Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект № 18-011-01187 «Густав Шпет как методолог гуманитарного знания: реконструкция архивных материалов».

Современные исследователи социальной реальности сталкиваются с проблемой изменчивости категориального аппарата, с помощью которого они пытаются выразить в понятиях полученное знание. Социальный мир меняется на наших глазах и те принятые в обществе структуры, для которых существовали апробированные понятия, изменились настолько, что проблема соответствия знания социальной реальности снова оказывается актуальной в методологическом плане. Ведь если мы постулируем, что сегодняшнее общество меняется с катастрофической быстротой, то все устоявшееся, наработанное предшественниками знание (включающее и понятийные образования) о социальной реальности просто оказывается ненужным. Однако мы и сегодня понимаем актуальность социально-философских рассуждений Платона и Аристотеля, Вебера и Маркса, Парсонса и Макиавелли. Есть в исторически состоявшихся рассуждениях о социальной реальности то, что остается важным для нас, что прошло проверку временем и стало общезначимым. Сохраняется историческая преемственность философского опыта. А еще в истории всегда остается пласт рефлексивного осмысления социального мира, который нами не освоен и требует актуализации. И мы должны приложить герменевтические усилия, чтобы перевести этот оставшийся в истории опыт на язык современных социально-философских дискуссий.

Действительно, проблема понимания социальных и гуманитарных понятий – одна из самых сложных и прежде всего потому, что она не может быть разрешена раз и навсегда, но требует конкретного осмысления, вхождения в контекст. Между метафизическими абстракциями и исторической реальностью конкретного общества нет эпистемологического разрыва, как нам часто сегодня пытаются это показать некоторые исследователи. На границе между ними образуется область интеллектуальных практик, где только и происходит настоящее осмысление реальности в понятиях. Мы не приходим к препарированию социальной реальности с уже готовым методологическим инструментарием, но всегда оттачиваем понятийные «лезвия» в процессе конкретных социально-философских исследований, выражаем конкретные смыслы используемых при этом слов-понятий, договариваемся об общном использовании их.

Вот здесь и начинает работать концепция культурно-исторической эпистемологии, предлагающая учитывать наш исторический опыт [Пружинин 2014]. Чтобы понять действительность как историческую, надо увидеть ее как прошедшее (не как настоящее), а для этого ее необходимо истолковать как знак и понять ее конкретный смысл. Такой методологический подход к исследованию социальной реальности предложил Густав Шпет, размышлявший над историей русской философии и культуры в 1920-х гг. ХХ в., и мы сегодня убеждаемся, что он не потерял своей актуальности и значимости.

«Главная ошибка, – писал он в Записной книжке 1921 г., – смотрят на все, как на “следствие”. Между тем осуществление (realitas) не только следствие, а может быть выражение. Бессмысленно на предшествующее смотреть как на причину. Нужно искать смысл. – В этом суть моего открытия» [Шпет 2009, 527]. Действительно, причинно-следственный подход, который мы и сегодня используем в области исторического познания, оказывается беспомощным для объяснения конкретных явлений и фактов истории, поскольку он «обобщает» их, укладывает в «схему». А историю не обобщать нужно, но понимать. Поэтому Шпет и подчеркивает во второй части книги «История как проблема логики»: «Мы разумны, мы разумеем, мы понимаем, мы сочувствуем, мы подражаем и прочее, и прочее, – одним словом, мы обладаем интеллектуальной интуицией, потому что мы рождаемся. Мы не только разумны, обладаем инстинктами, понимаем, и прочее, от рождения, но и благодаря рождению. Чем ближе родственные узы, связывающие нас, тем больше места разумному, тем больше места пониманию. Отсюда освещаются и многие вопросы, затрагиваемые нами при выяснении природы “социального”, – не в “одиночных тюремных камерах” заключены мы, и не путем условных соглашений достигается социальное единство, и не путем механического взаимодействия оторванных друг от друга одиночек движется история, а путем реального органического единства, из которого нас вырвать может только абстракция, но сама безжизненная, она не умерщвляет того, что создается жизнью» [Шпет 2016, 570].

Этот пассаж я привела полностью для того, чтобы мы задумались вот о чем. Если принять этот ход Шпета и попытаться мысленно осуществить его, то мы должны задаться вопросом о том, кому каждый из нас подражает по своему философскому «рождению» (пусть и не замечая этого). Мы ведь мыслим не сами по себе, но в культуре, в истории, в говорении, и наш конкретный философский язык складывается из тысячи незримых влияний, на которые мы часто не обращаем внимания. Социальная реальность дана нам в актах говорения и письма, в смысловых знаково-символических выражениях, которые мы постигаем не эмпирически и не рассудочно только, но по смыслу. Мы наследуем социальную реальность не по праву господства, но по праву понимания. Это требует от нас герменевтических усилий.

Современные методологи видят опасность герменевтики в релятивизации, в размывании научности исторического познания, поскольку полагают, что одного единственно верного «понимания» исторического факта нет и быть не может. Только в данном контексте под словом-понятием «понимание» подразумевается «объяснение». Методологический смысл герменевтических усилий отнюдь не сводится к плюрализации мнений и релятивизации исторического знания. «Герменевтика… составляет связующее звено между учением о методах исторического исследования и методах чистого изложения. Поэтому самое насущнейшее требование, которое теперь должна предъявить логика к философским принципам, состоит в том, чтобы нам был дан принципиальный анализ основных понятий герменевтики как теории исторического познания: в первую голову понятий сообщения и понимания» [Шпет 2005, 247]. К этим двум понятиям Шпет впоследствии добавит еще одно – интерпретацию, которая сегодня часто трактуется исключительно как ведущая к плюрализму мнений и размыванию знания (см. об этом: [Микешина 2014]). Однако Шпет напоминает нам, что интерпретация как герменевтическая процедура истолкования смысла в своем историческом осуществлении двигалась двумя путями. Первый – аллегорический – предполагает приращение смысла (Шпет называет такой способ истолкования «активной интерпретацией» [Шпет 2016, 222]). Второй – исторический и грамматический – направлен на поиск точного, единственного конкретного смысла (пассивная интерпретация) [Шпет 2005, 252; Шпет 2016, 222]. И если «приращивать» смысл можно произвольно и в разных контекстуальных системах, то поиск единственного смысла возможен только в конкретной (закрытой) системе, имеющей границы (см.: [Щедрина 2008]).

Приступая всякий раз к исследованию социальной реальности, ученый отдает себе отчет в том, каким герменевтическим инструментарием он будет пользоваться, на что он будет направлять усилия: на поиск единственного конкретного смысла или на его приращение. Так работают сегодня переводчики, архивисты, археологи и многие другие исследователи-гуманитарии (см.: [Пружинин, Автономова и др. 2016]). Они не только представляют нам готовый словесный продукт и истолкование его (комментирование), но и фиксируют путь (выражают мнение), которым они приходят к этому истолкованию. Между прочим, так работают сегодня и философски ориентированные представители естествознания. Важно, чтобы в процессе письменного выражения познанного мы имели в виду эту двойственность интерпретации.

Источники – Primary Sources in Russian

Шпет 2005 – Шпет Г.Г. Мысль и слово. Избранные труды / Отв. ред.-сост. Т.Г. Щедрина. М.: РОССПЭН, 2005 [Shpet, Gustav G. Thought and word. Selected Works (In Russian)].

Шпет 2009 – Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии. II. Материалы. Реконструкция Т.Г. Щедриной. М.: РОССПЭН, 2009 [Shpet, Gustav G. An Outline of the Development of Russian Philosophy. II. Materials. Reconstructed by T.G. Shchedrina (In Russian)].

Шпет 2016 – Шпет Г.Г. История как проблема логики: Критические и методологические исследования. Часть вторая. Архивные материалы. Реконструкция Татьяны Щедриной / Отв. ред.-сост., вступ. статья, реконструкция Т.Г. Щедрина; археограф. работа Т.Г. Щедрина, И.О. Щедрина. М.; СПб.: Университетская книга, 2016 [Shpet, Gustav G. History as a problem of logic. Critical and methodological research. Part two. Archival materials. Reconstruction of Tatiana Shchedrina (In Russian)].

Ссылки – References in Russian

Микешина 2014 – Микешина Л.А. Интерпретация как конститутивное условие и базовая операция познания // Современные методологические стратегии: Интерпретация. Конвенция. Перевод / Под ред. Б.И. Пружинина, Т.Г. Щедриной. М.: Политическая энциклопедия, 2014. C. 149–187.

Пружинин 2014 – Пружинин Б.И. Культурно-историческая эпистемология: концептуальные возможности и методологические перспективы // Вопросы философии. 2014. № 12. С. 4–13.

Пружинин, Автономова и др. 2016 – Пружинин Б.И., Автономова Н.С., Артемьева Т.В., Кантор В.К., Михайлов И.А., Пастернак Е.В., Порус В.Н., Разумовский И.С., Рыскельдиева Л.Т., Смирнов А.В., Щедрина Т.Г., Янцен В.В. Методологические проблемы публикации философских текстов. Материалы конференции – “круглого стола” // Вопросы философии. 2016. № 3. С. 5–50.

Щедрина 2008 – Щедрина Т.Г. Архив эпохи: тематическое единство русской философии. М.: РОССПЭН, 2008.

References

Mikeshina, Ludmila A. (2014) ‘Interpretation as constitutive condition and basic operation of cognition’, Contemporary Methodological Strategies: Interpretation. Convention. Translation, eds. Boris Pruzhinin and Tatiana Shchedrina, Politicheskaya encyclopedia, Moscow, pp. 149–187 (In Russian).

Pruzhinin, Boris I. (2014) ‘Cultural historical epistemology: conceptual possibilities and methodological perspectives’, Voprosy Filosofii, Vol. 12 (2014), pp. 4–13 (In Russian).

Pruzhinin, Boris I., Avtonomova, Natalia S., Artemyeva, Tatiana V., Jantsen Wladimir V. Kantor, Vladimir K., Mikhaylov, Igor A., Pasternak, Elena V., Porus, Vladimir N., Razumovskiy, Ivan S., Ryskeldiyeva, Lora T., Smirnov, Andrey V., Shchedrina Tatiana G. (2016) ‘Methodological problems in the publication of philosophical texts. Materials of the Conference-Round Table’, Voprosy Filosofii, Vol. 3 (2016), pp. 5–50.

Shchedrina, Tatiana G. (2008) The archive of an epoch: thematic unity of Russian Philosophy, Politicheskaya encyklopedia, Moscow (In Russian).