Ю.Д. ГРАНИН. Национальное государство в глобализирующемся мире. Социально-философский анализ. М.: РУСНИКА, 2014. 362 с.

Прежде чем перейти к обсуждению этой интересной работы, следует подчеркнуть, что рассматриваемые в ней вопросы находятся в центре самых оживленных дискуссий, постоянно провоцируемых амбивалентностью глобализации: ее очевидные, прежде всего экономические, преимущества  со временем оборачиваются как для ряда развитых стран, так и многих других  значительными потерями.

Ситуация складывается таким образом, что набирающий силу процесс глобализации, с одной стороны, проблематизирует дальнейшее существование национальных государств как наиболее распространенной институциональной формы общежития, а с другой, не только стимулирует рост их активности, но и  вызывает противодействие глобализации этнических, религиозных, культурных, политических и иных меньшинств, движений и организаций. В этой связи, если «гиперглобалисты» говорят о грядущем «постнациональном государстве», «сетевом обществе» или «глобальной империи», то в противовес им «скептики» и антиглобалисты заявляют, что национальное государство не исчерпало свой исторический ресурс и требуют возврата назад: к такому международному общежитию, субъектами которого были бы не транс-, интер- и наднациональные институты политической, экономической и культурной жизни, а, как и прежде, суверенные национальные государства или не имеющие государственности этносы и нации.

Каким же образом теоретически и исторически связаны между собой «национальное государство» и «глобализация», какова их диалектика в прошлом, настоящем и обозримом будущем? Дать обоснованные ответы на эти и некоторые другие вопросы – главная задача рецензируемой работы.  

В теоретическом плане ее решение осложняется тем, что в научном сообществе нет единства взглядов на природу, формы, характер и направления глобализации ни наций, ни национальных государств. Нет и общепринятых концепций указанных исторических феноменов и по-настоящему глубоких работ, специально исследующих эволюцию их взаимодействия в прошлом и настоящем. Мало того. В ряде исследований «глобализация» и «национальное государство» вообще интерпретируются как не связанные между собой и даже противостоящие друг другу исторические явления: глобализация рассматривается как недавно возникшая тенденция к экономической и политической интеграции народов и стран, а национальное государство – как реликт прошлого или даже как «ирреальная» политическая конструкция, сохраняющаяся лишь благодаря инерции массового сознания.  По мнению У. Бека, европейцы лишь «делают вид, будто все еще существуют Германия, Франция, Италия, Нидерланды, Португалия и т.д. Но их давно уже нет, так как закрытые национально-государственные держатели власти и отделенные друг от друга границами государства стали ирреальными самое позднее с введением евро»[1]. 

Думаю, это ошибочное утверждение. Но верно то, что научное осмысление проблемы трансформации национальных государств в современном мире, как отмечает Ю.Д. Гранин, осуществляется в пределах сложных и весьма разнообразных онтологических ландшафтов, в границах которых понятия «глобализация» и «национальное государство» перманентно меняют свое содержание, иногда - вплоть до противоположного. Каким же образом можно преодолеть плюрализм современного научного дискурса и непротиворечиво связать эволюцию национальных государств с процессом глобализации?

По мнению Ю.Д. Гранина, обнаружить и проанализировать противоречивую взаимосвязь глобализации и национального государства в полной мере можно лишь в пределах философского исследования, способного выявить субстанциональное (онтологическое) и субъектное единство этих явлений.

Помимо этого такой философский анализ даёт возможность теоретически адекватно выразить социально-историческую сущность, становление и эволюцию этих сложных исторических феноменов. Он позволяет также различить (наряду с другими) понятийно-логические (дискурсивные) формы бытия и познания глобализации, наций и национальных государств и их предметно-практические исторически конкретные воплощения.

В русле указанного  подхода автор формулирует основной замысел  монографии. Используя результаты философско-методологического анализа многочисленных научно-рациональных дискурсов о глобализации и национальном государстве, «обосновать продуктивность применения социально-философской – трансдисциплинарной – интерпретации этих понятий, позволяющей … осуществить теоретическую реконструкцию основных стадий и исторических форм глобализации, последующий анализ сущностной взаимосвязи процессов формирования, развития, политической, экономической и культурной экспансии европейских национальных государств с процессом глобализации человечества на основе евроатлантической модели цивилизационного развития в XVII - XX столетиях, результаты которого, в свою очередь, позволяют прогнозировать характер взаимодействий национальных государств и глобализации в обозримом будущем 21 века» (с. 14).

В соответствии с этим сначала анализируются проблемы типологии глобализационного дискурса, эксплицируются основные типы концепций глобализации, выявляются их парадигмальные и методологические основания, объяснительные возможности и ограничения, обсуждается междисциплинарный статус понятия «глобализация» и его социально-философское содержание. Поскольку изложенные здесь взгляды автора на содержание и эволюцию процесса глобализации человечества уже известны по ряду его публикаций[2], остановлюсь лишь на ключевых моментах его подхода.

По мнению Гранина, выход в сферу социальной философии и, шире, философии истории означает недопустимость изучения глобализации вне связи с эволюцией интересов (потребностей), мировоззрений и форм сознания взаимодействующих пространственно-локализованных коллективных субъектов истории. Известная нам история – нелинейный процесс обусловливающих друг друга тенденций дифференциации и интеграции образующих человечество антропосоциальных целостностей, его (человечества) структурного усложнения и, одновременно, становления его целостности и единства. Глобализация реализуется через интеграционные процессы. А, значит, она может быть интерпретирована как одна из тенденций общественного развития, выражающая всеобщее содержание истории бытия и сознания социально организованного (и разделенного) человечества, его интенцию  к интеграции в составе глобальной общности, воплощенную в череде предметно-практических и духовных попыток организации/реорганизации внешнего и внутреннего социального (экономического, политического и иного) пространства совместной жизни интегрированных и интегрирующихся в социумы («роды», «племена», «этносы», «нации») государства и цивилизации индивидов. «Соответственно, - пишет автор, - формирование, трансформация и географическое распространение социальных общностей (социумов) имманентно глобализации человечества, выражая и значительную часть содержания, и субъектную составляющую этого процесса» (с. 66). Поэтому в ходе анализа глобализации нельзя игнорировать вопрос о формировании и эволюции «этносов», «наций», «национальных государств» и сопутствующего их становлению «национализма». «Следуя предложенной интерпретации глобализации и заявленной логике исследования, мы, - продолжает Ю.Д. Гранин, - должны включить этногенез, формирование, развитие и экспансию наций и национальных государств во всемирно исторический процесс глобализации человечества, реализуемый как последовательность сменяющих друг друга стадий и как совокупность сосуществующих и сменяющих друг друга исторических форм» (Там же). Но поскольку в научном сообществе отсутствует единство взглядов о том, что собой представляют «нации» и «национальное государство», автор специально останавливается на  уточнении содержания этих понятий.

Решению этой задачи посвящена отдельная глава книги. В ней рассматривается эволюция понятия «нация» в истории философии и науки XVIII-XIX вв., его современные трактовки, эксплицируются, анализируются и сравниваются основные концепции «наций» и «национального государства», предлагается авторская – социально-философская - интерпретация сущности наций, выявляется взаимосвязь глобализации со становлением и эволюцией государства.

Критикуя основные направления в исследовании наций (примордиализм, перенниализм, инструментализм, интегрализм, этносимволизм и др.) и акцентируя внимание на необходимости рефлексии над способами существования и познания социальных явлений и процессов, Ю.Д. Гранин приходит к выводу о необходимости использования восходящей к классическому марксизму парадигмы современного социально-философского конструктивизма. В рамках этой парадигмы «нация» и «национализм» понимаются как парные понятия и фиксируемые ими исторические феномены, возникшие при определенных социальных обстоятельствах и в результате целесообразных предметно-практических и интеллектуально-духовных усилий людей, осознавших потребность новых форм общественного бытия.

В этом случае, отмечается в монографии, «нации» продуктивно интерпретировать как сплоченные общими чувствами идентичности и солидарности, связанные общими ценностями прошлого и настоящего, политически и социокультурно организованные (интегрированные) полиэтнические социумы, диалектически «снимающие» доминирующие ранее этнические формы социального бытия.

Анализируя методологические основания наиболее влиятельных концепций формирования «национального государства» (социально-культурный модернизм Б. Андерсона и Э. Геллнера, политический модернизм Ч. Тилли, М. Манна и Дж. Бройи, социальный конструктивизм М. Хроха и Э. Хобсбаума), автор приходит к выводу, что в плане исторической конкретики «национальное государство» представляет собой особое явление, некое становящееся единство «нации» и «современного государства». Последнее представляет собой, во-первых, набор институционализированных форм монопольного контроля над территорией с демаркированными границами, во-вторых, свод санкционированных законом правил, а в-третьих, непосредственный контроль над средствами внутреннего и внешнего насилия.  «Если к перечню указанных характеристик добавить «народный суверенитет», «приоритет права» и «демократическую форму правления», то это, - пишет Гранин, - будет то понимание современного государства, которого в дальнейшем я буду придерживаться» (с. 112). 

При этом принципиальным оказывается понимание взаимообусловленности формирования наций и становления национальных государств, получающее теоретическое воплощение в понятии «национальная интеграция». Последняя представляет собой  историческое явление, которое, осуществляясь в Европе разными путями, тем не менее всегда было результатом совместного действия многих объективных и субъективных факторов, в состав которых входило и «государство» - либо в качестве политического института власти, либо в виде «идеи», «политического проекта», под чьим определяющим влиянием складывались многие европейские нации. Формирование наций и национальных государств, считает автор, имманентно завершающей фазе первой стадии процесса глобализации, его западноевропейской и выросшей из нее евроатлантической исторической форме, распространению которой способствовали национальные государства Европы.

Развернутая аргументация для обоснования этой гипотезы дана в ходе рассмотрения исторических стадий и исторических форм глобализации, европейского вектора ее осуществления, выразившегося в переходе от раннегосударственных к имперским формам социальной интеграции, формировании наций и национальных государств.

Подробно анализируя историю Европы XVI-XVIII столетий, автор указывает на отсутствие жесткой линейной причинно-следственной зависимости между процессами образования наций и национальных государств. Многие европейские исторически первые нации проделали путь от «государства» к «нации», развитие других шло преимущественно от «нации» к «национальному государству», тогда как для третьих был характерен некий «гибридный» тип развития. Одни нации образовывались в результате «сецессий» - отделения от политического тела империи, тогда как другие активно использовали унаследованную со времен абсолютизма универсальную имперскую политическую конструкцию для расширения своего территориального пространства и укрепления своего единства. «Политической формой развития многих наций, - отмечается в книге, - выступала империя: формирование сначала ведущих европейских, а затем и некоторых других национальных государств (например, США), осуществлялось за счет внешних военных и колониальных экспансий, взаимно обусловливающих друг друга. Во всех этих случаях ведущая роль принадлежала «национализму»: новому историческому феномену социальной жизни человечества, диалектически «снимавшему» доминировавшие ранее этнические формы бытия и принимавшему исторически конкретные мысленные и  предметно-практические воплощения - в идеях и чувствах, художественных произведениях и политических трактатах, программах и действиях государства, общественных организаций и «движений», целью которых были и остаются формирование, сохранение, развитие и экспансия (территориальная, политическая и др.) наций и/или национальных государств» (с. 242). Так постепенно глобализация стала осуществляться в национальных формах: организационных формах национальных государств, промышленное, экономическое и военно-техническое развитие которых позволило им со временем сформировать «европейскую идентичность» и распространить своё присутствие в Америке, Азии и Африке.

Если глобализация представляет собой историческую тенденцию объединения народов на базе той или иной цивилизационной модели развития, то глобализм, полагает автор,  «можно охарактеризовать как «свое иное» глобализации – как исторически конкретную совокупность идеологий и практик достижения мирового (глобального) господства» (с. 246). Глобализм осуществлялся под флагом «национальных интересов» и «цивилизаторской миссии», в подоплеке которых всегда лежал банальный национализм: стремление расширить территориальное пространство «нации», интегрировав в ее состав другие народы, а если это не получалось, обернуть ситуацию экономического, политического или иного неравенства в свою пользу – осуществить собственное национальное развитие за счет других народов.

В XIX столетии, как показано в книге, борьба за территории и сферы влияния между ведущими имперскими государствами сопровождалась созданием новой системы господства и подчинения над главными регионами мира, обслуживаемой новыми телекоммуникационными и транспортными средствами (телеграф, трансатлантическая кабельная связь,  автомобили, радио и т.д.) и инфраструктурами, которые к началу XX в. обеспечили действие новых форм и механизмов политического контроля. Параллельно с традиционными формами непосредственного административно-территориального контроля «стали складываться относительно независимые от национальных государств транснациональные организации и многонациональные корпорации, обеспечившие новые режимы регуляции межконтинентальных экономических потоков и взаимодействий. Одновременно начал складываться новый политический миропорядок, опирающийся не только на правительственные, но и на региональные и всемирные организации (Международный телеграфный союз, Международная ассоциация железнодорожных путей сообщений, Всемирный почтовый союз и др.), взявшие на себя часть функций по регулированию взаимодействий в сфере промышленности, труда, банковского дела, мореплавания, права, транспорта и информации» (с. 283).

В итоге уже к началу ХХ в. человечество оказалось глобализировано (объединено) в научно-информационном, транспортно-коммуникационном, финансово-экономическом и политическом отношениях. С одной стороны мир оказался разделен между национальными буржуазно-демократическими империями модернизирующегося «капиталистического центра» и догоняющими их монархическими империями «полупериферии». С другой стороны, он оказался интегрирован системами международного права и политических союзов национальных государств и надстривающейся  над ними системой наднациональных финансовых, экономических, политических и иных международных институтов и корпораций. Сложилась иерархическая двухуровневая структура мира, которая была взорвана Первой мировой войной, ознаменовавшейся почти повсеместным всплеском национализма и образованием нескольких десятков новых национальных государств на заключительной фазе первой стадии и переходе ко второй  стадии глобализации человечества.

После двух мировых войн мир оказался разделенным и одновременно интегрированным по нескольким направлениям. И к началу XXI в. сложилась довольно сложная динамичная структура мира, в составе которой национальные государства продолжают играть важную роль.

Надолго ли? Действительно ли в обозримой перспективе мироустройство суверенных национальных государств уступит место мироустройству глобального сообщества открытых друг другу наций, идущему, как считают некоторые, в направлении к «глобальной демократии» и «глобальному гражданскому обществу»? Или, быть может, человечество вступает в эпоху формирования новых форм глобализации на базе национальных концепций (программ) модернизации и использования католических, исламских, буддийских, конфуцианских, синтоистских и других цивилизационных ценностей?

Ответы на эти вопросы даны автором в ходе обсуждения вопроса о новых функциях национальных государств и вырабатываемых ими стратегий глобального доминирования, а также  перспективы России в глобализирующемся мире. Последний, как не раз подчеркивается в монографии, трансформируется под определяющим влиянием евроатлантической модели развития и политики  неолиберализма, результатом которых стала консервация неравенства государств, разделенных на страны мировой «периферии», «полупериферии» и Центра. В выигрыше от современного миропорядка оказываются страны «золотого миллиарда», которые перейдя в постиндустриальную фазу развития, остаются важнейшими субъектами глобализации. А у  государств мировой периферии, в пределах которой так и не сложились ни сильные нации, ни современные политические институты, шансов «на равных» войти в неолиберальный тренд глобализации почти нет. Правда, у национальных государств «полупериферии» (индустриальных стран, к числу которых, по мнению автора, принадлежит и Россия) их значительно больше.

Многие исследователи связывают перспективы государств полупериферии с паллиативными мерами: со стратегией концентрации ресурсов на передовых направлениях НТП либо с формированием «правовой базы» глобализации для установления действительного равноправия всех участников глобализационного процесса или, например, с сокращением потребностей стран-лидеров в дешевой рабочей силе. Последние два предложения, считает Ю.Д. Гранин, имеют утопический характер. Зато вполне реальны национальные формы глобальных стратегий, связанные с отказом слепо следовать рекомендациям МВФ, ВТО и других институтов международного неолиберализма. Взамен их автором предлагается признание приоритета национальных интересов, модернизация экономики, опирающаяся не только на заимствованные у Запада формы экономической и политической жизни, но, главным образом, на собственные социокультурные и политические традиции и ресурсы.

Ключевым моментом таких национальных стратегий является мера сочетания этих западных и национальных форм модернизации. Варианты здесь могут быть самыми разными: от весьма высокого уровня вестернизации лишь нескольких сфер жизни государства до незначительного, охватывающего главным образом экономическую сферу. Пример первого варианта развития дала Япония, пример второго – современный Китай, опыт которого автор предлагает использовать.

Завершая книгу, Ю.Д. Гранин констатирует: «…надежды на объединение человечества в составе глобальной целостности пока не оправдываются. По всей видимости… в ближайшие десятилетия многие государства будут вырабатывать национальные формы глобальных стратегий, стремясь объединиться в анклавы по геополитической и цивилизационной близости. А это означает, что будущее глобализации и судьба национального государства продолжают оставаться в горизонте неопределенности» (с. 361). С этим выводом можно согласиться. Весьма серьезные аргументы и  интересные соображения выдвигаются автором и в пользу необходимости дальнейшего формирования российской нации, превращения России в сильное «национальное государство»[3]. Однако в монографии имеется ряд  сюжетов, которые, на наш взгляд, заслуживали более глубокого  анализа.

В частности, речь идет о проблемах модернизации России, обсуждению которых в книге уделено, на наш взгляд, недостаточное внимание[4]. Кроме того, в контексте заявленной темы можно было бы более полно обсудить вопрос о так называемых «несостоявшихся национальных государствах». Тем не менее книга представляет собой пример глубокого исследования, заставляющего задуматься о самых актуальных проблемах культурной и политической эволюции человечества.

С.А. Лебедев