Этой же теме отвержения Когеном человеческой ненависти посвящен и сборник, выпущенный по материалам конференции (”Ich bestreite den Hass im Menschenherzen” Überlegungen zu Hermann Cohens Begriff des grundlosen Hasses». Hrsg. Fiorato/Schmid. Basel, 2015). (Обзор этой конференции см.: Белов В.Н. Симпозиум Когеновского общества. Цюрих, 6-8 июня // Кантовский сборник. 2013. № 3 (45(. С. 122-124).

Своеобразным провокативным импульсом для авторов этого сборника послужили слова современного французского философа Андре Глюксмана, переиначивающие известное выражение Декарта: «Я ненавижу, следовательно, я существую» [Glucksmann 2005, 10]. Исходным основанием всего сборника стали размышления Когена о талмудическом понятии беспричинной ненависти. А лейтмотивом – слова марбургского мыслителя: «Что есть ненависть? Я отвергаю ее возможность» [Cohen 1929, 522].

Как же может быть преодолена ненависть? Ссылаясь на рассуждения Когена, авторы сборника указывают на катарсисные возможности молитвы как конкретной формы речевого акта борьбы с негативными аффектами. Противостоя безосновательной и иррациональной ненависти, молитва служит укреплению морального «Я» и, следовательно, ее умиротворению. Как показывают авторы сборника, у Когена в различных его работах есть много указаний на необходимость духовных упражнений для преодоления ненависти. Духовные упражнения и философская рефлексия являются, согласно Когену, необходимыми условиями для укрепления тех сил, которые помогают бороться с проявлениями ненависти. Подобные размышления Германа Когена, по утверждениям авторов сборника, оказываются чрезвычайно актуальными в связи с современными дебатами вокруг проблемы философии как искусства жизни, инициированными работами Пьера Адо и Мишеля Фуко.

Еще одной темой, которая привлекает внимание современных исследователей творчества Германа Когена в рамках его философии религии, является тема отношения марбургского неокантианца к философии Баруха Спинозы. О сложности и разноплановости этой темы свидетельствует уже достаточно богатая история ее исследования. Так, например, итальянский профессор Л. Бертолино в  докладе, представленном впервые на Международном «Коллоквиуме по еврейской философии. Амстердам 2010» о «Природе мышления и мышлении природы - Спиноза, Тренделенбург и Коген» (Leiden-Oegstgeest, 21-23 июня 2010), привел более 15 публикаций по данной теме, начиная с публикации Ф. Розенцвейга в 1924 г. и заканчивая современными авторами. Здесь следует указать на работу Беате Ульрике ла Сала (Beate Ulrike la Sala) Hermann Cohens Spinoza-Rezeption (Freiburg, 2012), представленную в качестве диссертации в Свободный Университет Берлина. В этой работе когеновская рецепция Спинозы рассмотрена сквозь призму вопросов, имеющих для понимания философской системы марбурского мыслителя в целом первостепенное значение, а именно вопрос взаимоотношения философии и религии, а также вопрос взаимосвязи религии и этики.

В начале своей работы автор называет трех мыслителей, значение которых для обозначенной темы является центральным. Это прежде всего Спиноза с его представлением о еврействе в «Богословско-политическом трактате», Кант с его философией религии и, наконец, еврейский богослов XIX в. Мануэль Джоэль (когда Коген в 1857/61 гг. учился в еврейской теологической семинарии в Бреслау, Джоэль там преподавал, кроме того, в личной библиотеке Когена находились все основные произведения Джоэля, в том числе и посвященные философии Спинозы). Затем автор обращается к анализу проблем религии в ранних произведениях Когена, акцентируя внимание на его понятии Бога, на его отношении к кантовской этике и на его концепте мессианизма. Рассмотрение мессианизма становится основной точкой водораздела в религиозно-философских подходах Когена и Спинозы, поскольку для Спинозы мессианизм остается пустым звуком, тогда как Коген приписывает ему большой значение. Коген подвергает критике религиозную позицию Спинозы еще и потому, что она стала основной причиной негативного отношения к иудаизму Канта (известно, что Кант оценивает иудаизм, опираясь главным образом на труды Спинозы и Мендельсона). Ла Сала показывает, что критическая реакция со стороны религиозных представителей иудаизма и христианства на критику религии Спинозы вполне обоснованна. Спинозе может быть вменено в вину то, что для достижения своей цели он использует антиеврейские предрассудки и тем самым в спинозистском смысле учитывает негативный аффект толпы.

Критика Спинозы в поздних работах Когена, по мнению Ла Сала, экслицитно была направлена уже скорее против его «Этики». Особого внимания в этой критике заслуживает когеновский концепт «сочеловека» (Mitmensch), который послужил отправной точкой для развития диалогической традиции в философии Бубера и Левинаса.

Автор книги подчеркивает определенную эволюцию оценки Когеном религиозно-философских взглядов Спинозы: если в ранних работах Когена присутствует и момент реабилитации Спинозы, то в поздних усиливается критическая позиция, связанная с более интенсивным обращением Когена к религиозной проблематике. Здесь марбургский мыслитель стремится непротиворечивым образом объединить еврейскую традицию и кантовскую философию. При этом противостояние со Спинозой становится настолько заметным и значимым для Когена, что Ла Сала находит вполне оправданным заявить о том, «что отдельные темы поздней философии Когена могут быть понимаемы как продукт его противостояния со Спинозой».

Тем не менее Ла Сала заявляет о фундаментальной сложности однозначной оценки рецепции Когеном Спинозы, поскольку, хотя тот и критикует голландского мыслителя, его отношение к традиционному иудаизму не является апологетическим.

Также в философии религии Когена находят наиболее интересные сюжеты и участники круглого стола в «Немецком журнале по философии». Материал опубликован под символическим названием «Современная несвоевременность. Философия Германа Когена сегодня» (Zeitgemäße Unzeitgemäßheit. Hermann Cohens Philosophie heute // Deutsche Zeitschrift für Philosophie. Volume 59. Issue 2 (May 2011). S. 311-322).

Один из его участников, почетный президент когеновского общества проф. Х. Хольцхай подчеркивает, что если исследования систематической философии главы марбургской школы были прерваны в конце 1920-х гг. и возобновлены только после публикации Вернером Флахом в 1968 г. одной из значительных работ Когена «Принцип инфинитезимального метода и его история. Глава к основополаганию критики познания» (Das Prinzip der Infinitesimal-Methode und seine Geschichte. Ein Kapitel zur Grundlegung der Erkenntniskritik) (1883), которая знаменует переход марбургского мыслителя от периода интерпретации Канта к созданию собственной системы философии, исследования «Религии разума из источников еврейства», то есть основной работы по философии религии, обладают определенной непрерывностью. Они никогда не были прерваны так, как это произошло с систематическими произведениями, отмечает В. Флах. Вопрос о системном разрыве между “системой” и “религией разума” все еще остается дискуссионным. Здесь речь идет по крайней мере о двух подходах к оценке поздней философии религии Германа Когена в ее отношении к его системным построениям – логике, этике и эстетике. С легкой руки одного из самых известных учеников марбургского мэтра Франца Розенцвейга, некоторые исследователи стали считать, что Коген в конце своей жизни отказался от философии для того, чтобы в новой диспозиции своей мысли обратиться к религии, которой в юные годы предпочел философию. Этот разрыв с философскими построениями в позднем периоде творчества своего учителя Розенцвейг обозначил как «возвращение к истокам», имея в виду вовращение того к корням иудаизма [Rosenzweig 1924, ХХ]. С подобной интерпретацией философии религии Когена не согласны многие исследователи, в частности Стивен Шварцшильд, Хельмут Хольцхай, Андреа Пома, Дитер Адельман. Они полагают, что никакого разрыва с системными построениями в поздней философии религии Когена не произошло. Здесь эти авторы опираются на позицию самого марбургского мыслителя, который определил место религии в своей системе философии как «своеобразие» (Eigenart). Причем это своеобразие, как замечает Коген, утверждает самостоятельность религии не безусловно, но, напротив, опирает эту самостоятельность «на три или четыре систематических направления сознания». Поэтому указанные авторы убеждены в том, что религия в творчестве марбургского философа может рассматриваться только в ее непосредственной связи с другими частями его системных построений.

Другой участник дискуссии М. Биненшток указывает на еще одну интересную деталь в споре вокруг соотношения системы и религии Г. Когена. Франц Розенцвейг в «Введении» к академическому изданию еврейских произведений марбургского мыслителя в 1924 г. по сути интерпретировал философию религии своего учителя таким образом, что последний оказался непосредственным предшественником «нового мышления» самого Розенцвейга. С одной стороны, данный факт послужил основанием того, благодаря чему интерес к философии религии Когена не угасал ни во время нацистского господства, ни сразу после Второй мировой войны. Но, с другой стороны, этот же факт приводит сегодня к формированию неверной тенденции рассматривать позицию Когена в отношении к религии сквозь призму религиозного мышления Розенцвейга. Такая картина характерна как для исследователей истории немецкой философии в целом, так и для исследователей современной еврейской мысли. «При этом везде часто забывают, - подчеркивает Биненшток, - что между Когеном и Розенцвейгом почти по всем важным пунктам отсутствует единство – идет ли речь о философии или политике, этике или религии».

Обращаясь к актуальности этической мысли главы марбургского неокантианства, Х. Хольцхай выделяет два особо значимых, по его мнению, момента в современных дискуссиях. Во-первых, то, что этика для Когена означала прежде всего не научение техническим навыкам правильных поступков, но этос самого этика. Этос же он понимает как «осознание этиком его участия в великой практической задаче, которую он [Коген] обозначает также как открытие человечества». И второй важный момент состоит в защите Когеном натурализма в отношении понятия человека. Участник дискуссии А. Пома соглашается с тем, что в центре этики марбургского мыслителя находится учение о человеке, но при этом указывает также на то, что Коген отвергает любую эмпирическую антропологию и отказывается редуцировать значение человека к индивидууму. Кроме того, Пома выделяет еще несколько этических идей Когена, задействование которых в современных дискуссиях чрезвычайно интересно и актуально. Прежде всего это методическое требование Когена ориентировать этику на науку о праве. Данное требование имеет серьезные следствия для многих аспектов практического использования этических положений, и особенно в политике. Также в этике Когена находят развитие идеи тесной связи этики с эстетикой, которые важны для него в свете учения об идеале и его осуществлении.

А. Пома обращает внимание на еще один примечательный факт в систематических построениях Германа Когена, а именно на то, что тема человека как индивидуума в философии религии раскрывается марбургским мыслителем иначе, чем в этике. Эта тема углубляется им, но отнюдь не в персоналистической или экзистенциальной перспективах. «Человек как индивидуум, - отмечает Пома, - является для Когена грешником, и грешник – прощен, и это – равенство грешника и прощенного – есть то, что важно для Когена в индивидууме. Это, вероятно, больше от Лютера, чем от иудаизма. Грешник не является сначала грешником, а потом прощенным, но поскольку он прощен, он может быть признан в качестве грешника».

Отрадно, что и немногочисленные отечественные исследователи творчества Когена включились в современную дискуссию об актуальности наследия главы марбургской школы. Здесь следует отметить прежде всего интересные идеи З.А. Сокулер (Сокулер З.А. Герман Коген и философия диалога. М., 2008) и И.С. Дворкина (Дворкин И.С. На пути к философии диалога. // Толерантність та діалог в сучасному світі. Зб. наук. праць. Філософські діалогни’2013. Киев, 2013. С. 112-171). При всей специфике подхода каждого из этих авторов, они едины в том убеждении, что именно философия Германа Когена послужила толчком к зарождению современной философии диалога.

В.Н. Белов

Белов Владимир Николаевич – доктор философских наук, профессор Российского Университета Дружбы Народов (РУДН), Сочинский институт.

e-mail: Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script .

Belov Vladimir N., DSc in Philosophy, Professor of the Russian Peoples' Friendship University (RPFU), Sochi Institute.

Primary sources in German

Cohen 1929 – Cohen H. Die Religion der Vernunft aus den Quellen des Judentums. 2. Aufl., Frankfurt am Main, 1929.

Glucksmann 2005 – Glucksmann A. Hass. Die Rückkehr einer elementaren Gewalt. München, 2005.

Rosenzweig 1924 – Rosenzweig F. Einleitung // Cohen H. Jüdische Schriften. Erster Band. Ethische und religiöse Grundfragen. Berlin, 1924.