В статье рассматривается энактивизм как радикальный концептуальный поворот или смена парадигмы в неклассической эпистемологии и когнитивной науке. Энактивизм – это не какая-то новая гипертеория, а совокупность теоретических представлений, которые коренятся в биоэпистемологии (натуралистической эпистемологии), поскольку энактивизм рассматривает сознание и его функции в контексте понимания сложности живого и природы сложных формообразований в мире. Сознание представляется как активное и интерактивное, отелесненное и ситуационное, его когнитивная активность совершается посредством вдействования в окружающую и познаваемую среду, т.е. энактивирования среды. В статье прослеживается вклад в развитие энактивизма Ф. Варелы, Э. Томпсона и А. Ноэ. Показывается, что энактивизм можно рассматривать как форму конструктивизма в эпистемологии.

Enactivism as a radical conceptual turn or a paradigm shift in non-classical epistemology and cognitive science is under consideration in the article. Enactivism is not a new hypertheory, but rather a system of theoretical notions rooted in bioepistemology (naturalistic epistemology), because in the frames of enactivism consciousness and its functions are studied in the context of the understanding of complexity and of nature of complex formations in the world. Consciousness is viewed as an active and interactive, embodied and situated, its cognitive activity occurs by building-into environment, i.e. by enacting the environment. The contributions of F. Varela, E. Thompson, A. Noe to the development of enactivism are retraced in the article. It is shown that enactivism can be considered as a form of constructivism in epistemology.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: автопоэзис, Ф. Варела, жизнь, конструктивизм, познание, радикальный конструктивизм, опыт, телесный разум, энактивизм, проблема сознание-тело, холизм.

KEY WORDS: autopoiesis, F. Varela, life, cognition, constructivism, radical constructivism, experience, embodied mind, enactivism, mind-body problem, holism.

1.     Энактивизм: новый поворот или возвращение к истокам?

Энактивизм – это недавнее концептуальное порождение когнитивной науки. С одной стороны, это странный неологизм, а значит и некоторое новшество, в котором сплетены различные пересекающиеся смыслы, касающиеся природы активного познающего существа. В настоящей работе я попытаюсь раскрыть основные из этих смыслов. А с другой стороны, энактивизм строит философию за пределами привычных для классического понимания, да и современного взгляда аналитической философии, дихотомий, различений и разграничений.

Энактивизм – это, по сути, возвращение эпистемологии к своим собственным истокам. Это выход.

Во-первых, за пределы дихотомии субъекта и объекта. Поскольку субъект и объект находятся в циклическом, взаимноопределяющем отношении, то трудно провести различие между тем, что идет от одного, и тем, что идет от другого. Субъект и объект являются, выражаясь метафорическим языком, взаимным эхом друг друга, с возникающими и взаимно обновляющимися эмерджентностями.

Во-вторых, за пределы дихотомии тела и ума, поскольку ум, или разум, телесен, телесно детерминирован, а тело разумно, оно активно, оно живет, действует и познает.

В-третьих, за пределы дихотомии живого организма и познаваемой и осваиваемой им среды, за пределы жесткого разграничения внешнего и внутреннего. Это так называемая позиция extended mind. Тело живого организма распределено, оно встроено в окружающую среду, которая является отчасти миром, созданным им самим, переделанным под его нужды. К примеру, где кончается тело паука, сидящего на сплетенной им паутине? А среда тоже интеркорпоральна, построена согласованными, притертыми друг к другу, коэволюционировавшими действиями живых существ с их определенной, эволюционно сложившийся телесной организацией и определенными, эволюционно отточенными когнитивными способностями. Если речь идет о человеке, то эту позицию можно обрисовать так: я в мире, который во мне; мир полностью внутри меня, а я всецело «окутан миром», «пронизан им»; я вбираю в себя мир, «всплеском» или «вспышкой» которого я являюсь. 

В-четвертых, за пределы строгого различения реального и виртуального, физического и эндофизического (того, что идет от субъекта). Животные, осваивая окружающую их среду, испытывают ее, а одновременно и себя в этой среде, выбирая лучшее место для гнезда, отмечая свою территорию и т.д. Этот элемент случайности, незапрограммированности, случайных блужданий особенно характерен для молодых особей. Ребенок как познающий субъект, играя, пробует мир, не различая реальное и вымышленное, нереальное или могущее быть или стать реальным. Дикарь или туземец живет в измышленных им образах, для него вообще нет виртуальной реальности, но всё есть реальные события. «Первобытное мышление не привычно к представлению “как если бы”. Обычно оно его даже не понимает» [Леви-Брюль 1937, 128]. Творящий ученый пролифелирует гипотезы, умножает проблемность мира, пробует разные пути решения проблемы, т.е. увеличивает разнообразие в поле поиска, тем самым не- редко добиваясь решения научной проблемы.

Субъект и объект, тело и разум, организм и среда, реальное и виртуальное  – все эти четыре пары понятий находятся во взаимной циклической детерминации, обусловливают друг друга, составляют единый процесс, в который втянуты всякий раз обе из этих сторон. Положение о циклической детерминации внутри сложной системы, а также системы и окружающей среды составляет основу кибернетического понимания мира, в данном случает лучше сказать биокибернетического понимания или понимания мира с точки зрения сложных самоорганизующихся адаптивных систем.

Почему я утверждаю, что развитие концепции энактивизма возвращает эпистемологию к своим основаниям, к собственным истокам? Потому что на первоначальных этапах развития культуры познающий субъект слит с миром, не отделен от него, его восприятия являются телесными. Основу духовных практик дикаря часто составляют определенные телесные действия, например, дикарь может обратиться к колдуну, который научит его, как «отрыгнуть веру» или «смыть любовь». Сначала нужно было возвысить свой разум и вознести до предела свою гордыню, воспарить над миром, его анализируя, чтобы теперь вновь осознать свою телесность, «свою телесную мезокосмическую обреченность», энактивную вплетенность в мир, войти в состояние партнерства и диалога с природой, снова начав синтезировать. Причем синтез теперь не стихийный, а осознанный, необходимый, ценностно значимый.  Таков путь человека и в плане индивидуального онтогенетического развития, и в плане филогенеза, развития рода человеческого. Сейчас мы находимся именно на этом повороте к синтезу и эволюционному холизму, и энактивизм в эпистемологии и когнитивной науке находится именно в этой методологической и концептуальной струе.  

Недуализирующая философия становится ныне часто предметом особого рассмотрения в сообществах философов-сторонников конструктивизма [Конструктивистские основания 2013]. Недуальность субъекта и объекта познания, или, выражаясь шире, когнитивного агента и познаваемой им среды влечет за собой иные неразличимости, стирание жестких дихотомий:

ü  между чувственным, сенсорным и ментальным (обсуждение ментальных образов, визуального мышления – актуальная сейчас проблематика),

ü  между утверждением и критицизмом,

ü  между классическим анализом реальности и онлайновым, виртуальным экспериментированием,

ü  между сохранением идентичности (личности, социальной группы, бренда) и ее изменением с целью продолжения существования, 

ü  между взаимнодополнительностью и соревнованием,

ü  между миром культурных событий и их визуализацией или интерпретацией в медиа среде,

ü  между внешним контролем и саморегуляцией,

ü  между частью общества и обществом в целом (рождение интерсубъективности как партисипационное производство смыслов).

Итак, концепция энактивного познания, или энактивизма, становится все более влиятельной в современной когнитивной науке. Влиятельной потому, что она развивается в русле современных широко распространенных конструктивистских ориентаций в эпистемологии, психологии, социальной философии, теории управления и исследовании будущего. В рамках этой концепции субъект познания, или когнитивный агент, будь то человек или животное, рассматривается как активный и интерактивный: он активно встраивается в среду, его когнитивная активность совершается посредством его «вдействования» в среду или ее энактивирования. Познание, причем и восприятие, и мышление, сопряжено с действием.

В этой концепции строится целостная картина когнитивных процессов, в которой мозг как часть тела, само тело как инструмент познания, ищущий и познающий отелесненный разум и познаваемая им окружающая среда, когнитивное усилие как активное действие рассматриваются во взаимно обусловливающей, синергийной связке. Хотя эта концепция развивается в русле тех идей, которые были выдвинуты Дж.Дж. Гибсоном в его экологической теории восприятия, она несет в себе все же некоторые существенные дополнения  и расширения, выходящие за пределы концепции ума как обрабатывающей информацию системы. Кроме того, эта концепция подхватывает некоторые положения кибернетики второго порядка Х. фон Фёрстера, радикального конструктивизма Э. фон Глазерсфельда, теории беседы Г. Паска, центральными в которой являются положения о «конструировании знания» и «интеракционном отношении» участников беседы.

Концепция энактивизма опирается на такие междисциплинарные или трансдисциплинарные области знания, как эволюционная эпистемология как форма натурализованной эпистемологии, которую в обозначенном нами аспекте продолжает развивать Ф. Вукетич, теория автопоэтических систем (У. Матурана, Ф. Варела, Н. Луман), теория сложных адаптивных систем (Дж. Холланд, С. Кауфман) и теория самоорганизованной критичности (П. Бак), теория сетей (А.-Л. Барабаши), синергетика (Г. Хакен) и т.п. Данная концепция вбирает в себя ряд концептуальных новшеств, которые возникли в этих областях, в частности понятие автопоэзиса как самопроизводства и самотворчества сложной организации, понятие структурного детерминизма и понятие структурного сопряжения систем, а также операциональной (организационной) замкнутости системы как условие ее устойчивого функционирования и развития.

У истоков нового представления об энактивности познания стоял чилийский биолог, нейрофизиолог и философ Ф. Варела [Варела и др. 1991]. Представление об энактивности развивалось Варелой наряду с представлениями о телесности и ситуационности познания. Сейчас эти представления продолжают развиваться его коллегами и соавторами У. Матураной, Э. Рош, Э. Томпсоном, а также А. Ноем и Д. Хутто. Последних двух ученых относят к лагерю радикальных энактивистов.

В рамках парадигмы энактивизма открывается возможность перекрыть брешь между науками о жизни, такими, как теория биологической эволюции, нейрофизиология, теория психомоторного действия и философской теорией познания, понять жизнь, познание и работу ума в их гармоничном содружестве и в отношении к феноменологическим исследованиям личного опыта и субъективности человека. Такого рода попытку предпринимает в своих недавних исследованиях Э. Томпсон [Томпсон 2007].

2.     Энактивизм: основные положения концепции

Основные представления энактивизма были сформулированы Ф. Варелой, Э. Рош и Э. Томпсоном в книге «Воплощенный разум» (“The Embodied Mind”, 1991), которая стала манифестом этой новой парадигмы. Сторонники и последователи Варелы сосредоточили свои усилия сегодня главным образом вокруг журнала “Phenomenology and the Cognitive Sciences”, многие  выпуски которого целиком посвящены рассмотрению новой парадигмы энактивизма.

Основные черты. Интенсивное развитие энактивизма в настоящее время и увеличение числа его сторонников определяется тем, что его концептуальные основания отвечают трендам в развитии философии сознания и эпистемологии сегодня. Если  суммировать кратко эти основания или отличительные черты энактивизма, то они таковы:

ü  холизм: не только целое больше суммы частей, но и часть репрезентирует целое, свертывает его в себе; кроме того, имеет место со-возникновение, ко-эмерджентность частей и целого;

ü  динамизм: рассматриваются не вещи, не структуры, а процессы, структуры-процессы (ум предстает как процесс, тело как динамический процесс самоподдержания, гомеостатического самовосстановления, если это здоровое тело, окружающая среда как процесс, который строится живым организмом, жизненный мир личности как процесс, запускаемый ее устремлениями и создающий ее саму). Динамический подход в когнитивных науках и в философии сознания становится всё более востребованным;

ü  процессуализм в духе А. Уайтхеда, отсюда непосредственно вытекающий;

ü  эмерджентизм (спонтанность, непредсказуемость, внезапность возникновения нового, свойств целого из частей, характеристик более высокого уровня иерархической организации из нижележащего или нижележащих уровней);

ü  самореферентность, самоотнесенность, автопоэтичность сложных организаций (частей и подсистем внутри целого, системы и среды), сложная система выныривает из самой себя, поддерживая свое функционирование и развитие, самообновляясь;

ü  активность, действенность и деятельностность человека, активность телесного разума и познающего тела. Всё, что для нас имеет смысл, произведено в действии и через действие. Мир – это не совокупность застывших и сделанных вещей, а вещей-действий;

ü   натурализм: познание укоренено в жизни, а жизнь есть познание. Жизнь становится категорией эпистемологической, поскольку жить и действовать для всякого живого существа означает познавать. Набирает силу эмпирически фундированная, прежде всего биологически фундированная, натурализованная теория познания, биоэпистемология, выходящая на биоэтику, биополитику (или социобиологию), биоэстетику (поиск оснований восприятия и творения красоты в царстве живой природы, по меньшей мере ее прагматического, эволюционно выработанного использования в мире растений и животных).

 Концептуальный фундамент энактивизма. Основные идеи концепции энактивного познания (или энактивизма), если сформулировать их предельно кратко, таковы. Познание понимается как непосредственно укорененное в жизни. Жизнь, которая тождественна познанию, – это не отражение мира, а извлечение смысла. В качестве ключевого выступает понятие опыта. Мир опыта создается в нашем взаимодействии с миром, в диалоге с ним, в структурном сопряжении с системами окружения: то, что может быть вовлечено в опыт, стать таковым, зависит от нас, от нашей телесной, психической и ментальной организации. Восприятие понимается как непосредственно соединенное с действием, оно телесно и активно. 

Отвергается репрезентационизм. Наш мозг и сознание не просто обрабатывают информацию, поступающую из внешнего мира, они не просто строят внутренние символические репрезентации, которые представляют внешнюю реальность. Они, скорее, устанавливают схемы изменения как проявления и собственной модели организации. Мозг (и сознание) организует внешнюю среду как продолжение самого себя. Знание не есть просто репрезентация. Знание есть определенный соответствующий системе когнитивный процесс, а не составление карты объективного мира в субъективных когнитивных структурах. Это подчеркивает С. Торранс, ссылаясь на Варелу: «Познание не есть репрезентация предданного мира предданным умом, а, скорее, представляют собой энактивацию мира и ума на основе истории разнообразия действий, которые совершает в мире живое существо» [Торранс 2006, 365].

Идея о том, что сознание может создавать правильное представление о внешней среде, предполагает наличие некой внешней контрольной точки, с которой можно судить о степени соответствия между представлением и реальностью. Сознание должно обладать способностью видеть и понимать мир с точки, находящейся вне его, что невозможно. Поэтому сознание создает образы реальности как проявления его собственной организации и взаимодействует с этими образами, модифицируя их в свете текущего опыта.

Первая сторона целостности или холизма, на котором строится энактивизм, – это целостность сознания и тела. Проблема сознания-тела становится проблемой непосредственного опыта. Ум рассматривается как энактивный, а значит а) телесный, б) эмерджентный, в) динамический, 4) реляционный, соотнесенный, связанный как с телом, так и с окружением.

Познающий живой организм и мир. Вторая сторона целостности – неотделимость познающего от познаваемого, когнитивного агента от среды, энактивированного ума от мира. Отсюда следует и необходимость преодоления дихотомии субъект–объект. «Познающий и познаваемое, ум и мир находятся в отношении друг с другом через взаимную конкретизацию и взаимозависимую координацию» [Варела… 1991, 150], - подчеркивают Варела, Томпсон, Рош.

Живые системы – это автопоэтические целостности, они автономны. Такого рода система взаимодействует с элементами среды, которые возникают вместе с ней, пребывают в процессе становления и трансформируются в отщеплении  фрагментов среды и превращении их в свою среду. Среда, в которой существует живая система, возникает вместе с системой, и все, что применимо к системе, применимо и к более широкому ее окружению (сродство системы и ее среды, их структурное сопряжение).

Основное свойство целостной системы – сохранение ее идентичности. Последнее есть результат ее спонтанной организации как структурно-детерминированной сущности, а внешнего диктата или поставленной для нее извне цели. Поддержание идентичности системы является результатом ее рекурсивного взаимодействия со средой. «Поведение – это не то, что делает живой организм, а то, что возникает в столкновении организма и среды» [Матурана 2008, 111].

 Не только опыт определяется внешним миром, но познаваемый мир нашим опытом. Необходимо включить наблюдателя в наблюдаемый мир и рассматривать его с позиции внутреннего наблюдателя (это также взгляд эндофизики), возможности познания которого определяются в том числе телесной организацией и мезокосмической определенностью. По словам Матураны, «все биологические процессы протекают как циклическая рекурсивная динамика, через которую живые системы возникают как исторические сингулярности» [Матурана 2006, 92].

Мир с позиции его внутреннего наблюдателя – вот перспектива энактивизма. Трудно поэтому провести грань между внешним и внутренним. Внутреннее и внешнее, оказывается, сикретично связанными друг с другом. Это полностью в духе феноменологии М. Мерло-Понти, который писал: «Внутри и вне неразделимы. Мир полностью внутри меня, а я полностью вне самого себя».  Или, как говорил Варела, «мир, который меня окружает, и то, что я делаю, чтобы обнаружить себя в этом мире, неразделимы. Познание есть активное участие, глубинная ко-детерминация того, что кажется внешним, и того, что кажется внутренним» [Варела 1999, 8-9]. Субъект вбирает в себя мир, поскольку без остатка обращен к миру, разлит в нем. Это обсуждаемая проблема интернализма и экстернализма в философии сознания.

Жизнь как извлечение смыслов. Всякая жизнь когнитивна, и все живые системы являются системами когнитивными, они познают. Но это познание есть не просто извлечение информации из окружающей среды и приспособление к ней. По Матуране и Вареле, живая система, познавая мир, устанавливает схемы изменения как проявление ее собственной модели организации. Ее психика и моторные движения ее тела организуют внешнюю среду как продолжение самой себя. Знание есть результат определенного соответствующего живой системе когнитивного процесса, а не составление карты объективного мира в субъективных когнитивных структурах.

Жизнь как познание представляет собой извлечение смысла, отбор значимого и ценного и вовлечение этого в жизненный мир организма. Томпсон вспоминает излюбленный пример Варелы с бактериями, которые движутся вверх по склону в среде, в которой в определенном направлении возрастает концентрация сахара. Они валятся со склона, пока не нащупают направление, в котором концентрация сахара увеличивается, достигая зоны с наибольшей его концентрацией. «Это поведение происходит потому, что бактерии способны химически ощущать концентрацию сахара в их локальном окружении через молекулярные рецепторы своих мембран, и они способны двигаться вперед, координировано вращая свои жгутики как пропеллеры. Эти бактерии, конечно, являются автопоэтическими. Они также воплощают динамическую сенсомоторную петлю: тот способ, каким они двигаются (спадая со склона или плывя вверх), зависит от того, что они чувствуют, а то, что они чувствуют, зависит от того, как они движутся» [Томпсон 2004, 386]. 

Я. фон Икскюль блестяще описал особенности когнитивных и жизненных миров различных живых организмов, введя понятие Umwelt – специфического окружающего мира, к которому приспособлен и который строит себе всякий биологический вид. Он показал, что когнитивный мир человека принципиально отличен от мира, скажем, клеща. Полевой клещ долго сидит на кончике травинки и весь его Umwelt, все, что имеет смысл и значение для него, – это только ощущение теплоты и масляной кислоты, исходящей от кожи и шерсти теплокровного животного. Как только по траве пробегает собака или лисица, он мгновенно расслабляет члены и падает вниз. Затем ему надо пробраться через шерсть животного и впиться в него, насыщая себя кровью и разбухая как пузырь. Он не любуется красотой осеннего леса, как это делает человек, не распознает нектары цветов, которые значимы для пчел, его знаки, которые несут для него жизненно важный  смысл, - это только теплота и масляная кислота. Это тоже пример психомоторной интенциональности, о которой позже говорил Варела.

Восприятие как телесное действие. В рамках энактивного подхода восприятие осмысливается в терминах действия, а не как репрезентация внешнего мира. В своей книге «Древо познания» Матурана и Варела формулируют это в виде афоризма: «Всякое действие есть познание, всякое познание есть действие» [Матурана и Варела 2001, 23].

Восприятие понимается в его синкретичной связи с действием, психомоторной активностью (активностью психики и тела) и активностью ума, концептуализацией. Познавательная активность связана с «тонкой настройкой»  познающей системы, с непрекращающейся модификацией адаптивных когнитивных стратегий в коэволюционных ландшафтах. Концептуализация есть динамический процесс конструирования и реконструирования понятий. Перцептивная активность сознания зависит от характера действия и движения мысли. Восприятие есть некий вид мыслительной активности. Даже ментальная активность понимается сторонниками энактивизма как действие или как движение. Например, нейрофизиолог Р. Ллинас описывает осознанные мысли как ментальные движения [Ллинас 2001].

3.     Энактивный ум Франциско Варелы

Двумя главными источниками, на основе которых сформировалась концепция энактивного ума Ф. Варелы, можно считать теорию автопоэзиса, созданную им совместно с его учителем У. Матураной в начале 1970-х годов, и конструктивизм, тесно связанный с теоретической биологией и кибернетикой второго порядка другого его прославленного учителя Х. фон Фёрстера. С 1963 г., когда Варела стал студентом биологического факультета Католического университета в Сантьяго, им овладело желание постигнуть сущность жизни. Один из преподавателей посоветовал ему установить контакт с тогда уже известным нейробиологом У. Матураной. Когда в погожий апрельский день 1966 г. 20-летний студент ввалился в лабораторию Матураны, он со всем энтузиазмом заявил, что хочет «изучить роль сознания во вселенной», на что получил от Матураны ответ: «Мой мальчик, вы попали как раз туда, куда следует» [Варела 1996, 408-409].

Начав работать совместно, Матурана и Варела поставили себе целью разгадать тайну жизни. Традиционное определение жизни (жизнь как воспроизведение себе подобных) их не устраивало. Они исходили из разработанной ими экспериментальной компьютерной модели искусственной жизни, некого варианта клеточного автомата, имитирующего зарождение замкнутых на себя структур из неупорядоченного субстрата – набора клеток, с добавлением к ним катализирующих элементов. Образовавшиеся структуры проявляли способность к самоподдержанию и восстановлению нарушенных связей между клетками в случае разрушающих воздействий извне. Модель показывала, что структуры обладают способностью каким-то образом «узнавать» о нарушении связей с тем, чтобы восстановить их. Это «узнавание» и легло в основу определения сущности феномена жизни, а значит, и познания.

Так Варела выделил ключевое свойство живого существа. «Я придерживаюсь здесь того взгляда, что репродукция не является существенной для минимальной логики жизни... Идентичность имеет логический и онтологический приоритет над репродукцией, хотя и не предшествует репродукции в историческом плане» [Варела 1997, 76]. Определяющим свойством живого существа является поддержание им своей идентичности (тождественности) и внутренняя направленность на сохранение своей идентичности. Он суммирует свою мысль следующим образом: «Познание есть действие, направленное на нахождение того, что упущено, и восполнение недостающего с точки зрения когнитивного агента» [Варела 1997, 85]. В сущности, речь здесь идет о том, что жизнь и познание, будучи автопоэтичными, демонстрируют свойства самоорганизации, самодостраивания. В автопоэзисе как самодостраивании есть, по-видимому,  хотя это и оспаривается отдельными учеными, элемент продвижения вперед, обновления, что является признаком творчества для высших когнитивных систем – человеческих умов.

Основные положения теории автопоэзиса, которые впоследствии легли в основу энактивизма, таковы:

1)              человеческое познание обусловлено биологически: «человек познает, и его способность познавать зависит от его биологической целостности»;

2)              жизнь есть познание: «живые системы являются когнитивными системами, и жизнь как процесс является процессом познания»;

3)              живые системы являются автономными, операционально закрытыми системами; их организация носит циклический характер; определяющей для них является гомеостатическая функция, самоподдержание, самоотнесенность;

4)              живые системы – это исторические системы: «релевантность их настоящего поведения всегда определяется прошлым опытом», т.е. жизнь живого существа содержит тот нарративный, повествовательный аспект, важность которого была подчеркнута позднее в философии самоорганизации, в частности И. Пригожиным;

5)              происходит коэволюция автопоэтической системы и ее окружения; они ко-эволюционируют в общем историческом течении [Матурана и Варела 1980, 5, 13, 27].

 Таким образом, основное свойство, с которого начинается понимание сущности жизни, – это автономия живых систем. Автопоэзис означает буквально (от греч.: αυτος – сам + ποιησις – производство, созидание, творчество) самопроизводство, самодостраивание, самоподдержание живых существ. Другое важное понятие «структурный детерминизм». Мы, живые существа, являемся структурно детерминированными системами, т.е. ничто внешнее по существу не может детерминировать нас настолько, насколько то, что происходит в нас самих. Внутренняя структурная динамика нашей собственной жизни и познания является для нас главенствующей. «Автопоэтическая система живет как закрытая структурно детерминированная система в замкнутой динамике структурных изменений» [Матурана 2006, 93]. И отсюда вытекает когнитивное следствие. Внешний мир, который наблюдатель видит вокруг отдельной живой системы, не существует в таком виде для нее. Наблюдатель и живой организм живут в разных когнитивных мирах, в первую очередь в разных мирах восприятия. И в этом люди как живые существа ничем не отличаются от других живых существ. У нас также есть свой мир, и не только мир восприятия, но и мир ментальных конструктов.

Наиболее важным для дальнейшего развития энактивизма оказалось понятие структурного сопряжения, встроенное в сетку понятий автопоэзиса, которое в дальнейшем использовал и развивал и немецкий философ Н. Луман. Его исходный смысл таков: «Операциональная когерентность между живой системой и средой, в которой она живет, возникает момент за моментом в потоке ее жизни как результат того факта, что живая система и обстоятельства ее жизни меняются совместно и конгруэнтно в спонтанном взаимосвязанном динамическом потоке структурных изменений вокруг сохранения жизни. Я назвал этот поток конгруэнтных структурных изменений, который протекает спонтанно, когда две или более системы находятся в рекурсивных взаимодействиях друг с другом, структурным сопряжением» [Матурана 2006, 95]. Главное следствие структурного сопряжения состоит в том, что система либо находит себя в этом непрерывном потоке операциональной конгруэнтности со средой, которая изменяется соразмерно с ней, либо не находит и тогда умирает. Поэтому, по мнению Матураны, мы не можем заявлять, что мы знаем что-то независимо от того, что мы делаем и как мы вписаны в окружающую среду.

В общем-то, энактивизм – иное концептуальное выражение структурного сопряжения, коэволюции живых организмов и видов друг к другу, активного интеракционизма системы и среды. Выражаясь образным языком, живой организм как сложная система, возникнув и развиваясь, испытывает мир, бросает ему вызов, но и мир оказывает влияние на нее. И система, и окружающая среда обоюдно активны. Если процесс их взаимного испытания не завершается распадом системы, то в результате они оказываются взаимно структурно подогнанными друг к другу. Система активно адаптируется к окружающей среде, которая в свою очередь также видоизменяется как бы «навстречу ей». Процесс налаживания их сосуществования, обустройства их совместной «жизни» называют процессом коэволюции, результатом этого процесса является структурное сопряжение сложной системы и среды (организма и среды его обитания), а внутренним механизмом – энактивизм, вдействование системы в среду.

Природный мир сам по себе и среда именно данного живого организма далеко не тождественны. М. Мерло-Понти в 1945 г. писал о том, что организм активно выбирает из всего разнообразия окружающего мира те стимулы, на которые ему предстоит откликаться, и в этом смысле создает под себя свою среду. «Именно сам организм – в соответствии с природой своих рецепторов, порогами возбуждения нервных центров и движениями органов – выбирает из физического мира те стимулы, к которым он будет чувствителен» [Мерло-Понти 1963, 13]. Живой организм и окружающая его среда находятся в отношении взаимной детерминации. Сторонники энактивизма сегодня полностью разделяют такое суждение, почитая Мерло-Понти как одного из своих идейных предшественников.

Второй существенный источник для создания концепции энактивного ума – это кибернетика второго порядка, или кибернетика наблюдающих систем Х. фон Фёрстера, которого Варела почитал в качестве своего учителя, проведя некоторое время в его Биологической компьютерной лаборатории (Урбана, Иллинойс). Фон Фёрстер выделял два фундаментальных узла кибернетического мышления – идеи автономии и ответственности. Автономия связана с цикличностью, связанностью, самореферентностью, рекурсивностью. Ответственность – поведенческое следствие автономии. Автопоэзис Варелы не мыслим без этой концептуальной основы, которая была развита в 1990-х годах как энактивизм.

Согласно фон Фёрстеру, в самоорганизации всегда есть момент цикличности: это, по сути, организация организации. Сознание является блестящим тому примером. Сознание сознания есть самосознание, а понимание понимания есть самопонимание. Окружающий мир в том виде, в котором мы его воспринимаем, является нашим изобретением, нашим конструктом. Поэтому цель познания – это сам процесс познания подобно тому, как танец возникает в процессе танца и заключает в себе свою собственную цель. Отсюда вытекает этический императив фон Фёрстера, выраженный им в трех принципах. 1. «Действуй так, чтобы умножать количество возможностей для выбора дальнейших действий!». 2. «Если хочешь увидеть, действуй!». 3. «Если хочешь быть собой, изменяйся!». «Изобретай желаемое будущее!». Эти формулировки навеяны докладом Г. Барнса на конференции в Вене в ноябре 2011 года, проведенной в честь столетия со дня рождения фон Фёрстера [Барнс 2011, 13].

Идея энактивации как активного действия с открытым результатом является развитием этих теоретических позиций фон Фёрстера. Мир не может быть охарактеризован посредством атрибутов, но только посредством потенций, которые актуализируются в когнитивном действии. Когнитивная активность нуждается в действии. Познание есть эпистемическое действие. Мир живого организма возникает вместе с его действием. Это энактивированный им мир. Не только познающий разум познает мир, но и процесс познания формирует разум, придает конфигурации его познавательной активности. Сложность и нелинейность сопровождающих всякий акт познания обратных связей означает, по сути дела, то, что когнитивный агент и среда (субъект и объект познания) взаимно детерминируют друг друга, т.е. находятся в отношении ко-детерминации, они используют взаимно предоставленные возможности, пробуждают друг друга, со-рождаются, со-творятся, изменяются в когнитивном действии и благодаря ему. Разъясняя, что такое энактивация, Варела любил повторять вслед за испанским поэтом А. Мачадо, что это есть прокладывание пути в процессе продвижения по нему.

4.     «Ум подобен жизни, а жизнь подобна уму» Э. Томпсона

Как понимать энактивность? Э. Томпсон опубликовал недавно книгу «Ум в жизни» (2007). В когнитивной науке, которая возникла в 1950-х годах в противовес бихейвиористской ориентации, существуют три разных подхода к объяснению сознания: когнитивизм, коннекционизм и телесно ориентированный динамизм. В рамках когнитивизма лля понимания сознания используется метафора цифрового компьютера, в коннекционизме сознание понимается как нейронная сеть, а в рамках телесно ориентированного динамизма, подхода, который Томпсон считает наиболее подходящим, сознание рассматривается как отелесненная динамическая дистема [Томпсон 2007, 4]

Он  поясняет, что термины «энактивный подход» и «энактивность» были введены в когнитивную науку им совместно с Варелой и Рош, чтобы объединить под ними несколько взаимосвязанных идей:

Во-первых, «живые существа являются автономными агентами, которые активно генерируют и поддерживают свои идентичности и тем самым энактивируют или порождают свои собственные когнитивные области».

Во-вторых, «нервная система является автономной системой: она активно генерирует и поддерживает свои собственные когерентные и значимые паттерны активности, в соответствии со своим функционированием как организационно закрытая или циклическая, возвратная сенсомоторная сеть взаимодействующих нейронов. Нервная система не обрабатывает информацию в вычислительном смысле, а создает смыслы».

В-третьих, «когнитивные структуры и процессы возникают из рекуррентных сенсомоторных паттернов восприятия и действия. Сенсомоторное сопряжение между организмом и окружающей средой модулирует, а не детерминирует, формирование эндогенных, динамических паттернов нейронной активности, которые в свою очередь информируют сенсомоторное соединение».

В-четвертых, «мир когнитивного существа не есть заданное заранее внешнее царство, репрезентируемое внутренне посредством мозга, это соотносительная область, энактивированная или порожденная автономной деятельностью существа и способом его сопряжения с окружающей средой» [Томпсон 2005, 407].

Сродство ума и жизни. Томпсон развивает формулу К. Лоренца, что жизнь есть познание. Неправомерно отрывать ум (и сознание) от природы, рассматривая его как сверхприродное чудо, высокомерно смотрящее на мир и повелевающее ходом природных событий. Ключевая идея Томпсона – идея о «сильной непрерывности жизни и ума», поскольку жизнь и ум разделяют общие паттерны организации и «организационные свойства, характерные для ума, представляют собой обогащенную версию тех базисных свойств, которые фундаментальны для жизни. Ум есть нечто подобное жизни, а жизнь есть нечто подобное уму. А более простая и более провокационная формулировка этого тезиса такова: жизнь есть познание» [Томпсон 2004, 385]. Когнитивизм и коннекционизм фактически отрывали когнитивные процессы от реального мира, они изучали их, строя абстрактные и обестелесненные модели. Телесно ориентированный динамический подход возвращает сознание и его когнитивную деятельность в лоно природной жизни, рассматривает его с точки зрения непосредственного опыта, поэтому оказывается востребованным феноменологический подход, а категории жизни и опыта встраиваются в эпистемологию.

Формула «жизнь есть познание» требует пояснения, в каком смысле понятия «знание» и «познание» применимы к животным. Осваивая окружающую среду, животные тоже знают, но их знание является имплицитным, непроизносимым, непропозициональным. Человек «знает что», а животное «знание как», его знание есть знание-действие, определенная схема, приобретенная на опыте и необходимая ему для выживания.

Динамическая коэмерджентность. Автономная самоорганизующаяся система, каковой является сознание, рождает эмерджентные свойства. Тесную связь сознания (ума), тела и окружающей среды на множественных уровнях и в различных аспектах Томпсон характеризует, вводя понятие динамической коэмерджентности. «Динамическая коэмерждентность означает, что не только целое возникает из частей, но и части возникают из целого. Части и целое совместно возникают и взаимно определяют, придают специфические качества друг другу» [Томпсон 2007, 38]. В соответствии с моим пониманием холизма и эмерджентных свойств самоорганизующихся систем не только целое больше суммы частей и не может быть сведено к их свойствам, но и часть, став частью целого, холистична, приобретает эмерджентные качества, несет в себе природу целого и свою собственную внутреннюю сложность, функциональную, конститутивную, интеракционную.

Сложность сознания как отелесненной динамической самоорганизующейся системы является процессуальной. Сознание есть процесс поддержания собственной идентичности, ее постоянного поиска, а значит, и возможной частичной потери, и самообновления. Сознание как автопоэтическая система не только поддерживает себя, но и продуцирует себя, причем всякий раз немного иначе. Сложность сознания – это не случайность и не жесткая упорядоченность, предсказуемость, а динамическая нестабильность или метастабильность.  

Umwelt – это мир смыслов. Всякое живое существо является когнитивным агентом, который оформляет физико-химическое окружение в свою среду Umwelt. Томпсон развивает понятие Umwelt, введенное Я. фон Иксклюлем [Икскюль 1970], как важное для современной когнитивной науки. Организм отфильтровывает ту информацию из окружающей среды, которая представляет для него жизненную ценность и значимость, а значит, создает под себя свою среду, свой собственный мир смыслов. Биологические корни смысла изучаются ныне в биосемиотике, специалисты в которой почитают Икскюля в качестве отца-основателя. Таким образом, жизнь есть извлечение смыслов, и Томпсон разъясняет этот тезис следующим образом [Томпсон 2004, 386-387]:

Во-первых, жизнь есть автопоэзис. Существуют три критерия автопоэзиса. Должна быть граница, которая содержит молекулярную реактивную сеть, которая продуцирует и регенерирует себя и границу. Это необходимые и достаточные условия для организации минимальной жизни.

Во-вторых, автопоэзис влечет за собой эмерджентность Я. Физическая автопоэтическая система благодаря своей операциональной замкнутости вызывает появление индивида или Я в форме живого тела, организма.

В-третьих, эмерджентное возникновение Я влечет за собой эмерджентное возникновение мира. Эмерджентность Я есть также по необходимости эмерджентное появление соотносительной области взаимодействий, свойственных этому Я, т.е. Umwelt.

В-четвертых, эмерджентное возникновение Я и мира представляет собой порождение смысла. Мир живого организма – это тот смысл, который он извлекает из окружающей его среды.

В-пятых, извлечение смысла есть познание (восприятие/действие). Извлечение смысла эквивалентно познанию, в минимальном смысле обеспечивающему жизнь сенсомоторному поведению. Такое поведение ориентировано на отбор значимого, имеющего смысл. Смыслы не пред-существуют в мире, они энактивируются и конструируются живым существом в соответствии с его телесностью и его структурной организацией.

Согласно энактивному подходу, человеческий ум представляется как телесно воплощенный и встроенный в целостный организм, а также включенный прямыми и обратными связями в мир. Ум поэтому не редуцируем к структурам в голове человека, ни к сети нейронов мозга, ни к клеткам и синапсам его нервной системы. Воплощенный и встроенный таким образом ум есть, по словам Томпсона, «динамическая сингулярность» – «узел или клубок рекуррентных и возвратных процессов, центрированных на организм». Человек как носитель этого ума – это «живой телесно воплощенный субъект опыта и интерсубъективное ментальное существо» [Томпсон 2005, 408]. 

Две ипостаси тела. Особое место занимает проблема тело–тело. Тело может пониматься в двух аспектах: как живое тело, физическая телесность, и как субъективно проживаемое тело, предмет опыта. В первом случае это тело как организм в мире, а во втором тело как оно субъективно переживается, воспринимается в нашем опыте. В некоторых языках существуют даже разные слова, разделяющие эти два смысла. Физическая сущность телесности передается в немецком языке как Körper (во французском – как corps), а субъективное переживание телесности в немецком как Leib (во французском как chair).

В опыте стираются границы между физическим телом и сознающим умом, между физическим и ментальным: переживаемое тело есть элемент опыта сознания, продукт сознания, а сознание направлено на схватывание телесности и жизни и в самой своей интенциональности имеет телесную природу. Варела намеревался натурализировать, т.е. развить натуралистический подход к интенциональности сознания как центральному представлению в феноменологии Э. Гуссерля. «Для биологии живое существо – это живой организм; для феноменологии это живая субъективность. То, где они встречаются, феноменологи называют переживаемым, воспринимаемым нами телом. То, что нам необходимо, и к чему стремится феноменология, – это рассмотрение переживаемого нами тела, которое интегрирует биологию и феноменологию и, стало быть, выходит за пределы существующего между ними разрыва» [Томпсон 2004, 384].

Тело-душа. Стирание границ в опыте между физическим и психическим передается в языке как воспринимающее и воспринимаемое, познающее тело и отелесненное, телесно воплощенное сознание. В терминологии Гуссерля восприятия связаны с телесными движениями, т.е. «кинестически мотивированы» [Томпсон 2007, 232]. В немецком языке можно играть словами, передавая тонкие нюансы смысла: leiblischer Körper или körperlischer Leib. Особое решение проблемы тела–тела приводит к нетрадиционному решению классической философской проблемы сознания и тела. Наиболее адекватным оказывается целостный подход к телу-сознанию: сознание отелеснено, воплощено, а тело является воспринимающим, познающим, для человека оно одухотворено, оживлено духом. Подвижность сознания означает подвижность тела и наоборот. Непрерывные циклические, взаимно обусловливающие связи между телом и сознанием дают основание утверждать, что тело и сознание – две стороны одной и той же медали.

5.     Экстерналистское понимание сознания А. Ноэ

Те, сторонники энактивизма, которые развивают свою концепцию, не опираясь на теорию автопоэзиса Матураны и Варелы, причисляются сегодня к лагерю радикальных энактивистов. В их числе американский философ А. Ноэ. Его работы часто цитируются сторонниками энактивизма.

Взгляд Ноэ на сознание – это процессуализм и экстернализм. Если мы хотим понять, что такое сознание, то мы должны изучать отнюдь не только и даже не столько нейрофизиологические процессы, происходящие в мозгу, сколько то, что человек делает и как он строит свое окружение.  «Вы больше не можете объяснять ум в терминах клеток, также как вы не можете объяснять танец в терминах мускулов» [Ноэ 2010, 48]. «Сознание больше похоже на танец, чем на пищеварение… Мы не заперты в тюрьме наших идей и ощущений. Феномен сознания, как и сама жизнь, это динамический процесс, вовлекающий в себя мир. Мы дома, когда мы находимся в нашем окружении, мы – вне наших голов» [Ноэ 2010, XII, XIII]. Сознание – это не то, что мозг достигает сам по себе. Сознанию требуется совместное функционирование мозга, тела и мира.

Если мы хотим понять ум животного, то мы должны посмотреть не только внутрь его, не только на его физиологические и неврологические процессы, на его конституцию и морфодинамику, но также и на его способ жизни, на то как он «окутан» своей окружающей средой, как налаживает ее под свои нужды и как управляет ей. Ум животного – это его жизнь, и как живое и действующее существо оно является, по мысли Ноэ, примитивным субъектом.

Как Ноэ обосновывает свою нетрадиционную точку зрения на сознание. Почему сознание не внутри нас, а вне нас? Он демонстрирует это на ряде примеров.

Во-первых, это отношение матери и младенца. Матери периодически потрясывают младенца, чтобы он не засыпал и не прекращал сосать молоко, а младенцы ждут потрясывания, чтобы возобновить сосание. Эта первичная форма «делания поочередно», взаимной активности и есть энактивация. Один из основных физиологических процессов – срыгивание – стимулируется для ребенка матерью. Внимание матери к нуждам ребенка учит его управлять его собственными нуждами. То есть младенец отделен от матери лишь частично, мы наблюдаем здесь энактивную связку, по сути, некий симбиоз существ.

Во-вторых, радикальные изменения в нашем окружении ведут к огромным, иногда даже к потрясающим, личностным изменениям. Это происходит, например, тогда, когда человек эмигрирует в другую страну в эпоху быстрых технологических изменений и вынужден быстро ассимилироваться в принципиально иной социальной среде.

В-третьих, потеря части окружающей среды, в которую вплетена ежедневная активность человека, означает потерю им самого себя [Ноэ 2010, 51]. Что станет с ученым, если у него вышел из строя ноутбук и потеряна часть файлов, записей, заметок? Что станет с любительницей шить или вышивать, если она вдруг лишится своих выкроек, ниток, материалов и прочей швейной утвари? Мы – отчасти или даже во многом – в предметах своей деятельности и в самих процессах. Но порой из ситуации утраты привычного окружения можно извлечь позитивную сторону. Ноэ приводит высказывание одного своего друга: «Хорошо менять работу каждые семь лет. Это сохраняет тебя молодым» [Ноэ 2010, 51]. И действительно, жизненные изменения заставляют тебя самого обновляться, обнаруживать в себе какие-то новые способности в соответствии с новыми внешними требованиями, отказываться от своих привычек или приобретать новые, осваивать новые способы вовлечения в мир вокруг тебя.    

Совместно с К. О’Реганом Ноэ создал концепцию восприятия как телесного действия [Ноэ 2004]. Видение – это телесная активность; оно сопровождается движением глаз, головы и тела. Восприятие и перцептивное сознание зависят от способностей действовать и способностей мыслить. Восприятие есть некий тип одновременно моторной активности тела и мыслительной активности ума. Его модель восприятия – это касание, а не видение или слушание. По его словам, восприятие – это не процесс, происходящий в мозге, а некий вид умелой активности тела, встраивающегося и вдействующегося в осваиваемую им среду. «Осознание мира вокруг нас – это то, что мы делаем: мы энактивируем его – с помощью самого мира – в нашей динамической жизненной активности. Сознание – это то, что случается с нами» [Ноэ 2010, 64].

6.     Энактивизм как конструктивизм

Энактивизм можно, пожалуй, рассматривать как некую новую форму конструктивизма в эпистемологии и когнитивной науке.

Де Джеглер и Ди Паоло выделяют пять ключевых идей, которые конституируют парадигму энактивизма. Это «поддерживающие друг друга понятия автономии, порождения смысла, телесности, эмерджентности и опыта» [Де Джеглер и Ди Паоло 2007, 487]. Эти понятия, действительно, настолько тесно переплетены друг с другом, и конструктивизм настолько глубоко укоренен в энактивизме, что трудно вычленить различные аспекты.

Тем менее отмечу, по крайней мере, три аспекта, демонстрирующих, что энактивизм идет в русле эпистемологического конструктивизма:

1)                В рамках энактивистского подхода не признается отражение когнитивным существом мира, когнитивное существо не строит репрезентации, оно не обрабатывает информацию. Когнитивное существо автономно, и оно строит и перестраивает собственные схемы деятельности, конструирует свой собственный мир, конструируя тем самым себя. В ставшей классической книге «Воплощенный разум» говорится: «Познание не есть репрезентация преданного мира преданным умом, а, скорее, энактивирование мира и ума на основе истории разнообразия действий, которые живое существо совершает в мире» [Варела 1991, 9].

2)                Когнитивное существо автономно, оно избирательно относится к миру, порождая и извлекая смыслы. Оно выбирает только то, что для него значимо в этом мире, создавая свой собственный мир – экологическую нишу в случае животного, когнитивную нишу, если речь идет о человеке. Будучи автономным, когнитивный агент активен. Знания не пассивно приобретаются организмами как когнитивными агентами, но активно строятся ими. Познание направлено на организацию мира опыта, а не на открытие онтологии мира, объективной реальности. А это буквально то, что говорит Глазерсфельд, развивая свою концепцию радикального конструктивизма.

3)                Когнитивная деятельность – это не только творение смыслов, но и творение мира. Сторонники энактивизма говорят о совместном и взаимозависимом эмерджентном рождении и мира, и субъекта познания, об их ко-эмерджентности. Мир возникает в жизненном, когнитивном действии. Нет мира как такового, точнее, мира как окружающей среды вообще. Мир энактивируется когнитивным существом, и это его мир. И мир энактивирует это когнитивное существо, подстраивает его под себя. Если же речь идет о разных живых организмах, сосуществующих в одной окружающей среде, то они разделяют ее под себя, каждый из них наполняет ее своими витальными смыслами.  

Итак, парадигма энактивизма фокусирует свое внимание не на внешней реальности, которая лежит за пределами нашего когнитивного горизонта, а на самих когнитивных системах как самореферентных, операционально замкнутых, автопоэтичных, организующих внешнюю среду как продолжение самих себя. Мир опыта живых существ, из жизни и познания оказывается в центре внимания.

Ум понимается как энактивный: умственная активность напрямую связана с сенсомоторным действием и вдействованием в среду. Когнитивная деятельность является деятельностью конструирующей. Иными словами, познание есть конструирование, созидание, даже порождение мира. Ум трактуется как некий самонастраивающийся прибор: ум, который определяет, сохраняет себя и выходит за свои собственные пределы, достраивая самого себя. Достраивая самого себя, он манифестирует свою общность с жизнью, которая автопоэтична. Строится принципиально целостный, холистический, динамический и процессуальный, конструктивистский взгляд на познание и действие, тело и сознание, подвижку в психике и моторное действие, коммуникационную связку Я и Ты, познающий организм и познаваемую им среду, на субъект и объект познания.

Литература

Барнс 2011 – Barnes G. I Can Let My Soul Soar. An Appreciation for the Idea of Heinz von Foerster and his Circle of Ideas // Paper presented at the conference “Self-Organization and Emergence” devoted to the 100^th anniversary of H. von Foerster, Vienna, November 2011.

Варела… 1991 – Varela F.J., Thompson E., Rosch E. The Embodied Mind. Cognitive Science and Human Experience. Cambridge (MA): The MIT Press, 1991 Cambridge: MIT Press, 1991. (7^th printing 1999).

Варела 1996 – Varela F.J. The Early Days of Autopoiesis: Heinz and Chili // Systems Research. 1996. Vol.13. No.3.

Варела 1997 – Varela F.J. Patterns of Life: Intertwining Identity and Cognition // Brain and Cognition. 1997. Vol. 34.

Варела 1999 – Varela F.  Quatre phares pour l’avenir des sciences cognitives // Théorie – Littérature – Enseignement. 1999. No. 17. Dynamique et cognition: nouvelles approches.

Де Джеглер, Ди Паоло 2007 – De Jaegler H., Di Paolo E. Parpicitatory Sense-making. An Enactive Approach to Social Cognition // Phenomenology and Cognitive Sciences. 2007. Vol. 6

Икскюль 1970 – Uexküll J. von. Streifzüge durch die Umwelten von Tieren und Menschen. Frankfurt: Fischer, 1970 (Erste Auflage 1933).

Конструктивистские основания 2013 – Constructivist Foundations. 2013. Vol. 8. N 2. Special issue: “Non-dualism: A Conceptual Revision”.

Леви-Брюль 1937 – Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1937.

Ллинас 2001 – Llinas R.R. I of the Vortex. From Neurons to Self. Cambridge (MA): The MIT press, 2001.

Матурана 2006 – Maturana H.R. Self-consciousness: How? When? Where? // Constructivist Foundations. 2006. Vol. 1. N 3.

Матурана 2008 – Maturana H.R. The Biological Foundations of Virtual Realities and Their Implications for Human Existence. // Constructivist Foundations. 2008. Vol. 3. N 2.

Матурана и Варела 1980 – Maturana H.R., Varela F.J. Autopoiesis and Cognition. The Realization of the Living. Dordrecht: D.Reidel, 1980.

Матурана и Варела 2001 – Матурана У.Р., Варела Ф.Х. Древо познания. Биологические корни человеческого понимания. М., 2001.

Мерло-Понти 1963 – Merleau-Ponty M. The Structure of Behaviour. Boston: Beacon Press, 1963.

Ноэ 2004 – Noë A. Action in Perception. Cambridge: The MIT Press, 2004.

Ноэ 2010 – Noë A. Out of our Heads: Why You are Not Your Brain, and Other Lessons from the Biology of Cognition. Farrar, Straus & Giroux, 2010.

Томпсон 2004 – Thompson E. Life and Mind: From Autopoiesis to Neurophenomenology. A Tribute to Francisco Varela // Phenomenology and the Cognitive Sciences. 2004. Vol. 3.

Томпсон 2005 – Thompson E. Sensorimotor Subjectivity and the Enactive Approach to Experience // Phenomenology and the Cognitive Sciences. 2005. Vol. 4.

Томпсон 2007 – Thompson E. Mind in Life. Biology, Phenomenology and the Sciences of Mind. Cambridge (MA): Harvard University Press, 2007.

Торранс 2006 – Torrance S. In Search of the Enactive: Introduction to Special Issue on Enactive Experience // Phenomenology and the Cognitive Sciences. 2006. Vol. 4.