(Литературно-философская композиция по мотивам произведений

Станислава Лема «Звездные дневники Ийона Тихого» и «Кибериада»*)

Фантастика - это доведенная до абсурда реальность.

Р.Брэдбери

Знаменитые «Звездные дневники Ийона Тихого» и «Кибериада» Станислава Лема вот уже несколько десятилетий пользуются неизменным и, я бы сказала, планетарным успехом у читателей. Фантастические зарисовки в гротескно-абсурдистской форме,  искрометный и тончайший интеллектуальный юмор - все это поистине пир духа, именины сердца. Смешно уже начиная с предисловия «Дневников»: «В подготовке "Дневников" для печати мне, в сущности, никто не помогал; тех, что мне  мешали, я не называю, так как это заняло бы слишком много места»[i].

* Написана исключительно для тех, кто незнаком со «Звездными дневниками Ийона Тихого» и «Кибериадой» С.Лема или кто хотел бы освежить память. Остальным «перед прочтением - сжечь!» /© Стругацкие/.

[i] Лем С. Звездные дневники Ийона Тихого // Лем С.  Избранное. Кишинев,1978. С.5. В сборнике даны в основном переводы А.Громовой и Ф.Широкова, которых Лем считал лучшими переводчиками его произведений на русский язык.

Однако Станислав Лем не был бы признан философом и одним из величайших мыслителей современности, если бы в рассматриваемых мною произведениях он не ставил глубокие общечеловеческие проблемы. И здесь  мы обнаруживаем не веселый юмор, но едкую иронию, сарказм, горькую сатиру, сопутствующие его размышлениям о человечестве. Другая тема как объект моего особого внимания - философия, представленная Лемом в абсурдистском формате. В соответствии с вышесказанным композиция разбита на две части, исследующие темы: «человечество per se» и «философия». А чтобы сориентировать читателя в восприятии Лема как фантаста-философа, напомню замечательное высказывание Пастернака: плохих и хороших строчек не существует, «а есть целые системы мышления, производительные или крутящиеся вхолостую». Возможно, не все книги польского писателя «хорошие» (в молодости, признавался писатель, я написал несколько посредственных научно-фантастических романов), но что Лем обладал цельной производительной системой мышления, - бесспорно.

I. «Homo sapiens» или «Monstroteratus Furiosus?». Кто виноват, что мы такие? Банн и Пугг!

- Вот, взгляни сюда, государь! Это проведенное мною формализованное, то есть окончательное, доказательство  н е в о з м о ж н о с т и  сотворения мира!...

Король вытаращил глаза:

- А как же, однако, все это? - развел он руками. - Мир-то существует...

- Что ж, - пожал плечами Трурль. - Уж такой это мир... Я-то имел в виду совершенный...

С.Лем

На Пленарной Ассамблее Организации Объединенных планет (ООП) рассматривался вопрос о принятии Земли в эту почтенную организацию. Делегатом от Земли, как вы понимаете, был Ийон Тихий.

Ad vocem (к слову сказать). Прежде чем продолжить, хочу познакомить читателя с очень интересными рассуждениями критика Романа Арбитмана о месте и роли нашего героя Ийона Тихого в творчестве Станислава Лема. Обычные писатели-фантасты, пишет Арбитман, создают свою Вселенную, параллельно реально существующей. Лем же соорудил сразу две Вселенные, не противоречащие одна другой, и обе заселил своими персонажами. Во Вселенной-С (серьезной) Крис Кельвин, герой  «Соляриса», играл в этические поддавки с разумным Океаном; Роган, герой «Непобедимого», бегал от смертельно опасной кибернетической мошкары и т.д. Во Вселенной-Н (несерьезной) наглый американский репортер в одиночку предотвращал Конец Света; коварные астронавты с Альдебарана не выдерживали столкновения с алканавтами из польской глубинки и т.п. Впрочем, утверждает Арбитман, Лем не был бы Лемом, если бы смирился с сотворенной им дихотомией. «Потому-то самый его любимый персонаж, звездный путешественник Ийон Тихий, оказался меж двух этих миров» (курсив мой. - Н.М.)»[2]. Забавные приключения Тихого в космосе сменяются драматическими событиями на Земле. Четыре рассказа, включенных в цикл «Из воспоминаний Ийона Тихого» (плюс «Доктор Диагор»), по мнению Арбитмана, «быть может, самые жуткие (по сюжетике) творения пана Станислава... Читателям были явлены болезненно-мрачные типы, демонстрирующие герою изобретения, от которых холодеет сердце: законсервированную слепоглухонемую душу или машину времени, которая убивала своего создателя»[3].  А «Футурологический конгресс» с участием Тихого «оказался эдакой мемориальной табличкой у могильного камня человеческой цивизизации»[4]. В одном я не согласна с уважаемым критиком: С.Лем даже во Вселенной-Н - несмотря на иронический тон «Дневников» - сталкивает Ийона с самыми серьезными, глобальными проблемами человечества (не во всех путешествиях, но тем не менее).

Итак, И.Тихий прибыл на заседание ООП, где обсуждается вопрос, достойна ли  Земля стать членом Организации Объединенных Планет. То, что услышал на этом заседании Ийон, ввело его прямо-таки в ступор. Начать с того, что мы вовсе не Homo sapiens! «Человеком разумным», объяснял высокому собранию представитель Тубана, человек назвал себя сам, что, впрочем, добавил тубанец, можно оправдать понятной слабостью, продиктованной самолюбием. На самом деле, в соответствии с  принятой систематикой, в Галактике анормальные формы следует относить к типу Aberrata, подтипом которого и являются жители Земли по наименованию «Monstroteratus Furiosus»[5], - смекалистый в поисках смертоносных утех, изобретательный конструктор средств уничтожения. В своей двухчасовой речи тубанец представил людей в образе  чудовища, купающегося в крови. Он рассказывал об избиениях и резне, о войнах и крестовых походах, о массовых убийствах. Когда же тубанец перешел к современности, шестнадцать служителей подкатили к нему на прогибающихся от тяжести тележках груды нового фактографического материала. По поводу современности примечателен диалог Ийона с тарраканином, который должен был рекомендовать принять Землю в ООП. Желая предствить землян в лучшем виде, он выспрашивает у Ийона о достижениях в различных областях их деятельности. Вот концентрированные выдержки из этого диалога:

Тарраканин (дальше - Т.). Атомной энергией вы, разумеется, располагаете?

Ийон Тихий (дальше - И.). О, да, да!

Т. Давно ли вы располагаете данной энергией?

И. С шестого августа 1945 года!

Т. Превосходно. Что это было? Первая энергетическая станция?

И. Нет (краснея отвечает Ийон). Первая бомба. Она уничтожила Хиросиму.

Т. Хиросиму? Это что, метеор?

И. Не метеор... город.

Тарраканин задумался и посоветовал Ийону об этом не говорить.

Т. На что вы предназначаете основную часть народного дохода? Какие-нибудь гигантские инженерные сооружения, архитектура в космическом масштабе, гравитационно-солнечные установки?

И. А, строим... мы строим... Народный доход не очень-то велик, много идет на вооружение.

Т. Вооружение чего? Континентов? Против землетрясений?

И. Нет... войска... армия...

Т. Это что? Хобби?

И. Не хобби... внутренние конфликты...

Т. Но это никакая не рекомендация! Ведь не прилетели же вы сюда прямо из пещер! Ваши ученые давно должны были рассчитать, что всепланетное сотрудничество всегда выгоднее, чем драки за добычу и гегемонию!.. Я, пожалуй, буду говорить о вашей культуре. О ее выдающихся достижениях. Есть у вас культура?

И. Есть! Великолепная!

Т. Превосходно. Взрывчатые вещества?

И. Как взрывчатые вещества?

Т. Ну, творческие взрывы, управляемые для регулировки климата, передвижения континетов...

И. Пока только бомбы... Но они очень разные... напалмовые, фосфорные, даже с ядовитыми газами...[6].

Итак, делегат Тубана всей своей обличительной речью подвел слушателей к неопровержимому выводу: земляне - анормальная форма жизни, по своей прихоти называющие себя homo sapiens, будучи на самом деле Monstroteratus Furiosus. Анормальная форма! Увы! Доказательства сего факта были незамедлительно приведены в речи следующего оратора, члена эриданской делегации. Оказалось, истоки столь печального, даже трагического положения дел на Земле - в самом происхождении жизни на этой многострадальной планете:  жизнь на Земле была создана искусственно.  Согласно же Хартии Объединенных Планет совокупно с Межпланетным уголовным кодексом, докладывал присутствующим эриданин, некоторые небесные тела, в частности, Зезмайя, Зембелия, Земля и Зызма были признаны решительно бесплодными и абсолютно непригодными для жизни. Незаконные жизнетворные действия на подобных Земле планетах приводят зачастую к ужасающим последствиям, причем не только на Земле, но и в Космосе.

1. Отправляемся в Космос

Представление о деяниях людей на их родной планете нам нетрудно  составить хотя бы из ответов Ийона на вопросы тарраканина (дополнив их нашими сегодняшними знаниями о современности, которую все мы знаем не понаслышке[7]), а вот об их же деяниях в Космосе мы узнаем из «Открытого письма Ийона Тихого» под красноречивым заголовком «Спасем Космос». Но прежде я хотела бы остановиться на высказывании З. Файнбурга по поводу проблемы «человек и космос» в произведениях польского писателя. «Отнюдь не случайно, - верно подмечает критик, - космическая тема составляет основу почти всего творчества Ст.Лема. Лем ясно и точно сказал об этом еще в романе «Солярис»: выход в космос ставит человечество перед "зеркалом", в котором оно может увидеть себя, выход в космос позволяет найти шкалу для измерения степени зрелости своей цивилизации»[8]. Так вот, в «Письме» Тихий как бы выставляет перед человечеством такое зеркало - зеркало, отражающее весьма неприглядный облик землян.

Итак, перед нами:

Спасем Космос

 Открытое письмо Ийона Тихого      

После длительного пребывания на Земле наш путешественник собрался в дальние странствия, дабы посетить приглянувшиеся ранее и неизведанные еще планеты. Лучше бы он этого не делал! По природе своей, пишет Тихий, «я оптимист и стараюсь в меру  сил своих сохранить хорошее мнение о человеке, но, честно говоря, это не всегда удается»[9].  В этом же путешествии Ийон столкнулся с такими явлениями, которые не только не позволили ему сохранить хорошее отношение к человеку, но которые просто повергли его в шок и привели «в удручающе грустное состояние».  Везде Тихий нашел перемены, о которых даже писать было  тяжело. Беспорядок начинается сразу за порогом: пояс астероидов между Землей и Марсом, некогда монументальные каменные глыбы, погруженные в вечную ночь, сейчас освещаются электричеством, а каждый утес все больше и больше покрывается высеченными инициалами и монограммами типа: «Моя любовь к тебе бушует, словно море, на этом старом метеоре» или «Над этим астероидом чудесным вся наша страсть парила, словно песня» (надписи, разумеется, сопровождались рисунками сердец, пробитых стрелой). Но по мере чтения письма Ийона мы приходим к выводу, что это еще вполне невинные занятия туристов-стихоплётов.

Посетив  несколько планет, Ийон выявил ужасную закономерность человеческого поведения. Для решения проблем, возникающих на чужой планете, у людей существует один рецепт: все, что «неудобно» туристу, - истребить на корню, уничтожить. Приведу лишь несколько эпизодов из «Письма» Тихого. Вот, что он, в частности, наблюдал на планете Белурия.  

На Белурии, пишет Ийон, существует растение «бешония». Чтобы оградить себя от агрессии детей туристов, которые беспрестанно пинали все, что ни попадало на их пути, бешония вывела псевдояйца, похожие на плоды самой бешонии.  Ребенок, «давая выход жажде уничтожения», разбивает скорлупу плодов. Замкнутые в псевдояйце споры разлетаются и проникают в детский организм. Зараженный ребенок становится инвалидом. Хотя выглядит он, отмечает Ийон, совершенно нормальным, через определенное время его охватывает уже  неизлечимая лихорадка. Игра в карты, пьянство, распутство составляют очередные этапы, после которых наступает либо смертельный исход, либо головокружительная карьера. Приговор один: бешонию необходимо истребить. «Тем, кто это говорит,- удрученно констатирует Тихий, - не приходит в голову более простой выход - воспитывать детей так, чтобы они не пинали все, что попадается на чужих планетах»[10].

Или вот, например, проблема, легко решаемая дворниками. На планетах и вокруг них - вопиющее санитарное состояние. Казалось бы, чего проще - заставить соответствующие службы навести порядок, в частности, построить санитарные устройства на планетах, часто посещаемых людьми. Ан нет!  Газета  «Голос Марситурии» решительно выступила с требованием уничтожить всех до единого таких прекрасных животных, как чаяки-проглотники. А все потому, что чаяки научились имитировать сортиры, и туристы, ищущие укромные места, попадали им прямо в пасть. Но ведь ясно, что чаяки-проглотники совершенно не виноваты, обвинять нужно службы, ответственные за санитарию на планете!

Однако случай с чаяками поднимает  другой, более важный, чем санитория, вопрос: почему людей возмущает то, что чаяки их едят, но допускают возможным самим поедать существа тех или иных планет? На эти вопросы наводит рассказ Ийона об ужасной участи писачека-передразника. Живущая на  Протостенезе   маленькая птичка похожа на земного попугая, но она не разговаривает, а пишет на заборах, и потому называется «писачек-передразник» (нетрудно догадаться, что чаще всего она пишет непристойности, которым ее обучают земные туристы). Люди умышленно приводят ее в ярость, указывая на орфографические ошибки. От злости птичка проглатывает все, что увидит. Когда птичка погибает от обжорства, ее нанизывают на вертел и съедают. Этому редкому виду, заявляет автор «Письма», грозит полное вымирание, поскольку каждый турист стремится в обязательном порядке полакомиться деликатесом. Но заметьте: чаяки-проглотники глотают туристов, следуя своим инстинктам и исключительно для поддержания своего существования. Туристы же зажаривают писачек-передразников лишь из-за своих гастрономических пристрастий (завтрак туриста). Подобное поведение и подобный менталитет людей Лем называет антропоморфическим абсурдом[11]. Всеохватывающее определение!

Наконец, нельзя не сказать о таком космическом «зеркале», как миражи Стредогенции, досконально воспроизводящие, так сказать, социально-культурное поведение землян. На Стредогенции, пишет Ийон, в последнее время неслыханно размножились тепляки. Над их зарослями искусственно нагретый воздух, дифрагируя, вызывает миражи баров, которые привели к гибели уже многих пришельцев с Земли. И опять летят обвинения в адрес ничем неповинных существ планеты - тепляков. «Но почему же создаваемые ими миражи не копируют школы, книжные магазины или концертные залы? Почему они всегда показывают только места продажи алкогольных напитков?»[12]. И не следует ли признать, что  миражи тепляков - убедительное разоблачение людских пороков? Ведь поначалу тепляки создавали самые разные миражи, но те из них, которые показывали прохожим лектории, библиотеки и т.п., погибли с голоду и осталась жить только бáровая разновидность. «Пресловутые миражи Стредогенции, - утверждает Ийон, - обязаны своим существованием исключительно низким человеческим наклонностям... Победу баровой разновидности вызвал сам человек - его поистине достойная жалости натура»[13].

 «Меня бесят зло и глупость, - говорил Лем. - Зло порождается глупостью, а сама глупость питается злом»[14]. Но особенно трагично то, что, по мнению писателя, «количество зла в человечестве не уменьшается». «Открытое письмо» Тихого наглядно демонстрирует злую глупость людей, природу человека во всей своей красе. Серьезно нарушая стилистику своей композиции, задаюсь вопросами (скорее, к сожалению, риторическими): вот ведь странное дело - чуть что, сразу призывы «уничтожить, истребить». А почему бы не провести детального и вдумчивого анализа причин и следствий того или иного явления, имеющего быть на чужой планете, скрупулезного исследования  специфики космической фауны и флоры, анализа существующего положения на планетах, наводненных туристами с Земли? Впрочем, это касается не только космических путешественников, но и тех, кто живет-поживает на самой планете «Земля». А вообще-то у меня есть сильное подозрение, а вернее просто уверенность в том, что «Письмо» Тихого - это аллегорический  рассказ о жизнедеятельности и «подвигах» человечества, данный в форме фантастики. Сам писатель говорил, что, например, его «Кибериада» ближе к Свифту и Вольтеру, нежели к чему-то еще.

Я привела лишь несколько эпизодов из «Открытого письма "Спасем Космос"», но и их достаточно, чтобы показать, что люди ведут себя  именно как Monstroteratus Furiosus, подотряды которого - Degeneratores,  Debilitales и Antisapientinales. Но кто же виноват, что мы такие? В поисках ответа на этот вопрос вернемся на заседание Ассамблеи Организации Объединенных Планет.

2. Тарраканская концепция Лема

Итак, мы остановились на том, что жизнь на Земле возникла искусственно, незаконно, в условиях, крайне неблагоприятных для существования.  Делегат от Эридана пояснил, почему незаконные жизнетворные действия приводят к катастрофическим последствиям.   Во-первых, заявил эриданин, неблагоприятная среда, в которую попадают извне первоэлементы жизни, приводит в ходе дальнейшего развития к возникновению уродств, которые исключаются в сфере естественного биогенеза. Во-вторых, в указанных обстоятельствах появляются виды не только физически ущербные, но и «обремененные тягчайшими формами духовного вырождения»[15] и духовных терзаний. Надо снова и снова, призывает эриданин, клеймить безответственные элементы, которые зачинают жизнь в условиях, того недостойных. Ибо вот являются к нам существа, - эриданин только что пальцем не указал на Ийона, - которые не понимают ни омерзительности собственного существования, ни также его причин! И даже не догадываются, что тот, кого они почитают как Совершенного Творца, всего лишь инопланетяне, занесенные на Землю волею случая, а именно - два тарраканина, прохвоста, млечные лодыри Банн и Пугг. Они по пьяной лавочке решили организовать на планете биологическую эволюцию, какой свет не видывал доселе. «Разве не правда, - вопрошает эриданин, - что оба эти тарраканина сознательно, с величайшим напряжением злой воли, обдумывали, как сделать Землю питомником Monstroteratus уникальных диковин для всей Галактики, паноптикумом, кунсткамерой, живые экспонаты которой будут смешить даже обитателей самых дальних туманностей (это все о нас, родимых. - Н.М.)?»[16]. Эти мерзавцы, продолжает возмущенный делегат, лишенные нравственных тормозов и всяких понятий о приличиях, вылили на скалы безжизненной Земли  шесть бочек желатинной клейковины и два огромных бидона альбуминной пасты, злонамеренно добавили в эту смесь рибозу, пентозу, левулоззу и залили все это тремя большими ведрами аминокислот. Хохоча, Пугг похвалялся, что вдохнул «дьявольский дух» в несчастную эволюционную закваску. В результате и по сей день страдают безвинные представители расы, называемой «искусственник», которые наименовали себя «Homo Sapiens» единственно но невежественной наивности. «А поэтому разве не правда, что тарракане должны не только уплатить за землян вступительный взнос в размере биллиона тонн драгоценного металла, но обязаны также выплачивать несчастным жертвам планетарного распутства КОСМИЧЕСКИЕ АЛИМЕНТЫ?!»[17].

Итак, тайна происхождения жизни на Земле раскрыта. А мораль сей сказки такова - весьма затруднительно объяснить вопиюще негативные стороны человечества иным образом, кроме как гнусными  злодеяниями космических хулиганов.  И существует ли вообще какое-либо объяснение данному феномену? Злость и глупость? Но присущие роду человеческому, они сами требуют объяснения: их происхождение неизвестно. Лем устами Питера Э. Хоггарта («Голос неба») задается вопросом: откуда взялось в человеке зло, коль скоро это свойство не порождено ни природой, ни культурой?  Шопенгауэр всё «сваливает» на злую, жестокую, бессознательную волю к жизни, а Лему не остается ничего другого, как строить тарраканскую концепцию происхождения человечества. Но, может быть, прав К. Лоренц, нобелевский лауреат, утверждавший, что виной всему - незавершенная еще эволюция. Не знаю, в шутку или всерьез, но он как-то сказал: ученые ищут недостающее звено в цепочке между животными и настоящим человеком. Однако это звено «вероятнее всего, мы с вами».

Ad vocem. Читатель может задаться вопросом: почему столь сложная и важная проблема, проблема природы человечества, рассматривается в формате фантастики? Точный, выверенный ответ я нахожу у Дмитрия Быкова, писателя, публициста,  человека острого аналитического ума. В конце ХХ в., пишет Быков, «научная» проза (в нашем случае фантастическая. - Н.М.)  решительно заявила свои права на существование. Оказалось, что некоторые вещи обычной прозой не опишешь. Например, выяснилось, что опыт первых лет революции - иррациональный и нечеловечески жестокий - передан в сугубо филологическом «Сентиментальном путешествии» Шкловского достоверней и точней, чем во всей непричесанной прозе Пильняка и взвихренном эпосе Артема Веселого. Но тут по крайней мере возможна альтернатива - допустимо писать научную прозу, однако справляется кое-как и художественная. «Когда же дело дошло до ленинградской блокады, выяснилось, что художественное пасует. Так возникли блокадные свидетельства Лидии Гинзбург и Ольги Фрейденберг - "Записки блокадного человека" и просто "Записки", где ужас происходящего остранен научным анализом, где создана спасительная дистанция между реальностью и читателем - и дистанцию эту создает сам автор. Художественный прием обнаружил бы  на таком материале невыносимую фальшь - годится только хроника и почти медицинское препарирование авторских ощущений, размышления о смысле еды и связанных с нею ритуалов (у Гинзбург), о снаряде как явлении античного рока (у Фрейденберг)...»[18]. Лем потому и избирает фантастическую прозу, что ни социологические исследования, ни философский анализ или художественный роман не смогут дать такой яркой, выпуклой, объемной, концентрированной картины нравов человеческих, как фантастика. Фантастика, говорил С.Лем, - это гигантская и могущественная лупа, в которую мы рассматриваем тенденции развития - социальные, моральные, философские. Ведь сама по себе фантастика «для меня не самоцель, а средство, прием для постижения человеческой натуры... конструкция фантастического романа позволяет мне лучше понять то, что происходит на земле». Я - реалист «в смысле моделирования реальных жизненных проблем»[19].

Постижение человеческой природы в выразительном жанре фантастики, моделирование проблем человечества «в космических масштабах» помогает польскому мыслителю поставить диагноз: человечество больно, больно глупостью и злостью. Добавим к этому формулу Григория Померанца, выражающую суть современности:  глобальная цивилизация - это глобальная пошлость. Пошлость же, я считаю, - разновидность (еще одна  ипостась) глупости, и  на поверку оказывается сегодня далеко не такой безобидной, какой кажется на первый взляд. Померанц пишет: пошлость - это парик, «надетый на лысую голову, а под ним - темная пустота, и в темноте - бесы подсознания. Пока дорога не тряская, парик держится. А начнет покрепче трясти - того гляди свалится. Благодушная пошлость очень легко переходит в агрессивное хамство, и хам Смердяков, хам Калибан предлагают свою программу: запихнуть всю сложность в прокрустово ложе и лишнее отрубить. Эту программу пытались выполнить Сталин, Гитлер, Мао Цзэдун, Пол Пот. Ни у кого в ХХ веке не вышло. Но мы не гарантированы от новых попыток»[20].  

Честность, порядочность, интеллигентность, благородство, самоотверженность вплоть до самопожертвования - такими чертами Лем наградил многих героев своих произведений, но человечество in the mass!.. Жоэль де Росней, президент Института Biotics International, говорит, что человек в определенной степени является индивидуальным гением, но коллективным идиотом. Коллективным разумом по последним исследованиям ученых обладают даже бактерии. И только человечеству свойственен, если использовать термин К.Ясперса, Widervernunft, противоразум. Ну не любят люди «давать работу» своему разуму!  У Лема есть известный цикл работ, которые являются своеобразными рецензиями на ненаписанные им работы. Одну из таких ненаписанных работ, говорит писатель, я  хотел бы назвать «Глупость как движущая сила истории». Дьявол святой воды боится меньше, восклицал Лем, чем люди страшатся мыслить! Ему вторит Б.Рассел: «Многие люди скорее умрут, чем станут думать. Собственно, так они и делают».

Ad vocem. Исчерпывающее объяснение этому дает Ясперс. Могущество разума в его собственной духовной стихии, по Ясперсу, вовсе не означает его могущество в реальном жизненном пространстве. В реальной действительности разум оказывается бессильным,   потому что разум не навязывает себя, не требует послушания и т.п. Его нужно выбрать, что предполагает свободу и напряжение. Но человек тайно желает быть прибранным к рукам и под именем свободы жить в обмане свободы послушания. Именно поэтому человек охотно вместе со стадом следует за вожаком-бараном к несчастью, преступлениям и позорной смерти[21].

Изменить человечество, «вылечить» невозможно, но, перефразируя вождя всех времен и народов, - другого человечества у нас нет. Значит необходимо поставить перед человечеством зеркало, чтобы оно посмотрело себе прямо в глаза и перестало питать иллюзии на свой счет, чтобы по крайней мере оно  самоидентифицировалось. А вдруг поможет?! Но если не поможет, то вслед за Стругацкими нам остается лишь  взывать к высшим силам: «Тогда, Господи, сотри нас с лица Земли и создай заново, более совершенными»!

II. Философия: молотком по сущности бытия

Мысли его становились все более темными, прямо черными и оседали в наболевшей психике, иногда доходя до размеров философских камней. Такой вид принимали  плоды безнадежных медитаций -  окаменелый осадок на дне души.

Но все-таки что-то отягощало их души, потому что мало кто из них не ронял тех черных, как чернильные орешки, конкрементов загустевших мыслей - может быть, плодов слишком холодной и потому застывшей рефлексии.

С.Лем

Несмотря на некую мрачность приведенных выше эпиграфов, в данной части композиции нас ожидает тот пир духа, именины сердца,  о которых я писала в самом начале. Философские выкладки Лема поражают меня необыкновенным сочетанием игры разума, остроумия, фантастического воображения и эрудиции.

Говоря о философии, Лем признавался, что его чрезвычайно беспокоит тот факт, что многие считают философствование скучным и праздным занятием. Но для того, чтобы увлечься философствованием, утверждал он, надо быть очарованным ею, больше того: тяга к философствованию должна быть кипучей страстью. Подобное отношение к философии не помешало ироничному Лему представить философию в абсурдистской форме. Так, кипучую страсть  к философии - в буквальном,  физическом смысле слова - продемонстрировал один из предков Ийона Тихого, о котором он поведал нам в «Путешествии двадцать восьмом». После смерти моего деда Иеремия Тихого, рассказывает Ийон, в подвале, где дед провел последние 16 лет (!), нашли 3219 молотков разной формы и тяжести и записи в дневнике: «Уж я с ней справлюсь!», «Уж я ее доведу до точки!», «Еще немножко, и я ее прикончу!». Оказывается, гордый старец схватился с противницей, самой могучей из возможных: он штурмовал суть бытия, самую материю! Во имя человечества хотел он довести материю до предела, замучить ее, выбить из нее окончательную суть. Что должно было тогда наступить? Полнейшая анархия поражения, физическое беззаконие? Или же возникновение новых законов? Узнают об этом когда-нибудь те, которые пойдут по стопам Иеремии[22].

• 1. Картофель-убийца. Солипсизм. Декарт

В своем «Дневнике» Тихий рассказал о страшных чудовищах, появившихся в окрестностях Таирии: они нападали на все живое. Ученая комиссия установила, что это - эволюционировавший картофель. Общественность разделилась на два враждебных лагеря: Картофельников и Антикартофельников (привет Свифту). Думаю, к последним в основном примкнули те, кто отказывался верить, что они мужественно сражались с картошкой. Обе партии обменивались тяжелейшими оскорблениями. «Но все это было пустяком по сравнению с тем, что началось, когда в спор вмешались философы»[23].

Ad vocem. Я отдаю себе отчет в том, что последующий «корпус текстов» превышает принятые в приличном обществе размеры, но не поделиться с читателем лемовскими толкованиями философских учений совершенно невозможно. Читатель же волен прочитать всё или что-то  выбрать по своему вкусу.

Итак, из Англии, Франции, Австралии, Канады и Соединенных Штатов съехались самые выдающиеся «теоретики познания и представители чистого разума». После всестороннего изучения вопроса были высказаны следующие мнения.

Физикалисты. Поскольку движение относительно, можно с одинаковым основанием утверждать и что человек движется относительно картофеля, и что картофель движется относительно человека. Поэтому вопрос, может ли картофель двигаться - бессмыслен, а вся проблема - мнимая, т.е. вообще не существует.

Семантики заявили, что все зависит от того, как понимать слова «картофель», «является», «подвижный». Поскольку ключ здесь - глагол «является», его необходимо исследовать детально. После этого они приступили к созданию Энциклопедии Космической Семасиологии, первые четыре тома посвятив рассмотрению слова «является».

Неопозитивисты заявили, что непосредственно нам даны не пучки картофеля, а пучки чувственных восприятий. Они создали логические символы, означающие «пучок восприятий» и «пучок картофеля, составили специальное уравнение суждений из одних только алгебраических знаков и, исписав море чернил, пришли к математически точному и без всяких сомнений верному результату: 0=0.

Томисты доказывали, что бог создал законы природы, чтобы иметь возможность творить чудеса, так как чудо есть нарушение законов, а где нет законов, там нечего нарушать. Картофель двигается, если такова воля Всевышнего. Однако не исключено, что это фокусы проклятых материалистов, которые стремятся дискредитировать церковь, поэтому нужно ждать решения Ватиканской Курии.

Неокантианцы заявили, что предметы являются творениями духа, а не познаваемыми вещами. Если разум создает идею подвижного картофеля, то подвижный картофель будет существовать. Но дух наш так же непознаваем, как и его творения, и потому ничего не известно.

Холисты-плюралисты-бихевиористы-физикалисты заявили, что, как известно из физики, закономерность в природе является только статистической. Так же как невозможно с абсолютной точностью предвидеть путь единичного электрона, так же неизвестно, как будет вести себя единичная картофелина. Все прежние наблюдения показывают, что миллионы раз человек копал картофель, но не исключено, что один раз из миллиарда случится наоборот - картофель будет копать человека

И, наконец, профессор Урлипан, мыслитель-одиночка школы Рассела и Рейхенбаха, подверг все эти выводы уничтожающей критике. Он утверждал, что человек не получает чувственных восприятий, ибо никто не наблюдает чувственного восприятия стола, кроме самого стола (! - Н.М.). Однако поскольку известно, что о внешнем мире ничего не известно, то нет ни внешних вещей, ни чувственных восприятий. «Нет ничего, - заявил профессор Урлипан. - А если кто-нибудь думает иначе, он заблуждается». Следовательно, о картофеле сказать ничего нельзя, но совсем по иной причине, чем считают неокантианцы[24].

Я бы этот гротескный «протокол» заседания философов включила в учебники по философии с целью: смягчать излишнюю серьезность студентов, разрушать общепринятые застывшие формы мышления, учить их мыслить не по изъезженным рельсам. Вообще гротеск - одна из сильнейших сторон творчества польского писателя, и именно смешной гротеск. (Лев Лосев, еще в питерскую бытность  принадлежавший к кружку абсурдистов и иронистов,  говорил, что со временем пришел к выводу: если гротеск не смешон, то он и не читается.)

А еще я бы  познакомила студентов с «петлёй» солипсизма, в которую попал Ийон, в качестве гимнастики для ума. В очередном путешествии Тихий читает путевой дневник своего отца, капитана звездного флота Всемира Тихого. Закончив чтение, Ийон предался размышлениям: итак, отец сидел и летел, и я тоже сижу и лечу. Так кто же, собственно, сидит и летит? Неужели меня вообще нет? Но корабельный дневник не может сам себя читать. Значит, я все же существую, поскольку читаю его. (Вот и Декарт, о котором я упоминула в заголовке. А ты, дорогой читатель, читаешь мои заметки, ergo существуешь.) Допустим, продолжает Ийон рассуждать, что В.Тихий не сидел и не летел, однако я сижу летя, т.е. лечу сидя. В самом ли деле? Достаточно, правда, выйти за порог, чтобы проверить, не иллюзия ли это. Ну а если иллюзия, и она продлится за порогом?  Нет ничего решающего? Не может быть! Потому что, если бы дело обстояло так, что я не лечу и не сижу, а только читаю о том, что отец летел и сидел, а на самом деле и он не летел, то это означало бы, что я через свою иллюзию познаю его иллюзию. Иллюзия в иллюзии? Что же тогда остается? Солипсизм? Существую лишь я сам, никуда не летя... Но тут Ийон вспомнил своих предков, начиная с Анонимуса Тихого: «Что ж я, из ничего вывел такую массу людей и семейных историй? Ведь ex nihilo nihit fit! А значит, семья существовала; это она помогла мне вернуть веру в мир...»[25]. (Солипсизм явно симпатичен Лему, он к нему возвращается и в «Кибериаде»: Трурль и Клапауций реформировали армию, «так что один саперный батальон дошел до абсолютного солипсизма и заявил, что, кроме него, ничего не существует»[26]. Пришлось этот батальон рассредоточить по частям, «стоящим на позициях эпистемологического реализма».)

Лем не только «очарован философией», но и сам был философом. Разве это не повод поиронизировать над ней и посмеяться от всей философской души? Прослышав о знаменитом Учителе Ох, Ийон отправился знакомиться с ним лично. Но прежде чем встретиться с Ох, Тихий, дабы достичь вершин интеллекта Учителя, взялся за самообразование в области философии. Стартовал Ийон в ракете, от люка до носа заставленной библиотечными полками, прогибающимися под тяжестью «возвышеннейших плодов духа человеческого». Изучив труды философов Древней Греции и Средневековья, он обнаружил, что полки с более поздними философами тянули на семь с половиной тонн. Я, пишет Тихий, стал сомневаться, хватит ли мне времени на освоение этих трудов (полет был рассчитан на девять лет), однако вскоре убедился, что мотивы повторяются, разница лишь в подходе: «То, что одни, говоря образно, ставили на ноги, другие переворачивали на голову; и я немало смог опустить»[27]. Но что немало удивило нашего ученика, так это то, сколь многое каждый из мудрецов мог сказать о душе человеческой, притом такого, что противоречило тезисам, провозглашаемым остальными. (Истинное наслаждение Ийон получил от описания предустановленной гармонии, но тут произошло неприятное происшествие. Астронавт оказался в области космических магнитных вихрей, которые с необыкновенной силой намагничивали все железные предметы. Такое случилось, рассказывает Тихий,  с железными наконечниками моих домашних туфель, и, прилипнув к стальному полу, я не мог сделать ни шагу, чтобы приблизиться к шкафчику со снедью. Мне грозила голодная смерть! Но тут он вспомнил о Справочнике Астронавта, лежащем у него в кармане. Оказывается, в подобных ситуациях  надлежит снять туфли. No comment!  Хотя напрашивается аллюзия  - Фалес и колодец.)

2. Директор ТЕОГИПГИП'а о генезисе философии и Спинозе

Мы знаем множество объяснений (социокультурных, политологических, географических и пр. и пр.) факта расцвета философии в Древней Греции, но правдивое объяснение этого феномена нам дает пан Станислав в «Путешествии двадцатом». А дело было так.

И.Тихого пригласили в 2661 год, чтобы возглавить в качестве Генерального Директора  Программу ТЕОГИПГИП (Телехронная Оптимизация Глобального Исторического Прошлого Гиперпьютером). Задача программы - усовершенствовать Всеобщую историю в согласии с принципами «гуманизма, рационализма и всеобщей эстетики», ибо «имея в родословной бойню и резню», совестно лезть в компанию высоких космических цивилизаций. С этой целью на хроноциклах и хронобусах  в прошлое засылались выдающиеся специалисты, призванные улучшить земную эволюцию. Очень многие из них наделали массу ошибок, пытаясь исправить историю, и Директору ничего не оставалось делать, как, отстранив проштрафившихся  от «Проекта», ссылать  их в те или иные века в разные географические точки. Большинство лиц с высшим образованием были отправлены в Древнюю Грецию. В результате как раз там быстрее всего развилась высокая культура, и в каких-то Афинах собралось больше философов, чем во всей остальной Европе. Отсюда же пошел расцвет цивилизации, а затем и культуры Запада.  

Среди ссыльных в прошлое (наряду с такими, как Нардо да Винчи, в Проекте - эксперт по времени; Г.Оммер, один из руководителей программы «Homo Perfectus Sapiens» и др.) были проф. П.Латтон и доц. Ар.Рис.Тоттель. Первый возглавлял Историческое Управление, в которое входили историосозидатели, второй руководил ведомством Человеческих проблем. Однако и Латтон, и Тоттель злоупотребили доверием Директора. Латтон, пишет Тихий, оказался  одним из самых твердолобых радикалов (он сразу насторожил меня радикализмом  и бескомпромиссностью своих воззрений). Саботируя указания Ийона, Латтон проводил собственную политику (принципы которой, отмечает Тихий, он впоследствии изложил в своем «Государстве»), политику, поразительно антидемократическую. Срединная Империя, кастовая структура Индии, даже то, что японцы с 1868 г. верят  в божественность микадо, все это его рук дело. Тоттель, который был на ножах с Латтоном, даже утверждал, что профессор сосватал кому-то Шикльгрубер, чтобы родилось дитя, которое дотла выжгло пол-Европы.

Наломал дров в далеком прошлом и сам Ар.Рис.Тоттель. Его отправили воспитывать молодого Александра Македонского, а он увлекся составлением энциклопедий, классификациями и общей методологией Теории Современного Проекта, тогда как за его спиной творилось черт знает что (например, его главный бухгалтер, сговорившись со знакомым водолазом, выловил золото Монтецумы; в 1922 г. они начали играть на бирже и довели дело до известной катастрофы 1929 г.).

Директор сослал обоих в прошлое, по их просьбе в Древнюю Грецию. Правда, Платона он поместил в Сиракузы, поскольку  там вследствие ведущихся войн он не смог бы претворить в жизнь любезную своему сердцу идейку «Государства философов». Несмотря на все, Тихий испытывал чувство сострадания к Платону, когда читал его повествование о пещере, в которой сидит П.Латтон спиной к свету, едва различая на стене собственную тень: «К чему удивляться, что лишь XXVII век считал он единственной реальной действительностью, а эпоха, куда я его заточил, представлялась ему "мрачной пещерой"? А его доктрина знания, представляющего собою одно только "воспоминание" того, что когда-то, "перед жизнью", ты знал  л у ч ш е, - намек еще более прозрачный»[28].

Я было уже собралась поставить точку в занимательной истории философии и перейти к следующей части композиции, но наткнулась на утверждение Тихого, что Вечный Жид - это Спиноза, и, конечно, заинтересовалась судьбой голландского философа. Спинозу я взял, рассказывает Директор, на место, освободившееся после Латтона. Спиноза был характера кристально честного, но растяпа, каких мало, - не глядя подписывал что ни подсунь. Он предоставил неограниченные полномочия Лёвенхерцу (Львиное Сердце), кто-то (Ийон не помнит кто) в XIII в. натворил что-то. Лёвенхерц бросал туда агентов хронобус за хронобусом. Провинившийся же спровоцировал крестовые походы, чтобы затеряться во время затеявшейся смуты. Что делать со Спинозой, пишет Ийон, я не знал. Греция уже трещала от подобных ему мыслителей, и я велел таскать его туда-сюда через все столетия. Так возникла легенда о Вечном Жиде Скитальце. Проходя через нашу современность, Спиноза жаловался на усталость. В конце концов Тихий направил его в Амстердам - мастерить Спиноза любил, а там мог заняться огранкой алмазов.

С непередаваемой грустью я прощаюсь с Ийоном Тихим. Утешает только предстоящая короткая, но насыщенная встреча с гениальным конструктором  Трурлем, вероятностными и о-о-чень агрессивными драконами и совсем миролюбивыми электронами. А если коротко: я познакомлю вас с чистейшим образцом лемовского абсурда.

• 2. Абсурд как шоковая терапия

Трурль и Клапауций были учениками Высшей Школы Небытия. Эта Школа не занимается тем, что существует, ибо «банальность бытия установлена слишком давно и не заслуживает более ни единого словечка»[29]. Именно поэтому Трурль и Клапауций изучали в Школе Общую Теорию Драконов, которые, как известно, не существуют. Их учитель великий Цереброн Эмдеэртий, используя методы точных наук, установил, что существует три типа драконов: нулевые, мнимые и отрицательные. И тут выяснилось, что хотя драконы не существуют, однако каждый тип не существует по-разному. Мнимые и нулевые драконы (на профессиональном языке - мнимоконы и нульконы) «не существуют значительно менее интересным способом, чем отрицательные (курсив мой. - Н.М.)»[30]. Объясняется это тем, что при гербаризации (типа умножения) двух отрицательных драконов возникает преддракон в количестве 0,6, и тут мнение ученых разделилось. Одни считали, что речь идет о доле дракона, если отсчитывать от головы; другие помещали точку отсчета в хвост. Трурль, обладавший великолепными конструкторскими способностями, решил исследовать задачу экспериментально.

Я не буду рассказывать о самом эксперименте (вряд ли кому-либо удастся его повторить, используя, как это сделал Трурль, теорию невероятностей), перейду сразу к полученным результатам. (Замечу только, что люди, незнакомые с теорией невероятностей, спрашивали конструктора,  почему Трурль сделал вероятным именно дракона, а не эльфа, например, или гнома. Да потому, что «дракон попросту имеет бóльшую вероятность, чем гном».) А результаты были таковы: Трурль получил тяжелую контузию, ибо виртуальный дракон лягнул его. К счастью, Клапауций, помогавший налаживать установку, успел понизить вероятность, и дракон исчез. Но эксперимент помог обнаружить, что драконы существуют совершенно иначе, чем, например, шкафы, комоды или столы: когда ему приходилось туго, дракон ускользал из реального пространства в конфигурационное. Примитивно мыслящие особы, сердится Трурль, не могущие понять, как это происходит, стремятся увидеть это самое конфигурационное пространство. Им и невдомек, что «электроны, существования коих никто в здравом рассудке не оспаривает, также перемещаются лишь в конфигурационном пространстве, а судьба их зависит от воли вероятности»[31]. Впрочем, продолжает сердиться конструктор, упрямцу легче настаивать на несуществовании электронов, чем драконов. А все потому, что электроны, по крайней мере в одиночку, не лягаются!

Читатель, если ты искал абсурд в чистом виде, вот он перед тобой. (Разумеется, в данном контексте речь идет об абсурде как жанре, а не как философской категории.)

Абсурд! Великое изобретение человеческого разума. Абсурд одновременно является и гимнастикой для ума, и шоковой терапией. Уникальность же лемовского абсурда в том, что он есть результат со-единения интеллекта, фантастического воображения, эрудиции, искрометного юмора, иронии или едкого сарказма. Абсурд у Лема - интеллектуальная игра в слова,  мысли, идеи, смыслы. И все это как единое мгновенно возникает в умопостигаемом поле читателя. Именно такой абсурд имел в виду писатель-абсурдист Евгений Клюев, говоря о значении абсурда для философии: абсурд - это испытание традиционной философии как инструментария познания мира на прочность. «Дело в том, - говорит Клюев, -  что абсурд обычно ставит вопросы не там, где традиционная философия продолжает искать разгадки тайн мироздания, а там, где философии как раз "все ясно" - там, где она уже "отдыхает". Тут-то и возникает в дверном проеме Его Величество Абсурд. Он прерывает этот "заслуженный" послеполуденный отдых фавна и задает какой-нибудь совсем невинный вопрос типа "Что все-таки означает правый и левый?". Тут-то и выясняется, что отдых фавном пока еще не заслужен»[32].

***

Раздумывая  над тем, как же мне закончить свою литературно-философскую композицию, я решила, что здесь лучше всего подойдет Д.Хармс: «На этом автор заканчивает повествование, так как не может отыскать своей чернильницы». Современно говоря, вырубился комп.

***

Но вообще-то я хотела показать, что Станислав Лем - из тех мыслителей, что ставят настоящие вопросы, но никогда не дают фальшивых ответов.

Примечания

* Написана исключительно для тех, кто незнаком со «Звездными дневниками Ийона Тихого» и «Кибериадой» С.Лема или кто хотел бы освежить память. Остальным «перед прочтением - сжечь!» /© Стругацкие/.

[1] Лем С. Звездные дневники Ийона Тихого // Лем С.  Избранное. Кишинев,1978. С.5. В сборнике даны в основном переводы А.Громовой и Ф.Широкова, которых Лем считал лучшими переводчиками его произведений на русский язык.

[2] Арбитман Р. Лем непобедимый // Арбитман Р. Поединок крысы с мечтой: О книгах, людях и около того. М., 2007. С. 203.

[3] Там же. С.204.

[4] Там же. Лем, по Арбитману, в конце концов законсервировал свои постройки Вселенной-С и Вселенной-Н, оставив Ийона Тихого символом торжества разума в царстве абсурда: «Выстраданный рационализм Тихого был ненавязчив, неагрессивен и непоколебим» (там же).

[5] Названия жителей различных планет, придуманные Лемом, не нуждаются в переводах (Debilitales, Canaliacaea, Cretininae, да он их и не дает), но я напомню, что monstrum (лат.) означает «чудовище, страшилище, несообразность, нелепость», а furiosus (лат.) - «неистовый, бешеный»; Aberrata - термин, произведенный Лемом, можно перевести и как развлечение, и как заблуждение, и как уклонение (в данном случае от нормы). Смыслы станут понятны из дальнейших обсуждений на Ассамблее.  

[6] Лем С. Звездные дневники ... С. 24-25.

[7] Анекдот в тему: «За прошедшие сутки никто не был убит, зарезан, утоплен. Ни один самолет не захвачен террористами. Ни поезда, ни дома не были взорваны... Редакция приносит читателям свои извинения». Анекдот анекдотом, но ХХ в. с его мировыми, гражданскими и локальными войнами, ипритом и атомными бомбами, коричневым нацизмом, красным террором, «Аль-Каидой» и пр. и пр. вошел в историю как век зла.

[8] Файнбург З. В поисках формулы человеческого... // Лем С. Навигатор Пиркс. Голос неба. М.,1971. С.585. Послесловие Файнбурга написано к  сборнику, включающему два текста Лема: «Навигатор Пиркс» (цикл рассказов о космонавте) и «Голос неба» (роман, в котором ученые пытаются расшифровать Послание некоей инопланетной цивилизации). Казалось бы, странное соседство столь различных друг от друга книг в однотомнике. Как бы отвечая на вопрос читателя, что общего у Пиркса космонавта, человека действия, и Хоггарта, математика, человека мысли, Файнбург пишет: этих героев «объединяет главное: поиски  сохранения и развития формулы "человеческого" в современном изменяющемся мире» (там же).

[9] Лем С.  Звездные дневники ... С.168.

[10] Там же. С.167. Меня прельстил рассказ Тихого о другом белурийском растении - о горечнице разумной (gentiana sapiens suicidalis Pruck). Ийон пишет, что, уклоняясь от темы, не мог удержаться от соблазна поведать об этом белурийском чуде. Название «горечница разумная» происходит от некоторых душевных свойств. Дело в том, что из-за мутаций  у горечницы иногда образуются вместо обычных клубней маленькие мозги. По мере роста горечница безумная (так называется мутировавшая горечница разумная) начинает испытывать беспокойство, выкапывается, уходит в лес и предается там одиноким размышлениям. «Обычно она приходит к выводу, что жить не стоит, и кончает самоубийством, поняв всю горечь существования» (там же). На мой взгляд, это уже не фантастика (хотя следует признать, что, прошу прощения за тавтологию,  фантазия у Лема просто фантастическая!), но - иносказание.

[11] Там же. С. 168.

[12] Там же.

[13] Там же. С.168, 169.

[14] http://www.computerra.ru/think/35517/

[15] Лем С. Звездные дневники... С.34.

[16] Там же. С.36.

[17] Там же. Полностью рецепт изготовления жизни на Земле см.: С.35-36.

[18] Быков Д. Как ездит эросипед Жолковского // http: // magazines. russ.ru/novyi_mi/2005/9/by15.html. Представляет интерес и реплика другого писателя и публициста Захара Прилепина о странных свойствах современности. Ее, говорит Прилепин, почти невозможно описывать в художественной реалистической литературе, не оступаясь в памфлет или пошлость.

[19] Лем С. Фантастика - не самоцель // Вопросы литературы. 1970. № 9. С.176. Лем справедливо недоумевал: почему жанр фантастики не принимается всерьез?

[20] Померанц Г. Черная харизма // Новая газета. 2009. № 69. С.22. «Мера пошлости превышена многократно...», - констатирует и Д.Быков (Быков Д. Что я вижу // Быков Д. Думание мира. СПб.-М., 2009. С.94 (где-то у него же: «оголтелая пошлость», а еще: «пыточная история человечества»).

[21] Cм.: Jaspers K. Vernunft und Widervernunft in unsere Zeit. München, 1950. S.61. В сущности об этом же -  о вожаках-баранах и стаде - говорит и  Померанц.

[22] Лем С. Звездные войны... С.176.

[23] Там же. С.142.

[24] Там же. С.142-143.

[25] Там же. С.186, 187.

[26] Лем С. Кибериада // Лем С. Избранное. Кишинев, 1978. С.197-198. Кстати, солдаты из других подразделений «наперебой перекрикивались о понятии когерентной истины, о суждениях аналитических и синтетических  a priori либо о бытии как таковом» (там же. С.197).

[27] Лем С. Звездные войны... С.48.

[28] Там же. С.109. См. также С.93, 97, 106.

[29] Лем С. Кибериада. С.230.

[30] Там же.

[31] Там же. С.231.

[32] См.: Русский репортер. 2007. №23. С.77.