Журнал "Вопросы философии" - Материалы из архивов Н.О. Лосского и А. Эйнштейна: Дискуссия о пространстве и времени (1950-е гг.)

I take the liberty to send you my paper «Space, Time and Einstein’s theories». I should be very grateful to you, if you could find time to read it and to express your opinion of it.

Prior to 1921 I was a professor of philosophy in the University of St.-Petersburg, Russia. Now I am a professor in the Russian Theological Seminary in New York.

Till July 1 my address is: N. Lossky. 11959 Dorothy Street. Los Angeles 49, Calif.

From Juli 20 to September 1 my address will be: N. Lossky. c/o Prof. Vernadsky. 625 Orange St. New Haven, Connecticut

Я взял на себя смелость отправить Вам мою статью «Пространство, время и теории Эйнштейна»[2]. Я был бы Вам очень признателен, если бы Вы смогли найти время прочесть ее и высказать свое мнение по поводу статьи.

До 1921 года я был профессором философии Санкт-Петербургского университета, Россия[3]. Сейчас я профессор Русской духовной семинарии в Нью-Йорке[4].

До 1 июля мой адрес: N. Lossky. 11959 Dorothy Street. Los Angeles 49, Calif.[5].

С 20 июля по 1 сентября мой адрес будет: N. Lossky. c/o[6] Prof. Vernadsky. 625 Orange St. New Haven, Connecticut[7].

Статья эта содержит в себе учение о пространстве и времени, изложенное в моих книгах «Мир как органическое целое»[9] и «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция»[10]. Это учение, думаю я, может быть использовано для того, чтобы поставить вопрос, нельзя ли принять математическую сторону теорий Эйнштейна и тем не менее отвергнуть его метафизику пространства и времени, например, его учение о кривизне нашего пространства. Не будучи математиком, я не могу решить этой проблемы и обращаюсь с этим вопросом к математикам-философам.

Для ясности и во избежание недоразумений я вкратце изложу основы защищаемой мною системы философии. В области метафизики эта система есть персонализм, т.е. учение о том, что мир состоит из личностей, действительных или, по крайней мере, потенциальных[11]. Образцом всего известного персонализма может служить метафизика Лейбница, учившего, что мир состоит из монад, именно из таких субстанций, которые все суть личности, действительные или потенциальные. Даже атом, согласно Лейбницу, хотя и бессознательное существо, развивается в таком направлении, чтобы стать сознательною действительною личностью[12].

Личности, из которых состоит мир, будем называть не словом монада, а термином «субстанциальный деятель»[13]. Все субстанциальные деятели суть существа сверхвременные и сверхпространственные, но жизнь их состоит из творимых ими событий, которым они придают временную или пространственно-временную форму. События, имеющие временную форму и не имеющие пространственной формы, суть психические или психоидные[14] состояния субстанциальных деятелей, а события, имеющие пространственно-временную форму, суть материальные процессы, производимые теми же деятелями. Итак, субстанциальные деятели суть существа метапсихофизические (термин персоналиста В. Штерна[15]): они производят и психические (или психоидные) и материальные процессы. Все материальные процессы, например, отталкивания и притяжения, они производят под руководством своих психических или психоидных стремлений. Конечно, при этом необходимо принять динамистическую теорию материи[16], согласно которой материи, как субстанции, нет, существуют только материальные процессы, например, акты отталкивания и притяжения, производящие относительно непроницаемые объемы.

Материальные процессы имеют пространственную форму вместе с временною. Следовательно, пространство есть всегда пространство-время. Это учение очень ясно развито в книге неореалиста Александера «Space, Time and Deity»[17], который, например, употребляет термин «точка-момент» (Point-instant).

Так как мир состоит из сверхвременных и сверхпространственных деятелей, которые только своим действиям придают временную и пространственную форму, то нельзя сказать, что мир находится в пространстве и времени, в действительности, наоборот, время и пространство находятся в мире. Время и пространство существуют только как формы процессов. Следовательно, нет пустого времени и пустого пространства, в которые вкладывались бы процессы. Деятели творят процессы, придавая им временную или пространственно-временную формы, и эти формы сами по себе пассивны, они не могут сами по себе влиять на содержание процессов. Каждый субстанциальный деятель есть носитель принципов формальной стороны мира, необходимых для его деятельности, принципов строения времени, пространства, математических идей и т.п. Эти принципы суть идеи, численно тожественные для всех деятелей. Отсюда следует, что субстанциальные деятели, с одной стороны, самостоятельны в отношении друг к другу, поскольку каждый из них обладает индивидуальною творческою силою, но, с другой стороны, поскольку они суть носители тожественных формальных принципов своей деятельности, они частично единосущны[18]. Благодаря своему единосущию и сверхвременности каждый деятель подсознательно связан со всем миром и, творя свои проявления как временные и пространственные процессы они творят единое мировое время и единое пространство. В гносеологии я защищаю направление, названное мною интуитивизмом. Согласно этому учению, благодаря частичному единосущию всех деятелей, знание осуществляется следующим образом: когда субъект направляет свои интенциональные акты осознания внимания и различения на предметы внешнего мира, эти предметы самолично вступают в кругозор его сознания и становятся опознанными в подлиннике. Отличие этого учения от интуитивизма Бергсона состоит в том, что мой интуитивизм – интегральный: все виды знания суть разные виды непосредственного созерцания субъектом разных видов бытия, чувственная интуиция есть созерцание транссубъективных чувственных качеств материальной природы, интеллектуальная интуиция есть созерцание идеальной стороны мира, например, математических идей, мистическая интуиция дает религиозный опыт.

Займемся теперь вопросом о пространственных формах. Пространственная форма предмета, создаваемая процессами отталкивания и притяжения, существует не иначе, как во взаимоотношении со средою. Пространственная форма, например, кирпича, лежащего на земле, существует в отношениях взаимоотталкивания молекул кирпича и давящей на него атмосферы, а также давимой им земли. Эта форма есть приблизительно параллелепипед, ежемгновенно меняющийся под влиянием изменения давлений, от которых она зависит. Кроме этой формы у кирпича есть бесчисленное множество перспективных форм в отношении к предметам, находящимся на большем или меньшем расстоянии от него. Например, поверхность кирпича есть приблизительно прямоугольник в отношении ко мне, когда я смотрю на него сверху, она есть трапеция с некоторых точек зрения сбоку и т.п. до бесконечности. Каждый протяженный предмет многолик и все эти формы его транссубъективны: они не суть субъективные психические образы предмета в уме наблюдателя. Противоречия в этом утверждении нет, потому что различные формы одного и того же предмета существуют в различных отношениях. Эта множественность форм хорошо разъяснена в книге неореалиста Монтегю «The Ways of Knowing»[19].

Назовем основною ту форму предмета, которую он имеет в отношении к давящей на него со всех сторон среде, а все остальные формы его – перспективными. Даже и основная пространственная форма предмета относительна: она существует не иначе, как в отношении к актам отталкивания давящей на него среды. Отсюда следует, что мир, как целое, не имеет никакой пространственной формы, хотя некоторые части мира в отношении друг к другу пространственны: в самом деле, мир как целое не имеет ничего вне себя, в отношении к чему могли бы происходить акты взаимоотталкивания, оформленные пространственно.

Отсюда следует, что незачем ломать голову над вопросом, конечен или бесконечен мир в пространстве: этот вопрос не имеет смысла, он начисто отпадает, потому что мир, как целое, совсем не имеет пространственной формы и не находится в пространстве. Но можно поставить вопрос, конечен или бесконечен мир в своих внутренних пространственных отношениях, состоит он из конечного или бесконечного числа, например, кубических метров. Если вселенная в своих внутренних пространственных отношениях конечна, то в ней не может быть движения по евклидовской прямой линии в бесконечность, рано или поздно движение должно отклониться от прямой линии и оказаться искривленным. Современные теории и наблюдения говорят в пользу мысли, что движение, например, светового луча имеет криволинейную форму. Отсюда следует, что внутрипространственная величина вселенной конечна. Но кривизна луча вовсе не обязывает признать, что пространство, в котором луч распространяется, кривое. Пространство пассивно и ничего не может искривлять. Представленное в отвлечении от всех содержаний пространство как чистая форма служит основанием для мысленного прослеживания такого строения его, благодаря которому каждые две точки в нем соединены идеальною прямою евклидовскою линиею. Если реально полет по этой прямой линии невозможен, то этот факт означает только, что силы субстанциальных деятелей, проявляющиеся в пространстве, обусловливают кривизну полета, но вовсе не обязывает нас мыслить само пространство кривым. Перенос кривизны на само пространство так же не правомерен, как в случае наблюдения движений на поверхности стального шара от точки А к точке В по кратчайшей линии, кривизна этого движения не лишает нас права утверждать, что существует еще более краткая линия соединяющая точки А и В именно евклидовская прямая, но реально по ней продвинуться невозможно вследствие сопротивления стальной поверхности. Мысль, что пространство вселенной евклидовское и притом конечное, может быть реализована в нашем уме без недоразумений и противоречий лишь в том случае, если мы не забудем, что вселенная как целое не имеет никакой пространственной формы, ни конечной, ни бесконечной. Забыв это, мы представим себе конечную вселенную чем-то вроде огромного шара, окруженного со всех сторон пустотою, простирающеюся в бесконечность. Исходя из такого представления, нам скажут: только внутри вселенной тела имеют пространственную форму, обусловленную давлением окружающей их среды, а тела, которые находятся на краю вселенной, имеют обращенный к пустоте край, независимый ни от каких других тел. Устраняется это возражение следующим напоминанием. Вселенная как целое не имеет никакой пространственной формы и не окружена пустотою, так как пустого пространства нет. Отсюда следует, что вселенная не имеет центра и не имеет краев.

Обратимся теперь к вопросу о времени. Пустого времени, в которое вбрасываются события, нет: время есть форма, которую субстанциальные деятели придают содержанию, творимых ими процессов. Благодаря своему единосущию все деятели интимно связаны со всем миром и, будучи носителями тожественных принципов строения времени, они придают своим проявлениям временную форму в системе времени, единого для всех процессов всего мира. В этом основном мировом времени порядок событий, происходящих в какой-либо частной системе, напр. одновременность двух событий на земле, существует как одновременность также и для всего мира. Можно допустить, что строение времени аналогично строению пространства: как в пространстве есть основные и перспективные пространственные формы, так и во времени существуют основные и перспективные временные формы. Различие между пространственными перспективными формами и временными состоит в следующем. Пространственные перспективные формы обусловлены расстоянием между предметами, а временные перспективные формы обусловлены движением двух систем предметов в отношении друг к другу. Основной временной порядок двух событий, происходящих в какой либо частной системе, напр. на Земле, един для всего мира. Но те же два события имеют иной перспективный временной порядок в отношении к данной системе: два события, одновременные на Земле, могут быть перспективно не одновременными в отношении к Солнцу или Сириусу. Итак, согласно изложенному учению об относительности всех пространственных форм, вселенная, как целое, не имеет никакой пространственной формы, а во внутренних отношениях пространственных предметов, находящихся в ней, она имеет единое конечное евклидовское пространство. Что же касается времени, оно есть единая форма процессов всего мира, но в нем нужно различать основной временной порядок двух событий, одинаковый для всего мира и перспективный порядок той же пары событий, чрезвычайно разнообразный в зависимости от движения частных систем мира в отношении друг к другу. Исходя из этих учений о пространстве и времени, я обращаюсь к математикам-философам с вопросом, можно ли принять математическую сторону теорий Эйнштейна и тем не менее отвергнуть его метафизику пространства и времени.

Alles Begriffli<c>he ist konstruktiv und nicht auf logischem Wege aus dem unmittelbaren Erlebnis ableitbar. Also sind wir im Prinzip auch völlig frei in der Wahl derjenigen Grundbegriffe, auf die wir unsere Darstellung der Welt gründen. Alles kommt nur darauf an, inwieweit unsere Konstruktion geeignet ist, Ordnung in das anscheinende Chaos der E<r>lebniswelt hineinzubringen.

Die Naturwissenschaft ist durch eine lange Entwicklung dazu gebracht worden zu versuchen, alles auf raumzeitliche Grundbegriffe zu reduzieren, welche aus dem Begriff des körperlichen Objects hervorgegangen sind. In diesem Sinne ist sie “materialistisch” ihrem Wesen nach. Aus der psychologischen Sphäre stammende Begriffe, wie Wille, Person etc. schliesst sie als Grundbegriffe aus, nachdem sie in langem Ringen sich davon überzeugt hat, dass die Kombination von Grundbegriffen beider Begriffssphären nicht fruchtbar ist.

Sie suchen im Gegensatz hierzu alles auf Grundbegriffe zu reduzieren, die der psychologischen Sphäre entstammen (Animismus). Mir scheint es, dass alle derartigen Begriffs-Systeme für die Erfassung der Zusammenhänge der “aeusseren” Erlebnisse nichts leisten, und zwar nicht etwa nur vom vulgär utilitaristischen Gesichtspunkt aus betrachtet.

So verschieden auch unsere Bestrebungen sein mögen, so haben sie doch einen Grundsatz gemein: die Setzung einer “realen Welt”, welche sozusagen die “Welt” ablöst vom denkenden und wahrnehmenden Subject. Die extremen Positivisten glauben, dass sie auch darauf verzichten können; dies scheint mir aber eine Illusion, wenn sie nicht gewillt sind, auf das Denken überhaupt zu verzichten.

Всё понятийное является конструктивным и не выводимо логическим путем из непосредственного переживания. Поэтому мы в принципе совершенно свободны также в выборе тех начальных понятий, на которых мы основываем наше изображение мира. Всё зависит только от того, насколько наша конструкция пригодна к тому, чтобы вносить порядок в видимый хаос мира переживаний.

Естествознание путем длительного развития приведено к тому, чтобы свести всё к пространственно-временным начальным понятиям, которые произошли из понятия телесного объекта. В этом смысле оно <естествознание> является «материалистическим» по своей сути. Понятия, происходящие из психологической сферы, как то воля, личность и т.д., оно в качестве начальных понятий исключает, после того как в долгой борьбе убедилось, что совмещение основных понятий из обеих понятийных сфер не плодотворно.

В противоположность этому Вы в этом пункте стремитесь свести всё к начальным понятиям, которые происходят из психологической сферы (анимизм). Мне кажется, что все такого рода системы понятий, и именно не только рассматриваемые, скажем, с вульгарно утилитарной точки зрения, ничего не дают для охвата связей «внешних» переживаний.

Сколь бы различными ни были наши устремления, у них есть один общий принцип: полагание «реального мира», которое отделяет, так сказать, «мир» от мыслящего и воспринимающего субъекта. Крайние позитивисты полагают, что они могут отказаться также и от этого, но мне это представляется иллюзией, если только они не намереваются вообще отказаться от мышления.

В 2015 году в ходе исследований, проводимых по гранту РГНФ № 15-53-00020 и при содействии внучки русского философа Н.О. Лосского Мари Авриль (Лосской), мной была начата работа по описанию и изучению его архива. Этот архив в настоящее время хранится в Институте славянских исследований в г. Париже. В документах архива было найдено ранее не публиковавшееся письмо А. Эйнштейна Н.О. Лосскому, отпечатанное на машинке на немецком языке и датированное 28 июня 1951 г. Из текста письма следует, что А. Эйнштейн ознакомился с идеями Н.О. Лосского и его письмо предположительно есть ответ на послание русского философа.

Единственным связующим звеном между Н.О. Лосским и великим физиком на тот момент была статья Лосского «Пространство, время и теории Эйнштейна», опубликованная в 1952 году в эмигрантском журнале «Согласие», выходившем в Лос-Анджелесе. В 1953 году англоязычный вариант статьи «Space, Time and Einstein’s Theories» был опубликован в шестом томе материалов XI Международного философского конгресса в Брюсселе под названием «Философия и методология наук о природе».

Рассказывая о годах в университете, Лосский в «Воспоминаниях» не раз пишет об увлечении физикой. Во время пребывания в Цюрихе ему особо запоминаются лекции по физике ученого П.И. Бахметева, во время учебы на философском факультете в Берне он также с большим вниманием слушает лекции по физике. В период службы в Иностранном легионе в Алжире единственной книгой, спасавшей русского мыслителя от среды, лишенной интеллектуальных интересов, становится учебник физики К.Д. Краевича. К проблемам соотношения физики и метафизики Лосский обращается также в статье «Физика и метафизика» (Русская мысль. 1959. № 1455. С. 4–5).

Возникла гипотеза, что Н. Лосский написал известному ученому письмо с просьбой ознакомиться с идеями, изложенными в вышеупомянутой статье и высказать свое мнение. В результате дальнейшего поиска, в архиве Альберта Эйнштейна, хранящемся в Еврейском университете в Иерусалиме, было найдено написанное от руки на английском языке письмо Н.О. Лосского А. Эйнштейну, датированное 21 июня 1951 г. и сохранившийся первый лист машинописной копии статьи Лосского “Space, Time and Einstein’s Theories”, приложенной к этому письму.

Как пишут Э.Дюкас и Б.Хофман, «Альберт Эйнштейн … имел обыкновение отвечать на письма» [Дюкас, Хофман 1991, ???]. Они также подчеркивают, что ответы на письма, которые Эйнштейн получал в огромном количестве, написаны в основном на английском языке. Но проекты некоторых ответов на письма, наброски писем преимущественно были на немецком языке. Благодаря этой черте Эйнштейна у нас есть возможность воспроизвести обмен мнениями, состоявшийся между двумя блестящими умами XX в.

Подчеркивания в текстах выделены курсивом. Пометы в угловых скобках принадлежат публикатору. Орфография и пунктуация приближена к современной.

Лосский 1915 – Лосский Н.О. Мир как органическое целое // Вопросы философии и психологии. 1915. Кн. 126–129 [Lossky N.O. The world as an organic whole. In Russian].

Лосский 1916 – Лосский Н.О. Материя в системе органического мировоззрения. М.: Изд-во Г.А. Лемана и С.И. Сахарова, 1916. [Lossky N.O. Matter in the organic world system. In Russian]

Лосский 1931 – Лосский Н.О. Типы мировоззрений. Введение в метафизику. Париж: YMCA-Press, 1931. [Lossky N.O. Types of worldviews. Introduction to Metaphysics. In Russian].

Лосский 1938 – Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. Париж: YMCA-Press, 1938. [Lossky N.O. Sensual, intellectual and mystical intuition. In Russian].

Лосский 1952 – Лосский Н.О. Пространство, время и теории Эйнштейна // Согласие. 1952. № 8 (июнь). С. 3–6. [Lossky N.O. Space, Time and Einstein’s Theories. In Russian].

Лосский 1991 – Лосский Н.О. История русской философии. М.: Высшая школа, 1991. [Lossky N.O. The history of Russian philosophy. In Russian].

Лосский 1992 – Лосский Н.О. Учение о перевоплощении // Лосский Н.О. Учение о перевоплощении; Интуитивизм. М.: Прогресс, 1992. [Lossky N.O. The doctrine of reincarnation. In Russian].

Лосский 2008 – Лосский Н.О. Воспоминания. М.: Викмо-М; Русский путь, 2008. [Lossky N.O. Memories. In Russian].

Шпет 2010 – Шпет Г.Г. Некоторые черты из представления Н.О. Лосского о природе // Философская критика: отзывы, рецензии, обзоры / Отв. ред.-сост. Т.Г. Щедрина. С. 196–201. [Shpet G.G. Some features of N.O. Lossky’s representations of the nature. In Russian].

Дюкас, Хофман 1991 – Дюкас Э., Хофман Б. Альберт Эйнштейн как человек / Пер. А.Н. Лука // Вопросы философии. 1991. № 1. С. ? – ?

Комментарии публикатора

[1] Письмо Н.О. Лосского А. Эйнштейну, написанное на английском языке и датированное 20 июня 1951 г. хранится в архиве А. Эйнштейна в Еврейском университете (Иерусалим, Израиль).

[2] В «Воспоминаниях» Лосский признается, что в Америке ему длительное время не удавалось напечатать ряд своих статей, среди которых «Пространство, время и теории Эйнштейна» и «Аналитические и синтетические суждения и математическая логика». Этот факт Лосский объясняет упадком философии в США, понимая под этим боязнь американских философских журналов печатать статью, идущую против модных направлений (прагматизм, инструментализм и др.). См.: [Лосский 2008, 262].

[3] Осенью 1921 г. в Москве состоялось заседание Государственного ученого совета (ГУС) для решения вопроса об удалении ряда профессоров из университетов. К тому времени, как отмечает Лосский, новое правительство смогло подготовить кадры «красных профессоров» для многих наук. Обсуждая кандидатуру Лосского, один из членов совета сказал следующее: «Лосский защищает догмат Троичности; такой профессор не может быть терпим в университете» [Лосский 2008, 188]. По решению совета Лосский был лишен должности профессора Санкт-Петербургского университета. Примечательно, что во многих документах официального характера периода эмиграции, как это следует из изучения архивных материалов, Лосский неизменно подписывается «профессор Санкт-Петербургского университета Н. Лосский».

[4] Речь идет о Свято-Владимирской православной духовной семинарии в Нью-Йорке, которая официально была открыта в 1938 г. В 1946 г. на Седьмом Всеамериканском церковном соборе было принято решение о реорганизации семинарии в высшее богословское учебное заведение или академию, а в 1948 г. во временном уставе закреплен ее статус, сопоставимый с Московской духовной академией. Первым ректором обновленного учебного заведения стал епископ Бруклинский Иоанн (Шаховской). В 1947 г. Лосского приглашают в качестве профессора философии читать лекции в Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке. На тот момент Лосский живет в Нью-Хейвене со своим младшим сыном Андреем, который учится в аспирантуре Йельского университета и пишет диссертацию. В течение академического года Лосский вместе с сыном каждую неделю ездит из Нью-Хейвена на два дня в Нью-Йорк для чтения курсов. Среди других преподавателей и руководителей семинарии – прот. Г. Флоровский, Г. Федотов, Н. Арсеньев, Е. Спекторский, прот. А. Шмеман, прот. И. Мейендорф.

[5] Из Нью-Хейвена Лосский переезжает в Лос-Анджелес в связи с тем, что его сын Андрей, как специалист по истории Северной Европы, получает приглашение в Калифорнийский университет.

[6] С.о. (care of) – по адресу (англ.).

[7] В «Воспоминаниях» Лосский часто упоминает профессора русской истории Георгия Владимировича Вернадского и его супругу Нину Владимировну, которые долгие годы жили в Нью-Хейвене и чье общество ценил Лосский. После переезда в Лос-Анджелес Лосский с сыном на все лето уезжали в штат Коннектикут и жили на даче Г.В. Вернадского недалеко от Нью-Хейвена.

[8] Статья воспроизводится по машинописной копии (с правками Н.О. Лосского), переданной из семейного архива Лосских. Впервые опубликована в [Лосский 1952]. В 1953 г. англоязычный вариант статьи был опубликован в 6 томе материалов XI Всемирного философского конгресса в Брюсселе.

[9] См. [Лосский 1915].

[10] См.: [Лосский 1938]. В основе это издания лежат пять брошюр, изданных на английском языке в Праге Русским народным университетом в период с 1934 по 1938 г. В этой книге Лосский определяет виды идеального и отношение между идеальным и реальным бытием, окончательно оформляя учение – идеал-реализм, согласно которому реальное бытие возникает не иначе, как на основе идеального бытия. В составе мира Лосский находит, по его выражению, три этажа. Основное бытие – это субстанциальные деятели, т.е. конкретно-идеальное бытие. «Второй этаж образуют формальные и материальные идеи, т.е. абстрактно-идеальное бытие. Наконец, третий этаж есть реальное бытие, т.е. временные и пространственно-временные события, творимые субстанциальными деятелями сообразно идеям» [Лосский 1992, 22–23].

[11] Под «потенциальной личностью» Лосский понимает существо, которое со временем может развиться и стать действительной личностью. А действительной личностью деятель становится тогда, когда он «…достаточно развит, чтобы понимать абсолютные ценности, в особенности моральные, и видеть свой долг в достижении их в своем поведении». Примером действительной личности является человек [Лосский 1991, 325].

[12] Развивая свое учение о перевоплощении, Лосский часто ссылался на Лейбница. Весьма интересна в этой связи его статья «Учение Лейбница о перевоплощении как метаморфозе», которая возникла, как признавался сам русский философ, по случайному поводу. Лосский пишет: «В 1930 году С.И. Гессен, И.И. Лапшин и я беседовали о различных философских вопросах, и Гессен высказался против моего учения о перевоплощении. Я сказал, что нахожусь в хорошей компании: Лейбниц держится учения о перевоплощении. Мои собеседники усомнились в этом. Тогда я сказал, что напишу статью, в которой докажу наличие этого учения у Лейбница. У меня был конспект всех философских трудов Лейбница, напечатанных Герхардтом. Месяца через два статья моя была готова. К сожалению, в то время я не знал книги Hansche “Leibnitii Principia philosophie” (1727). По словам Ганше, современника Лейбница и сторонника его философии, Лейбниц однажды за чашкою кофе сказал, что в выпитом только что кофе есть монады, которые, может быть, станут со временем людьми» [Лосский 2008, 224]. Из работы с архивными материалами видно, что труд Лосского «Учение о перевоплощении» (и в русской и в английской версии) имел рабочее название «Учение о перевоплощении как научная гипотеза».

[13] Лосский не раз отмечал, что, несмотря на то, что он опирается в построении метафизики на монадологию Лейбница, он предпочитает понятиям «монада» и «субстанция» понятие «субстанциальный деятель», которое позволяет подчеркнуть активное, деятельное начало субстанции.

[14] В работе «Учение о перевоплощении» в одном из примечаний Н.О. Лосский дает следующее определение понятию «психоидный»: «Словом “психоидный” обозначается не внешний пространственно-временной, а внутренний временной процесс в субстанциальном деятеле, аналогичный психическим процессам, но столь упрощенный, что необходимо обозначать его особым термином. Конечно, психоидные процессы всегда бессознательны, тогда как психические процессы бывают и сознательные, и бессознательные» [Лосский 1992, 25].

[15] Уильям (Вильям) Штерн (William Stern, 1871–1938) – немецкий психолог и философ, один из пионеров дифференциальной психологии и психологии личности. Использует термин «метапсихофизическое» в книге Person und Sache («Личность и вещь». Leipzig, 1924).

[16] Динамистическую теорию материи Лосский развивает в тексте [Лосский 1916]. Г.Г. Шпет называет эту работу Лосского «этюдом по мифологическому объяснению одной из основных натурфилософских проблем», который «вращается в области недоказуемого, а, следовательно, неопровержимого» [Шпет 2010, 196]. В дальнейшем Лосский развивает эту теорию в книге [Лосский 1931].

[17] Сэмюэль Александер (Samuel Alexander, 1859–1938) – английский философ-идеалист, представитель неореализма. Основной труд – Space, Time and Deity (1920). Лосский находит сходные черты между своим интуитивизмом, английским реализмом и американским неореализмом. По его мнению, основной тезис теории американского неореализма тот же, что и в русском интуитивизме: «…познающий субъект воспринимает предметы внешнего мира непосредственно, в подлиннике». А глубокое различие между этими теориями заключается в том, что «русские интуитивисты сосредоточивают внимание на разработке основных принципиальных вопросов теории знания, о свойствах познающего субъекта и строении мира, обусловливающем возможность непосредственного восприятия предметов в подлиннике. Англо-американские реалисты, наоборот, сосредоточивают внимание на деталях проблемы, напр., они совершили большую полезную работу исследования случаев различия в восприятии чувственных качеств одного и того же предмета различными наблюдателями и доказательством того, что эти различия вовсе не доказывают субъективности содержания восприятия» [Лосский 1992, 33–34].

[18] Н.О. Лосский свидетельствовал, что только книга П. Флоренского «Столп и утверждение истины», содержавшая учение о «единосущии» личностей, дала «толчок к завершению учения об органической связи деятелей друг с другом» [Лосский 2008, 176]. Осмысливая различие между «единосущием» Лиц Св. Троицы и «единосущием» тварных существ, Лосский пришёл к различению понятий конкретного и отвлеченного «единосущия». Он полагает, что «единосущие» тварных существ (субстанциальных деятелей) состоит в том, что некоторою стороною своего существа все деятели сращены в одно целое. Эта сторона у всех них тождественна (например, все деятели являются носителями математических идей, принципов строения времени, пространства и т.п., тождественных для всех них). «Единосущна у субстанциальных деятелей только некоторая сторона их бытия, а все остальное в их существе может быть крайне различным и даже реально противоположным. Поэтому единосущие субстанциальных деятелей я называю отвлеченным» [Лосский 1992, 26]. Таким образом, согласно Лосскому, мир представляет собой систему множества деятелей, каждый из которых имеет свою творческую силу и действует самостоятельно. Но, с другой стороны, все деятели отчасти единосущны, благодаря тождественности основных формальных принципов.

[19] Уильям Пепперелл Монтегю (William Pepperell Montague, 1873–1953) – американский философ, один из ведущих представителей американского неореализма, идеи которого, по мнению Лосского, были созвучны его идеал-реализму (cм. прим. 10).

[20] Перевод с фотокопии, представленной Е.В. Сердюковой, осуществлен д.ф.н., проф. А.Н. Ерыгиным (Ростов-на-Дону, ЮФУ) и к.ф.н. С.В. Юрченко (Бохум, Германия).

Публикация, послесловие и комментарии Е.Н. Сердюковой