Если рассматривать происхождение, историю развития и сущность русского марксизма, то тут же можно увидеть, что он также является одной из форм проявления великой борьбы русской мысли с проблемой «Россия и Запад». Русский марксизм, как и русский социализм в принципе[1], в себе[2], разумеется, западного происхождения. Его последователи, естественно, относятся к так называемым «западникам», к умам, которые усматривают[3] благополучие России в преемстве западного пути культуры[4].

Вопреки этому западному происхождению русский социализм с самого начала выступает в самобытном, национальном образе. До 90-х гг. господствует точка зрения, что Россия, которая едва находилась на первых этапах индустриализации, абсолютно не нуждается в том, чтобы идти тернистым путем капитализма, дабы достичь конечной социалистической цели, согласно классической схеме Маркса. От всех описанных Марксом ужасов пролетаризации и классовой борьбы Россия может и должна уберечься. Именно из-за ее экономической отсталости России дается шанс – исходя из нетронутой институции крестьянской общины с ее примитивным коммунизмом – мирным путем достичь всеохватывающей социалистической общности. Вы видите: эта первая форма русского социализма была все-таки приложением к социально-экономической и социально-политической сфере основополагающей идеи «славянофилов» (о которой я говорил в своем первом докладе), по которой России доступна привилегия вступить на цельно-гармонический, органический жизненный и культурный путь, от которого Запад уже давно отошел.

В противоположность этому направлению в 90-е гг. прошлого столетия – во время начала быстрой индустриализации и сопровождающего ее явления – рабочего движения – возник, собственно, русский марксизм в точном смысле слова. В противоположность[5] его, так сказать, романтическо-идиллическим предшественникам, он выступил как выражение[6] последовательного западничества – представления, что Россия должна разделить жизненную судьбу и путь культуры Запада[7]. А именно он (марксизм) утверждал, что Россия пребывает в необратимом процессе развития к капиталистическому экономическому укладу и что она может достичь конечной цели социализма только на этом тернистом пути, при помощи создания сознающего классовые интересы городского пролетариата. В отношении политики марксизм утверждал, что дорога ведет к социализму по западному образцу, сначала через буржуазную демократию, что подразумевает требование осуществления политической свободы. Тогда также была основана русская социал-демократическая партия по немецкому примеру.

Перед тем, как мы последуем за дальнейшим развитием русского марксизма, я хотел бы обратить ваше внимание на общее социально-философское основание марксизма. Марксизм – как любой социализм – как известно, полагает вначале капиталистически-буржуазный порядок, покоящийся на частной собственности и экономической инициативе отдельного человека. Этот порядок ведет к ужасной анархии экономической и социальной жизни, к войне всех против всех. И в противовес ей марксизм устанавливает идеал социалистического уклада жизни, в котором производство и разделение благ общины как гармонического единства разумно подчинены общему интересу. Как правило, считают, что, следовательно[8], философским основанием марксизма является как раз идея общины, естественно-спонтанной сопринадлежности людей к органическому целому – в отличие от индивидуалистически-атомистского взгляда на жизнь. Есть социалистические формы мышления, о которых такое можно утверждать по праву. В высшей степени существенно понять, что именно это не относится к марксизму. В пику обыденному мнению, он опирается как раз на индивидуалистически-атомистскую философию жизни. Он отрицает именно то, что человек по натуре является общинным существом, обладает спонтанным призванием к общности. Полагаясь сами на себя, люди, напротив, являются эгоистами, которые преследуют лишь свои собственные интересы и борются друг против друга. Марксизм рассматривает людей, известным образом, как единичные атомы, которые могут лишь вслепую ударяться и сталкиваться друг с другом. Именно поэтому необходимо принудить их к единству – словно склеить вместе хаотичную массу атомов, чтобы создать из нее порядочное, разумное целое. Потому созданное таким образом целое не является органической, скрепленной внутренними силами структурой; это искусственно созданная, большая социальная машина, в которой люди принуждены, словно одиночные колеса, целесообразно служить целому.

Эта атомистическо-механицистская философия господствует во всей социально-политической доктрине и практике марксизма. Отдельная личность является в ней[9] лишь средством, никогда – конечной целью. Порядок может быть достигнут здесь лишь ценой свободы. Именно поэтому диктатура, тоталитарное государство становятся здесь единственным нормальным социально-политическим образованием.

У самого Маркса эта основная черта его учения все-таки была смягчена посредством другой идейной тенденции, а именно посредством – заимствованной у Гегелевской философии – веры в то, что история движима глубоко-внутренними, имманентными силами развития. И если он при этом думал односторонне лишь о силах экономического развития, не обращая внимания на воздействие духовных, творческих потенций, то чистая доктрина все-таки приобретала отпечаток эволюционистского воззрения. Социалистический порядок должен был, известным образом, возникнуть спонтанно из недр капиталистического развития; а социальную революцию, диктатуру пролетариата Маркс мыслил себе лишь как короткий переходный период.

Одному из русских марксистов фанатически-революционного темперамента было суждено – по причине сознательного пренебрежения этой другой, эволюционистской идеей учения Маркса – логически развить и применить[10] в политической практике механический, и вместе с тем, революционный элемент марксизма. В 1903 г. Ленин отделился от российской, построенной[11] по западному образцу, социал-демократической партии и основал свою собственную, большевистскую или коммунистическую партию. При этом его основная идея состояла в том, чтобы, используя непредвиденную благоприятную политическую ситуацию, благодаря перевороту, благодаря массовому восстанию напрямую достичь социализма. Как известно, Ленину удалось добиться своей цели с неожиданным успехом. С пришедшим к власти большевистским марксизмом Россия, однако, вновь отделилась от западного пути культуры. На этом ход нашего рассмотрения возвращает нас назад к нашей основной теме – «Россия и Запад».

Успех Ленина убедительно опроверг марксистский тезис о том, что социализм возникает как созревший плод развитого капитализма. Высокоразвитая буржуазная культура Запада с ее устоявшейся традицией частной собственности, правового государства и личной свободы, хотя имела тенденцию развиться в социальную демократию, проявила себя именно поэтому не как питательная почва, но как препятствие для интегрального коммунизма. Напротив, коммунизм добился победы в экономически и юридически отсталой России с преобладающим сельским населением, живущим в примитивных отношениях. Также с этого времени Восток показывает себя более восприимчивым для коммунистической идеи, чем Запад. И для большевиков это значит то, что не Западу, но[12] Востоку принадлежит руководство людьми на пути к социалистическому раю на земле. Ленин и его последователи были полностью убеждены в том, что дух Востока должен быть мобилизован против духа Запада, дабы победить его и увести за собой. Так, парадоксальным образом, в русском революционном марксизме возникла в новом образе старая славянофильская идея – примитивная жизненная свежесть Востока должна спасти человечество от декадентства Запада. Однако, послание, которое несет Россия Западу, это не наполненная Богом, основанная на христианской любви жизнь в общине, но это осознанное своеволие, которое строит новую Вавилонскую башню посредством планомерной организации человека массы.

Свет с Востока: но что это за свет? Глубочайшее раскрытие этого вопроса удалось[13] русскому мыслителю и поэту[14] Владимиру Соловьеву (о котором я говорил в прошлый раз) в его стихотворении «С Востока свет». Оно было направлено против огромных притязаний русской, национальной монархии, но именно сейчас приобретает особенно выразительный смысл. Я могу привести его, к сожалению, лишь в прозаическом переводе.

«С Востока свет, с Востока силы!»

И, к вседержительству готов,

Ирана царь под Фермопилы

Нагнал стада своих рабов.

Но не напрасно Прометея

Небесный дар Элладе дан.

Толпы рабов бегут, бледнея,

Пред горстью доблестных граждан.

И кто ж до Инда и до Ганга

Стезею славною прошел?

То македонская фаланга,

То Рима царственный орел.

И силой разума и права –

Всечеловеческих начал –

Воздвиглась Запада держава,

И миру Рим единство дал.

Чего ж еще недоставало?

Зачем весь мир опять в крови? –

Душа вселенной тосковала

О духе веры и любви!

И слово вещее не ложно,

И свет с Востока засиял,

И то, что было невозможно,

Он возвестил и обещал.

И, разливаяся широко,

Исполнен знамений и сил,

Тот свет, исшедший из Востока,

С Востоком Запад примирил.

О, Русь! в предвиденье высоком

Ты мыслью гордой занята;

Каким же хочешь быть Востоком:

Востоком Ксеркса иль Христа?

Перевод Александра Цыганкова

Публикация Терезы Оболевич и Александра Цыганкова