С 19.07 по 26.07 2011 г. в г. Нанси (Франция) состоялся 14-ый Международный Конгресс по логике, методологии и философии науки. Предыдущий конгресс  проходил в 2007 г. в г. Пекине (Китай).

Организатором Конгресса выступило Отделение логики, методологии и философии науки (DLMPS) Международного объединения истории и философии науки (IUHPS). В работе Конгресса приняли участие более 800 человек. Работали  4 секции:  А – «Логика»; В – «Общие вопросы философии науки»; С – «Методологические и философские вопросы конкретных наук»; D – «Методологические и философские проблемы  технологии».  Эти секции, в свою очередь, подразделялись на подсекции: в секции А было три подсекции: «Математическая логика»; «Философская логика» и «Логика и вычисления». Секция В содержала в себе подсекции «Методология и научный дискурс»; «Этические вопросы философии науки»; «Исторические аспекты философии науки». В секции С «Методологические проблемы конкретных наук» работали подсекции «Логика, методология и компьютерные науки»; «Философские и методологические проблемы когнитивных наук»; «Философия биологии», а также подсекции, посвященные философии физики, химии, медицины; философским вопросам экологического знания; подсекция методологических проблем экономических и социальных наук. Каждая секция по традиции начиналась лекцией приглашенного докладчика, затем следовали выступления участников Конгресса.

Независимо от основных секций работало несколько специальных; в рамках основных секций действовали симпозиумы и конференции, посвященные специальным вопросам. Было несколько affiliated (сопутствующих) симпозиумов и программ. В частности, состоялись симпозиум, посвященный творчеству великого математика, физика и философа науки Анри Пуанкаре (который, кстати, считается самым знаменитым жителем г.Нанси). Его организатором выступил Августо Дж. Франко де Оливейра (Augusto J. Franco de Oliveira), Португалия; симпозиумы «Наука и рациональность» (организатор – Международная академия философии науки), проходивший под председательством Эвандро Агацци (Evandro Agazzi); «Эпистемологические перспективы работы Большого адронного коллайдера» (организатор Майкл Штольцман (Michael Stolzman), США) и мн. др.

Данный обзор коснется только основных тенденций и направлений развития  современных философии науки и техники. Суть этих тенденций можно охарактеризовать следующим образом.

1. Продолжались дискуссии по ключевым традиционным эпистемологическим  проблемам современного естествознания. Среди них  –  проблемы реализма и критериев реальности ненаблюдаемых объектов; проблемы преемственности в научном познании;  возможности и условия кумуляции знания; понятие научного прогресса и его критериев; роль моделей в научном познании; судьбы кантовского априори в современной науке, и т.д. Все эти вопросы обсуждаются давно, но на каждом новом витке развития естественных и социальных наук они приобретают новый  смысл и  содержание.

Как известно, на последнем Всемирном философском конгрессе (Сеул, Южная Корея, 2008 г.) в качестве одного из основных, вынесенных на обсуждение мирового философского сообщества, вопросов, был вопрос о предмете философии науки и роли эпистемологии в современной философии. Ставилась проблема возможной переориентации современной философии науки с эпистемологии на другую философскую проблематику.  Работа ХIV Конгресса по философии науки и техники показала, что эпистемология продолжает занимать центральное место в исследованиях феномена научного и технического знания. Под философией науки по-прежнему понимают главным образом эпистемологию.

2. Одной из сравнительно новых и впервые так широко представленных тем на данном конгрессе были методологические и философские проблемы техники. Причем участников дискуссий интересовали не столько новые достижения в области технологии, сколько эпистемологические аспекты  технологического знания. Об этом говорит возросшее число докладов и выступлений на эту тему. На соответствующих секциях обсуждалось содержание понятия «технонаука»; характер взаимодействия фундаментальной науки и технологии в постиндустриальном обществе; понятие дизайна и его роль в прикладных исследованиях и технологических разработках; модель взаимоотношения фундаментальных и прикладных исследований.

Наиболее интересный доклад на последнюю из только что перечисленных тем сделал известный  философ науки Мартин Кэрриер (Martin Carrier), Канада. Он провел различие между knowledge-driven и demand-driven исследованиями и показал, что различие между ними сохраняются и в настоящее время. Основной вопрос, поставленный в докладе, звучал так:  как оказываемое на  knowledge-driven науку давление со стороны экономики и общества, требующих от нее быстрого ответа на вызовы технологии, влияют на традиционно присущие ей эпистемические ценности. Докладчик полагает, что есть угроза, что  под влиянием такого прессинга  эпистемические  ценности  науки будут ослаблены и вынуждены будут уступить первенство критериям  эффективности и полезности.

Основной упор в обсуждениях философских проблем техники был сделан на исследовании технических наук и наук о проектировании. Ведущую роль играли голландские ученые. Один их пленарных докладов носил название «Инженерные технические артефакты и научные инструменты», сделанный  Марко де Бар (Marco de Baar) (Голландия). В докладе проводилось сравнение между инженерным и научным подходами к конструированию артефактов и было показано, что инженерия не является всего лишь просто прикладным естествознанием.

Собственно говоря, этот взгляд на инженерную деятельность и технические науки разработан в философии техники уже давно. Однако в философии науки они рассматривались как периферийный объект методологического анализа. Ситуация изменилась лишь в самое последнее время. И это изменение отношения философов науки к техническим наукам получило свое выражение в недавно вышедшей в Голландии в серии философии науки (Handbook of the Philosophy of Science, Vol. 9) фундаментальной коллективной монографии «Философия техники и технических наук» (Philosophy of Technology and Engineering Sciences. Ed. by A. Meijers. Amsterdam, The Netherlands: Elsevier B.V., 2009). Авторы этой книги были  представлены и на Конгрессе.

Об изменении отношения философии науки к технологическому знанию говорит возрастание интереса к проблемам технологии и других дисциплин. Так, одна из специальных математических сессий получила название «Математика и новые технологии». Мартина Мерц (Martina Merz) из университета г. Люцерна (Швейцария)  в своем сообщении на этой сессии обсуждала вопрос о том, как теоретики используют Интернет и как средство коммуникации и как информационную технологию, и как в связи с этим информационные технологии становятся центральным элементом научной культуры.

      Один из общих симпозиумов, организованных Международным комитетом  по истории и философии науки, носил название «Понимание с помощью делания». Были представлены три доклада. Йоахим Шуммер (Joachim Schummer), Берлин (Германия), выпускающий известный электронный научный журнал «Философия химии», в сообщении «От синтетической химии к синтетической биологии» подчеркнул различие между этими дисциплинами, усмотрев его в том, что  биотехнология занимается модификацией живых существ, в то время как синтетическая  биология  направлена  на их создание. При этом считается, что это лучший способ понять жизнь, поскольку то, что невозможно сделать, нельзя и понять. Автор провел параллель между синтетической химией девятнадцатого столетия и современной синтетической биологией и говорил о возрождении принципа verum factum («истинное-сделанное»)  – истинно то, что сделано.

Второй доклад «Синтетическая биология: конструкция дисциплины с междисциплинарным контекстом» на этой сессии был сделан Бернадет Бенсауде-Винцент  (Bernadette Bensaude-Vincent), профессором университета Париж-1, известной по многочисленным публикациям в области методологии нанотехнологии. По ее мнению, синтетическая биология комбинирует знания многих дисциплин - молекулярной биологии, математики, химии, физики и инженерии. И именно инженерная культура отличает ее от традиционной биологии, поскольку она пытается скорее воссоздать организмы для использования их человеком, чем понять, как они эволюционируют.

Третий докладчик профессор Армин Грунвальд (Armin Grunwald), директор Института оценки техники и системного анализа (Германия), выступил на ставшую в последнее время центральной в философии науки и техники тему «Возникновение технонауки и изменение отношений с технологией». По его мнению, нанобиотехнология является результатом комбинирования молекулярной биологии с генной инженерией и нанотехнологией, что открывает новые возможности для создания искусственных живых существ или, по крайней мере, новых функций живых систем с помощью модификации биомолекул или проектирования клеток. Это трансформирует биологию в техническую науку, которая имеет двойную направленность –  на познание и на проектирование, что и характеризует современное состояние науки, получившее название «технонаука». Здесь возникает множество социальных и этических, но также по сути дела и эпистемологических проблем.

      Второй симпозиум «Коэволюция техники и общества» включал несколько докладов, среди которых можно выделить доклады: «Каким образом корректировать коэволюцию техники и общества?» (А. Рип (Arie Rip) из университета Твенте, Голландия); «Моделирование реального мира: концептуальное средство технонауки» (А. Шварц (Astrid Schwarz) из Института философии технического университета г. Дармштадта, Германия); «Проектирование между наукой и искусством. Исторические заметки» (Г. Банзе (Gerhard Banse) из Института оценки техники и системного анализа, г. Карлсруэ, Германия) и И. Хронский (Imre Hronszky) из Будапештского университета техники и экономики, Венгрия).

            Даже на регулярной секции «Общая философия науки» появились два сообщения, посвященные техническим наукам: М. Вон (Mieke Boon), университет г. Твенте, Голландия «Почему нам нужны явления? Чему мы можем научиться у технических наук», а также сообщение Йозефа Бреннера (Joseph E. Brenner), автора известной книги «Логика в реальности» (Logic in Reality. Springer, 2008) и президента Международного центра трансдисциплинарного исследования (Париж, Франция) «Новая логика для новой техники». В центре его внимания находится проблема расширения традиционной логики на реальные системы, прежде всего в сфере теории информации. С точки зрения развиваемой им концепции, обработка информации, как человеческая деятельность, и информация, материализованная в физических структурах и процессах, следуют одним и тем же логическим структурам эволюции или одной и той же логике возникновения и в этом смысле комплементарны, образуя единую реальность.

      Наконец, целая секция была cпециально посвящена методологическим и философским пробемам техники. Среди приглашенных лекторов на этой секции следует выделить известного философа науки из университета г. Делфт (Голландия) Петера Кроеса (Peter Kroes), сделавшего доклад «Знание и проектирование и создание технических артефактов». Докладчик поставил проблему сравнения описания предметов как естественных объектов в физической науке с описанием тех же самых предметов как технических артефактов в науке о проектировании. Обычно считается, что в последнем случае решающую роль играет знание о функциях. По мнению же докладчика, это знание не является специфической особенностью технического знания, отличающего его от научного. Технические артефакты, включая их функциональные характеристики, могут изучаться научно тем же самым способом, что и биологические органы. Но когда мы переходим от понимания технических артефактов к их проектированию, созданию, использованию или оптимизации, эти предметы становятся различными. В чем же различие создания технических артефактов от творения природных вещей? Главное отличие  заключается в том, что для реализации функциональных характеристик их нужно транслировать в спецификации, которым должен соответствовать проектируемый объект. Следовательно, важнейшую роль в данном случае приобретает знание о том, как осуществить такую трансляцию и как создать вещи, удовлетворяющие полученным спецификациям.

Эта тема была развита и на симпозиуме «Проектирование как вызов для философии науки», организованном также представителями университета г. Делфт (Голландия). По мнению одного из его организаторов М. Франзена (Maarten Franssen), понятие инженерного проектирования является ключевым для различения естественных и технических наук. В основе последних лежит деятельностно ориентированная парадигма инженеров в отличие от дескриптивно созерцательной позиции естествознания. Однако в философии отсутствует систематический анализ инженерного проектирования.[1] Одна из причин такого отношения к этой проблематике видится в том, что технические науки зачастую отождествляются с прикладными науками, что неверно сводит инженерное проектирование к простому применению научного знания.

Еще одна причина недостаточного внимания философов науки к проектированию состоит в том, что знание о технических возможностях гораздо сильнее зависит от обстоятельств, чем знание о физических возможностях. Как подчеркивалось в дискуссии на симпозиуме, в наше время невозможно игнорировать фундаментальные эпистемологические вопросы, возникающие в сфере техники, инженерной деятельности и технических наук. В первую очередь требуется дальнейшая экспликация самого понятия «проектирование». Обсуждение этой проблематики было продолжено на симпозиуме «Функции артефактов», также организованном голландскими учеными, но из технического университета г. Эйндховен. Выступавшими подчеркивалось, что традиционно философы описывают окружающий нас мир натуралистически, не учитывая взгляд на него проектировщиков. Поэтому технические артефакты в философских дискуссиях, как правило, играют подчиненную роль. Положение, однако, изменилось в последнее десятилетие, что связано с формированием в философии науки представления о технонауке.

Именно этой теме и был посвящен симпозиум «Методологические проблемы технонауки», организованный совместно Институтом философии РАН (В.Г. Горохов) и Институтом оценки техники и системного анализа  Института технологий г. Карлсруэ, Германия (А. Грунвальд). На обсуждение  были вынесены следующие вопросы: методологические особенности технической теории в классических технических науках, ее модификация в современных научно-технических дисциплинах, типа системотехники, и технонауки, прежде всего нанотехнонауке. Центр внимания современных исследований техники сместился с рассмотрения техники самой по себе на процесс ее взаимодействия с обществом. Именно под знаком этого тренда в начале ХХI столетия появилась технонаука.  Технонаука – это не техническая наука, а новая форма организации науки, интегрирующая в себе многие аспекты как естествознания и техники, так и гуманитарного познания. Этот термин наиболее часто используется для обозначения таких современных дисциплин, как информационные и коммуникационные технологии, нанотехнологии, искусственный интеллект или также биотехнологии. Теперь технонаука пытается дать новые ответы даже на традиционные философские вопросы. Бурный прогресс науки и техники ставит перед учеными по-новому многие старые философские проблемы и выдвигает на первый план целый ряд новых методологических, социальных, когнитивных и т.п. проблем, осмысление которых требует высокого философского уровня. Ученые не в состоянии осмыслить эти проблемы без участия философов. Однако и философы науки и техники обязаны в тесной кооперации и диалоге с учеными-специалистами осмысливать вновь возникающие философские проблемы в научно-технической сфере.

   3. Как показали  проходившие в рамках Конгресса дискуссии, существует еще одна сравнительно новая тенденция в философии науки, которая состоит во все возрастающем проникновении  в методологию конкретных наук – физики, биологии, когнитивных наук – теории информации. Некоторые участники Конгресса говорили даже о «вторжении» (invasion) теории информации в современное естествознание и технологию (Роберт Спеккенс (Robert Spekkens), Канада).

В докладе «Об информационных схемах в биологии»  Паоло Латтанцио  и Рафаэле Масцелла (Paolo Lattanzio, Raffaele Maszella), Италия было высказано предположение, что теория информации может стать новым основанием научного объяснения сущности жизни. Это понятие уже сейчас широко используется в различных биологических дисциплинах, начиная от молекулярной генетики (понятие наследственной информации, закодированной в ДНК), до нейробиологии (роль нейродинамических кодов в процессе переработки информации в мозге) и поведенческой экологии (сигналы, посылаемые живыми существами, как носители информации об окружении). В процессе обсуждения доклада высказывалось даже предложение о необходимости создания общей эпистемологической рамы для интерпретации всех природных явлений как системы информационных процессов. (С позиции авторов настоящего обзора реализации такой программы может помешать, однако, отсутствие такого понятия информации, которое разделялось бы всеми или, по крайней мере, большинством специалистов).   

В физическом познании «вторжение» теории  информации проявляется в растущем влиянии на физику и порождаемую ею технологию сравнительно новой дисциплины – квантовой теории информации. Это обстоятельство отмечалось в ряде докладов, авторами которых выступили  Джеффри Баб (J.Bub), США, Роберт Спеккенс (R. Spekkens), Канада, Марек Зуковски (M.Zukovski), Польша. Докладчики подчеркивали, что рассматриваемое воздействие имеет два следствия – одно практическое, другое – теоретическое.

Практический эффект состоит в том, что  квантовая теория информации вносит заметный вклад в создание целого ряда стоящих на повестке дня технологических разработок, способствуя их реализации. Среди них – создание квантовых компьютеров, осуществление квантовой телепортации, открываемые при использовании квантовой теории информации возможности для решения проблемы более конденсированного хранения информации; удешевление связи,  развитие квантовой криптографии.

 Суть теоретического вклада в том, что открываются перспективы  использования теории информации для более глубокого понимания  фундаментальных проблем физики, главным образом квантовой механики. Вместе с тем отмечалось, что обращение к теории информации при объяснении фундаментальных проблем квантовой теории имеет и свои негативные последствия: оно ослабляет позиции реализма в трактовке явлений микромира. Само это обращение предполагает такую интерпретацию теории микромира, при которой онтологией теории считаются результаты измерений. На вопрос, о чем квантовая механика, ортодоксальная (копенгагенская) интерпретация отвечает – о результатах измерений, в то время как реалистически настроенные ученые полагают, что она  -  об объектах микромира (электронах, протонах, кварках, струнах). Именно эти объекты, считают реалисты, являются квантовыми системами, представляющими собой предмет исследования теории микромира.

В связи с информационно-теоретическим поворотом в интерпретации квантовой теории (так охарактеризовал складывающуюся ситуацию Дж. Баб) открывается возможность для нового варианта антиреализма, который интерпретирует квантовое состояние скорее как субъективную информацию, получаемую агентами взаимодействия с квантовыми системами, чем как описание самой физической реальности: ведь теория информации  -  о нашем знании о мире, но не о том, каков мир.

    Некоторые исследователи приветствуют информационно-теоретический  поворот в понимании теории микромира (прежде всего сам Баб), другие находят, что такой поворот физически немотивирован – Морган Тайт (M.Tait), Канада. С точки зрения авторов обзора есть основания предполагать, что новая трактовка квантовой теории, фундаментом которой выступит квантовая теория информации, не устроит реалистов ,и поиски адекватной интерпретации квантовой теории продолжатся.

    В связи со сказанным можно напомнить, что «наступление» на реализм осуществляется не только через включение в объяснительные схемы теории микромира квантовой теории информации; атака  идет  и с другой  стороны – со стороны набирающей силу концепции так называемого структурного реализма. С позиции структурного реализма единственной реальностью являются теоретические структуры и математические уравнения теорий. Звучит шокирующе, но к структурному реализму стоит отнестись серьезно: на сегодняшний день только эта концепция считается способной преодолеть аргумент пессимистической индукции и спасти идею кумуляции, роста научного знания.

Недостаток места не позволяет нам углубиться в рассмотрение этой последней проблемы. Ограничимся таким выводом: проблемы реализма настолько важны для нашего понимания науки и описываемого ею мира, что все  отмеченные тенденции должны быть осмыслены и изучены более тщательно и подробно.      

 4. Еще одна сравнительно новая тенденция, проявившаяся в работе Конгресса – усиление внимания к исторической эпистемологии. Цель этой дисциплины – максимально сблизить историю и философию науки. В рамках Конгресса было проведено несколько симпозиумов, рассматривающих эпистемологию в историческом плане. Среди них, помимо упоминавшегося выше форума, посвященного научно-философскому наследию А.Пуанкаре, следует упомянуть симпозиум, на котором рассматривалась эволюция  взглядов участников знаменитого лондонского Коллоквиума по философии науки (Лондон, 1965 г.), явившегося началом постпозитивистской традиции в философии науки (организатором выступил Фридрих Штадлер (Friedrich Stadler), Австрия; симпозиум, исследующий феномен множественности направлений в современной исторической эпистемологии; специальную сессию, посвященную особенностям  философии науки Р.Карнапа и др.     

     5. В дисуссиях на Конгрессе явно обозначился спад интереса  к таким направлениям в философии науки, как «Сильная программа социологии познания» (Эдинбургская школа по социологии познания – Д.Блур, С.Шэйпин, Б.Барнс).  Как известно, авторы этой программы (своими корнями она уходит в поздние работы Т.Куна и П.Фейерабенда) редуцируют когнитивное к социальному. Они отказываются от рассмотрения эпистемологических проблем и разделяют так называемый «натуралистский» подход (Д.Блур), в котором знанием считается то, что принимается научным сообществом в качестве такового, в то время как вопрос о том, что действительно является знанием, объявляется ненужным и неинтересным. С точки зрения «натуралистов» и правильные, и ошибочные теории должны  исследоваться одними и теми же методами и средствами. Таким образом, представители рассматриваемой позиции отрицают любые нормативные модели реконструкции познавательного процесса в науке.

Некоторое время работы представителей этого направления были весьма популярны  в среде философов. В настоящее время говорят о появлении третьей волны в исследовании феномена науки. При этом под первой волной понимаются работы представителей постпозитивистской философии науки – Т.Куна, П.Фейерабенда, Н.Р.Хансона, К.Поппера, И.Лакатоса и др., которые еще  не редуцировали когнитивное к социальному и, несмотря на стремление максимально учесть влияние социокультурного контекста на научное познание, все еще не отказывались от поисков нормативных моделей развития науки. Вторая волна – работы сторонников Сильной программы социологии познания, полностью отказавшихся от нормативных моделей. Авторы третьей волны стремятся смягчить догматическую позицию Сильной программы. На  базе социологии познания они предпринимают усилия по построению нормативных моделей. Представители третьей волны в исследовании феномена научного познания утверждают, что философия науки должна объединить обе  – формально-нормативную и историческую (в данном контексте  «историческая» – это синоним «натуралистской») перспективы в Science Studies. Все эти вопросы подробно обсуждались на специальном симпозиуме (проходившем в рамках проекта «Исторические аспекты философии науки»), организованном Фридрихом Штадлером  (Friedrich Stadler), Австрия.

Хотелось бы отметить, что один из авторов данного обзора (Е.А. Мамчур), работая независимо и фактически не будучи осведомленной о работах сторонников третьей волны, в своем выступлении на Конгрессе, также как и во многих предыдущих своих работах, пришла к близким выводам. Выступление состоялось в рамках симпозиума «Интеграция и дифференциация традиций и направлений в современной философии науки» (руководитель секции – Андрей Родин, Париж, Франция). Целью симпозиума было обсудить вопрос о том, что представляет собой философия науки сегодня. Тема выступления Е.А. Мамчур «Должны ли мы пересматривать роль эпистемологии в исследовании феномена научного познания?». В нем анализировался так называемый культурологический подход к исследованию научного знания, по своему духу близкий к Сильной программе социологии познания. Многие исследователи феномена научного познания даже отождествляют эти направления, что не удивительно, поскольку оба они фактически базируются на натуралистской позиции и в связи с этим стремятся элиминировать эпистемологию из поля дисциплин, исследующих науку. Докладчик настаивала на необходимости сочетания результатов эпистемологического и культурологического направления, мотивируя это тем, что без эпистемологического анализа реализация любого подхода будет пусть и необходимым, но недостаточным предприятием: опираясь только на него, мы не сможем понять сути научного познания, его природы.

Подводя итоги нашего по необходимости краткого обзора, отметим, что он, конечно, никак не претендует на полноту. За кадром остались философские проблемы логики и математики, когнитивных, социальных, экономических  наук, которые также живо обсуждались на международном форуме. Авторы, естественно, сосредоточились на тех проблемах философии науки, которые им наиболее близки и интересны.