От редакции. В августе 2011 г. исполнилось 75 лет со дня рождения известного российского философа, доктора философских наук, академика Российской академии образования, профессора Владимира Ивановича Купцова. Своими работами Владимир Иванович внес значительный вклад в обсуждение и ныне злободневных проблем - детерминизм и вероятность, особенности картины мира, построенной на основе динамических законов, особенности философского знания, критерии научности и их реализация в науках о природе и обществе, отношения генетически связанных теорий, природа фундаментальных открытий, многообразие и специфика математизации различных наук. Работы Владимира Ивановича пользуются популярностью. Его компетентность вызывает глубокое уважение. Многие поколения студентов и аспирантов знают его как талантливого преподавателя.

Все, кто соприкасался с Владимиром Ивановичем, не могут не отдать должное как его глубоким познаниям, так и его неизменным доброжелательности и вниманию к собеседнику.

Редакционная коллегия и редакция журнала поздравляют Владимира Ивановича с юбилеем, желают ему доброго здоровья и новых творческих свершений.

В статье рассматриваются основные философские и методологические предпосылки возникновения первых академий наук в Европе. В ней дан детальный анализ становления академий в Англии и Франции. Авторы особое внимание уделили выявлению роли власти в возникновении и функционировании академий в этих странах в XVII в.

In this article are considering the main philosophical and methodological preconditions of the origin of the first Academies in Europe. Here is given the detailed analysis of the formation of Academies of Sciences in England and France. Authors are paying a special attention to revealing the role of the power in organization and function of the Academies of Sciences in this countries in the XVII century.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: академия, Англия, Франция, организация, методология.

KЕY WORDS: science, Academy, England, France, organization, methodology.

XVII век был не только веком замечательных достижений в различных науках, но и столетием, в котором были достигнуты важные результаты в осознании сущности науки, её значимости для общества, в понимании необходимости взаимодействия учёных не только в пределах страны, но и их международного сотрудничества. Это было время возникновения в Европе первых академий наук и первых научных журналов. В этом отношении чрезвычайно интересны мысли о развитии науки и её роли в обществе Ф. Бэкона (1561 - 1626). Он был сыном сэра Н. Бэкона, лорда-хранителя большой королевской печати в первые 20 лет царствования Елизаветы I. В 1613 г. Ф. Бэкон становится главным прокурором Королевского двора, а затем лордом-хранителем печати (1617) и лордом-канцлером (1618).

Однако в 1621 г. палата лордов обвинила его в коррупции. Высокий Суд постановил, что он должен выплатить большой штраф и его следует заключить в Тауэр на срок, который укажет король. Ему запрещалась государственная деятельность, он лишался места в парламенте. Король милосердно отнёсся к Ф. Бэкону. Штраф был ему прощён, а в Тауэре он находился всего несколько дней. Но от государственной деятельности бывший канцлер Англии навсегда был отлучён.

Бэкон был активным пропагандистом науки, её огромной значимости для улучшения жизни людей. Он оказал большое влияние на привлечение внимания к науке общественности и власти. «Ведь на земле, конечно, нет никакой иной силы, - писал он, - кроме науки и знания, которая бы могла утвердить свою верховную власть над духом и душами людей, над их мыслями и представлениями, над их волей и верой... Что касается благосостояния и почестей, то дары науки, обогащая целые королевства и республики, тем самым развивают и приумножают благосостояние и богатство также и отдельных лиц» [Бэкон 1971 1,142].

В своей неоконченной работе «Новая Атлантида» Бэкон описал страну, где вся жизнь людей связана с достижениями научно-технического прогресса, которым управляет Дом Соломона. Это учреждение не только организует научные исследования и работу над многообразными техническими изобретениями, но и обеспечивает их внедрение в промышленность и сельское хозяйство, в здравоохранение, в бытовую жизнь людей. Оно распоряжается природными ресурсами страны и их эффективным использованием. Дом Соломона регулярно делает прогнозы погоды, предупреждает о массовых заболеваниях, нашествиях саранчи, землетрясениях и наводнениях. Он осуществляет широкую пропаганду научных знаний среди населения. Члены Дома Соломона создали специальные галереи, в которых представлены для обозрения различного рода новшества, а также статуи авторов замечательных изобретений. Научная деятельность членов Дома Соломона прекрасно организована. Одни из них регулярно выезжают в другие страны и привозят из них научные книги. Другие занимаются извлечением из книг необходимой научной информации. Третьи проводят различного рода опыты. Четвёртые оформляют полученные результаты. Пятые занимаются научными обобщениями, выявлением закономерностей. Наконец, имеется специальная группа людей, которые занимаются изобретениями. Дом Соломона располагает специальными помещениями с размещённым в них оборудованием, приспособленным для научных исследований. Особое внимание в Доме Соломона уделяется подготовке молодых учёных, что необходимо для непрерывности научной деятельности в государстве.

В книге «О достоинстве и приумножении наук» (1623) Бэкон писал: «...Драгоценнейшая влага знания...очень скоро целиком погибла бы и исчезла, если бы её не сохраняли в книгах, преподавании, беседах и главным образом в определенных местах, предназначенных для этого, - в академиях, коллегиях, школах, где науки получают как бы постоянное местожительство и сверх того возможности и средства для своего роста и укрепления.

Что касается деятельности, относящейся к развитию научных учреждений, то её можно разделить на четыре рода: строительство зданий, выделение денежных средств, предоставление привилегий, утверждение уставов и положений - всё это должно, прежде всего, содействовать достижению необходимого покоя и освободить учёных от посторонних забот и неприятностей» [Там же, 147].

Бэкон особое внимание уделял проблеме подготовки научных кадров, считая, что для этой цели необходимо привлекать самых квалифицированных специалистов, обеспечивая их труд достойной оплатой. «Я, безусловно, - писал он, - самым резким образом осуждаю скудость оплаты (особенно у нас) преподавателей как общих, так и специальных дисциплин... Для того чтобы процветали науки, нужно придерживаться военного закона Давида: "Чтобы доставалась равная часть идущему в битву и остающемуся в обозе", ибо иначе обоз будет плохо охраняться. Так и преподаватели для науки оказываются, так сказать, хранителями и стражами всех её достижений, дающих возможность вести бой на поле науки и знания. А поэтому вполне справедливо требование, чтобы их оплата равнялась заработку тех же специалистов, занимающихся практической деятельностью» [Там же, 150].

Считая, что наука по самой своей природе интернациональна, Ф. Бэкон пропагандировал усиление взаимодействия учёных разных стран. Он подчёркивал необходимость взаимодействия и университетов как важных учреждений, где не только готовятся будущие учёные, но и приумножаются научные знания. «Есть ещё одно, несколько более важное обстоятельство, на которое я хотел бы обратить внимание. Ведь если успешное развитие науки в немалой степени зависит от разумной организации отдельных университетов и правильного управления, то ещё больших результатов можно было бы добиться, если бы все университеты, рассеянные по Европе, установили между собой более тесную связь и сотрудничество» [Там же, 153].

Ф. Бэкон явился активным пропагандистом эксперимента, который в это время только начал входить в науку как эффективный метод познания. Понимая огромную значимость науки для жизни людей, он полагал, что наука должна пользоваться определённой методологией, которая обеспечит её быстрое развитие. Опора в научных суждениях на опыт, постепенное, шаг за шагом движение от единичных фактов к обобщению, а от него - к другому обобщению более высокого уровня - вот путь научного познания. Нужно построить индуктивную логику исследования и каждый учёный обретёт тогда возможность получать множество важных научных результатов. Он создал индуктивную логику открытия, считая, что теперь появилась невиданная возможность в раскрытии тайн природы. «Наш же путь открытия наук таков, - пишет Ф. Бэкон, - что он немногое оставляет остроте и силе дарования, но почти уравнива­ет их. Подобно тому, как для проведения прямой линии или описания совершенного круга много значат твердость, умелость и испытанность руки, если действовать только рукой, мало или совсем ничего не значат, если пользоваться циркулем и линейкой. Так обстоит и с нашим методом» [Бэкон 1971 2, 27].

Обосновывая огромную возможность преобразования жизни людей, которая содержится в науке, Ф. Бэкон обращал внимание на то, что её реализация должна опираться на знание законов природы. Он делил все научные исследования на светоносные и плодоносные. Первые направлены на изучение самого мира, а вторые - на поиск практических приложений полученных научных знаний, на различного рода изобретения. «Конечно, тот, кто считает, - писал Ф. Бэкон, - что целью всякой науки является её практическая полезность, безусловно, прав. Но в то же время, рассуждая таким образом, легко впасть в ту самую ошибку, о которой говорит древняя басня, рассказывающая о том, как остальные члены тела вступили в тяжбу с желудком за то, что он не приводит в движение тело, подобно суставам, и не вырабатывает ощущения, подобно голове, а между тем этот желудок, переварив полученную пищу, распределял её по всему телу» [Бэкон 1971 1, 149].

Английский историк Т.Б. Маколей (1800 - 1859), рассматривая жизненный путь Ф. Бэкона, так писал о нём в заключении своего анализа: «Сам он хорошо знал верную дорогу и когда-то даже решился вступить на неё. Ещё совсем молодым он признавался в одном письме: "Мои философские цели столь же велики, насколько скромны цели службы". И если бы служба оказалась для него делом маловажным, он стал бы не только Моисеем, но и Иисусом философии... имя его осталось бы не только великим, но и незапятнанным, и человечество могло бы с уважением вспоминать своего прославленного благодетеля... Мы не краснели бы за фальшь преданнейшего поклонника созерцательной истины и за рабское подобострастние самого смелого из защитников интеллектуальной свободы. И не увидели бы мы, как он то идёт далеко вперёд своего поколения, то безнадёжно отстаёт от него. Этот человек, впервые представивший законодательство как науку, был среди тех последних англичан, которые прибегали к пыточному следствию. Первый из философов, указавший им великую задачу постижения природы, оказался в числе последних торговцев правосудием. Не будь всего этого, мы смогли бы завершить наш обзор сей достойно прожитой жизни... не испытывая того чувства, которое возникает теперь при виде столь тесного переплетения великой славы и великого позора»[Маколей 2001, 248 - 249].

О значении науки для преобразования жизни, для понимания мира и говорили, и писали с разной степенью основательности во многих и, прежде всего, в наиболее развитых странах. Во Франции активным пропагандистом важности науки для общества и её методологом был великий математик и философ Р. Декарт (1596 - 1650). «...Можно достичь знаний, - писал Р. Декарт, - весьма полезных в жизни, и...вместо умозрительной философии, преподаваемой в школе, можно создать практическую, с помощью которой, зная силу и действие огня, воды, воздуха, звёзд, небес и всех прочих окружающих нас тел, так же отчётливо, как мы знаем различные ремёсла наших мастеров, мы могли бы, как и они, использовать и эти силы во всех свойственных им применениях и стать, таким образом, как бы господами и владетелями природы. Такие знания желательны не только для того, чтобы изобрести множество приёмов, позволяющих без труда наслаждаться плодами земли и всеми благами, на неё находящимися, но главным образом для сохранения здоровья, которое, без сомнения, есть первое благо и основание всех других благ этой жизни» [Декарт 1989 1, 286].

Декарт, также как и Бэкон, считал, что научным исследованиям того времени явно не хватает основательности, строгой, обоснованной методологии. Он также как и Бэкон полагал, что можно разработать логику научного открытия, оказав тем самым науке неоценимую услугу. «Смертными, - отмечал Р. Декарт, - владеет любопытство настолько слепое, что часто они ведут свои умы по неизведанным путям без всякого основания для надежды, но только для того, чтобы прове­рить, не лежит ли там то, чего они ищут; как если бы кто заго­релся настолько безрассудным желанием найти сокровище, что бесп­рерывно бродил бы по дорогам, высматривая, не найдет ли он слу­чайно какое-нибудь сокровище, потерянное путником» [Декарт 1989 2, 85].

Французский учёный разработал правила для руководства ума в поиске нового знания, в основе которых лежит дедукция. Он, подобно Ф. Бэкону, был уверен в том, что ему удалось создать логику открытия. «Под методом же я разумею достоверные и легкие правила, - писал Р. Декарт, - строго соблюдая которые, человек никогда не при­мет ничего ложного за истинное и, не затрачивая напрасно никакого усилия ума, но постоянно шаг за шагом приумножая знание, придет к истинному познанию всего того, что он будет способен познать» [Декарт 1989 1, 86].

В дальнейшем было показано, что никакой логики открытия не существует. Однако в научном познании, несомненно, важную роль играют и индуктивные, и дедуктивные заключения, которые так ярко пропагандировали Ф. Бэкон и Р. Декарт.

 И, наконец, Р. Декарт, так же как и Ф. Бэкон, был озабочен проблемой финансирования научных исследований. «Надо было бы, - замечает Р. Декарт, - господину кардиналу (Ришелье. - С.Д. и В.К.) оставить нам парочку-другую из своих миллионов;      это дало бы нам возможность проделать все эксперименты, необходимые для того, чтобы раскрыть особенную природу каждого тела. И я не сомневаюсь, что удалось бы достичь великих познаний, более полезных публике, чем все победы, которые могли быть одержаны, будь эти деньги потрачены на войну» [Там же, 618].

Быстрое развитие науки требовало общения учёных, обмена информацией, сотрудничества в проведении экспериментов, в обеспечении материальной базы исследований. Естественным ответом на эту потребность явилось образование в различных странах научных кружков, обществ и академий.

Одной из первых академий была Академия деи Линчеи (академия рысьеглазых), основанная восемнадцатилетним князем Чези в 1603 г. Среди её членов были Г. Галилей и будущий папа Римский, кардинал Ф. Барбарини. При ней был ботанический сад, кабинет редкостей природы, библиотека. Её члены регулярно собирались, ставили опыты, устраивали дискуссии, читали лекции для желающих. Вот как обосновывал Чези создание этой академии в 1616 г. Он писал, что «за неимением доселе учреждения, философской опоры для столь достойного, важного и свойственного человеку занятия, как обретение знания, с этой целью и была создана академия, или Совет Линчеи, которая была призвана объединить людей, пригодных для таких действий, и восполнить все вышеупомянутые недостатки, устранив все препятствия, подобная зоркой рыси, оттачивающей остроту ума и память, необходимые для познания вещей с всех сторон, изнутри и снаружи, как подобает, всё представленное в этом огромном театре природы» [Реале, Антисери 1996 3, 156]. После смерти Чези в 1630 г. Академия Деи Линчеи стала распадаться, прекратив своё существование в 1651 г.

В 1652 г. в немецком городе Швайнфурге врач Л. Бауш организует «Общество испытателей природы». В 1665 г. в нём было 30 членов. Общество имело большие финансовые трудности. В 70-е годы император Леопольд I обратил на него внимание и стал покровительствовать этому обществу, получившему название «Леопольдина». В XVII в. оно главное внимание сосредоточило на ботанике, минералогии и медицине. Но Германия не представляла в то время единого государства, и это объединение не стало общегерманским.

Заметным явлением в истории науки была Академия дель Чименто (академия опытов), основанная во Флоренции для проведения естественно-научных экспериментов (1657). Её организации содействовали герцоги Тосканы Фердинанд II и его брат Леопольд. В ней активно работали Э. Торричелли (1608 - 1647), ученик Г.Галилея В. Вивиани (1622 - 1703), Дж. Борели (1608 - 1679), Ф. Реди (1626 - 1698), Дж.Д. Кассини (1625 - 1712). Среди иностранных членов были Х. Гюйгенс (1629 - 1695, Голландия), англичане Г. Ольденбург и Р. Бойль. «Проверяя и перепроверяя» - был девиз этой академии. В Академии был создан хорошо оборудованный приборами физический кабинет, инкубатор для эмбриологических наблюдений, коллекции животных и растений. Она активно работала всего около 10 лет и перестала существовать в 1667 г. в результате того, что лишена была поддержки герцога Леопольда, который стал в это время кардиналом. Учёными этой академии незадолго до её ликвидации был издан том их трудов «Опыты по естествознанию, поставленные в Академии дель Чименто». Эта книга сыграла важную роль в развитии естествознания. Она многократно переиздавалась на разных языках вплоть до середины XIX в. «Хотя Академия дель Чименто просуществовала не долго, - замечает Ю.Х. Копелевич, - подлинный коллективизм её работ и тот глубокий след, который она оставила в истории научного прогресса, даёт право поставить её в ряд с возникшими в одно с нею десятилетие крупнейшими академиями Европы - Лондонским королевским обществом и Парижской академией наук» [Копелевич 1974, 31].

В 1660 г. 12 учёными в Лондоне было основано научное общество - «Коллегия для развития физико-математического экспериментального знания». Его председателем был назначен Джон Уилкинс, а секретарём - Генри Ольденбург. Среди 12 основателей «Коллегии» были физик и химик Роберт Бойль (1627 - 1691), экономист Уильям Петти (1623 - 1687), физик Генри Ольденбург, архитектор, инженер, астроном Кристофер Рен (1632 - 1723), астроном и математик Уильям Броункер (1620 - 1684), естествоиспытатель, поэт и философ Кенельм Дигби (1603 - 1665), математик Джон Уоллис (1616 - 1703). «Коллегия» с самого её основания имела покровительство короля Карла II, который проявлял интерес к науке. У него самого была придворная лаборатория, в которой он производил химические опыты. Король интересовался анатомированием трупов, навигацией, судостроением. В 1661 г. Карл II стал членом этого общества.

15 июля 1662 г. специальной хартией, подписанной королём, «Коллегия» получила статус королевского учреждения и стала называться «Лондонским королевским обществом для дальнейшего развития, посредством опытов, наук о природе и полезных искусств». Первым президентом «Лондонского королевского общества» (1662 - 1677) король назначил математика Уильяма Броункера. Секретарём стал Генри Ольденбург (1619 - 1677). Владея свободно английским, латинским, немецким и французским языками, находясь бессменно в течение 17 лет (1660 - 1677) на этом посту, он сыграл выдающуюся роль в организации посредством переписки научного общения европейских учёных. После Г. Ольденбурга секретарём Лондонского королевского общества стал биолог Н. Грю. Девиз «Не верь ничьим словам» стал ведущим для деятельности Лондонского королевского общества. По уставу «Общества» в дальнейшем президент избирал ежегодно.

В 1664 г. в обществе существовал уже ряд специализированных комитетов: механика, астрономия и оптика, анатомия, химия, агрономия, история ремёсел, комитет по сбору и описанию всех сделанных наблюдений о явлениях природы и всех произведённых опытах, комитет по корреспонденции. В 1675 г. была построена по проекту К. Рена в Гринвиче Королевская обсерватория. Первым директором этой обсерватории был Дж. Флемстид.

С 1665 г. стали публиковаться «Философские труды» Королевского общества, которые призывали учёных «искать, экспериментировать и открывать новое, обмениваться знаниями, насколько это возможно».

Уже в 1667 г. епископом Т. Спратом была написана книга «История Лондонского королевского общества». Автор - большой поклонник науки, избранный членом Лондонского королевского общества в 1663 г., написал книгу, в которой главное внимание было уделено обоснованию создания Общества, описанию его цели, стиля научных исследований. В этой книге обращалось внимание на то, что хотя невозможно отрицать чудеса, описанные в Библии, в свете развития науки не следует верить в их осуществление сегодня. И, конечно, замечал Т. Спрат, нельзя рассматривать случаи чумы, пожаров или наводнений как наказание за грехи человеческие. Ведь всё, что сегодня происходит, имеет естественные причины!

Анализируя основные вехи в становлении Лондонского королевского общества, автор отмечал большую роль идей Ф. Бэкона об организации науки в создании. «Я упомяну только великого человека, - писал Т. Спрат, - который имел ясное видение всех возможностей, открываемых этим новым учреждением: я имею в виду лорда Бэкона. В его книгах повсюду рассыпаны убедительные аргументы в защиту экспериментальной философии и наилучшие указания, как её развивать: он изложил их с таким искусством...что никакое другое сочинение не годилось бы для того, чтобы стать введением к истории Королевского общества» [Реале, Антисери 1996, 165].

Уже в первые годы существования общества его членами стали замечательные учёные: 1662 г. - естествоиспытатель Р. Гук (1635 - 1703), 1663 г. - математик И. Барроу (1630 - 1677), 1663 г. - физик и математик Х. Гюйгенс (1629 - 1695), 1667 г. - биолог Дж. Рей (1627 - 1705), 1668 г. - математик и астроном Дж. Грегори (1638 - 1675), 1668 г. - философ Дж. Локк (1632 - 1704), 1669 г. - биолог и врач М. Мальпиги (1628 - 1694), 1676 г. - астроном Дж. Флемстид (1646 - 1719), 1678 г. - астроном и геофизик Э. Галлей (1656 - 1742), 1680 г. - натуралист А. Левенгук (1632 - 1723), 1680 г. - физик Д. Папен (1647 - 1714).

В 1672 г. членом Королевского общества становится Исаак Ньютон (1642 - 1727). В 1687 г. он написал свою знаменитую книгу «Математические начала натуральной философии», которую издал в 1687 г. на свои средства Э. Галлей. «В истории естествознания, - писал С.И. Вавилов, - не было события более крупного, чем появление «Начал» Ньютона. Причина была в том, что эта книга подводила итоги всему сделанному за предшествующие тысячелетия в учении о простейших формах движения материи. Сложные перипетии развития механики, физики и астрономии, выраженные в именах Аристотеля, Птолемея, Коперника, Галилея, Кеплера, Декарта, поглощались и заменялись гениальной ясностью и стройностью "Начал"» [Вавилов 1943, 117].

После тяжёлого психологического кризиса в 1692 - 1694 гг. И. Ньютон практически перестал заниматься научной работой. В 1696 г. он назначается директором Монетного двора.

Первый президент Лондонского королевского общества У. Броункер занимал этот пост с 1662 г. по 1677 г. После него до 1703 г. сменилось 10 президентов. Все они, кроме К. Рена, были государственными деятелями, а не учёными. К. Рен находился на посту президента с 1681 г. по 1683 г. Это был замечательный человек. Окончив Оксфордский университет, он стал заниматься астрономией. С 1660 г. главным его занятием стала архитектура. К. Рен достиг в этой области огромных успехов, став крупнейшим представителем английского классицизма. После пожара в Лондоне, который уничтожил ¾ города (сгорело свыше 13 000 домов и 90 церквей), К. Рен принял активное участие в обновлении столицы. Им было построено более 60 церквей и различного рода гражданских зданий. Его главным творением является самый большой в мире протестантский храм - собор Св. Петра (1675 - 1710) в Лондоне. Замечательна архитектура, построенного К. Реном Королевского морского госпиталя в Гринвиче.

В 1703 г. президентом Королевского общества избирается И. Ньютон. Он занимал этот пост до конца жизни (20 марта 1727). Его президентство не было плодотворным. Сам Ньютон уже не занимался математикой и естествознанием. В это время он проявляет интерес к истории, хронологии и религии. Он вычисляет, например, основываясь на Библии, время второго пришествия Христа. А главное - это был тяжелый период в жизни Королевского общества, связанный прежде всего с финансовыми трудностями.

И. Ньютон был похоронен в Вестминстерском аббатстве. На его похоронах присутствовал молодой Вольтер, который станет активным пропагандистом учения И. Ньютона. В 1730-е годы он опубликовал книгу «Основы философии Ньютона». На статуе И. Ньютона, воздвигнутой в 1755 г. в коллегии Троицы в Кембридже, написано: «Разумом он превосходил род человеческий».

Лондонское королевское общество фактически создавалось и работало по заветам Ф. Бэкона. Оно вдохновлялось идеями величия научного прогресса, осуществление которого немыслимо без эффективного взаимодействия различных учёных. Однако в жизни всегда бывает всё сложнее, чем предполагается. В XVII в. интерес к науке проявляли «люди с независимыми средствами, в большинстве своём купцы, средние землевладельцы и преуспевающие представители свободных профессий - врачи, адвокаты и немало священников». Они добивались королевского покровительства, «но мало могли рассчитывать на королевские деньги для науки; король Карл II так и не отпустил своему Королевскому обществу ни одного пенни...» [Бернал 1956, 247].

Количество учёных в обществе не превышало 30%. Это было связано, прежде всего, с финансовыми проблемами. Члены общества должны были платить членские взносы. Некоторые из них оказывали спонсорскую поддержку научным исследованиям. Так, например, Г. Копли завещал обществу 100 ф.ст. на научные опыты. С 30-х годов XVIII в. учёных англичан и иностранцев, добившихся важных экспериментальных результатов, стали награждать золотой медалью Г. Копли. Обществу было выгодно расширять количество своих членов. Следует иметь в виду также и то, что сбор членских взносов был далеко не простым делом. Так, в 1673 г. членские взносы заплатила лишь одна треть членов Королевского общества. Несмотря на общую поддержку короля, учёные постоянно испытывали большие финансовые трудности. Ф. Бэкон предчувствовал грядущие проблемы этого рода. В посвящении к королю в своей книге «О достоинстве и приумножении наук» он обращал внимание на ненормальное отношение к науке со стороны властей: «...По моему глубокому убеждению, - писал он, - большинство действий и предприятий правителей осуществлялось скорее ради прославления и увековечения их собственного имени, чем ради развития и успеха самих наук...» [Бэкон 1971 1, 147].

Следует учесть и следующее немаловажное обстоятельство. В середине XVII в. в публикациях Королевского общества встречалось много обещаний о практических приложениях науки, ожидаемых преобразованиях в жизни людей. Многочисленные достижения в математике и естествознании внушали уверенность и самим учёным, и тем более обществу, что эти ожидания вполне обоснованны. Однако существенных прикладных результатов наука дать ещё не могла. В конце же этого века подобные обещания практически пропадают. В результате всё меньше становилось спонсоров. А интерес к науке со стороны общественности, конечно, был связан в первую очередь с ожиданием её влияния на улучшение жизни людей. С другой стороны, английский король, как и все короли, испытывал большую нужду в деньгах тем более, что он после «славной революции» был очень сильно ограничен парламентом в инициативах по добыванию денег. В итоге количество членов Королевского общества стало уменьшаться, ухудшая и без того неважное финансовое обеспечение научной деятельности. Положение существенно станет изменяться в XVIII в. И пионером в практическом применении науки станет Англия, которая первой совершит промышленный переворот - использование в производстве машин.

Таблица. Количество членов

лондонского королевского общества

Практически одновременно с образованием Королевского общества в Англии была создана Королевская Академия наук во Франции. Объединение учёных во Франции осуществлялось под руководством министра Ж.Б. Кольбера. 22 декабря 1666 г. начались регулярные собрания Академии наук. В списке её членов было 21 имя, среди которых были математик и физик Х. Гюйгенс (1665 - 1681) - первый председатель Академии наук, математик П. Роберваль (1602 - 1675), астроном Ж. Пикар (1620 - 1682), физик Э. Мариотт (1620 - 1684), архитектор и физик К. Перро (1613 - 1688).

В 1669 г. в Париже создаётся Королевская обсерватория, первым директором которой станет Ж.-Д. Кассини. В 1672 г. по проекту К. Перро была построено её специальное здание.

Среди парижских академиков в конце XVII в. были математики М. Ролль (1652 - 1719), П. Вариньон (1654 - 1722), Г. Ф. Лопиталь (1661 - 1704), астроном. Дж Д. Кассини (1625 - 1712), астроном О. Рёмер (1644 - 1710), ботаник П. Турнефор (1656 - 1708), учёный-популяризатор Б. Фонтенель (1657 - 1757). В 1676 г. иностранным членом Парижской Академии наук был избран Лейбниц, а в 1699 г. её членом стал И. Ньютон.

Французские власти проявили уникальное внимание к выдающимся деятелям культуры, обеспечивая их жизнь специальным содержанием. На эти цели в 1664 г. было истрачено 77 500 ливров. Пособия получили 58 человек, из них 11 были иностранцами. В 1665 г. государством было потрачено на эти пособия 82 000 ливров. Их получили 65 человек, включая 14 иностранцев. В следующем году эти расходы составили уже 95 000 ливров. Эти деньги получили 72 человека.

Знаменательным событием в истории науки было начало издания первого научного журнала - «Журнала учёных». Это произошло 5 января 1665 г. Издателем его был советник парламента в Париже Д. де Сало. До этого времени учёные могли обмениваться результатами своих исследователей только через переписку. Огромная роль в этом деле принадлежала французскому естествоиспытателю М. Мерсенну (1588 - 1648), которого называли «секретарём учёной Европы». В 1611 г. он вступил в орден миноритов и стал жить в монастыре, осуществляя переписку с учёными разных стран. Он информировал учёных о новых научных результатах, предлагал им вопросы, требующие научного исследования, побуждал публиковать полученные результаты. Таким образом, М. Мерсенн содействовал взаимодействию учёных, в котором уже чувствовалась необходимость. В ареале его внимания оказались выдающиеся учёные того времени: Р. Декарт, Х. Гюйгенс, П. Ферма, Ж.П. де Роберваль, Г. Галилей, П. Гассенди, Т. Гоббс, Б. Паскаль, Ж. Дезарг, Б. Кавальери, Э. Торричелли.

 Издание научных журналов на национальных языках было важным событием в развитии науки. Одним из значимых последствий этого было создание условий для большего привлечения общественности к ознакомлению с научными исследованиями. Это имело и экономическое основание, поскольку больший тираж журналов имел лучшую окупаемость его создания. Однако довольно быстро на этом пути стали ощущаться новые проблемы. Если раньше, когда языком науки была латынь, научная терминология была единой, теперь возникли сложности с унификацией научной терминологии. Ну и, конечно, появились трудности восприятия научной информации, ведь доступ к ней теперь требовал знания языков, на которых печатались научные журналы. Решению этих проблем способствовала организация в Лейпциге издания с 1682 г. международного журнала на латинском языке «Труды учёных», который просуществовал 100 лет. В нём публиковались оригинальные работы учёных различных стран, рецензии на вышедшие издания. Регулярно рецензировались не только научные книги, но и различные научные журналы: французский «Журнал учёных», «Философские записки» Лондонского королевского общества и др. В этом журнале печатались ведущие учёные Европы. Так, например, Лейбниц опубликовал в нём около 40 работ.

 26 января 1699 г. королём был подписан первый официальный устав Академии наук. Было предусмотрено 10 почётных академиков, 20 штатных (получающих жалование) академиков, 20 нештатных академиков, а также 20 учеников (по одному на каждого штатного академика).

 Почётными членами Академии наук избирались приближённые короля, его министры, государственные советники, маршалы и др. Так, например, почётными академиками были Ришелье, маршалы Таллар, Вобан, министр и государственный секретарь Торси. Из них король ежегодно назначал президента Академии наук.

Таблица 2 Распределение штатных и нештатных мест академиков

Академики на место нештатного академика должны были выдвинуть двоих кандидатов, одного из которых выбирал король.

Франция дала первый пример организации академии наук на государственной основе. Этот опыт будет затем успешно применяться во многих странах, в том числе и в России.

Политика Ж.Б. Кольбера, который был сторонником меркантилизма, предполагала ограничение связей французских учёных с учёными других стран из опасения заимствования иностранцами достижений французов. Преемник Ж.Б. Кольбера (1684 г.) Лувуа считал, что академия должна заниматься только практически значимыми проблемами. С целью не допустить отклонений от этой установки к академии был приставлен особый чиновник, которому было предписано контролировать её деятельность. Но все эти неприятности были временными. Наука прочно вошла в жизнь и её ждали замечательные успехи как в познании реальности, так и в использовании её достижений для преобразования жизни людей. «К 1690 году наука, - писал Дж. Бернал, - определённо сформировалась. Она приобрела огромный авторитет, по крайней мере, в высших кругах общества того времени. Она имела собственные организации в лице Королевского общества и Королевской академии наук, которые были тесно связаны узами личного общения с правящими кругами - с парламентом и влиятельными семействами вигов в Англии, с королевским двором во Франции. Она распространялась на другие страны. Была создана последовательная методология эксперимента и математического анализа, последовательный метод, с помощью которого можно было рано или поздно взяться за разрешение любой проблемы» [Бернал 1956, 276].

В конце XVII в. наука в наиболее развитых странах утвердилась как самостоятельный и важнейший элемент культуры. В ней сложился специфический стиль мышления, свой комплекс ценностных ориентиров. Этому содействовало как большое количество замечательных её достижений в математике, естествознании, экономической науке и педагогике, так и осмысление самого феномена науки, особенностей научного познания, значения науки для понимания и преобразования мира. «Подобно тому, - писал историк науки Ф. Даннеман, - как в эпоху Возрождения увлекались античностью, так в XVII в. царил не меньший энтузиазм к точному знанию и родственной ему по духу новейшей философии, являвшимся как бы заменой религиозной жизни прошедших веков» [Даннеман 1935, 199].

Важную роль в утверждении высокого социального статуса науки сыграл английский мыслитель, член Лондонского королевского общества Дж. Локк (1632 - 1704). Локк прославился своими замечательными идеями о веротерпимости и свободе совести, о разделении властей, о народе как суверене страны и его праве не только критиковать, но и, в крайнем случае, даже свергать правительство, если оно оказывается несостоятельным. Большую известность имели его критика теории врождённых идей, учение о сознании как «чистой доске», об опытной основе познания. Эти важные философские мысли Локка привлекли к себе внимание и содействовали распространению рационалистической идеологии в обществе. Локк страстно призывал учёных бескорыстно служить делу науки, поиску истины. «Кто хочет серьёзно приняться за поиски истины, - писал Дж. Локк, - должен, прежде всего, подготовить свой ум любовью к ней: ибо, кто не любит истины, тот не станет прилагать много усилий на отыскание её и не будет очень огорчён, если не достигнет её. В царстве науки все объявляют себя любителями истины, и всякое разумное существо считало бы обидным иное мнение о себе. При всём том можно справедливо утверждать, что очень немногие любят истину ради самой истины, даже среди убеждённых в этом людей. Стоит заняться исследованием того, как человек может узнать, искренне ли он любит истину. И я думаю, есть один безошибочный признак этого, а именно не поддерживать никакого положения с большей уверенностью, нежели позволяют доказательства, на которых оно построено. Кто выходит за это мерило согласия, тот совершенно очевидно принимает истину не из любви к ней, любит истину не ради самой истины, а ради какой-нибудь иной, побочной цели».

Вторая половина XVII в. явилась важным этапом в становлении эпохи Просвещения, когда наука стала рассматриваться как высшая ценность в культуре.

ЛИТЕРАТУРА

Бернал 1956 - Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956.

Бэкон 1971 - Бэкон Ф. Сочинения в 2 т. М., 1971.

Вавилов 1943 - Вавилов С.И. Исаак Ньютон. М.-Л., 1943.

Даннеман 1935 - Даннеман Ф. История естествознания. Т.II. М.-Л., 1935.

Декарт 1989 - Декарт Р. Соч. в 2 т. М., 1989.

Копелевич 1974 - Копелевич Ю.Х. Возникновение научных академий. Л., 1974.

Локк 1987 - Локк Дж. Соч. в 3 т. Т. 2. М.,1987.

Маколей 2001 - Маколей Т.Б. Англия и Европа. СПб., 2001.