ниши. По каким законам осуществляется эта деятельность? Ответить на этот вопрос позволяет эволюционный конструктивизм. Его суть состоит в интерпретации знания на основе более широкого, нежели индивидуальный опыт, спектра задействованных когнитивных ресурсов. В него включаются информационные данные, сформировавшиеся под действием алгоритмов эволюционной истории. Эволюционный конструктивизм основывается на установке реализма и исходит из того, что мышление не открывает объекты и не создает их, а извлекает из реальности то, что соотносимо с его деятельностью. Познание в эволюционном конструктивизме можно назвать сложностным познанием. Этот вид сложности порождается рефлексивно-коммуницирующим субъектом, который осознает себя не только как часть и участника эволюции познаваемого им мира, но и как того, кто своей проективно-коммуникативной деятельностью этот мир конструирует.

Мы уже отмечали, что когнитивная наука ставит проблему создания трансдисциплинарного языка, в котором привычные слова наделяются новым смыслом. Покажем, какой смысл обретают в эволюционном конструктивизме понятия реальности, познания, субъекта, объекта, знания. В смысловом наполнении этих категорий возникает новое системное качество познания как процесса, обретающего и онтологическую размерность. Когнитивная наука предстает как технология знания, она рассматривается как вариант неклассической эпистемологии и одновременно как онтология мышления, вписывая его в картину реальности, формируемую эволюционно-синергетической парадигмой. Здесь познание не только интеллектуальная активность, его смысл в конструировании объекта в культурном пространстве деятельности человека. Реальность – это окружающая среда, в которой теряются дуализмы материи и сознания, субъекта и объекта, внешнего и внутреннего. Познаваемая реальность не является внешней по отношению к познающему подобно тому, как среда не является внешней для автопоэтической системы. Здесь субъект и объект, бытие и сознание взаимно определяют друг друга. При таком подходе реальность не внешняя данность и не внутренняя, не ментальная конструкция, это реальность, образующаяся на границе внутреннего и внешнего. Реальность – процесс, в котором человек с его когнитивным аппаратом и нормами деятельности – звено и участник.

Субъект понимается не как абстрактная мыслительная способность, а как человек, когнитивная способность которого детерминирована его телесной, социальной, коммуникативной природой. Субъект и объект не противостоят друг другу, а дополняют, доопределяют друг друга. Характеризуя субъекта сложностного познания, можно выделить следующие особенности. Во-первых, субъект предстает не как изначально данный, а как конструируемый в пространстве сетевых социальных и междисциплинарных взаимодействий, воплощающий, и на уровне индивида, и на уровне научных сообществ, черты коллективного субъекта познания. Во-вторых, деятельность субъекта направлена не только на познание объективной реальности, но и на то, как мы познаем эту реальность, какими способами «сознание зацепляет мир». В-третьих, субъект, понимаемый как сложная целостность, выполняет не только когнитивные функции, но и ценностно-целевые, моральные действия. В-четвертых, субъект есть не фиксированная данность, а постоянно самоопределяющаяся в процессе коммуникативного действия целостность, характеризуемая физиологическими, биологическими, социальными, когнитивными, этическими и прочими параметрами порядка.

Объект понимается на основе представления о мироустройстве, которое формируется в эволюционно-синергетической парадигме, называемой еще парадигмой сложности и позволяющей построить единую картину мира, где мир и человеческое бытие соразмерны, и потому конструирование искусственной природы и социальных институтов осуществляется в единой сети взаимодействий.

В анализе трансформации концепта «знание» в постнеклассической науке отмечается повышение значения социально-экономических факторов и целей как параметров, детерминирующих развитие науки [Черникова 2007, 142-150]. В классической эпистемологии знание рассматривалось как исключительно гносеологическая категория. Знание часто отождествлялось с информацией об объекте познания. В эволюционном конструктивизме знание не ментальная копия объекта, а способ адаптации к окружающей среде. Критерии научности не предопределены теорией, они постоянно доопределяются жизнью, сопоставляются с реальной практикой науки. Знать в эволюционном конструктивизме означает уметь вести себя адекватным образом в ситуациях, связанных с индивидуальными актами или кооперативными взаимодействиями. Все чаще технологические проекты проходят социальную экспертизу. Здесь хочется вспомнить Аристотеля и его деление на «знание-опыт» и «знание-искусство». Имеющие опыт, знают «что», но не знают «почему». Владеющие искусством, знают «почему». Может быть, модель знания, формирующаяся в постнеклассической науке, есть умудренное знание, знание-мудрость? Тогда можно надеяться, что наука, поднимаясь до этого уровня, становится наукой понимающей.

Литература

Горохов, Грунвальд 2011 – Горохов В.Г., Грунвальд А. Каждая инновация имеет социальный характер (Социальная оценка техники как прикладная философия техники) // Высшее образование в России. 2011. № 5. С. 135-145.

Киященко, Моисеев 2009 – Киященко Л. Моисеев В. Философия трансдисциплинарности. М., 2009.

Киященко 2012 – Киященко Л. Конвергенция биологических, информационных, нано- и когнитивных технологий: вызов философии. Материалы круглого стола. // Вопросы философии. 2012. №12. С.3-24.

Князева 2004 – Князева Е.Н. Трансдисциплинарные когнитивные стратегии в науке будущего // Вызов познанию. М., 2004. С. 29-49.

Лекторский 1980 – Лекторский В.А. Субъект. Объект. Познание. М., 1980.

Лекторский 2009 – Лекторский В.А. О классической и неклассической эпистемологии // На пути к неклассической эпистемологии. М., 2009. С. 7-25.

Морен 2005 – Морен Э. Метод. М., 2005.

Трансдисциплинарные исследования 2014 – Трансдисциплинарные исследования. http://transstudy.ru/q-q-.html (дата обращения: 15.04.2014).

Саймон 2008 – Саймон Г. Структура сложности в развивающемся мире // Компьютеры, мозг, познание: успехи когнитивных наук. М., 2008. С. 21-27.

Стёпин 1989 – Стёпин В.С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. 1989. № 10. С. 3-18.

Черникова 2011 – Черникова И.В. Типология науки в контексте современной философии науки // Вопросы философии. 2011. №11. C. 71-79.

Черникова 2007 – Черникова И.В. Постнеклассическая наука и философия процесса. Томск, 2007.

Швырев 2008 – Швырев В.С. О соотношении познавательной и проективно-конструктивной функций в классической и современной науке // Познание, понимание, конструирование. М., 2008. С. 30-48.

Латур 1998 – Latour B. From the world of science to that of research? // Science magazine. Wash., 1998. Vol. 280. № 5361.

Янч 1980 – Iantsch E. The self-organizing Universe: Scientific and human implications of the emerging paradigm of evolution. Oxford: Pergamon press, 1980.