Капитализм и социализм - это реальные общества, которые возникли и сохранились в истории до настоящего времени, но одновременно - это  категории социального познания. Капитализм и социализм как способы производства и характеристики общества осознаны в качестве таковых в ходе развития западной теоретической мысли. Оба термина - социализм и капитализм - обозначали также альтернативные концепции модернизации, что собственно и определяло их практически-политическую и экономическую значимость для многих стран. Данная статья посвящается дискурсам капитализма, направленным на то, чтобы обозначить возможные сценарии его будущего, выявляемые нами на фоне его предшествующей эволюции.

Capitalism and socialism - these are real societies that have arisen and have existed so far, but at the same time - they are categories of social cognition. Capitalism and socialism have been considered as the modes of production and characteristics of society in Western theoretical thought. Both terms - socialism and capitalism - serve as alternative concepts of modernization, which in fact determined their practical political and economic significance for many countries. This article is devoted to the discourses of capitalism, aimed at identification of possible scenarios for the future of capitalism; scenarios that are detected by us against the backdrop of the previous evolution of capitalism.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: кризис, капитал, капиталист, капитализм, история капитализма, теория капитализма, будущее капитализма, сценарии развития, человек, общество, экономика, социальность, конвергенция, когнитивная технология, социальные проекты.

KEYWORDS: crisis, capital, capitalist, capitalism, the history of capitalism, theory of capitalism, the future of capitalism, scenarios of development, human being, society, economy, sociality, convergence, cognitive technologies, social projects.

Критики и апологеты капитализма

Мировой экономический кризис, начавшийся в США распространившийся на Западе и охвативший глобальный капитализм, стимулировал новую волну критики капитализма. Президент Франции Н. Саркози даже заявил, что пора подумать о преимуществах социализма перед капитализмом. Многие восприняли его слова вполне серьезно. Но они, скорее всего, не учли того, что во Франции сильны социалистические силы и левые партии, и потому Саркози сделал кивок в адрес этих сил, которые за ним не шли, желая продемонстрировать себя как президента всех французов, а не их части. Однако разрастание кризиса, последствия которого не изжиты до сих пор, заставило Саркози, и не только его, всерьез обеспокоиться проблемами капитализма. Остроту современной кризисной фазы капитализма отмечают многие из его теоретиков и практиков. Показательна в этом отношении позиция бывшего главы Федеральной резервной системы США А. Гринспена, заявившего о своем глубоком разочаровании в либеральной рыночной экономике в целом, в которую он еще недавно свято верил. В одной из своих последних работ он пытается представить новый образ будущей мировой финансовой и экономической системы  [Гринспен 2008].

Но это критика «сверху», со стороны тех, кто ответствен за организацию и функционирование рыночной экономической машины. Однако критическое настроение сегодня все чаще обнаруживается и у тех, кто непосредственно пользуется благами западной цивилизации. Результаты недавнего опроса немцев и австрийцев по вопросу об их отношении к капитализму[1], которые опубликовал журнал «Шпигель», оказались просто ошеломляющими. Выяснилось, что в современной кризисной ситуации немцы и австрийцы стали подвергать сомнению перспективу ориентации преимущественно на экономический рост. Теперь они все большее внимание обращают на негативные стороны капитализма, особенно в сфере угроз окружающей среде и социальной поляризации населения [Розе 2010]. Представители фонда им. Б.Ф. Этцеля, проводившие опрос, утверждают, что девять из десяти опрошенных желали улучшить существующий экономический порядок. Но каким образом? На первом месте стоит защита природы, на втором - рациональное отношение к ресурсам, на третьем - социальная справедливость. Сегодня количество социал-демократов и зеленых в политическом спектре Германии практически сравнялось: каждая из этих партий имеет примерно по 30% поддержки избирателей. Журнал «Шпигель», анализируя результаты опроса, сообщает о том, что 4/5 всех его респондентов говорят о личной ответственности, о готовности изменить собственные привычки, свой стиль жизни, если это потребуется для улучшения экономического устройства общества[2]. Они не хотят старого капитализма, но не мечтают и о социализме. Их альтернатива - это включение в проект развития не только экономического роста, но и многих других параметров, имеющих социально-гуманитарное, экологическое, этическое содержание. Но будет ли это тогда соответствовать капитализму?

 На Западе, традиционно, много критической литературы и выступлений, направленных на устранение недостатков капитализма. Однако в тех странах, где капитализм есть,  его критика всегда присутствует и особенно  в периоды кризисов.  Там же, где капитализма никогда не было, часто доминирует желание политических элит или академического сообщества внедрить капитализм, и в этом усматривается  основная цель модернизации. При этом любая критика капитализма нередко воспринимается как неприемлемая. Достаточно много апологетики капиталистической системы присутствует в Интернет-изданиях. Одним их характерных примеров такого рода является статья «Глобализация: история и интерпретация», который пишет, что «многие известные экономические журналы тиражируют антикапиталистическую чушь» [3]. Примером такой чуши оказывается статья в Business Week о глобальном капитализме, согласно которой отрицательной чертой капитализма является разрушение целых обществ, проявляющееся как в финансовых кризисах, так и в поведении транснациональных корпораций. Существует, таким образом, как антикапиталистическая критика, так и критика, направленная на улучшение капитализма, как существенная, так и относящаяся к его отдельным проявлениям, в рамках которой выдвигаются его новые альтернативы. Примером последнего может быть деятельность Франклина Делано Рузвельта в период Великой депрессии, в котором многие видели разрушителя капитализма, хотя он был его спасителем.

Что такое капитализм?

Капитализм и социализм - оппонирующие друг другу понятия. Термин «социализм» довольно давний. Он был выдвинут П. Леру и социалистами-утопистами Р. Оуэном, А. Сен-Симоном, Ш. Фурье. А с термином «капитализм» дело обстоит совершенно иначе. А. Смит, классик буржуазной политэкономии, не употреблял термина «капитализм». Он выдвинул трудовую теорию стоимости и обосновал значимость рынка. При этом он не понимал рынок как абсолютно новое явление. Он не понимал его как исключительную принадлежность новых экономических отношений. Он часто сравнивал рынок Англии с рынком Китая. В Китае Смит находит преимущества огромного человекоемкого рынка, отмечал упорство китайцев в  труде и дешевизну рабочей силы в Китае, способность китайцев производить и продавать огромное число товаров. А рынок в Англии, утверждал он, маленький, его человекоемкость невелика, возможность продавать ниже. Поэтому нужны, считал Смит, объединение рынков европейских стран и нужны машины, которые могли бы сравниться с производительной емкостью китайского общества, обеспеченной огромным числом работающих людей. Маркс тоже не употреблял термин «капитализм», хотя он писал о капитале. Он говорил о буржуазном способе производства, о буржуазном обществе, обществах личной и вещной зависимости, о капитале. Он, конечно же, имел в виду капитализм, но сам термин не принадлежит Марксу.

Тщательное исследование вопроса о происхождении термина «капитализм» проведено Ф. Броделем. По его мнению, он возник довольно поздно в ряду других - сначала был принят термин «капитал», затем «капиталист» и только затем «капитализм». Капитал понимался чаще всего как ценности, запас товаров, деньги, и прежде всего деньги, приносящие процент. Уже в начале XIII в. это слово употребляли итальянские купцы. Но «слово капитал возобладает в конечном счете лишь в связи с медленным «износом» других слов, который предполагал появление обновленных понятий, "перелом в знаниях", как сказал бы Мишель Фуко... однако мало-помалу слово капитал брало верх» [Бродель 2006, 232-233] Развитие этого понятия ведет к учению Карла Маркса о капитале как средстве производства. Слово капиталист, как показывает Бродель, появилось в Голландии XII в. В XVIII в. оно уже распространилось, чаще в виде прилагательного «капиталистический». Но «слово "капиталист" еще не означало предпринимателя, вкладчика капитала. Это слово, как и слово "капитал", оставались привязанными к понятию денег, богатства самого по себе» [Бродель 2006, 236] Капиталист рассматривался (и часто с пренебрежением) как обладатель денежных состояний и не скоро в нем начали видеть человека, «оперирующего деньгами и предоставляющего средства» [Бродель 2006, 236].

По версии Броделя, слово «капитализм» употребил Луи Блан в 1850 г. в значении присвоения капитала некоторыми людьми, при котором исключаются другие люди. Его упоминал П.Ж. Прудон примерно в том же смысле. Но использование этого термина было эпизодическим. Бродель не упоминает рыночной составляющей при определении капитализма, поскольку он считает ее не специфическим признаком капитализма, но «гумусным слоем» любой хозяйственной деятельности. «На самом деле, - говорит Бродель, - лишь в начале нашего века (имеется в виду XX век. - Авт.) это слово (капитализм. - Авт.) в полную силу зазвучало в политических дискуссиях как естественный антоним социализма» [Бродель 2006, 236]. Он утверждает, что из эпизодически употребляемого и политически нагруженного этот термин превратился в научный и вошел в научный оборот в работе В. Зомбарта «Современный капитализм» в 1902 г. Проницательный социолог Р. Шпакова также отмечает, опираясь на другие, чем у Броделя, источники - на ведущих экономистов и социологов Германии, на немецкую социологическую ассоциацию, - что впервые термин «капитализм» употребил именно Зомбарт в указанной выше работе, что именно он повлиял на обращение М. Вебера к проблеме специфики современного западноевропейского капитализма. М. Вебер приступил к анализу капиталистического духа только вслед за В. Зомбартом.

Бродель пишет: «Капитализм, определяемый... как место вложения капитала и высокого уровня его воспроизводства, надлежит затем «вписать» в рамки экономической жизни (что делается посредством рыночной экономики. - Авт.), и он при этом не заполнит всего ее объема. Следовательно, имеются две зоны, где его надлежит помещать: та, которую капитал удерживает и которая есть как бы его предпочтительное место обитания, и та, которую он затрагивает окольным путем, в которую «втирается», не господствуя над нею постоянно» [Бродель 2006, 230]. Но так он определялся в начале XX в. Маркс употреблял термин «буржуазное общество», указывая, прежде всего на способ производства и политическую власть, вытекающую из него и класс, стоявший у его истоков. А уже в период Второй мировой войны К. Поланьи делает вывод о том, что капитализм не только полностью заполняет экономическую сферу, но и возвышается над обществом. В предисловии к его книге отмечается: «События и процессы, теории и поступки предстают перед нами в новой перспективе... Сведение человеческого существа к простой «рабочей силе», а природы - к земельной собственности» превращает новую историю в высокую, захватывающую драму, в финале которой ее скованный протагонист - общество, разрывает свои цепи» [Макайвер 2002, 6]. А сегодня - более того, капитализм делает все общество и даже культуру капиталистическими, подчиняя все сферы существования человека интересам капиталистического накопления. Процесс капитализации общества обрел теперь универсальные характеристики и породил в основном все те проблемы, которые теперь заставляют поднимать вопрос о будущем капитализма.

Капитализм не оставался неизменным

            В переписке с А. Смитом Д. Юм, восхищаясь его трудом о богатстве народов, отмечал, что сам «он молится за распространение коммерции так же в Германии, Испании, Италии и даже в самой Франции» [ Ландрес, Коландер 2002, 77]. «В самой Франции» потому, что именно там за десять лет до публикации «Богатства народов» в 1776 г. Смит задумал этот труд. Как отмечает автор послесловия к изданию А. Смита А.В. Аникин, «Франция присутствует в книге Смита не только в идеях, прямо ли, косвенно ли связанных с физиократией, но и в великом множестве наблюдений (включая личные), примеров и иллюстраций. Общий тон всего этого материала критический. Для Смита Франция с ее феодально-абсолютистским строем и оковами для буржуазного развития - самый яркий пример противоречия фактических порядков идеальному "естественному порядку". Нельзя сказать, что в Англии все хорошо, но в общем и целом ее строй гораздо больше приближается к "естественному порядку" с его свободой личности, совести и - главное - предпринимательства» [Аникин 2007, 889]. (Этот, казавшийся Смиту естественным, порядок позже предстанет как общественный.) Следовательно, тот новый элемент научного анализа, который возник у Смита, обусловлен зрелостью экономических отношений в Англии, появлением там объективно протекающих экономических процессов, их своего рода квазиприродностью (Смит был ньютонианцем) или тем, что К. Маркс характеризовал как приближение английского капитализма к классически чистому. Десять лет, которые Смит потратил на написание своего труда о богатстве народов, были не только годами его работы, но и годами вызревания  тенденций английского капитализма, которые он характеризует в пяти томах своей книги. Это - общественное разделение труда и увеличение производительности труда;  становление природы капитала, его накопления и применения; развитие благосостояния англичан; различие систем политической экономии в разных странах; рост доходов государя и государства. Франции для развития по капиталистическому пути потребовалось несколько буржуазных революций. Мечта Юма осуществилась. Капитализм распространился на страны, о которых писал Юм, и не только на них, варьируясь от дирижистских моделей во Франции до коммерческой республики США. США создали политическую и социальную систему вокруг идеи коммерции и по сути капитализма. Свободное предпринимательство требовало политической и социальной защиты, которая была представлена в моделях демократии, разделения властей, в утверждениях священности частной собственности.

Что касается типологических различий, капитализм прошел ряд фаз:

Торговый и предпромышленный капитализм - основанная на торговле форма капитализма, предшествующая промышленному капитализму, связанная с географическими открытиями и накоплением капитала. Торговый капитализм доминировал на начальной фазе формирования капитализма, при переходе от традиционного Запада к современному. Ему соответствует и то, что Ф. Бродель вслед за французским исследователем Ю. Бурженом называл четырехчастной (т.е. состоящей из четырех частей) моделью предпромышленности, которая включала: 1) бесчисленные маленькие семейные мастерские, ремесленную промышленность (пекарни, мельницы и пр.); 2) мастерские, расположенные в разных местах, но связанные друг с другом, или иначе, рассеянные фабрики, существующие еще в Средневековье; 3) фабрики, собранные воедино. Их называли мануфактурами; 4) фабрики, оснащенные машинами и использованием энергии воды и пара. Даже К. Маркс называл их фабриками, хотя они существовали с XVI в. [Бродель 2006, 293-297]. Далее мы покажем, что Бродель как историк был бы в затруднении при описании этого периода без термина «капитализм».

Промышленный капитализм - знаменует переход к первой современности, к либеральному капитализму. Это - наиболее исследованный тип капитализма, прежде всего К. Марксом, но недостаточно разделенный на отдельные этапы, несмотря на то что промышленный капитализм варьируется с точки зрения форм производства и организации бизнеса. Первоначальными производителями капиталистических фабрик были не квалифицированные рабочие, а люмпенизированные в городах крестьяне, согнанные с земель, сначала в Англии в результате огораживания. Буржуазная культура, мягкая социальная среда и большие капиталистические предприятия еще не сформировались. Наука была ближе к литературе, чем к производству, и не влияла на него.

 Цеховое производство было производством, организованным хозяевами цехов. Но промышленная революция сильно изменила капитализм. Она произвела машины, квалифицированных рабочих, распространила образование. Промышленный капитализм строился по профессиональной матрице машин, как потребитель машин. Уже Маркс отмечал, что на следующей фазе производство начинает управляться не только хозяевами, но и акционерами. Акционирование он рассматривает как упразднение частной собственности в рамках капитализма, поскольку акционерами предприятий могут стать миллионы людей [Ойзерман 2011, 290]

После промышленной революции фактором динамики капитализма стала первая глобализация 1885-1914 гг. Началась свободная торговля, в которой больше всего была заинтересована наиболее экономически развитая Англия и участвовали Россия и Германия, скоро развязавшая Первую мировую войну в ответ на свою неконкурентоспособность в глобальной экономике. После войны либеральная современность и либеральный капитализм более не существовали. Появилась вторая организованная современность,  организованный капитализм, массовое производство и массовое общество, лидирующую роль приобрел финансовый капитал [Федотова, Колпаков, Федотова 2008, 184-250]. Предприниматель, как уже было отмечено, оставаясь хозяином или передавая предприятие акционерам, передавал, управленческие инстанции администраторам и менеджерам. На рубеже XIX-XX вв. Ф. Тейлор поместил между хозяевами предприятий и рабочими посредствующее звено - менеджеров с целью увеличения производительности труда и смягчения классовых антагонизмов. Эта инновация соответствовала кризису либерального капитализма и первой либеральной современности XIX в. и последующему переходу к организованному капитализму в XX в. В межвоенные годы XX в. появилась система фордизма - стандартизации производства, конвейеров, расчленяющих производство на операции и позволяющих использовать менее квалифицированную рабочую силу для удешевления производства. Термин «организованный капитализм», в отличие от капитализма либерального, был введен австромарксистом Р. Гарфильдингом (1877-1941), разработан социологами П. Бергером, С. Лэшем, Дж. Ури. Зарождавшийся с начала XX в., этот тип капитализма (и второй современности) начал формироваться в условиях кризиса либерального капитализма, роста значимости монополий, о котором Бродель пишет как о ведущем признаке капитализма. Организованный капитализм проявил себя как в формах государственно-монополистического капитализма, так и формах социал-демократии и технократии. Государство начинает играть большую роль в преодолении противоречий капитализма этого типа [Полякова 2004, 58-80], [Хабермас 2010].

Потребительский капитализм сформировался в середине XX в. на Западе и был продолжением массового производства и массового общества, новой фазой второй организованной современности и организованного капитализма. Он соответствовал этапу зрелости второй организованной современности, называемой в тот период поздней современностью. Предпосылкой потребительской фазы является то, что фактором, организующим капиталистическое производство, стала новая высокоавтоматизированная техника и технократические принципы управления. Производство уже не нуждалось в большом количестве рабочих.

Потребительское общество, возникшее в 1950-е гг. на Западе, сильно изменило промышленный капитализм во всех его организованных и менеджерских вариантах, превратив его в потребительский. Потребление всегда признавалось частью производства, в ходе которого потребляются товары, капиталы, человеческий труд, материалы. Потребитель включался в круговорот потребления произведенных товаров. Характерной для теорий потребления была констатация, что потребительские устремления определяются произведенными товарами. Сам потребитель не является непосредственным заказчиком того, что он решит потреблять. В обществе потребления в условиях развития автоматизированных производств значительная часть работников высвобождается, уходя в сферу обслуживания, подобно тому, как в свое время крестьяне уходили из деревень в города на фабрики. Производство имеет теперь гораздо большие технические, технологические, административные возможности для изготовления все новых и новых товаров, а рекламные службы для усиления их оборота и разжигания консьюмеристских устремлений. Раскручивание потребления разворачивает производства, потребитель становится более важной частью производства, чем, если бы он сам работал на производстве. Значение потребителя как производительной силы еще, видимо, предстоит оценить. (Вред) Негативные последствия  консьюмеризма для человека и общества многократно описаны. Но для производства консьюмеризм чрезвычайно полезен. В итоге он способствует окончательной победе экономических отношений над всеми прочими сферами, упрощает массового человека, обеспечивает победу материальных ценностей над духовными.

Нравственно-общественный вопрос, как вывести одних людей из недопотребления, других из перепотребления, а третьих из консьюмеристского сознания на фазе потребительского капитализма начинает в некоторой мере разрешаться начавшимся творческим участием потребителей в производстве и в сервисной сфере. С развитием телекоммуникационных и интернет технологий в самом конце ХХ в. возникает новая фаза потребительского капитализма - своего рода капитализм покупателей, для которого характерно непосредственное участие кастомеров, как их называют на Западе, в создании производимых для них же товаров или услуг. Например, в процессе покупки и оформлении билетов на самолет определенных компаний человек из обыкновенного пассажира превращается в полноправного сотрудника, когда он сам для себя выбирает удобный маршрут, места в самолете, тип питания и заранее производит регистрацию на рейс в день вылета. Пример другой очень успешной стратегии вовлечения покупателя в кастомизацию выпускаемой продукции демонстрирует компания Apple, которая, выпустив iPod, в буквальном смысле осуществила революцию аудио и видео рынка. Купив iPod, кастомер окончательно «подгоняет» его под собственные вкусы, загружая через интернет-магазин фирмы свою любимую музыку, клипы, фильмы или книги. Капитализм покупателей - это  новые формы отношений между фирмами и потребителями. Компании не только вовлекают потребителя в процесс создания окончательного продукта, превращая его тем самым в собственного работника, но   вынуждены считаться с пожеланиями кастомеров, которые сегодня представлены многочисленными независимыми Интернет-сообществами. Все большее распространение получают формы прямого обмена товарами между людьми, а не между покупателями и фирмами. При капитализме покупателей фирмы постепенно перестают навязывать рынку собственные идеи товаров и услуг, уступая свою власть непосредственно потребителю. Характерной приметой этих перемен может служить тот факт, что бренд компаний, который еще недавно считался их важным капиталом и оценивался до 30% их рыночной стоимости, сегодня находится под контролем кастомеров, а не менеджеров [Ли, Бернофф 2008, 78].

Международное разделение труда привело к тому, что сегодня западный капитализм стал разработчиком модели и дизайна продуктов, которые производятся в странах Азии, особенно в Китае, там, где имеется дешевая и привыкшая труду рабочая сила. Индия специализируется на сервисе, выполняя для Запада бухгалтерские операции, расшифровывая сделанные в США томограммы и пр. Место России в этом разделении труда - интеллектуальный продукт. Но наше образование двинулось в противоположном направлении, противопоставляя прикладную науку фундаментальной и откладывая последнюю, на деле являющуюся источником новейших технологий, «на потом»[4].

Место Запада в мировом разделении труда обеспечил возникший здесь когнитивный капитализм. Эта разновидность капитализма стала следствием динамики перемен и глобализации, приведшей к выше обозначенному международному разделению труда. Меняющаяся социальность связана с формами изменения материальной жизни. Деятельность производственных акторов влияет на формы жизни. Сегодня роль знания возросла в количественном и качественном отношении. Прежде всего мы видим рост производства знания, фабрик знания. Например, политехнический университет в Китае объявил на своем 90-летии множеству приглашенных иностранных журналистов, что к своему 100-летию они станут первым университетом в мире. Русские же ученые должны были уехать в США, чтобы получить Нобелевскую премию за открытый ими графен. Применение знаний для получения новых технологий на Западе находится на подъеме. Растет многообразие форм деятельности с теориями и практикой. Научные проекты нагружены теорией. Даже культура перерабатывается в знаниевый ресурс. Деятельность все более ориентирована на знания. Товар при промышленном производстве играет роль, похожую на субъект-объектные отношения в классической концепции истины. Он был объектом, предложенным публике. Сегодня значительная часть товара произведена как выбранная субъектом, повторяя субъект-объектные отношения неклассической или постнеклассической научности, куда добавляется также практика. Когнитивность становится общей рамкой производства, она содержит многие варианты. Когнитивный капитализм - это общества знания, создавшие экономику знания. Для одних это - глобальный капитализм, поскольку в интеллектуальном изготовлении продукта на Западе принимают активное участие индийские, японские, китайские, нередко российские ученые и инженеры.

Другие трактуют экономику знания скорее применительно к странам-изготовителям - Китаю, Индии, Азии в целом - как владение рабочих новым знаниями и навыками, которые им были прежде неизвестны [Горц 2010]. Этот аспект знания всегда присутствовал в производстве, и сегодня он продолжает иметь значение.

Третьи, к которым принадлежат и авторы данной статьи, соглашаясь с наличием вышеприведенных аспектов, понимают под когнитивным капитализмом капитализм Запада, основанный на технологическом применении фундаментальных наук.

Как отмечает французская исследовательница А. Корсани, «исследования вокруг гипотезы когнитивного капитализма подчеркивают ту принципиальную роль, которую сыграл кризис модели роста и фордистских трудовых отношений в переходе к новейшему капитализму» [Корсани 2010, 176]. Однако автор этого пассажа далека от предположения о том, что американский неолиберализм может поддержать миф об обществе знания как «ориентированном на общие ценности и "устойчивое развитие"» [Корсани 2010, 187]. Причина этого - в апории, состоящей в том, что знания - неприсваиваемый продукт, они могут использоваться как товар, но все равно ускользают от уподобления материальным благам. Наука считалась формой всеобщего труда, который не может быть приватизирован, но сегодня это не так: фирмы и компании засекречивают научные открытия. Знание подчиняет общество экономическим целям, но по своей природе они независимы от экономики. Применение знания в когнитивном капитализме подчиняет науку капитализму, экономике, причем, как отмечает Корсани, не в сфере прежнего применения знания в сфере «человек и его орудия труда». Сегодня они касаются не только производства, но и биологического и социального воспроизводства жизни. Чтобы связать все эти проблемы экономического господства, этики, общества, человека и жизни, по мнению французской исследовательницы, необходимо усиление роли государства, но роли новой, которую следует продумать [Корсани 2010, 193 ].

Это означает, что когнитивный капитализм Запада не решает проблем, которые встают перед западным капитализмом и, возможно, ставят вопрос о когнитивных технологиях в сфере самого понимания капитализма. Тема человека и общества начинает перебивать цели экономического роста и экономического господства.  Когнитивный капитализм относится, на наш взгляд, к Западу, хотя мог бы быть основой российского капитализма, но не стал.

            На востоке и в посткоммунистическом мире в это время развивается незападный капитализм, в большей мере подчиненный особенностям своей культуры, который мы характеризуем как новое Новое время для незападных стран - третью современноость [Федотова, Колпаков, Федотова 2008, 536-558]. Глобализация, для одних стран означающая победу глобального капитализма над национальными интересами, для других (Китая Индии и пр.) отрывает путь активного участия в глобальной экономике и быстрого экономического роста. Однако распространение идеологии потребления в этих странах создает проблему нехватки ресурсов в мир, вредного воздействия на климат планеты, что требует ныне от капитализма соотнесения не только с проблемами морали, общества, человека и его жизни, но и с проблемой конечности или ограниченности ресурсов и нанесения непоправимого вреда природе. Идея расширения целей экономики за пределы экономического роста в сторону развития социального, человеческого, культурного капитала встала на повестку дня.

Факторы становления и изменения капитализма: общество или человек?

            Наши исследования истории капитализма и прогнозов его будущего имеют некоторую историю. В последнее время эта история обнаружила главную антиномию прогнозирования эволюции капитализма в зависимости от влияющих на него факторов, как «общество - человек». Так, на «круглом столе» сектора социальной философии ИФ РАН в журнале «Полис» в сентябре 2010 г. возникла острая дискуссия на эту тему. Вскоре мы получили подтверждение неслучайности выдвинутой на этом заседании антиномии: на VIII Сессии Всемирного форума «Диалог цивилизаций» в Родосе (Греция) в октябре 2010 г. экономическая секция, в которой участвовало много американцев, раскололась тем же взрывом антагонизма в понимании факторов изменения капитализма: общество или человек. Простейшим способом преодолеть неожиданную остроту противопоставления двух этих факторов словесно не трудно, обобщив эти противоречия  как  социоантропологический фактор изменения капитализма. Не отрицая такой возможности, нам все же хотелось бы выйти за пределы этого уровня абстракции и обратиться к истории капитализма.

            Когда монголы подошли к берегам Дуная, они повернули назад, т.к. на Западе не было тех богатств, которые они находили на всем своем пути завоеваний [Уткин 2008].  Но через некоторое время Запад стал наиболее значимым и влиятельным регионом, ускорившим ритмы естественной эволюции. История капитализма - это часть истории модернизации Запада. Это история естественно-исторического органического развития, возникшего на Западе под влиянием трех революций - Ренессанса, Реформации и Просвещения. Что нового появилось на Западе? Что позволило ему перейти от прежнего пребывания в сходном с другими обществами традиционном состоянии к ускоренному развитию, к идее прогресса, к превращению в образец развития для других стран. Ответ на этот вопрос однозначно понят: человек. Исследуя влияние мировых религий на характер человека, М. Вебер показал, что иудаизм производил бродячего торговца, буддизм - бродячего монаха, конфуцианство - чиновника, стоящего на страже интересов общества, ислам - воина, православие - человека мирской аскезы. На Западе возник человек, который смотрел на жизнь как на путешествие, которое он должен тщательно спланировать [Турнер 1997, 280 ]. Этот человек целерационален, в отличие от ценностнорациональных людей традиционного общества, он включен в целерациональную систему экономики капитализма, автономен и самостоятелен. Э. Геллнер называет его модульным человеком в том смысле, что он легко встраивается в разные взаимодействия, подобно модульной мебели, которую можно собрать так или иначе: «... модульный человек... готов к любым переменам... в своих занятиях и своей деятельности. Его модульность - это способность в рамках данного культурного поля решать самые разнообразные задачи» [Геллнер 1995, 110]. Этот человек живет по внутренне усвоенным правилам, способен к самоконтролю, обучению, взаимодействию с другими и к созданию гражданского общества. И до тех пор, пока экономика, капитализм включены в социальную систему и не господствуют в ней, он сохраняет эти свойства автономности, ответственности и модульности. Однако буржуазная элита, прилагая усилия для собственного обогащения, все более и более упрощает требования к индивидам. Со временем они усредняются в противоположность прежней универсализации, омассовляются, упрощаются. Это тот порок капитализма, который состоит в изменении перспектив западного общества по отношению к человеку. Массовый человек не самостоятелен и не критичен, он ориентирован на минимальный уровень культуры, он уже не планирует свою жизнь как путешествие. Сначала индустрия специализирует его, подобно тому, как он был специализирован в сельском хозяйстве - пастух, крестьянин и пр. - по рабочим профессиям, и он теряет способность к перемене деятельности. Затем СМИ, телевидение усредняют его, делая людей, живущих и работающих в разных местах, сходно мыслящими и одинаково поступающими, но ограниченными и отличными в перспективе своего развития от первоначально возникшего автономного и ответственного индивида как продукта западной современности. П. Бурдье и М. Фуко [Фуко 2010]. отказываются от признания субстанциональных свойств индивида, которые в нем выработаны господством современного капитализма:  «... человеческая деятельность может теперь быть направлена исключительно к экономической цели, которую с полной ясностью указывают деньги, отныне мера всех вещей» [Бурдье 2001, 230]. Капитализм, таким образом, выдвигая экономические отношения на новое место, когда они начинают господствовать над социально-культурными, разрушает перспективу человеческого развития и развития общества, сам способен творить социальную и культурную реальность, отвергая им же самим открытую на раннем этапе перспективу, благодаря которой человек выдвинулся на новое для себя место. Многие, отмечая социальную несправедливость капитализма, указывают в качестве таковой не только на реальные неравенства, но и на исчезновение перспектив развития для масс, их существование в максимально упрощенной культурной среде.

            Откуда же взять нового человека, который бы был открыт к социальной и культурной жизни, самостоятелен и творчески ориентирован. По мнению У. Бека, Р. Флориды, Дж. К. Рамы, А.И. Неклессы, Л.Г. Ионина, такой человек появляется сегодня как самостоятельный субъект творческой жизни, который, оторвавшись от общества, сам способен творить новую реальность. Они изменяют труд, отдых, сообщества, повседневную жизнь. А.И. Неклесса называет его «человеком воздуха». Достаточно благополучная жизнь, наличие информации, Интернет действительно производят таких людей и новые формы виртуальной реальности, обретающей форму новой социальности. Сегодня достаточно назвать Викиликс, чтобы показать, что один человек способен оказать невероятное воздействие на общество. Индивидуальные устремления защитников природы предвосхитили опасные экологические ситуации, подтвердившие угрозу нехватки ресурсов и хищнической эксплуатации природы, превратившись в политическую силу. В настоящее время многообразие направлений индивидуального видения и проживания жизни, собирающее сторонников, обобщается в понятии стиля жизни. Для одних, например, для Э. Гидденса они вырастают из общества и укореняются в нем. С точки зрения упомянутых выше авторов, они возникают на определенной социальной почве, оторвавшись от нее в творческом полете, в следовании предпочтениям, вытекающим из свободной творческой фантазии или пристрастий индивида. Центральным тезисом рефлексивной модернизации у Бека является индивидуализация, которая и приводит к формированию многообразных и новых стилей жизни, не укорененных в социуме. Л. Ионин задает вопрос о том, являются ли многообразие жизненных стилей продуктом социальной структуры или индивидуального творчества. И его ответ в духе модного тогда постмодернизма состоит в том, что плюрализация жизненных стилей разрушает социальные структуры, в перспективе неся возможность их горизонтального переформирования на основе культуры, хотя прогнозировать, что из этого получится, автор не берется или считает преждевременным. Р. Флорида считает, что количество творческих людей столь велико, что они уже составляют творческий класс, меняющий работу, отдых, сообщества и повседневную жизнь. Он считает этот процесс многообещающим и отодвигающим старые проблемы общества. Дж. К. Рамо отмечает, что мир непредсказуемо меняется, и в этом ведущая роль принадлежит лидерам. Но терроризм - это тоже перемена. России стоит поднять статус творческих людей, ибо сегодня ее образование ориентировано на функциональное исполнение и настойчиво отрицает значение таланта, как, впрочем, в целом жизнь в нашей стране не очень предрасположена к творчеству, если не считать шоу-бизнес и случайных героев массовой культуры. Но бесконечное восхищение будущим творческим разнообразием напоминает «креейтора» В. Пелевина из его «Generation П». Создание новых форм жизни, привлекательных для многих людей, открытия в науке, новые произведения и стили жизни, дающие образцы решения проблем - это одно, но другое - это стили жизни, сформированные многообразными пороками и прихотями, богемная кутерьма. Американский социолог У. Томас и польский социолог Ф. Знанецкий определяли богему как слой, находящийся между мещанским (работающим) слоем и творческими людьми и отличающийся тем, что она не хочет работать и не может быть творческой [Томас, Знанецкий 2006, 176]. Жизненные стили могут быть самыми разнообразными, по существу это форма анархизма, а анархические общества могли бы быть замечательными, как отмечают некоторые исследователи, если бы люди были моральны.

Следовательно, при всем нашем желании найти тип человека, способного создать новый капитализм, кого-то, подобного человеку, возникшему с началом капитализма на Западе, отличающим его от не-Запада, не удается. Мы вынуждены признать, что не всякое следование склонностям есть творчество; что оно, даже будучи творческим, осуществляется в теле массового общества, оставляя массу более влиятельной социальной силой; что капитализм вполне сочетаем с этим разнообразием стилей жизни, как в творческом, так и в богемном варианте, что здесь не формируется человек, способный изменить капитализм.

Сценарии изменений капитализма

Как известно, капитализм и социализм наиболее ярко противостояли друг другу на уровне идеологической риторики. Но в основе лежали социально-философские и политико-экономические различия. Неолиберальная теория и марксизм были краеугольными камнями двух стратегий модернизации. Естественно, сегодня возникает вопрос о будущем развитии в условиях имеющейся девальвации больших социально-философских мировоззрений, зависимости общества и человека от капитализма. Экономическое развитие как эмпирический факт и экономические показатели роста не могут быть целью модернизации. В основании концепции модернизации должна лежать новая интегральная идея социальной философии. Эта мысль, по всей видимости, была очевидна для А. Смита, который рассматривал экономические процессы в  связи с их общественно-политическим окружением, и, что самое главное, в нравственном и этическом контексте своей эпохи.

Модернизация перестала быть полем непримиримого противостояния, а перешла в разряд конкурентного и взаимозависимого развития. Линия напряжения, проходящая по оси «социализм - капитализм», изменила свое направление и двинулась на Восток. Теперь она проходит по линии «Запад - не-Запад». Азиатские страны в качестве теоретического ресурса для собственных концепций модернизации используют не только западные идеи и подходы. Они широко опираются на местные традиции, богатую культуру, особенности менталитета и трудовую этику, которая складывалась в этом регионе ни одно тысячелетие. Исчезла и догоняющая модель развития, ибо в новой модели вестернизация совмещается с использованием опыта незападных стран, а сутью модернизации является решение собственных проблем собственными методами. Все это придает модернизационным процессам особое, локальное своеобразие, что в конечном итоге разительно отличает развитие Индии, Китая или Бразилии. Не каждая из этих стран строит социализм или капитализм, но при этом они поступательно идут к реализации идеи общества современного типа.

Вопрос о меняющейся социальности затрагивает не какие-то отдельные изменения обществ, а формы бытия людей, их непосредственной жизни. Вот, например, Л. Туроу выделял в книге «Будущее капитализма» пять так называемых «плит», или пять изменений, которые и будут определять будущее: конец коммунизма; эпоха искусственной интеллектуальной промышленности; демография, рост или убывание населения, миграция, старение и пр.; глобальная экономика; многополярный мир без доминирующей державы. Все эти «плиты» были охарактеризованы Туроу в лекциях, посвященных будущему капитализма и прочитанных им в Йельском университете в 1995-1996 гг. [Туроу 1999]. Более конкретно - они были посвящены рассмотрению того, как экономические силы того времени формировали будущий мир. Из всех этих «плит», которые представлены Туроу, той величиной, которая создает огромное число социальных трансформаций, является глобализация, представляющая и сама по себе главную социальную трансформацию. Глобализация несет в себе такой объем социальных изменений и такую скорость, что, возможно, через какое-то время мы уже не вспомним, что когда-то мы говорили о социализме и капитализме и связанных с ними проблемах. Проблемы будут совершенно иные. Действительно, эпоха «холодной войны» характеризовалась оппозицией двух социальных систем, ставя перед людьми главный вопрос «Кто друг и кто враг?». Основные идентификационные линии пролегали между теми, кто принадлежал к полюсу капиталистических стран или к полюсу социалистических. Но, как говорит американец Т. Фридман, известный певец глобализации, «сейчас важна как раз скорость твоего модема», а не то, где ты и на чьей ты стороне. Это преувеличение позволяет понять, что уже во многом  осуществился выход за пределы теоретического и практического спора «социализм или капитализм». В результате социальной трансформации, которая называется «глобализацией», возникает новый мир. Э. Тирикьян, американский социолог, утверждает, что образуется, «новый мир новых миров». Его появление определено многими причинами, и прежде всего отмеченной: глобализацией и экономическим ростом незападных стран, часть из которых перешла к капиталистическому развитию. Некоторые из незападных стран неожиданно добились успехов, что не предполагалось в прогнозах. Про глобализацию сейчас часто говорят, что она объединяет. Но дело обстоит сложнее: в чем-то она объединяет, а в чем-то разъединяет. Растет число новых изменений, с разными вариациями глобального и локального, западного и незападного, капиталистического и социалистического. К «новым мирам новых миров» может быть отнесена виртуальная реальность, виртуальный мир, огромное количество Интернет-сообществ, которые не связаны с проблематикой капитализма и социализма, а образуют социумы, объединенные своими интересами, жизненными стилями, родом важных для них занятий, которые они выбирают в качестве основных идентификационных линий. Фактически подобные социумы, социальные сети - это меняющаяся социальность, которую следует признать, как и складывающиеся в Интернете социальные группы. Они во многих отношениях являются определяющими. И менее всего эти сетевые сообщества тем или иным образом организованы вокруг разделения на капитализм и социализм. Скорее можно обнаружить некоторое разделение на «западное» и «незападное» и по языку, и связи с новыми товарами, достижениями в науке, модой. Но и тут распределение по интересам скорее взаимопроникает в эти возможные полюса.

Поэтому первый прогноз состоит в следующем. Если процесс глобализации остановится, то и капитализм и социализм могут вернуться к конвергентному сценарию социал-демократии. В этом сценарии нет ничего абсурдного. Первая глобализация началась в 1885 г. и была оборвана Первой мировой войной. Если по каким-то причинам новая глобализация оборвется, то социал-демократии в конкретных странах имеют все шансы на будущее. Социал-демократия глобального капитализма (если глобализация сохранится) пока осуществиться не может из-за отсутствия глобальных институтов, которые для этого необходимы.

Второй прогноз складывается из того, что говорил А. Смит о Китае и каким образом Дж. Арриги интерпретировал его позицию. Находясь некоторое время в Китае и изучая его, Арриги обнаружил, что существует очень большой резерв старых концепций для понимания новых ситуаций. В своей книге «Адам Смит в Пекине» он говорит о неосмитианстве, к которому он обратился, продолжая исследования в периферийных и полупериферийных зонах экономики. Арриги утверждает, что если Китай не построит социализм, то это не будет означать, что он построил капитализм, а если он не построит капитализм, то это не будет означать, что он построил социализм. Границы между капитализмом и социализмом размываются в связи с подключением многих незападных стран к рыночной экономике. На опыте Китая они размываются совершенно явно.

Третий прогноз состоит в том, что капитализм и социализм являются исторически возникшими системами, и не исключено, что появятся смешанные системы или переходные общества, для которых эти понятия сначала ослабят, а затем и утратят значение и не станут предметом размышлений. Разумеются, они будут играть большую роль в понимании прошлого. Скорее всего, социокультурная нагруженность капиталистических обществ в незападном регионе приведет к такому разнообразию и специфичности хозяйственных и социальных систем, что прежняя генерализация в терминах «капитализм - не-капитализм» станет невозможной.

Четвертый прогноз - когнитивные изменения. Сыграв свою огромную роль в конструировании адекватной социальной онтологии своего времени, сегодня понятия «капитализм» и «социализм» могут иметь в большей мере историческое значение. Всегда существуют когнитивные социальные технологии, адекватные до определенной степени и для определенных целей. Понятием «класс» и игнорированием понятия «нация» Маркс ориентировал на классовую борьбу. Понятие «нация» других исследователей вело к национальным движениям и их самоутверждению. Понятие «средний класс», выделенное преимущественно на основе определенного достатка, вело к примирению классов, но и к росту консьюмеризма. Ограничение понятия «средний класс» культурной общностью, что сделали сейчас английские ученые, открывает новые перспективы интеллектуального развития. Нельзя не заметить уже не новую сетку иных категорий, таких как «Запад - не-Запад», несколько видоизменившие наше видение дилеммы «капитализм - социализм» в сторону цивилизационных, а не экономических характеристик. Это уже происходит с распространением понятий «Запад - не-Запад».

И все же мы не можем удержаться от сомнений в том, может ли отказ от понятия «капитализм» произойти на нашем веку. Их усилил Ф. Бродель. Он всего несколько раз употреблял слово «капитализм», ощущая даже некоторое неудобство как историк, состоящее в том, что капитализм не всегда существовал и потому утрачивал для него историческую вечность. Но он пишет: «Что касается лично меня, то после продолжительных попыток я отказался изгнать докучного (так он называет здесь капитализм. - Авт.) Я подумал, что нет никакой пользы в том, чтобы со словом избавиться и от споров, какие оно за собой влечет, споров, достаточно живо затрагивающих и современность (т.е. настоящее время. - Авт.). Ибо для историка понять вчерашний и понять сегодняшний день - это одна и та же операция... Гоните капитализм в дверь - он войдет в окно. Потому что хотите вы того или не хотите, но даже в доиндустриальную эпоху существовала экономическая деятельность, которая неудержимо приводит на память это слово и не приемлет никакого другого»[5].

Литература

Аникин.2007 - Аникин А.В. Шотландский мудрец: Адам Смит// Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо. 2007.

Бродель 2006 - Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв. Том 2. Игры обмена. М.: Весь мир. 2006.

Бурдье 2001 - Бурдье П. Практический смысл. СПб.: Алетейя. 2001.

Геллнер 1995 - Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М.: Ad Marginum. 1995.

Горц 2010 - Горц А. Нематериальное знание, стоимость и капитал. М.: ГУ- ВШЭ. 2010.

Гринспен 2008 - Гринспен А. Эпоха потрясений. Проблемы и перспективы мировой финансовой системы. М.: Солково. 2008.

Корсани 2010 - Корсани А. К критической теории когнитивного капитализма// Горц. А. Указ. соч.

Ландрес, Коландер 2002 - Landreth H.,Colander D.C. History of Economic Thought. Boston, Toronto: Houghton Mifflin Company. 2002.

Ли, Бернофф 2008 - Li Ch., Bernoff J. Groundswell: winning in a world transformed by social technologies - Harvard business press. 2008.

Макайвер 2002 - Макайвер П.М. Предисловие редактора издания// Поланьи К. Великая трансформация. Политические и экономические истоки нашего времени. СПб.:Алитейя. 2002. С.6.

Ойзерман 2011 - Ойзерман Т.И. Возникновение марксизма. М.: Канон+. 2011. С. 290.

Полякова 2004 - Полякова Н. XX век в социологических теориях общества. М.: Логос. 2004.

Розе 2010 - Розе А. Капитализм под ударом. Больше немцев и австрийцев не верят в рыночные механизмы//Российская газета. 2010, 20 августа.

Томас, Знанецкий 2006 - Томас В., Знанецкий Ф. Три типа личности// Общая социология. Хрестоматия. Сост. А.Г. Здравомыслов, Н.И. Лапин. М.: Высшая школа. 2006. С. 176.

Турнер 1997 - Turner B.S. For Weber: Essays on the Sociology of Fate. L., Thousand Oaks, New Delhi: 1997. P. 280.

Туроу Л. 1999 - Туроу Л. Будущее капитализма. 1999.

Уткин 2008- Уткин А.И. Подъем и падение Запада. М.: АСТ. 2008.

Федотова В., Колпаков, Федотова Н. 2008 - Федотова В..Г., Колпаков В.А., , Федотова Н.Н. Глобальный капитализм: Три великие трансформации, Социально-философский анализ взаимоотношения экономики и общества.. М.: : Прогресс-Традиция .2008. С.184-250.  

Фуко 2010 - Фуко М. Рождение биополитики. СПб.: Наука, 2010.

Хабермас 2010 - Хабермас Ю. Проблема легитимации позднего капитализма. М.: Праксис, 2010.

Примечания

[1] Nеwsweek 2010 - В общем рейтинге «Лучшей страны в мире» за 2010 год, который приведен в журнале Newsweek, Германия занимает 12, а Австрия, соответственно, 18 места, что подтверждает весьма высокие стандарты жизни в этих странах. См.: Newsweek. 2010. August 23&30. P. 34.

[2] Neun von zehn Deutschen fordern neue Wirtschaftsordnung//Spiegelonline.2010, 18 August. .

[3] Глобализация: история и интерпретация. http://liberty-belarus.info/ (Научно-исследовательский центр Мизеса).

[4] Коммерсант. 2010. 30 ноября. - «Мы запустили процесс конкуренции в науке». Андрей Фурсенко о модернизации высшей школы и приоритетах реформирования научной отрасли. Коммерсант. 2010. 30 ноября. № 221 (4521). С.1,3.