Вопросы философии. 2018. № 5. С. ?–?

Необходимые и достаточные критерии тождества личности

М.А. Секацкая

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 16–03–00834 «Единство сознания: феноменальное поле и проблема связности опыта». This research is supported by Russian Foundation for Basic Research, Project 16–03–00834 «Unity of Consciousness: the Phenomenal Field and the Binding Problem».

1. Общая характеристика позиций в современных дебатах о тождестве личности

Философская дискуссия о тождестве личности посвящена вопросу о том, каковы критерии синхронического и диахронического единства личности. Под вопросом о синхроническом единстве подразумевается вопрос о том, каковы критерии определения присутствия в одном теле одной или более личностей. Этот вопрос может возникнуть в случаях диссоциативного расстройства идентичности или в случаях комиссуротомии, т.е. произведённого путем хирургического вмешательства рассечения мозолистого тела, обеспечивающего обмен информацией между двумя полушариями головного мозга[1]. Под вопросом о диахроническом единстве подразумевается вопрос о том, каковы критерии определения тождественности между личностями в разное время – как узнать, тождественен ли ребенок взрослому, или взрослый в один период времени взрослому в другой период времени, если между ними существует очевидная разница в свойствах характера и/или в физических характеристиках [Секацкая 2013; Чирва 2015]. Этот вопрос обычно не возникает – по умолчанию мы все считаем себя теми же самыми личностями, которые в детстве обладали другими свойствами. Мы уверены в том, что именно мы ходили в детский садик, играли в игрушки и с нетерпением ждали каждого следующего дня рождения. Но почему мы в этом уверены? В первую очередь, конечно, потому, что мы помним свое детство. Возможно, однако, это не единственная причина – мы уверены, что именно мы тождественны тем детям, которых мы помним, еще и потому, что никто этого не оспаривает. Если бы, придя в гости к родственникам в один не слишком прекрасный день, мы обнаружили бы, что там сидит наша физическая копия, обладающая такими же воспоминаниями (по крайней мере, претендующая на то, что она ими обладает), и заявляющая, что это именно она сфотографирована на детских снимках, то перед нами встала бы серьезная дилемма – как именно доказать ошеломленным родственникам, что мы настоящие, а тот, кто сидит за столом, подделка? Этот вопрос, при всей его невероятности и отсутствии практической значимости на данный момент времени, явно кажется человеческому разуму настолько интригующим, что его рассмотрению посвящены не только абстрактные труды философов, но и художественные произведения[2].

Философы сформулировали несколько различных критериев тождества, важнейшими среди которых, на мой взгляд, являются физический, психологический, субстанциальный и нарративный критерии[3]. В статье я не буду рассматривать субстанциальный критерий, ограничив анализ тремя другими. Все они дают один и тот же результат в обычной жизни: пока у вас не появился двойник, вы не потеряли память или у вас не развился синдром расстройства идентичности, в соответствии с любым из критериев, вы будете тождественны себе в прошлом (диахроническое тождество) и будете считаться одной личностью в одном теле (синхроническое тождество). Разница между вердиктами о тождестве, выносимыми различными подходами, проявляется только в том случае, когда что-то идет не так. Вопрос в том, будет ли личность той же самой при потере памяти, смене тела и т.д.

Сторонники физического критерия полагают, что личности представляют собой, в первую очередь, физические объекты и их тождество определяется тождеством их физической организации [Секацкая 2013]. По поводу того, что именно подразумевается под тождеством физической организации, мнения философов расходятся. Очевидно, что этот критерий не следует понимать слишком строго: все согласятся с тем, что человек, лишившийся руки или ноги, останется той же личностью. Кроме того, еще Джон Локк отмечал, что частицы, составляющие наше тело, непрерывно обновляются, так что через некоторое время вся материя, что составляла наше тело в прошлом, становится другой – что не мешает считать, что человек, материя в чьем теле полностью обновилась, остается той же самой личностью. Это соображение, судя по всему, является одним из существенных аргументов в пользу психологического подхода. Тем не менее сторонники физического критерия могут ответить на это возражение, сказав, например, что истинной личностью является головной мозг, а все остальное тело – лишь место проживания этой личности, обеспечивающее ей защиту, питание и контакт с миром. При таком подходе тождество и выживание личности обеспечивается тождеством и выживанием ее головного мозга. Смена и обновление частиц не означает исчезновения мозга, поскольку она происходит постепенно. Весьма распространенная онтологическая интуиция свидетельствует, что так же, как и другие материальные объекты, состоящие из множества частей, например, корабль Тесея, мозг может постепенно обновляться, оставаясь при этом тем же самым объектом [Секацкая 2014]. Другой вариант ответа, доступный сторонникам физического критерия – это ссылка на продолжительное во времени существование живого организма, который, хотя и состоит из материальных частиц, не тождественен им, поскольку представляет собой нечто большее, чем просто сумма частей [Чирва 2012]. Эти варианты, однако, были подвергнуты весьма остроумной критике со стороны Дэвида Уиггинса [Wiggins 1967] и Дерека Парфита [Parfit 1971; Parfit 1992]. Насколько их контраргументы успешны – это вопрос спорный, так как сторонники физического критерия выдвигали собственные возражения и контрпримеры. Подробный анализ релевантности примера с кораблем Тесея для дискуссий о диахроническом тождестве личности представлен в монографии Брайана Гаррета «Тождество личности и самосознание» [Garrett 1998].

Почему сторонники психологического критерия, не придерживающиеся дуалистических взглядов, не согласны считать диахроническое тождество физического носителя личности необходимым и достаточным? Одной из существенных причин, на мой взгляд, является интуитивная убежденность, что в одном теле может находиться более одной личности, что наблюдается в случаях комиссуротомии и диссоциативного расстройства идентичности[4]. Такие случаи, имевшие место в реальной жизни, противоречат представлению о том, что тождество мозга обеспечивает тождество личности. Помимо этих реальных случаев философами было придумано множество мысленных экспериментов: начиная с сочиненной Локком истории о переселении души князя в тело башмачника и заканчивая историями Парфита о различных способах телепортации на Марс. Гаррет полагает, что именно мысленные эксперименты о возможном разделении личности после разделения ее мозга на две или более частей в духе тех, которые были предложены Шумейкером, Уиггинсом и Парфитом, а в особенности пример самого Гаррета, в котором части мозга постепенно заменяются неорганическими имплантами, однозначно указывают, что тождества тела недостаточно для тождества личности [Garrett 1998, 47–52]. Исходя из этого, Гаррет делает вывод, что физический критерий ложен.

Любопытной особенностью, проявляющейся в дебатах сторонников физического и психологического критерия, является обилие историй и мысленных экспериментов, призванных склонить интуицию читателя в одну или другую сторону. Читатель должен выбрать одну из версий критерия тождества личности, исходя из того, какие истории представляются ему более убедительными. Демонстрирует ли мысленный эксперимент Парфита с телепортацией на Марс, что физическое тождество менее важно для выживания, чем психологическая связанность (psychological connectedness) и наличие правильных и надежных каузальных отношений между двумя личностями в разные периоды времени? Или мысленный эксперимент Уильямса с сумасшедшим нейрохирургом-садистом демонстрирует, что физическое тождество более важно, чем любые психологические свойства и память? Интуиции читателей расходятся в данном вопросе[5], а строгих, логически выверенных концептуальных аргументов, которые продемонстрировали бы неприемлемость одной из позиций, на данный момент, насколько мне известно, не сформулировано[6]. Возможно, такое положение дел является одной из причин, способствующих популярности нарративного подхода, самого нового из этих трех подходов. Сторонники нарративного подхода полагают, что вопрос о диахроническом тождестве личности неразрешим, поскольку как физический, так и психологический критерии опровергаются соответствующими мысленными экспериментами. Следовательно, вместо того чтобы спрашивать о критериях тождества личности, т.е. способах ее «реидентификации» как одной и той же личности в разные периоды времени, следует спрашивать о ее «характеризации»: «Нарративисты утверждают, что для определения, несет ли ответственность личность P₂ за действия личности P₁, не обязательно устанавливать тождество между P₁ и P₂ – достаточно понять, могут ли действия быть приписаны, служить характеристиками P₂. И, чтобы определить, выжила ли личность P₁, достаточно выяснить, могут ли события жизни P₁ быть приписаны P₂. То есть нарративисты заменяют вопрос реидентификации на вопрос характеризации. В этом первая особенность подхода. Характеризация – это попытка установить, что составляет личность на самом деле. Ответом на него является нарратив» [Волков 2018].

2. Различие между необходимыми и достаточными условиями тождества личности

Однако в дебатах о тождестве личности следует обратить внимание на одно важное формальное различие, которое не всегда проводится авторами, защищающими ту или иную позицию. Говоря о критериях синхронического и диахронического тождества личности, философы имеют в виду условия, при соблюдении которых личности, наблюдаемые в разные периоды времени, или локализованные в одном и том же теле, но проявляющие разные свойства, можно считать тождественными. При этом зачастую они не уточняют, идет ли речь о необходимых условиях, достаточных условиях, или необходимых и достаточных условиях[7]. Рассмотрим на простом примере разницу между необходимыми и достаточными условиями. Для того чтобы быть матерью, необходимо быть женщиной, но этого недостаточно – нужно еще родить ребенка. Для того чтобы быть бабушкой, также необходимо быть женщиной, необходимо родить ребенка, но этого недостаточно, нужно еще, чтобы у твоего ребенка, в свою очередь, появился ребенок. Только сочетание всех трех условий является необходимым и достаточным, потому что как первых двух условий без третьего недостаточно, так и одного только третьего условия, взятого без первых двух, недостаточно для того, чтобы быть бабушкой, ведь под это описание (чтобы у твоего ребенка был ребенок), подходят и дедушки.

В современных дискуссиях на тему тождества личности, которые происходят с учетом множества ранее придуманных примеров и контрпримеров, при формулировке позитивных критериев собственной теории тождества личности философы обычно имеют в виду необходимые и достаточные условия. Так, например, Кертис и Нунан пишут: «Вопросы о тождестве личности на протяжении времени, таким образом, могут быть переформулированы как вопросы о необходимых условиях принадлежности к классифицирующей категории личность (sortal kind person)» [Curtis, Noonan 2015, 352].

Однако контрпримеры, на которые опираются философы в критике теорий своих оппонентов, часто демонстрируют не то, что условия, сформулированные оппонентами, не являются необходимыми, а то, что они не являются достаточными. Чтобы показать это, проанализируем два типа примеров, часто обсуждаемых в литературе.

Рассмотрим вначале примеры Шумейкера/Уиггинса/Парфита, в которых описывается разделение головного мозга одного человека (Ч₁) на два полушария и их последующая пересадка в тела двух людей, у которых по какой-либо причине нет мозга. По условиям мысленного эксперимента, пересадка происходит успешно [Shoemaker 1963, 23; Wiggins 1967, 51–55]. Оба человека, назовем их Ч₂ и Ч₃, получившие по половине мозга Ч₁, выживают и благополучно приходят в себя после операции. Что докажет этот мысленный эксперимент, если он успешен?[8] Он докажет, что физический критерий не является достаточным для установления тождества личности, так как он не позволяет нам ни сказать, что Ч₂ или Ч₃ тождественны Ч₁ (потому что они не могут одновременно быть ему тождественны, будучи нумерически двумя различными объектами), ни объяснить, почему это тождество нарушается – ведь если бы выжил только один из них, Ч₂ или Ч₃, то тождество имело бы место.

Покажет ли этот мысленный эксперимент, что физический критерий не является необходимым? Мне кажется, нет. Интуитивная убежденность в том, что выживание мозга тесно связано с выживанием личности, не исчезает, если мы рассматриваем выживание двух полушарий в разных телах. У нас не появляется мысли о том, что вообще не важно, выживет ли хоть одно из полушарий – наоборот, это очень важно. Если оба полушария погибнут, то мы не сможем сделать вывод, что Ч₁ выжил в другом теле – скажем, в теле другого пациента, находящегося в соседней палате, которому тоже сделали серьезную операцию на мозге (например, удалили опасную опухоль). Если пациент в соседней палате выживет, нам не придет в голову, что Ч₁ выжил в его теле или в каком бы то ни было другом теле, в которое не был пересажен мозг Ч₁. Для выживания личности и ее синхронического и диахронического тождества интуитивно необходимо выживание как минимум половины ее мозга, хотя такого выживания может быть недостаточно, если правы критики физического критерия – вот что, на мой взгляд, демонстрирует пример с разделением мозга.

Парфит считает, что этот пример опровергает приемлемость критерия физического тождества личности и использует его вариацию для того, чтобы показать, что психологический критерий тоже неприемлем. В вариации Парфита мозг Ч₁ изначально имеет два абсолютно одинаковых по своим свойствам полушария, так что получившиеся в результате деления личности обладают одинаковыми психологическими характеристиками. Поскольку они нумерически различны, они не могут быть тождественны Ч₁ – таким образом демонстрируется, что соблюдение психологического критерия не гарантирует тождества личности [Parfit 1971, 5].

Многих философов этот мысленный эксперимент побудил отказаться и от физического, и от психологического критериев, приняв вместо них так называемую «теорию наилучшего кандидата» (best candidate theory), в соответствии с которой для сохранения тождества личности необходимо, чтобы выжила только одна половина ее мозга: «Когда я разделяюсь, есть два в равной степени подходящих кандидата на тождественность со мной. Поскольку они одинаково хорошо подходят, и поскольку одна вещь не может быть двумя вещами, я не тождественен ни одному из них. И поскольку нет больше никого, с кем я мог бы быть отождествлен, после разделения меня больше не существует. <…> Продолжу ли я существовать, или нет, зависит от того, будет ли у меня один продолжатель или два» [Garrett 1998, 63–64].

Теория наилучшего кандидата кажется весьма контринтуитивной, тем не менее многие современные авторы считают ее наилучшим из возможных вариантов ответа на многочисленные трудности, вызванные примерами Шумейкера/Уиггинса/Парфита [Curtis, Noonan 2015, 364–365]. Если это и в самом деле один из лучших вариантов ответа на вопрос о тождестве личности, то неудивительно, что нарративная теория может показаться привлекательной альтернативой. Однако проблема, решить которую призвана теория наилучшего кандидата, возникает только в том случае, если мы пытаемся обнаружить необходимые и достаточные критерии тождества личности. Пример с делением не показывает ни того, что физический критерий не является необходимым, ни того, что психологический критерий не является необходимым – он показывает в лучшем случае, что эти критерии не являются достаточными. Требуется соблюдение еще одного условия, а именно отсутствия других равно пригодных кандидатов.

Рассмотрим теперь примеры Локка/Уильямса. Локк предлагает воображаемый сценарий, в котором душа князя переселяется в тело башмачника, а душа башмачника – в тело князя [Локк 1985, 393]. Предположим, что некий человек ложится спать, считая себя башмачником, а проснувшись, считает себя князем. Он ведет себя, как князь, обладает всеми воспоминаниями, которыми может обладать только этот князь и т.д. Считать ли, что тот, у кого теперь тело башмачника, тождественен князю? Возможно, именно этого требует психологический критерий, особенно если человек, физически неотличимый от князя, тем временем стал считать себя башмачником, сменив стиль поведения, манеру речи и черты характера. Но что, если человек с телом князя продолжает вести себя так же, как раньше? Даже если башмачник психологически неотличим от этого князя и обладает теми же воспоминаниями, разве не кажется, интуитивно, что он не тождественен князю, а представляет собой лишь его психологического двойника? Именно к такой интерпретации склоняет нас предлагаемая Уильямсом вариация мысленного эксперимента Локка, в котором человек по имени Чарльз однажды утром просыпается и оказывается психологическим двойником Гая Фокса [Williams 1957, 233–242]. Предположим, что мы решим, что Чарльз является реинкарнацией Фокса – он знает о его жизни то, что неизвестно самым дотошным ученым, предсказывает, где можно выкопать сундук с дневником Фокса, и т.д. Мы можем считать, что психологические свойства этого человека дают нам некоторое основание считать, что он не просто похож на Фокса, а в самом деле тождественен Фоксу. Но является ли это основание достаточным? Нет, поскольку может оказаться, что и брат Чарльза, Роберт, тоже считает себя Гаем Фоксом и является психологическим двойником как исторического Гая Фокса, так и своего брата после пробуждения тем самым утром. Очевидно, оба они не могут быть тождественны Гаю Фоксу по той же причине, по которой Ч₁ не может быть тождественным одновременно Ч₂ и Ч₃. Следовательно, психологический критерий точно так же не является достаточным, как физический критерий – оба они уязвимы перед проблемой двойников. Разногласие между сторонниками физического и психологического критерия состоит в том, является ли психологический критерий необходимым, но данный мысленный эксперимент не дает ответа на этот вопрос.

3. Психофизическая теория

Я постаралась показать, что два известных и часто обсуждаемых в литературе по проблеме тождества личности типа примеров не демонстрируют, что физический и психологический критерий нерелевантны вопросу о тождестве личности. Максимум, что мы можем вывести из подобных примеров – это заключение о том, что по отдельности физический и психологический критерии не являются необходимыми и достаточными условиями тождества личности. Однако для того, чтобы сторонники нарративной теории могли утверждать, что как физические, так и психологические критерии могут быть отвергнуты, им нужно продемонстрировать не то, что они не являются достаточными, а то, что они не являются необходимыми.

Пока не доказано, что критерии оппонентов, не будучи достаточными, также и не необходимы, существует возможность примирения этих критериев в компромиссной позиции, согласно которой как физические, так и психологические критерии необходимы, но не достаточны для тождества личности. Назовем такую позицию «психофизической теорией» тождества личности. Психофизическая теория утверждает, что как физические, так и психологические критерии по отдельности необходимы и совместно достаточны для тождества личности, подобно тому как необходимы и достаточны условия «х есть женщина» и «у ребенка х родился ребенок» для вывода «х есть бабушка»[9].

Кто-то может возразить, что «психофизическая теория» тривиальна, так как она объединяет теории оппонентов таким образом, что объясняет любые контрпримеры. Даже если бы это возражение было справедливым, оно не могло бы считаться контраргументом – в самом деле, нет закона, запрещающего метафизическим теориям быть тривиальными. Однако это возражение несправедливо – психофизическая теория будет иметь в качестве оппонента нарративную теорию, утверждающую, что ни психологические, ни физические критерии не достаточны для тождества личности. Если психофизическая теория истинна, то нарративная теория ложна. Кроме того, психофизическая теория также противостоит как теории достаточности физического критерия, так и теории достаточности психологического критерия, т.е. она противостоит многим классическим формулировкам и физической, и психологической теории тождества личности.

Психофизическая теория утверждает, что совмещение психологических и физических критериев позволяет однозначно установить критерии синхронического и диахронического тождества личности и что невыполнение любого из критериев ведет к утрате тождества. Если сторонники психологической теории смогут доказать, что либо психологический критерий является достаточным для установления тождества, либо физический критерий не является необходимым, то психофизическая теория будет опровергнута. С другой стороны, если сторонники физической теории смогут доказать, что либо физический критерий является достаточным для установления тождества, либо психологический критерий не является необходимым, то психофизическая теория тоже будет опровергнута. Следовательно, для того чтобы определить, является ли психофизическая теория истинной, необходимо проанализировать все примеры и мысленные эксперименты, предложенные как сторонниками физического, так и сторонниками психологического критерия и определить, демонстрируют ли какие-нибудь из них, что критерий оппонентов не является необходимым или что их собственный критерий является достаточным.

Таким образом, задача сторонников нарративной теории, утверждающих, что вопрос реидентификации личности следует заменить вопросом ее характеризации, состоит в том, чтобы не только опровергнуть и физический, и психологический критерии тождества личности, но еще и продемонстрировать, что компромиссная психофизическая теория тоже ложна. Нарративистам нужно доказать, что ни физический, ни психологический критерий, ни даже их сочетание, не гарантируют тождества личности. При этом им нужно еще продемонстрировать, что добавление дополнительных критериев, например, требования отсутствия двух и более одинаково подходящих кандидатов на тождество, тоже не обеспечит тождества. Историй о том, когда личности чего-то не хватает для сохранения тождества – физической преемственности, психологической связанности и т.д., – недостаточно для того, чтобы нарративисты были правы. Им нужна еще история о том, когда все критерии, заявляемые оппонентами, выполнены, а тождество личности тем не менее отсутствует.

***

Благодарю И.Г. Гаспарова и С.М. Левина за комментарии и возражения.

Примечания