Часть I. Человеческая цивилизация перед выбором конфигурации фундаментальных ценностей

Н.И. Лапин

В XXI в. обострились конфликты, перерастающие в военные, за овладение ресурсами различных регионов евразийского континента. Ослабла роль фундаментальных ценностей человеческой цивилизации, которая оказалась в кризисе и утрачивает способность обеспечивать устойчивое существование homo sapiens. Человечество оказалось перед многовариантным цивилизационным выбором. В части I статьи предложено операциональное понятие цивилизации, обоснованы фундаментальные ценности перспективной цивилизации реального гуманизма.

In the twenty-first century increasing conflicts escalated into war, for the mastery of the resources of the different regions of the Eurasian continent. Weakened the role of the fundamental values of human civilization, which was in crisis and can no longer ensure the sustainable existence of homo sapiens. Humanity was facing a multivariate civilizational choice. In part I of article proposed operational notion of civilization, justified fundamental values of civilization perspective of real humanism.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: цивилизация, срединно-северная цивилизация, фундаментальные ценности, ценностные позиции, реальный гуманизм, гуманистическая модернизация.

KEY WORDS: civilization, mid-northern civilization, the fundamental values, the values position, the real humanism, humanist modernization.

Цивилизационная проблематика в отечественном обществоведении заметно актуализировалась в конце прошлого и особенно в начале нынешнего столетия. Стало возможным говорить о российской цивилизациологии. В специальном исследовании этого предмета охарактеризованы труды более 600 российских ученых, разрабатывающих данную проблематику [Костяев, Максимова 2008]. Ряд лет активно работают постоянные научные семинары по цивилизационной тематике: в Центре проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования при Отделении общественных наук РАН (рук. д. физ-мат. и полит. наук С.С. Сулакшин), в НИУ ВШЭ (рук. ординарный профессор О.И. Шкаратан).

По инициативе Центра изучения социокультурных изменений (ЦИСИ), в Институте философии РАН состоялась российско-китайская конференция «Цивилизация и модернизация» (29–31 мая 2012 г.), в которой приняли участие с российской стороны философы и социологи ряда институтов РАН и университетов, с китайской – специалисты Центра исследований модернизации (ЦИМ) Академии наук Китая (руководитель Центра профессор Хэ Чуаньци и ведущие сотрудники Центра)[i]. Материалы конференции изданы на русском и английском языках [Цивилизация и модернизация 2013; Цивилизация и модернизация 2014].

Многие полученные результаты, в том числе в сопоставлении с трудами зарубежных ученых, нашли аналитическое отражение в коллективной монографии «Россия как цивилизация: материалы к размышлению». Она содержит тематически систематизированные результаты семинара НИУ ВШЭ, представленные именно как «материалы к размышлению» относительно сложного объекта [Россия как цивилизация 2015].

Это позволяет мне не делать специального обзора литературы и сразу привлечь внимание к философскому подходу к проблеме цивилизаций.

В русле конструктивного реализма

Прежде всего, отмечу заметный вклад в разработку этой проблемы, который сделан в недавно изданных монографиях известных отечественных философов. Это книги Н.В. Мотрошиловой «Цивилизация и варварство в эпоху глобальных кризисов» [Мотрошилова 2010] и В.М. Межуева «История, цивилизация, культура» [Межуев 2011]. В этой связи добавлю: мой опыт участия в междисциплинарных исследованиях показал, что подход, наиболее адекватный содержанию цивилизации как целого, могут предложить прежде всего история (всеобщая история, историческая антропология) и философия (социальная философия), а также общая социология, особенно в их взаимодополнении. Но при этом необходимо реально владеть методами и результатами конкретных дисциплин – социологии, экономики, политологии, культурологии, географии, системным подходом, методами системных исследований и др.

Поэтому я предпочитаю формировать свое понимание цивилизации, сочетая социально-философский подход с возможностью реалистической верификации актуальных проблем российской цивилизации на основе эмпирических данных – статистических и социологических, используя результаты исторических, культурологических, социологических, экономических, политических, географических исследований.

Такой подход близок методологии конструктивного реализма. Академик В.А. Лекторский характеризует конструктивный реализм как наиболее перспективную программу исследований, которые подкреплены экспериментами; по его оценке, эта программа определила современный этап развития когнитивной науки и в нескольких отношениях «снимает старое противостояние реализма и конструктивизма» [Лекторский 2012, 440].

Я поддерживаю эту оценку и считаю, что социальная философия и общая социология, прежде всего социокультурные исследования – это такие области знания, в которых применение конструктивного реализма весьма продуктивно. Соответственно, приступая к рассмотрению темы, сформулированной в названии настоящей статьи, вначале я предложу гипотетическое понимание цивилизации, опирающееся на известные факты антропо- и социогенеза, а затем, при анализе конкретных аспектов цивилизационного выбора России, буду двигаться от реалий, полученных с помощью исторических, статистических и социологических данных, к актуальным обобщениям-выводам практического характера. (В общем виде этот подход сопоставим со схемой восхождения от абстрактного к конкретному.)

Замечу также, что сама постановка проблемы цивилизационного выбора означает отказ от рассмотрения эволюции цивилизаций как линейного их прогресса, но не от признания возможного прогресса этой эволюции по тем или иным критериям в определенную историческую эпоху; при этом остается открытым вопрос: в каком цивилизационном пространстве возможен такой прогресс – локальном или глобальном?

К пониманию цивилизации как способа жизнеустройства больших сообществ людей

Согласно общим требованиям построения родовидовых дефиниций, я буду при определении цивилизации использовать такие ключевые понятия, которые позволяют сопоставлять цивилизованные состояния жизнедеятельности людей с иными, до- и нецивилизованными ее состояниями. В методологическом отношении этому требованию отвечает упомянутый термин состояние[ii].

Среди множества определений цивилизации имеется немало весьма содержательных[iii]. Вместе с тем приходится констатировать дефицит их операциональности, избыток описательности. С моей точки зрения, наиболее приемлемым для теоретического определения цивилизации является такое универсальное понятие как способ жизнеустройства сообщества людей. Состояние этого способа можно считать функциональным, если он обеспечивает активность людей, достаточную для относительно устойчивого существования (как минимум, выживания) их сообщества, а тем самым и для выживания homo sapiens. Я полагаю, что именно этот критерий функциональности отличает цивилизацию от дикости как такого способа жизнеустройства, который не обеспечивал относительно устойчивое существование первобытных сообществ, что грозило homo sapiens исчезновением подобно неандертальцам.

Доцивилизационные, первобытные сообщества homo sapiens

Известно, что цивилизация выросла из первобытных сообществ особей homo sapiens. В них доминировала культура, основу которой составляли полуинстинктивные правила жизнеобеспечения, закрепившиеся в качестве традиций. Состояние этого традиционного, первобытнообщинного способа жизнеустройства позволяло homo sapiens (до возникновения цивилизации) находиться лишь на грани биологического выживания.

Малые родоплеменные сообщества имели зачатки культуры, были социально и культурно едва дифференцированы; жизнеобеспечивающая активность составлявших их особей homo sapiens определялась витальными инстинктами, родоплеменными навыками охоты и собирательства. В сознании этих особей, становившихся людьми, лишь возникала ценность жизни – как локальная, распространявшаяся только на членов тех малых сообществ, к которым принадлежит данный человек.

Вопреки прежним представлениям о золотом веке человечества в условиях первобытного жизнеустройства, ныне в исторической антропологии получают распространение иные представления: в системе правил поведения доминировала агрессия как по отношению к природе, так и при соприкосновениях с соседними сообществами особей homo sapiens и других гоминид, воспринимавшихся либо как опасные чужаки, которых необходимо уничтожать, либо как мифологические «нелюди», объекты «охоты за головами», добыча которых приносит почет сородичей. Многие первобытные сообщества погибали, уходили в историческое небытие[iv]. Тем не менее, возникновение ценности жизни даже как локально значимой представляло огромный шаг вперед – от особи животного к человеку как члену сообщества людей. С возникновением этой ценности, под действием инстинкта познания, культурных и социальных флуктуаций, в сознании некоторых особей-людей и их сообществ стали формироваться новые, рациональные качества сознания (познания), зачатки индивидуализированных правил поведения, которые вносили разнообразие в культуру и социальную дифференциацию данных сообществ, создавали предпосылки возникновения нового типа культуры деятельности людей и нового типа жизнеустройства больших их сообществ.

Цивилизация, ее дефиниция, стадии модернизации

Цивилизация возникла около 5500 лет назад. Это эпохальное событие было связано с возникновением нового типа культуры людей, повышением рационализации их деятельности, позволившим обеспечивать уже не просто удачное выживание, а относительно надежное существование. Появились знания и умения, которые позволили людям дополнить готовые природные источники питания и материалы для жилища новыми, создаваемыми самими людьми. Охота и собирательство сменились скотоводством и обработкой земли, а пещеры и иные укрытия – сооружениями из обработанных деревьев и камней.

Главным приобретением или основным качеством культуры и цивилизации как таковой стало то, что ценность жизни человека постепенно распространялась на все более широкие сообщества людей, а к началу нашей эры в ряде культур воплотилась в заповедь не убий, понимаемую в этих культурах как общечеловеческая,  и в этом смысле стала поистине первой общецивилизационной ценностью, хотя и исповедуемой не во всех тогдашних цивилизациях. Одновременно становились более дифференцированными виды деятельности, в целом культура и социальные отношения. Образовались города как центры культуры и жизнедеятельности социума и большие сообщества – этнокультурные и социально-политические (государства, империи). Сформировался человек как многомерное – био-, социо-, культурное существо. Это означало великий перелом во всем способе жизнеустройства homo sapiens, во всей истории этого удивительного рода живых существ на планете Земля – возникла человеческая цивилизация. Сказанное позволяет предложить общее понимание цивилизации в качестве исходного.

Цивилизация – исторически сложившееся состояние способа жизнеустройства большого сообщества людей и/или их совокупностей, занимающих определенные географические пространства, которое обеспечивает относительно устойчивое существование homo sapiens и позволяет людям создавать условия для саморазвития их собственно человеческих качеств.

Такое состояние способа жизнеустройства предполагает четыре основных компонента цивилизации: (1) человек как деятельное противоречивое (одновременно биологическое, культурное и социальное) существо; вернее, достаточно большое множество людей, живущих в определенном географическом пространстве; (2) такой тип культуры[v], который позволяет особям homo sapiens отодвинуть природные границы биологического выживания своих сообществ, обеспечивая относительную устойчивость их существования и возможности развития их собственно человеческих качеств; 3) тип социума, или совокупности общественных отношений, возникающих между людьми в процессах их деятельности; 4) характер соотношения между типом культуры и типом социума: их взаимное соответствие обеспечивает выживание, устойчивое существование сообщества людей, развитие их собственно человеческих качеств (потребностей и способностей, свобод и обязанностей), т.е. означает функциональное состояние его способа жизнеустройства, а несоответствие, низкий потенциал культуры или же препятствия его осуществлению, исходящие от социума, означают дисфункциональность способа жизнеустройства, неустойчивость существования сообщества людей[vi].

Имеется несколько оснований для типологии цивилизаций и конкретных их состояний (речь идет о локальных цивилизациях и субцивилизациях). Можно выделить три группы оснований: 1) базовые – религиозные (буддийская, иудаистская, христианская, мусульманская), этнокультурные (египетская, китайская, индийская, японская), геопространственные (западная, восточные, срединная); 2) стадиально-технологические (аграрные, индустриальные, информационные); 3) интегрирующие (техногенные, антропогенные). Основания первой группы весьма устойчивые, сохраняются сотни и тысячи лет. Однако их типологическая роль может изменяться в разные эпохи цивилизационной истории человечества.

Так, истории неизвестны безрелигиозные этносы, а первое состояние религиозности характеризуется как языческое, сменившее анимизм, который вырос из мифологии. Следовательно, религиозное основание типологии человеческих сообществ является столь же изначальным, как этнокультурное. Но для возникновения цивилизации религиозное основание стало весьма значимым, поскольку именно на этом основании сформировалась табу-заповедь не убий. Следование этой табу-заповеди побудило первобытных людей перейти к новому, более эффективному типу культуры материальной деятельности – земледелию; этому способствовало и продолжавшееся потепление климата, отступление ледников.

Возникновение культуры земледелия (из которой «воспарилось» само понятие культура) впервые позволило первобытным людям обеспечить относительно устойчивое выживание своих сообществ и всего homo sapiens. Утвердилась аграрная цивилизация, включая аграрный социум (общество). Аграрная цивилизация существовала более 5000 лет, а культура и сообщества в ней изменялись весьма медленно и тоже стали традиционными. Производственно-технологическое основание («аграрное производство») стало универсальным для характеристики цивилизаций той эпохи, различавшихся по иным основаниям.

В любой цивилизации сохраняются антропологические качества человека, которому свойственны: внутренняя мотивация, усиливаемая инстинктом познания, и потребность улучшать условия и устройство своей жизнедеятельности. Многие люди реально действуют в этом направлении, улучшая, прежде всего, материальные структуры повседневности [Бродель 2006]. Такие действия постепенно приобретают кумулятивный характер, получают массовое тиражирование.

Нарастание этих изменений приводит к тому, что одновременно изменяются многие компоненты цивилизации, возникает качественно новое ее состояние, или стадия. За последнюю четверть тысячелетия культура многих цивилизаций испытала воздействие бурного роста научно-технических знаний, благодаря чему начался подъем техногенной составляющей некоторых локальных цивилизаций. Эти цивилизованные сообщества осуществили переход к новым способам создания основных средств жизнедеятельности, к качественно новым условиям жизни, в конечном счете – к глубоким изменениям своих цивилизаций. Совершилась модернизация этих цивилизаций.

Известны две стадии такой модернизации, которая началась в странах западной цивилизации. Первая стадия представляла собой переход от аграрной цивилизации к индустриальной и получила название индустриальной модернизации[vii]. Ее социокультурная подготовка началась с Нового времени, или «времени великого прорыва» (великие географические открытия, первая научная революция, эпоха Просвещения, первые буржуазные революции), а ее экономическим воплощением стала промышленная революция (с XVIII в.), и последующее утверждение капитализма. Утвердились техногенные состояния западной и некоторых других цивилизаций.

В конце ХХ в. в США, затем в развитых странах Европы началась вторая стадия цивилизационной модернизации – переход от индустриальной цивилизации к постиндустриальной, или информационная модернизация. Она означает возникновение не только экономики или общества, но целой цивилизации, основанной на знаниях. Согласно теории модернизации профессора Хэ Чуаньци, в XXI в. в большинстве развивающихся стран одновременно совершаются обе названные стадии модернизации; при соответствующей координации их процессов они могут приобрести характер интегрированной модернизации [Хэ 2012; Хэ 2011].

Но эволюция цивилизаций отнюдь не равномерный, не линейный процесс. Нередки регрессивные и даже катастрофические изменения, ведущие к гибели цивилизаций.

Глобализация, кризис цивилизации и соблазны глобального миссионерства

В условиях глобализации процессы цивилизационных модернизаций одновременно осуществляются в масштабе всего человечества. Они глубоко противоречивы и свидетельствуют о кризисе человеческой цивилизации. Как ни банально это констатировать, но основу кризиса составляют корыстные интересы транснациональных корпораций, агентов глобального капитала. Их своеобразным выражением служат соблазны глобального миссионерства адептов некоторых цивилизаций, контрпродуктивность их политики по отношению к населению иных цивилизаций как «чужим».

Еще в XVI в. свидетельством этого стало возникновение колониальных империй, затем мировой колониальной системы, с помощью которой наиболее развитые страны западной цивилизации навязали колониям не только экономическое и политическое, но и цивилизационное господство в целом[viii]. С крушением колониальной системы в середине ХХ в. соблазны глобального миссионерства не исчезли. В наше время наиболее подвержены этим соблазнам остались радикально властолюбивые адепты западной цивилизации, прежде всего ее североамериканской субцивилизации; но сегодня они неожиданно для себя столкнулись с растущей конкуренцией – теперь уже не коммунистов, а экстремистски настроенных адептов молодой традиционалистской мусульманской цивилизации.

Западная цивилизация демонстрирует впечатляющие успехи во многих областях экономической, политической и культурной жизнедеятельности человека. Но эти успехи в немалой степени вырастают из максимально возможной эксплуатации ресурсов других цивилизаций, которая свойственна глобальному капиталу, прежде всего его финансовым и административно-бюрократическим структурам. Действуя в интересах глобальных структур бизнеса своих стран и следуя недавним практикам буржуазно-имперского колониализма, радикально властолюбивые группы, прежде всего в США, стремятся сохранить и усилить свое господство над всем миром.

Здесь уместно отметить, что западная цивилизация далеко не едина, в ней выделяются, как минимум, две субцивилизации – европейская и североамериканская. Более 10 лет назад американо-израильский социолог Ш. Айзенштадт обратил внимание на существенные различия в ценностных основаниях Европы и США [Айзенштадт 2003]. Проанализировав его позицию, российский социолог М.Ф. Черныш так ее резюмировал: «Различия между двумя типами цивилизации коренятся в глубоких мировоззренческих позициях. Европа соединила сократическую идею сомнения в собственных посылах и гуманистический, уравнительный пафос раннего христианства. Североамериканский тип вобрал в себя мировоззренческие основания пуританской веры, ветхозаветную убежденность в правильности изначальных оснований. В каждом типе общая матрица принятия или отвержения способствовала формированию политических структур, в чем-то, безусловно, схожих, а в чем-то различающихся» [Черныш 2015, 356].

Еще ранее российский философ Александр Панарин отметил, что общество США «изначально заряжено мессианистским духом, предопределяющим непомерную идеологизацию внешней политики» [Панарин 1999, 8]. При этом он сослался на откровенную позицию известного американского идеолога и политика З. Бжезинского, который во второй половине 90-х гг. писал: «Сегодня в Евразии руководящую роль играет неевразийское государство, и глобальное первенство Америки непосредственно зависит от того, насколько долго и эффективно будет сохраняться ее превосходство на евразийском континенте» [Бжезинский 1998, 43]. Это утверждение Бжезинский обосновал вполне определенной калькуляцией ресурсов всего континента[ix]. Но перед широкой публикой высокопоставленные североамериканские адепты глобального капитала обычно выступают под маской духовных миссионеров западной цивилизации и, сопровождая свои поучения упоминаниями Господа, представляют эту цивилизацию во всемирной информационной сети как самую передовую и достойную всеобщего подражания.

Поэтому было бы неверно сводить устремления североамериканских миссионеров к материальным интересам. Наступление ведется с подлинно американским и общецивилизационным размахом. 15 лет назад А. Панарин образно представил это действие заокеанских «пиратов Моря» как завоевательный процесс «против главной сухопутной твердыни и основы мира… Сегодня Море замыслило не просто физически захватить континент, но разрушить сам континентальный этос – духовно-психологическую структуру, выработанную на протяжении тысячелетий и ответственную за устойчивость континентального антропологического типа. С этой целью производится операция деления континентального населения на косных автохтонов и переменчивую «пятую колонну», назначение которой – открывать ворота континентальной крепости для морских пришельцев. На наших глазах происходит неслыханное искажение самого понятия «элита» (культурная, политическая, хозяйственная)… Элитой стали считать себя те, кто присваивает привилегии вести более легкое «западное» существование, безотносительно к тому, открыта или закрыта эта перспектива для большинства… Элита, скорее, характеризуется своею солидарностью с морскими пиратами, готовностью пересесть на их корабль» [Панарин 2000, 284–285].

Наиболее популярная и эффективная процедура этого завоевательного процесса состоит в том, что интересы маскируются под ценности, при этом терминальные ценности подменяются инструментальными, которые упакованы в популистские идеологемы демократических прав и свобод человека. Несомненно, права и свободы человека исключительно важны. Но насколько обоснованно, что именно они декларируются в качестве высших ценностей, а жизнь и достоинство человека оказываются на втором плане, выпадают из числа приоритетных? И отнюдь не по забывчивости.

Под лозунгами скорейшего повсеместного утверждения демократии как гаранта свободы осуществлена дестабилизация политических режимов в Северной Африке, на Ближнем Востоке, в Украине, лишены жизни сотни тысяч людей. Нарастание этих и других бесчеловечных процессов пробудило архаичные, раннецивилизационные и даже доцивилизационные структуры сознания и подсознания масс, бесчеловечное террористическое поведение радикалистски ориентированных слоев населения в ряде бедных стран, прежде всего мусульманского мира. Теперь это поведение бумерангом возвращается в радикалистские слои населения развитых стран. В условиях глобализации неадекватное восприятие других цивилизаций, нецивилизованное отношение к их населению как к «чужим» оказалось чревато негативными последствиями для населения самой западной цивилизации, прежде всего, европейской ее субцивилизации.

Ситуация становится все менее контролируемой, даже устремленной к катастрофе, когда лидеры одной или нескольких стран, утрачивая чувство реальности, начинают верить в существование такой квазиценности как саморекламируемая «исключительность» одной политической нации, единственного в мире правильного государства-лидера, по стопам которого должны следовать все страны мира. Более того, это государство будто бы имеет право, при поддержке стратегических партнеров-сателлитов, корректировать цивилизационную эволюцию других стран с помощью экономических и политических инструментов. Партнерам якобы оказывается большая честь, сопровождаемая льготами, а странам-диссидентам грозят всесторонними санкциями и ярлыком носителей зла.

Проявились признаки старения (не заката) все еще инновационной, но уже постмодернистской западной цивилизации и обострилась импульсивная конфликтность молодой мусульманской, традиционалистской цивилизации. Немало политиков, представляющих западную цивилизацию, стремятся, как им кажется, из цивилизованных побуждений подтолкнуть движение мусульман к индустриальной стадии цивилизации, отождествляя это движение с демократией и индивидуальными свободами, но на деле они решают другую задачу – расширяют ареал влияния глобального капитала. Напротив, радикалистские элементы мусульманства намерены глобализовать влияние своей цивилизации, подавив западную. Сталкиваются противоположно направленные миссионерские выборы лидеров двух цивилизаций: сохранить и расширить ареал своей цивилизации, подчинив ее влиянию другие.

Успехи западной цивилизации символизируют богатую и безопасную жизнь «золотого миллиарда» населения планеты. В ответ происходит новое великое переселение народов из нищих и опасных для жизни стран Африки и Азии в Западную Европу: самовольно, с риском для жизни, сотни тысяч людей перемещаются в «страны обетованные», где становятся бесплатными  потребителями их товаров и услуг, а также массовыми носителями иных ценностей, несовместимых с западными. Иными словами, миссионеры европейской субцивилизации начинают терять контроль над массовыми процессами в своих же странах.

По оценкам авторитетных участников XVII Конгресса Международной социологической ассоциации (Иокогама, июль 2014 г.), ныне уже не отдельные общества, а все человечество предстает как мир нарастающих социокультурных неравенств и рисков во всех областях его жизнедеятельности. Под воздействием противоположных экономических и геополитических интересов разных стран, их групп (в том числе военных альянсов, блоков) и структур глобального бизнеса человечество оказалось перед угрозой деградации цивилизованного состояния и возможностью его рецессии к нецивилизованному состоянию. Возникли реальные угрозы сохранению homo sapiens: возможность ядерной войны, потепление климата и иные экологические опасности. Значит, западная и в целом человеческая цивилизация становится дисфункциональной, возникает потребность в изменении способа жизнеустройства сообществ людей, в новом цивилизационном выборе человечества.

Многовариантность цивилизационного выбора

Вопрос о характере грядущей цивилизации остается открытым. Чисто теоретически, на уровне локальных цивилизаций имеется два основных варианта его решения. Первый – принять одну из локальных цивилизаций или субцивилизаций как лучшую и потому – как образец, к которому должны стремиться другие цивилизации, – для них этот эталон становится экзогенным. Это и есть охарактеризованный выше вариант конфликтного миссионерства лидеров двух цивилизаций (подчеркну: прежде всего конфликта радикальных лидеров, пока еще не самих цивилизаций!), которое уже демонстрирует начало их человекоубийственной политики: например, публичное, перед телевизионными камерами, отсечение головы «неверным», что с гордостью делают палачи «Исламского государства»; или – самовольные бомбардировки Белграда и других городов. Второй, альтернативный вариант – сконструировать новый или принять ранее предложенный, но пока не реализованный гуманистический принцип грядущей цивилизации, которая практически для всех стран, а не только для стран-первопроходцев, может стать эндогенно-гуманистической.

Таким образом, человечество, большие сообщества людей оказались перед многовариантным выбором конфигурации фундаментальных ценностей своей эволюции как цивилизаций: а) экзогенное следование ценностям некоей «миссионерской» цивилизации («правильного» национального государства), которое означает деградацию таких последователей как самостоятельных цивилизаций, либо эндогенное («цивилизационно-суверенное») продолжение собственной эволюции каждой цивилизации; б) вместе с тем эндогенное продолжение тоже неоднозначно: это либо консервация-рецессия существующих состояний, либо их возвышение в новое, более гуманное состояние (не обязательно всех и не сразу, а поэтапно-эволюционно, в соответствии с особенностями локальной цивилизации).

Какой выбор предпочтителен? Ответ находят сами сообщества (страны) локальных цивилизаций и субцивилизаций. Вместе с тем вся история человечества, всех его цивилизаций свидетельствует: предпочтителен такой выбор, который обеспечивает сохранение homo sapiens, приоритет жизни человека как самоценности, выбор в пользу гуманной эволюции цивилизации. Внушает надежду тот факт, что в последнее время в группе больших стран, прежде всего в странах БРИКС, зреет не миссионерский, а иной, общецивилизационный выбор. Не отказываясь от достигнутых состояний эндогенных способов жизнеустройства, пусть не модернистских, но вполне цивилизованных, население, политические и иные элиты этих стран демонстрируют намерение повысить гуманность способов жизнеустройства своих сообществ и с этой целью обеспечить суверенитет стран, равноправный мир между ними.

Одновременно возникла тревожная ситуация: политических лидеров этих и других стран пытаются втянуть в поиск «адекватного ответа» на миссионерские идеологемы квазифундаментальных ценностей. О такой ситуации свидетельствует возобновление идеологического конфликта между центрами, которые представляют западную (Вашингтон+Брюссель) и «срединную» российскую (Москва) цивилизации. Действительная задача заключается в том, чтобы выявить более достойный в современных условиях цивилизационный выбор, опирающийся на гуманистические ценности.

Перспектива цивилизации реального гуманизма

Исследования и оценки авторитетных российских и ряда зарубежных мыслителей показывают, что достойным цивилизационным выбором человечества может стать реальный гуманизм – концепт, предложенный Марксом в ранних произведениях (до завершения формирования его взглядов как собственно марксистских) и заключающий в себе мировоззренческие предпосылки будущей, гуманистически более высокой цивилизации, которую можно назвать цивилизацией реального гуманизма, отвечающей интересам всех трудящихся во всех странах.

Преодолевая догматизированный марксизм, многие зарубежные и отечественные мыслители не отбрасывали его целиком, а вдумывались в конструктивные возможности его гуманистического содержания, в том числе выраставшего из критического взаимодействия с концепциями общедемократического характера. Возможность такой интерпретации была обоснована «буржуазными ревизионистами» в начале 30-х гг. ХХ в. В постсоветской России на ее правомерность уже в 1990-х гг. обратил внимание академик В.С. Степин. Он отметил важность отстаиваемого К. Марксом «идеала будущего как интегрированного человечества, которое строит свои отношения на гуманистической основе, на приоритете общечеловеческих ценностей, сменяющих классовые приоритеты» [Степин 1996, 88–89].

В фундаментальном труде «Возникновение марксизма» академик Т.И. Ойзерман представил концепт реального гуманизма как принципиально значимый не только для раннего этапа, но и для всего содержания марксизма. Приведу из этого труда подытоживающие характеристики двух крупных работ молодого Маркса. «Итак, «Экономическо-философские рукописи 1844 года»… представляют собой, по существу, изложение исходных положений новой формы материализма, а также коммунистического учения, действительной сущностью которого является реальный гуманизм» [Ойзерман 2011, 318]. И далее, в отношении «Святого семейства», написанного Марксом вместе с Энгельсом и опубликованного в 1845 г.: «Главное в нем – теоретическое обоснование “реального гуманизма”» [Ойзерман 2011, 351]. Термин взят автором книги в кавычки как название учения, введенное самими Марксом и Энгельсом.

Эти оценки требуют дальнейшего обоснования. Тем не менее, они открывают новые перспективы осмысления того, как Маркс понимал сущность общества и, добавлю, цивилизации, отвечающей интересам всех трудящихся, которую можно назвать цивилизацией реального гуманизма. Последовавшие полтора с лишним века небезуспешной борьбы трудящихся в русле программ европейской социал-демократии[x], а фактически – в русле концепции реального гуманизма Маркса, показали возможные способы осуществления этой концепции, которую, на мой взгляд, следует рассматривать как мировоззрение желаемой и возможной цивилизации.

Триединство фундаментальных ценностей реального гуманизма

В задачу данной статьи не входит характеристика реального гуманизма как комплексного мировоззрения. Обращу внимание лишь на три тесно связанные между собой фундаментальные ценности, которые, на мой взгляд, образуют аксиологическое основание цивилизации реального гуманизма. Это, как выше показано, жизнь человека – первая ценность, отделяющая цивилизованное жизнеустройство сообществ людей от доцивилизованного. Затем, уже в условиях цивилизации, в нашу эру стали формироваться еще две фундаментальные ее ценности: человеческое достоинство как внутренняя ценность, характеризующая само предназначение человека [Апресян 2000, 694–695], и ненасилие в отношениях между людьми, соответствующее самоценности их жизни и достоинства и являющееся конкретизацией золотого правила нравственности [Гусейнов 2001, 52–53]. В этом аксиологическом триединстве первые две ценности – терминальные, относятся к человеку как конкретной личности, индивиду, а третья – скорее, инструментальная, формулирует высшую норму, императив поведения во взаимоотношениях между людьми.

Проблему ценности человеческого достоинства и политико-правовую ситуацию вокруг нее в XVIII–XXI вв. так охарактеризовал крупнейший немецкий философ и политолог наших дней Юрген Хабермас: «Философское понятие человеческого достоинства, которое возникло еще в античности, а у Канта обрело свою принятую сегодня формулировку, только с конца Второй мировой войны вошло в тексты по международному праву и во вступившие с тех пор в силу национальные конституции… Напротив, концепт человеческого достоинства как юридическое понятие не встречается ни в классических декларациях прав человека XVIII столетия, ни в кодексах XIX века. Почему в праве речь о «правах человека» зашла настолько раньше, чем о «достоинстве человека»? <...> Становится ли идея прав человека до известной степени задним числом морально нагруженной – а возможно и перегруженной – понятием человеческого достоинства лишь в историческом контексте холокоста?»

И ответил на свои вопросы отрицательно: «тесная понятийная связь – пусть даже поначалу лишь имплицитная – между обоими концептами существовала с самого начала». Человеческое достоинство – «…моральный «источник», откуда подпитывается содержание всех основных прав» – права на свободу, социальные, культурные права и другие, в их равновесии, синтезе и неделимости, без выделения каких-либо из них (например, экономических) как преимущественных [Хабермас 2013, 15–17].

Можно добавить, что достоинство человека как фундаментальная ценность – демаркационное качество цивилизации реального гуманизма, подлинное начало всех прав и свобод Человека, антипод любой вседозволенности, особенно той, что пытается спрятать лицо под маской цивилизации.

Достоинство человека также означает несравненную ценность каждого индивида, каждого отдельного человека в его связях между людьми. Концепт достоинства человека, по Хабермасу, составляет основу статуса граждан, взаимно признающих друг друга в качестве субъектов равных прав. Следовательно, уже в нем содержится основание ненасилия как высшего этического принципа или закона отношений между индивидами, их сообществами, странами – закона, который не допускает исключений, а в практической деятельности предполагает ненасильственное сопротивление [Гусейнов 2001, 52–53].

Триединство фундаментальных ценностей – тонкий аксиологический слой ноосферы цивилизации, спасающий человечество от губительного действия импульсивной вседозволенности доцивилизационной эпохи дикости. Его истончение может привести к возникновению аксиологических дыр в ноосфере цивилизации, через которые будет проникать облучение соблазнами вседозволенности. В ноосфере цивилизации уже пламенеет вопрос: «Не намерено ли человечество сгореть в ядерном аду по собственному желанию или из-за неразумного попустительства?»

Вот почему заслуживает самой широкой пропаганды аксиологический императив, изложенный академиком А.А. Гусейновым в интервью, которое он дал в Нью-Йорке накануне третьего тысячелетия: «В настоящее время у человечества нет объединяющей идеи, нет общего морального горизонта. Я думаю, именно ненасилие является такой идеей. Ненасилие есть новая духовно-практическая высота, которую человечество должно взять. Это необходимо и для того, чтобы оно смогло выжить, и для того, чтобы смогло уберечь достижения цивилизации. Этому нет никакой альтернативы» [Гусейнов web].

Да, это так. И если предложенное триединство или иное сочетание фундаментальных ценностей, ориентирующих эволюцию цивилизации в направлении ее гуманистического возвышения, не найдут поддержки геоцивилизационных центров мира и граждан большинства стран, Совета Безопасности и в целом Организации Объединенных Наций, то возрастет реальность пессимистичных, вплоть до катастрофических сценариев торжества вседозволенности.

Что можно противопоставить таким сценариям?

Сказанное выше позволяет противопоставить идеал реального гуманизма как цивилизации, возможной и желаемой для большинства населения Земли. Созидание такой цивилизации – длительный исторический процесс комплексных изменений, который можно предположить как следующую, третью стадию уже совершающейся модернизации человеческой цивилизации – ее гуманистическую модернизацию. В настоящее время можно говорить лишь о возможности и желательной подготовке такой модернизации. Участие или неучастие в ее подготовке – это и есть реальный цивилизационный выбор, который может сделать каждая страна, цивилизация или субцивилизация, каждый человек, гражданин и просто житель планеты Земля. Конечно, с учетом культурно-исторического своеобразия каждого такого субъекта.

Необходима стратегия этой подготовки, вырабатываемая и поддерживаемая заинтересованными субъектами. Достаточно эффективной может стать гуманистически ориентированная стратегия поэтапного развития уже осуществляющейся модернизации, чтобы постепенно способствовать становлению такого способа жизнеустройства человечества, который стал бы соответствовать триединству фундаментальных ценностей цивилизации.

Как показали результаты мониторинга «Модернизация в мире и Китае», проводимого Центром исследований модернизации Китайской академии наук [Хэ 2011], цивилизационная модернизация приобрела в XXI в. всемирный характер. Но при этом большинство населения Земли живет в странах, которые находятся лишь на первичной, индустриальной ее стадии, многие – в начальных ее фазах. Следовательно, на нынешнем этапе истории человечества приоритетной является задача осуществления современной, высокотехнологичной индустриализации большинства стран мира.

В решении этой задачи заинтересованы также и страны западной цивилизации, прежде всего европейской субцивилизации: чем успешнее будет она решаться, тем меньше будет острота проблем миграции населения из менее развитых стран в более развитые, равно как и проблем миссионерства одних цивилизаций в отношении других.

Одновременно развитые западные страны сохраняют возможность продолжить вторую, информационную стадию модернизации как способа созидания цивилизации, ее культуры и социума, в целом человеческих сообществ, основанных на знаниях. Если будет обеспечена опора на триединство фундаментальных ценностей, то такое развитие может означать начальный этап подготовки человечества к цивилизации реального гуманизма.

Аксиологический выбор движения к цивилизации реального гуманизма может быть сделан уже в настоящее время. Но пока не сделан. В том числе элитами России. Однако большинство населения России уже сделало свой выбор.

Литература

Айзенштадт 2003 – Eisenstadt S. Comparative Civilizations and Multiple Modernities. Leiden, V. 1-2. 2003.

Апресян 2000 – Апресян Р.Г. Достоинство // Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2000. Т. I.

Бжезинский 1998 – Бжезинский З. Великая шахматная доска. М.: Международные отношения, 1998.

Бродель 2006 – Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв. Том I. Структуры повседневности: возможное и невозможное. М.: Прогресс, 2006.

Бродель 2008  – Бродель Ф. Грамматика цивилизаций. М.: Весь мир, 2008.

Гусейнов web – Гусейнов А. Сегодня в мире нет общих моральных идей... .// http://baturin.viperson.ru/wind.php?ID=482876&soch=1.

Гусейнов 2001 – Гусейнов А.А.. Ненасилие // Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2001. Т. III.

Костяев, Максимова 2008 – Костяев А.И., Максимова И.Ю. Современная российская цивилизациология. Подходы, проблемы, понятия. М.: ЛКИ, 2008.

Лапин 2005 – Лапин Н.И. Антропосоциетальный подход: методологические основания, социологические измерения // Вопросы философии. 2005. № 2.

Лапин 2006 – Лапин Н.И. Общая социология. М.: Высшая школа, 2006.

Лекторский 2012 – Лекторский В.А. Конструктивный реализм // Человек в мире знания: к 80-летию Владислава Александровича Лекторского. Отв. ред.-сост. Н.С. Автономова, Б.И. Пружинин. М.: РОССПЭН, 2012.

Мотрошилова 2010 – Мотрошилова Н.В. Цивилизация и варварство в эпоху глобальных кризисов. М.: КАНОН+: Реабилитация, 2010.

Межуев 2011 – Межуев В. История, цивилизация, культура: опыт философского истолкования. СПб.: СПбГУП, 2011.

Мотрошилова 2012 – Мотрошилова Н.В. Цивилизационный подход в программах модернизационного рывка современного Китая // Вопросы философии. 2012. № 6.

Назаретян 2007 – Назаретян А.П. Антропология насилия и культура самоорганизации: Очерки по эволюционно-исторической психологии. М.: ЛКИ, 2007.

Обзорный доклад 2011 – Обзорный доклад о модернизации в мире и Китае (2001–2010). Под ред. Хэ Чуаньци. Пер. с англ. под ред. Н.И. Лапина. М.: Весь мир, 2011.

Ойзерман 2005 – Ойзерман Т.И. Оправдание ревизионизма. М.: КАНОН+, 2005.

Ойзерман 2011 – Ойзерман Т.И. Возникновение марксизма. М.: КАНОН+, 2011.

Панарин 1999 – Панарин А.С. Россия в циклах мировой истории. М.: Изд-во МГУ, 1999.

Панарин 2000 – Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование. М.: Алгоритм, 2000.

Россия как цивилизация 2015 – Россия как цивилизация: материалы к размышлению. Под ред. О.И. Шкаратана, В.Н. Лексина, Г.А. Ястребова. М., 2015 (в печати).

Сачков 2001 – Сачков Ю.В. Состояние // Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2001. Т. III.

Степин 1996 – Степин В.С. Эпоха перемен и сценарии будущего. М., 1996.

Степин 2000 – Степин В.С. Теоретическое знание. М.: Прогресс-традиция, 2000.

Федотова В. 2012 – Федотова В.Г. Теорема Томаса китайской модернизации // Вопросы философии. 2012. № 6.

Федотова Н. 2012 – Федотова Н.Н. Проективные функции идентичности в китайской модернизации сегодня // Вопросы философии. 2012. № 6.

Хабермас 2013 – Хабермас Ю. Концепт человеческого достоинства и реалистическая утопия прав человека // Он же. Эссе к конституции Европы. М.: Весь мир, 2013.

Хэ 2011 – Хэ Чуаньци. Цивилизация и модернизация: глобальные основы модернизации Китая // Обзорный доклад о модернизации в мире и Китае (2001–2010). Часть первая. Под ред. Хэ Чуаньци. М.: Весь мир, 2011.

Хэ 2012 – He Chuanqi. Modernization Science. The Principles and Methods of National Advancement. Springer, 2012.

Цивилизация и модернизация 2013 – Цивилизация и модернизация. Материалы российско-китайской конференции. Редколл. Н.И.Лапин, Чуаньци Хэ и др. М., 2013.

Цивилизация и модернизация 2014 – Civilization and Modernization. Ed. Chuanqi He, Nikolay Lapin. World Scientific Publishing Company. 2014.

Черныш 2015 – Черныш М.Ф. Цивилизационные основания общества и социальная структура // Россия как цивилизация: материалы к размышлению. Под ред. О.И. Шкаратана, В.Н. Лексина, Г.А. Ястребова. М., 2015 (в печати).

Примечания